Божество и поклоняющийся

О, великий и могущественный Бог, услышь меня! Умоляю, освободи меня! Пусть твои мудрость и милость направят меня к свободе и спасению. Прости мои грехи и помоги мне найти путь к освобождению. Я верю в твою силу и могущество. Прошу, услышь мои молитвы! *** Это началось не так уж и давно. Полгода назад. Но по ощущениям будто прошло уже несколько лет. Кот-Дремот вот уже как полгода служит Прототипу, высшему божеству, смиренно призывая поклонение и причитание со стороны всех остальных монстров. Он верил, что только через поклонение рано или поздно сможет добиться освобождения и достичь истинной свободы. Вот только, к его великому разочарованию и злости, далеко не все обитатели фабрики были согласны поклоняться Прототипу. Фактически, таких совсем и не было, за исключением самого Кота-Дремота. Если для него Эксперимент 1006 действительно являлся настоящим божеством, его спасителем, которого он обожал больше собственной жизни, то остальные не воспринимали Прототипа всерьез. Для них он был всего лишь лжецом и трусом, что даже не может осмелиться показаться на глаза хоть кому-то. Кот-Дремот не собирался терпеть такого отношения в адрес своего объекта обожания, а потому жестоко наказывал еретиков. Особенно сильно досталось одному из его бывших друзей — ДогДэю. ДогДэй всегда отличался жизнерадостным, даже, как его называли некоторые, солнечным характером. Он всегда смотрел на вещи только с хорошей стороны и подбадривал всех, кому это было необходимо, в трудную минуту. Не удивительно, что в их компании, состоящей из восьми друзей, его выбрали лидером. Надежный, добрый, понимающий. Однако когда ДогДэй узнал, что Кот-Дремот ни с того ни с сего начал поклоняться невесть кому, так еще и остальных решил заставить заниматься такой же глупостью, стало ясно, что у него есть и мятежная сторона личности. Он был одним из тех немногих, кто вслух говорил о том, что лучше умрет, чем будет боготворить такого лжеца и труса, как Прототип. — Он ведь даже на глаза никогда никому не показывался! — кричал ДогДэй, чтобы Кот-Дремот прекратил в очередной раз рассказывать ему сказки о том, какой Прототип хороший. — Мы даже приблизительно не знаем, как он выглядит, постоянно где-то прячется. И это не говоря уже о том, чтобы узнать его поближе. Откуда ты знаешь, что он не лжет? О каком боготворении вообще может идти речь?! Но Кот-Дремот не стал прислушиваться к словам друга, особенно поданным в такой грубой форме. Поэтому ДогДэй глубоко вздохнул и постарался как можно мягче объяснить товарищу, что не стоит так слепо доверять тому, кого ты даже мельком ни разу в своей жизни не видел. Кот-Дремот вежливо выслушал его длинный монолог, но судя по выражению его лица, не спешил прислушиваться к собеседнику. — Ты просто его не знаешь, поэтому так говоришь. — категорично сказал он. — Он ни за что в жизни не стал бы кого-либо обманывать. Я уверен в этом. Ну и что, что его никто никогда не видел? Это не столь важно. Я разговаривал с ним недавно и он звучал вполне убедительно. Ему невозможно не поверить. ДогДэй готов был взвыть от досады. Вот! Чего и требовалось доказать. От его слов просто отмахнулись. — Да пойми же ты! — еще раз попытался воззвать к здравому смыслу ДогДэй. — Прототип просто тебя использует! Он манипулятор! Когда ты перестанешь приносить ему пользу, он просто бросит тебя. Кот-Дремот мрачнел с каждой секундой. Его все меньше и меньше устраивал этот разговор. Парень встал со стула и направился к двери, чтобы оборвать неприятный диалог и больше к нему не возвращаться, но ДогДэй, внезапно даже для самого себя, схватил его за руку. — Да открой же ты глаза, идиот! — не выдержал он. — Перестань побуждать других поклоняться так называемому «богу». Я лучше умру, чем буду боготворить черт знает кого. И сам с ним не связывайся. Я не хочу, чтобы он кому-то принес боль, а особенно тебе. Лицо Кота-Дремота приняло холодное, злое выражение. ДогДэй никогда не видел, чтобы его друг был в такой ярости. — Не трогай меня, собака. — процедил он, отстраняясь. — Я не знаю, чего ты добиваешься, но ты говоришь чушь. Большие голубые глаза долго смотрели в полные отчаяния и злости светло-карие. Затем ДогДэй отпустил Кота-Дремота и тот, ни слова не сказав, ушел прочь. Первый застонал и закрыл лицо ладонями, откликнувшись на спинку стула. Какой кошмар… Кот-Дремот теперь не просто не изменит мнение о Прототипе — он еще и на ДогДэя смотреть больше не захочет! Глупый слепой мальчишка! Когда-нибудь он все равно поймет, что ошибался. Пожалуй, единственное, о чем ДогДэй сожалел в своей жизни — это лишь о том, что ему не суждено было увидеть, как бывший друг разочаруется в своем «боге». Ведь смерть настигла его раньше. ДогДэй не боялся умирать. Нет. Напротив — он был счастлив, когда проживал свои последние минуты. Ведь в его случае смерть означала только одно — избавление от мучений. А на его месте об этом можно было только мечтать. Больше ему никто не будет рассказывать небылицы о том, какой Прототип святой; никто не будет заставлять молиться насильно, а в случае непослушания избивать до полусмерти и никто не будет над ним издеваться самыми жестокими способами при осознании, что все попытки заставить его боготворить, фактически, незнакомца — тщетны. Кот-Дремот и так уже постарался лучше всего, когда лишил бывшего друга обеих ног, а после бросил его умирать за решеткой в одиночестве. ДогДэй смог протянуть недолго — пару суток от силы, после чего и скончался. Но он был рад этому. Рад, что все его страдания позади и теперь он сможет спокойно жить на том свете. И так было со всеми еретиками. Были убиты все, кто открыто выражал свою неприязнь и отказ поклоняться Прототипу. Остальные же, поддавшись страху повторить участь своих уже погибших товарищей, начали делать вид, что согласны к Котом-Дремотом и тоже стали «боготворить» неизвестное им существо. Чувствовал ли Кот-Дремот угрызения совести из-за убийства стольких существ? Нет. Никогда и ни капельки. Он верил, что все, что он делает — лишь во благо его Богу. Прототип доволен. По крайней мере, он не подает никаких признаков недовольства, а это значит, что его самый главный и преданный слуга все делает правильно. И стыдиться ему нечего. Однако со временем у Кота-Дремота появились сомнения по этому поводу. Если раньше он еще мог хоть как-то поговорить с Прототипом, то в последнее время Эксперимент 1006 стал подозрительно тихим, перестал появляться, не подавал никаких признаков жизни. Будто его и вовсе не существует. Кот-Дремот неоднократно уже задумывался об этом. Почему его божество перестало обращать на него внимание? Почему его молитвы больше не доходят до Прототипа? В его душе зародилось искушение, возникла ужасная мысль о том, что, возможно, он делает что-то не так, раз его Бог стал его игнорировать. Не просто же так он это делает. Отчаяние охватило Кота-Дремота. Он продолжал поклоняться со страстью, взывая к своему божеству и задавая вопросы о своих поступках в надежде узнать, что он сделал не так. Он жаждал привлечь внимание Прототипа чего бы ему это ни стоило, стать для него особенным. Парень вновь сидит перед алтарем на коленях, склонив голову и скрестив руки в молитве. Его глаза наполнены беспокойством и сомнениями, ведь, черт возьми, он не может понять, почему Прототип продолжает его игнорировать, как тут не беспокоиться? Он тихо взывает к своему божеству, умоляет помочь ему понять, дать хотя бы маленький намек на то, что он делает не так, что привело к такому отвержению. Но в тоже время Кот-Дремот боится. Он боится, так как понимает, что есть возможность того, что он может быть наказан за свои деяния. Он искренне желает исправить свои ошибки и вернуть милость божества. В его голосе одновременно звучат отчаяние и надежда, когда он продолжает молиться и умолять о прощении. Но ответа нет. Вокруг царит тишина, не нарушаемая ни единым посторонним звуком. Кот-Дремот остается наедине со своими мыслями и сомнениями, он продолжает молиться и надеяться на милость своего Бога. Парень, полностью поглощенный чтением молитв, не слышит, как к нему кто-то приближается. Это был Прототип. Собственной персоной. Впервые за столько лет он решил кому-то показать свое лицо. Кому скажи — никто не поверит. Когда Эксперимент 1006 наконец достигает слуги, он остается за его спиной и наблюдает за молитвой в тишине. Затем Прототип легко кладет руку на плечо Кота-Дремота. Он чувствует его напряжение и тревогу. Парень вздрагивает от неожиданного прикосновения, оборачивается и встречает взгляд того, кого он так боготворит. Кот-Дремот знает наверняка, что это его Бог. Его Лорд. Прототип. Парень про себя усмехается, когда понимает, что его божество выглядит совсем не так, как он себе представлял. Он представлял его себе мускулистым и высоким, обладающим внушительными физическими параметрами. Представлял, как мускулатура Прототипа отчетливо просматривается под одеждой. На самом же деле он выглядел совсем иначе. Это был худой, не высокого роста парень с черными вьющимися волосами по плечи. Серая рубашка, заправленная в черные штаны, прекрасно сочеталась с его аккуратными чертами лица, а в особенности темно-карими глазами. Да, Кот-Дремот никогда его себе таким и близко не представлял. Но, может быть, так даже лучше. Выглядит вполне симпатично. Прототип медленно убирает руку с чужого плеча и прячет обе конечности за спину в ожидании реакции слуги. А парень невольно начинает дрожать. Светло-карие глаза наполняются слезами, он на коленях поворачивается к божеству лицом, обхватывает его ноги и прижимается щекой к чужому колену. Слезы продолжают течь по щекам, оставляя мокрые следы. Прототип не спешит отталкивать его от себя. Наоборот — он протягивает одну руку и начинает ласково гладить того по голове в попытке успокоить. Кот-Дремот про себя отмечает, что прикосновения Эксперимента 1006, на удивление, теплые и заботливые, словно лучи нежности, проникающие сквозь боль и печаль. Второй же рукой он приобнимает слугу и еле заметно улыбается, пускай парень этого и не видит. Он не может осмелиться поднять взгляд на него. — Мой Бог… — голос Кота-Дремота предательски дрожит. — Почему… Почему вы меня игнорировали? Почему вы меня избегали? Разве я сделал что-то не так, чтобы заслужить это? — он все же поднимает мокрое от слез лицо и смотрит на Прототипа снизу вверх. — Прошу, скажите мне, что было не так и я исправлюсь. Исправлюсь ради вас. Клянусь вам. Еле заметная улыбка сползает с лица Прототипа, сменяясь хмурым выражением. Он поднимает голову и задумчиво смотрит на алтарь, сделанный Котом-Дремотом лично. Что ж, стоит признать, это в какой-то степени даже мило, однако… Спустя пару минут Прототип глубоко вздыхает, снова опускает голову и басистым, приятным голосом произносит всего три слова: — Я не хочу. Кот-Дремот смотрит на «божество» недоуменным взглядом. — Что именно вы не хотите? — спрашивает он все еще дрожащим голосом, по-прежнему сидя на полу и обнимая чужие ноги. — Я вас не понимаю, мой Бог. — Я не хочу, — теперь в голосе Прототипа слышится нескрываемое недовольство. — Чтобы мне поклонялись. Не хочу, чтобы меня принимали за того, кем я не являюсь и ожидали от меня чего-то, что сделать я просто не в состоянии. Ты требуешь, чтобы я тебя освободил. Думаешь, что благодаря молитвам и всем тем жертвам сможешь добиться желаемого. Принимаешь меня за бога. Но ты ошибаешься. Я не могу исполнить твое желание. Это невозможно. Кот-Дремот не отвечает. Вместо этого он медленно опускает глаза, понимая, что его вера была зря и все усилия тоже прошли даром. Он не чувствует ничего, кроме разочарования и горечи. Получается, и все те убитые обитатели фабрики тоже погибли напрасно. Ведь Прототип напрямую заявил, что не желает, чтобы с ним обращались подобным образом. Ему не нужны ни жертвы, ни вера, ни молитвы. Хорошо. Кот-Дремот все понял. Раз его божество не желает такого отношения к себе и если ему так правда будет легче, то пусть. Парень оставит это занятие, лишь бы Прототип был доволен. Вот только погибших к жизни уже не вернешь. Более того, осталась еще пара вопросов, которая нуждается в ответе прямо сейчас. — Но вы же сами мне однажды сказали, что исполните мое желание, если я буду относиться к вам должным образом. — прошептал Кот-Дремот, хватая собеседника за руки. — Почему тогда вы терпели это, если вам действительно было неприятно все это время? И почему сразу не сказали, что не сможете сдержать свое слово? Прототип почувствовал, как стыд захлестнул его. От смущения даже в горле пересохло, а глаза стали уклончиво скользить в сторону. Но делать было нечего. С бешено колотящимся сердцем, но он обязан был признаться в своем необдуманном поступке. Слова будто застряли в горле, от чего ему пришлось сделать усилие, чтобы выговорить их. — Прости меня. — искренне прошептал Прототип со слегка дрожащим голосом. — Я не думал, что ты воспринишь мои слова всерьез. Признаю, виноват. Мне нет оправдания и не будет. Видишь ли, дело в том, что я тогда просто пошутил, не более. Я правда не знал, что ты так серьезно отнесешься к моим словам и действительно станешь религиозным фанатиком. Признаться раньше у меня возможности не было, потому что я не хочу, чтобы меня кто-то видел и еще по некоторым личным причинам. Прости… Он смотрел на Кота-Дремота с надеждой и тревогой одновременно. Прототип знал, что это именно из-за его необдуманных слов погибла фактически половина обитателей фабрики и ему не может быть за это прощения. Он виноват и он это признает. Однако на его удивление он заметил, как в глазах Кота-Дремота промелькнуло что-то, похожее на понимание, а после он спокойно, совсем беззлобно, сказал: — Я понимаю. Вы это сделали не специально и признаете свою ошибку, а это главное. Я не могу сердиться на вас. Я вас прощаю. Прототип почувствовал, как тяжесть падает с его плеч, и благодарно улыбнулся собеседнику. Он правда был благодарен за понимание и прощение, которое ему оказали. Кот-Дремот медленно отпускает чужие ноги и постепенно поднимается, разглаживая одежду и выпрямляя спину. Он осторожно делает пару шагов назад, чтобы не сбить Прототипа на пол, и вздыхает, чувствуя легкое напряжение в мышцах после долгого пребывания в неприятном положении. — И все же… — Кот-Дремот, что был выше Прототипа на полголовы, смущенно отводит взгляд в сторону, нерешительно задавая самый последний интересующий его вопрос. — Почему вы… — Ты. — поправляет его Эксперимент 1006. — Ко мне нет необходимости обращаться на «вы». — Ты никогда не показывался никому не глаза? Кот-Дремот не был уверен, что собеседник ответит на этот вопрос. По крайней мере, напрямую точно. Но он ответил. Нехотя, но ответил. — Потому что я чувствовал себя уязвимым и неполноценным. В моей душе есть раны, которые я старался скрыть от посторонних глаз. Я боялся, что если кто-то увидит меня таким, какой я есть на самом деле, то надо мной будут смеяться и это разрушит мою защитную стену, за которой я прятался все эти годы. Прототип делает паузу, чтобы собраться с мыслями, и продолжает. — Я понимаю, что это не самый здоровый подход к жизни, и я работаю над собой, чтобы преодолеть свои страхи и открыться другим. Но это процесс, который требует времени и усилий. Я надеюсь, что когда-нибудь смогу показаться другим и быть с ними искренним. Особенно после того, что случилось. Кот-Дремот, не долго думая, подходит к Прототипу поближе и предлагает ему свою поддержку. Его вдохновили искренность и открытость собеседника. Он обещает слушать его, всегда быть рядом в трудные минуты, поддерживать и мотивировать. Парень убеждает нового друга, что открытость и искренность — это путь к настоящему самопознанию и уверенности. Прототип почувствовал, как его наполнили радость, надежда и облегчение. Слезы радости невольно навернулись на глаза, он обнял товарища с теплотой. Кот-Дремот ответил на этот жест. Вот оно то, что делает жизнь такой ценной и прекрасной — искренняя связь и поддержка. Прототип знал, что теперь он не один и никогда не будет, и вместе с новым другом он сможет преодолеть любые трудности. Ведь они есть друг у друга — поддержка и понимание, которые невозможно заменить ничем другим. — Спасибо. — совсем тихо прошептал Прототип, уткнувшись носом в чужое плечо. — Большое спасибо.