«Я знаю, ты тот ещё нудень, Аластор»

Что увидит любой обитатель круга гордыни, если по своей опрометчивости окажется в колонии людоедов? Перед ним будут постоянно мелькать гротескные шляпки, украшенные пышными перьями, сухими цветами и тушками животных, и платья, однообразно изящные - одно от другого отличают только кружева, вышивки и оборки. Лица горожан здесь примечательны острыми, как бритвенное лезвие, зубами, которые часто и охотно обнажаются в радушной улыбке. Глаза местных жителей чёрные, как смола, без радужной оболочки и зрачков - они непроницаемы, но всегда горят жадным блеском. В городе не встретить новых технологий, он словно застыл в 1910-х годах и до мозга костей пропитался словом «винтаж». Повсюду мистически красный свет: он отражается в покрытых испариной окнах, окутывает старомодные колоннады, портики и фронтоны, переливается блеском в круглых фарах раритетных автомобилей. По улочкам витает отвратительно-сладкий запах плоти, смешиваются между собой резковатые отдушки дамских парфюмов. В этом районе нет кладбищ, хотя население то и дело по загадочным причинам убывает; изредка только в ясное алое небо поднимаются чёрные клубы дыма - тогда начинает вонять жжёными волосами и подгоревшим бифштексом, а воздух становится ещё более тяжёлым и душным. Старомодность здешних мест и притягивала ещё более старомодного грешника - Аластора, неописуемо жестокого садиста и преданного любителя радио. В городе каннибалов всё дышало «прекрасной эпохой», на каждом углу вырастали изысканные модные дома - они со стилем украшали горожан и сами служили украшением города. Не было грязи и разлагающегося мусора прямо на тротуарах, не было испачканных в собственных выделениях пьяниц и токсикоманов, не было сношающихся в кустах сластолюбцев, не было телевизоров, транслирующих жалкую пародию на шоу. Город жил в слаженной кровавой симфонии, и это было единственным местом в аду, где радио демон чувствах себя изумительно. — Что за чу-удный вечер! — искажённый помехами голос привлёк внимание местных каннибалов. Несколько дам, секундою назад занятых сплетнями и влажным чавканьем (на столике перед ними лежала почти обглоданная женская ножка), в один голос игриво ахнули и замахали веерами из пышных страусиных перьев, на что оверлорд исполнил символический вежливый поклон. Другие людоеды с почтением поснимали с голов шляпы, на секунду замерли, растягиваясь в ничего не значащих улыбках, и одной толпой направились куда-то дальше. Аластор здесь был именитым постояльцем: все каннибалы, как один, знали об особом статусе обаятельного гостя. Повелитель деловито прокрутил в пальцах длинный микрофон так, словно это была трость, и в элегантном жесте поставил его прямо перед носом кругленького мальчугана, возившегося с чисткой туфель какого-то господина. Тут же полный юнец подскочил, пнул со стула людоеда и предложил демону присесть. Пацанёнок пыхтел и тихо чертыхался под нос - бледные мозолистые пальчики вымученно и быстро тянули тряпку то в одну сторону, то в другую, а коленки уже начинали заметно кровить из-за постоянного трения по асфальту. — Достаточно чисто, господин Алистер? — в десятый раз за прошедшие полчаса спрашивает кудрявый мальчуган, издав перед этим усталое «фуу» и смахнув капельки пота с блестящего лба. Глаз радио демона едва заметно дёрнулся. Пацан не мог без коверкания выговорить имя второй по важности персоны в колонии каннибалов (до недавних пор третьей. Покойся с миром, лакомая, слабенькая на передок бедняжка Франклин), что оверлорда дьявольски выводило из себя. С демонстративной внимательностью радио демон оглядел почти дымящуюся от трения и чистоты туфлю и наигранно вздохнул. — Мой маленький бестолковый друг, кажется, тебе в который раз не хватило страсти и рвения в своём черновом деле, — со звонким задором продекламировал грешник, потрепав мальчонку по его чёрным сальным волосикам с такой силой, что на белой коже остались глубокие царапины от когтей. — Впрочем, ты славный малый, хоть и извилины в твоём крошечном мозгу не позволяют запомнить имя.. ..Аластор. Мальчуган завизжал, будто его начали резать по кускам, как маленького поросёнка. Схватился за виски, отшатнулся, упал тучной задницей прямиком в лужу и сильнее задёргался под жуткий хохот демона. Пацан бредил, хлюпал, мычал одно и то же: «Аластор, Аластор, Аластор» Зашлись смехом и другие мальцы, потом подхватили задыхающегося мальчишку под руки и стали оттаскивать в тень подворотни. У одного из забияк в руке сверкнула уличным фонарём сталь складного ножика. Момент - лезвие входит в яремную вену, скрытую под мягкими складочками на шее. Ещё момент - густые багровые ручейки стали пятнами расплываться по стоячему накрахмаленному воротничку. С лоснящихся губ срывается последнее «А.. Алст..», и башмачки с отходящей подошвой с концами скрываются в глубине местной колыбели людоедства. Нет грязных следов, только завертевшиеся капельки крови на стенах. Дикость? Такая же «дикость», как укус пчелы для пасечника. Вкуснятина! — Глаза мои меня обманывают! Сопровождая возбуждённо-радостным щебетанием, но не теряя достоинства и дамской сдержанности - она быстро петляла сквозь тесные толпы роскошно одетых дикарей, в своей манере изящно размахивая длинными пальцами и слегка покачивая бёдрами. — Аластор, мой дражайший друг! Ох, мистер, без тебя тут скучно и серо, как в склепе - подумать только, я смертельно соскучилась по нашим беседам. Твой безукоризненный лоск, как и всегда, видно издалека, едва ты переступишь порог нашего милого городка.. Радио демон расплылся в жёлтом оскале сильнее и довольнее, чем обычно. Как милую пташку, легко и играючи, он подхватил Рози за талию и затянул даму в непродолжительный вальс, вызвав волну перешёптываний среди зевак. — Рози, моя сердечная подруга, не могу предположить, что при жизни делали все эти пустоголовые грешники, раз они удостоились чести вырвать себе кусок райского оазиса среди огненной геенны, — под обаятельное хихиканье партнёрши Аластор сделал уверенный шаг, прокрутил спутницу и слегка подтолкнул её так, чтобы оказаться в типичной для танца закрытой позиции - повелительница колонии каннибалов была ловко подхвачена рукой демона. Лица давних друзей остановились в томной близости друг от друга, и искажённый помехами тон сделался на порядок ниже. — Разве нельзя назвать раем возможность каждый день наблюдать ослепительную красоту самой утончённой из оверлордов? — Ты душка, Ал, — мечтательно пропела Рози, через миг очутившись в прежнем светском отдалении от радио демона. — Лесть тебе к лицу. Всё не могу поверить, что при всём твоём очаровании ты отказываешься от притязаний на дамские сердца - уверяю, такой мужчина, как ты, всегда в почёте у.. — Думаю, в аду не найдётся души, которая понимала бы всю прелесть многообразных удовольствий лучше, чем ты, — не теряя широкой улыбки, стал причитать Аластор, многозначительно протерев монокль о рукав своего сюртука. Он галантно предложил подруге взять его под локоть и неспешным прогулочным шагом двинулся в известном им обоим направлении. — Вся эта низменная чепуха мне чужда, дорогая. Только идиоты станут бросаться в омут плотских утех с головой - это делает любого достойного игрока фигурой на шахматной доске, которой, несомненно, легко управлять. Разве не это отличает гурмана от простого чревоугодника? Удовольствие должно быть.. изысканнее. Два оверлорда без умолку болтали о чём-то. Аластор почти не выдавал эмоций, просто исподлобья наблюдал за тем, как суетливо владелица мясной лавки вскидывала руки, игриво двигала плечиками, поправляла широкие поля потрёпанной шляпы, скользила ладонью то по своей выраженно-осиной талии, то вдоль годе - юбки, расклешённой от линии колена. То и дело она находила на платье пылинки, обращала внимание спутника на то, как прекрасно цветут розы в усеянных шипами кустах, прятала бледное напудренное личико от солнца - она не переставала жить и двигаться ни на секунду, и это то, что радио демону было забавно всякий раз подмечать. Прелестная дамочка. — Ох-ох-ох! Сдаётся мне, какой-то тайный обожатель решил признаться мне в своих чувствах! — воскликнула Рози, весело хлопнув в ладоши. С понуро прогнувшейся голой ветки свисал труп - прямо посреди улицы. Из синей физиономии нелепо вывалился ещё более синий язык. Верёвка жалобно скрипела под весом повешенного, что свободно раскачивался на редких порывах ветра. Белая рубашка с оторванными пуговицами и торчащими нитками была десятки раз изрезана - изначальный белый цвет угадывался только по участкам, не тронутым кровавыми брызгами. Они во все стороны плескались прямиком из уродливой дыры, где раньше находилось сердце. Орган был прибит гвоздём к отсохшей руке висельника, другая же рука была по плечо отрезана, из-за чего тело висело скрюченным. Глаза убитого были мученически закачены к верху, а на лбу красовалась криво выскобленная надпись: «Рози». — Предложение руки и сердца! Догадалась повелительница, взволнованно сжав локоть Аластора. Секунд через десять к дереву подлетел вычурный дворецкий с длинными садовыми ножницами и расшатанной стремянкой. Щелчок! Мёртвый калека падает со спелым звуком. Будто перезрелое яблоко. Рози повернулась лицом к своему спутнику и, что-то разглядев в отражении красных глаз, вслепую утёрла со своего подбородка чёрную полоску слюны. Она выглядела голодной и взбудораженной - радио демон чувствовал, как его милую подругу била мелкая дрожь. — Не желаешь зайти в мои скромные покои, Ал? Я совсем забыла, что кое-что припрятала на нашу с тобой встречу..