I'll go crazy

      Тянь лежал на широкой кровати, глядя на расстилавшуюся за прозрачной балконной дверью панораму ночного города. Она была как две капли воды похожа на ту, что открывается из окон дядиной квартиры в Гуанчжоу. Но прямо сейчас он находился на другом краю света.       Стоящий рядом прямо на разобранной постели открытый, слабо мерцающий ноутбук с любимым плейлистом спасал его от тишины, проигрывая привычные мелодии, которые он едва замечал. Но эта песня неожиданным образом завладела усталым сознанием так, что даже отвлекла от ноющей боли в пояснице – сегодня пришлось очень долго стоять. Сраный бесконечный приём в картинной галерее известного художника, чьи картины он про себя охарактеризовал как "разноцветная мазня". Сраные партнёры… этих гиен там было слишком много, а он должен был улыбнуться каждой. Осведомиться, как поживают их жёны, отпрыски, и нигде не перепутать имена тех, других и даже их псин, если таковые были.       Он всем телом ощущал шёлк простыни, на которую лёг, а скорее упал, и даже не вытерся как следует после душа. Капли всё ещё стекали с волос, впитывались в подушку. Нежный и глубокий женский голос выводил: Come to me baby, Don't keep me waiting Another night without you here And I'll go crazy…       Сознание автоматически переводило, донося смысл, а испанские гитарные ритмы посылали по телу лёгкое томление. Вот уж точно, ещё одна ночь здесь, и он сойдёт с ума. Тянь подтянул стоящий на зарядке телефон. Двадцать процентов. Маловато, но сойдёт. Всё равно ждать дольше он был не в состоянии. Нажал на иконку быстрого набора.       На другом конце тянулись гудки, пока трубку наконец не сняли.       - Ало… ты видел, который час?       Вместо того, чтобы ответить, Хэ прибавил громкость, посылая в эфир чудесный голос Шер: Whisper so sweetly Feel my heart beating I need to hold you in my arms I want you near me…       - И какого чёрта это должно значить? – голос был хрипловатым, потому что его хозяина только что разбудили посреди ночи, хотя, там, где он сейчас находился – уже практически утро.       Но Тянь только вслушивался в него, а потом начал подпевать: There is no other, there is no other No other love can take your place Or match the beauty of your face I'll keep on singing till the day I carry you away With my love song…       И только когда песня закончилась, на том конце глубоко вздохнули и раздался шорох ткани.       - Ты позвонил мне в пять утра, чтобы спеть? Тянь, похоже, ты там и правда двинулся.       - Ты понял, о чём поётся? – наконец подал голос Хэ, поворачиваясь на постели и собираясь переключиться на видеозвонок. Но отчего-то передумал. Вот так, слышать голос, казалось сейчас более привлекательной альтернативой. Он прикрыл глаза.       - Прикалываешься? Уж настолько-то я английский знаю…       - Я всегда знал, что ты умница.       - Ай, завались… - было понятно, что Шань уже не злится на звонок в такую рань. – Ты… как там?       - Было ужасно, малыш. Я и правда тут скоро чокнусь. Мы здесь уже почти месяц.       - Представляю, - мягкие нотки в голосе внезапно убаюкивали, и Тянь широко зевнул. – Скоро вернётесь?       - Нет. Чэн говорит, ещё как минимум неделя. Я на пределе, слышишь?       - Что, недотрах беспокоит? Так у вас там небось, всё включено – можешь заказать в номер, - разумеется, он шутил, и Тянь подхватил игривый настрой. Именно такого сейчас и хотелось. Голос рыжего звучал в ушах чуть насмешливо, так, как надо.       - Ты жестокий. Но я знаю вариант гораздо лучше.       - И какой же?       - Так вот, я ему и звоню… тем более, ты там сейчас как раз в постели, сонный… такой тёплый. Ты ведь тёплый? И если бы я был рядом, то повернул бы тебя к себе, и провёл ладонями по шее. У тебя такая красивая шея. Самыми кончиками пальцев погладил ключицы, съехал на грудь. Если подуть на твои соски, то они затвердеют. И можно будет брать их по очереди в рот… у меня слюна собирается при одной мысли.       Начиналось всё, как шутливый флирт, но теперь Тянь действительно сглотнул.       - У нас что, сеанс секса по телефону?       - Не говори мне, что ты против. Я же слышу, как ты дышишь. Ты сейчас ведь провёл по своей груди, да? Представляя, что это делаю я…       - Чёрта с два. Твои фантазии.       - Мои. Но тебе нравятся мои фантазии. И как я воплощаю их в жизнь - тоже нравится. А сейчас лежи и слушай. Погоди…       На фоне заиграла тихо, но вполне различимо, та самая музыка.       - Ты её там чо, на повтор поставил? Нафига?       - Она создаёт настроение.       - Нифига.       - А мне создаёт. Какой же ты неуступчивый. Тебя приходится завоёвывать каждый раз, как в первый… мой неприступный. Но я рад добиваться тебя бесконечно. Слишком сладка награда...       - Заткнись.       - Я, даже не видя, чувствую, как ты покраснел. Покраснел же? Целую твои нежные вспыхнувшие щёки, колючий от щетины подбородок, прикрытые веки, приоткрытые губы. Совсем легко. Едва-едва. И ты тянешься за другим поцелуем. Хочешь глубже? Чтобы я прижался к тебе всем телом-м-м…       - Прекрати так делать.       - Как?       - Мычать, как будто тебе уже хорошо.       - Мне хорошо. Я же слышу тебя. Хотя и не вижу. Досадное упущение. Поэтому расскажи, что ты сейчас делаешь?       - Лежу. Что я могу делать в пять тридцать утра?       - Говори ещё. Что на тебе надето?       - Что и всегда. Трусы и футболка.       - Снимай.       - Зачем?       - Снима-а-й, - низкие, мурлычущие нотки звучали настойчиво, и послышался сначала глубокий вздох, а потом шуршание.       - Снял?       - Да снял я…       - Всё?       На этот раз ответом было молчание, разбавляемое явно участившимся дыханием.       - Ты там сейчас облизнул губы, да? Всегда так делаешь. Они у тебя обветренные, жёсткие. Но от этого их только приятнее прихватывать зубами. Это дико заводит. Прямо сейчас ты прикусил одну. Нижнюю.       - Откуда знаешь? Тут же нет камеры? - Тянь почти наяву видел с подозрением приподнятую рыжую бровь. Всегда настороже, как кот, даже спит чутко.       - Я знаю о тебе всё, малыш.       - Звучит крипово.       - Звучит влюблённо. И я влюблён. В твои веснушки. В твои гневные и страстные взгляды. Вздохи, вот как сейчас. Ты ведь уже трогаешь себя? Потому что я трогаю. И мне мало. Мне не хватает твоих рук, которые сжали бы мои бедра. Да, так. Проводя ногтями снизу вверх. Пока я вылизывал бы твою шею. От яремной впадинки, и под самое ухо. До той точки, когда ты вздрогнешь всем телом и подашься ко мне сам… и тогда я сделаю так… Нравится?       Раздался шорох, как будто в трубку подули, и Гуаньшань в самом деле вздрогнул. Ему бы в асмр-блоггеры податься, с таким талантом. На краю сознания промелькнула мысль записать этот разговор. Потому что ещё неделя. Потому что он сам уже не вывозит отсутствия рядом с собой этого придурка. Что за надобность торчать чёрт-ти где больше месяца? Неужели нельзя порешать все эти ебучие дела и приехать уже домой… По телу прошла сладкая судорога – если что в этой жизни и приводило его в такое неконтролируемое состояние, так это голос. Его голос.       Было ещё много всего: касания, лёгкие и сильные. Запах. Цвет его кожи, фактура мышц. Ощущение мягких и гладких волос под пальцами. Но самым убойным действием обладал именно голос. И сейчас, в отсутствие всего остального, это было буквально невыносимо. Так, что он против воли застонал, не успев сдержать себя, чувствуя, как внизу подрагивает, и выгнулся, чтобы потереться о тонкое одеяло, которым был укрыт, пачкая его смазкой. Он поэтому и старался звонить пореже, чтобы не испытывать этого мгновенного и неотвратимого возбуждения, от которого рвало крышу. Гуаньшань нетерпеливо скользнул рукой вниз, наконец сжимая свой твёрдый член.       - Да, бля-я-ядь.       - Ого, я слышу, как ты скучаешь по мне. Это самое горячее признание в твоём исполнении. Малыш, тебе там так хорошо. Это нечестно… я ещё больше хочу к тебе. Ближе. Так, чтобы лечь сейчас сверху, прижимая тебя к постели. Потереться об тебя.       Тянь звучал уже очень распалённым, фразы перемежались со сбившимся дыханием. Он останавливался и снова начинал говорить. Как будто слова рождались без участия сознания.       - Я бы раздвинул твои колени шире, упёрся локтями, и прикусил твоё плечо. Вот прямо здесь, чувствуешь? Наверное, следов уже не видно. Я хочу, хочу оставить новые. Ты же позволишь мне?       - Да… да, - с чем именно Гуаньшань сейчас соглашался, он не особо думал. На самом деле он часто ругал Хэ за дурацкую привычку оставлять по телу засосы и даже иногда укусы. Но сейчас был согласен потерпеть, ради прикосновений горячего влажного рта по всему телу, что вспоминались так ярко, как будто Тянь делал это с ним сейчас, а не говорил об этом.       Шань был согласен на всё, что тот нёс, только бы не останавливался. Он плотнее обхватил свой член ладонью, и постепенно наращивал темп движений, синхронизируясь с тем, что говорил, шептал и стонал ему Тянь.       - Ты ведь понимаешь, что я войду в тебя? Потому что ты уже готов меня принять. Ты уже горячий и мокрый настолько, что мой член сразу скользнёт внутрь на всю длину? Я буду входить в тебя снова и снова. Сперва размеренно. Не спеша. Рукой я буду ласкать тебя. Я ведь умею. Так, как тебе нравится. Вверх и вниз, сожму мошонку, и снова вверх-вниз. Быстрее. Ещё. Скажи, что ты хочешь… - голос срывался на стоны.       - Хочу… тебя. Тянь. Хочу. Тебя…       - Да, вот так. Сейчас я так глубоко в тебе. Что ты. Не можешь. Больше. Дышать. Хватаешь. Воздух. Открытым. Ртом. Сожми меня коленями. Малыш. Так сильно, как только сможешь. И. Сейчас. К-о-н-ч-а-й…       Последнее слово сорвало их обоих в долгую, выдыхаемую по частям, трепещущую общим стоном, жгучую оргазменную волну, выплескивающуюся затухающими толчками, пока не затихла, медленно отпуская покрытые испариной тела.       Опустившаяся тишина, нарушаемая только успокаивающимся дыханием, длилась несколько минут.       - Эй… ты как там? – осведомился Тянь.       - Бывало и лучше, - ворчание звучало неискренне.       - У тебя такое было с кем-то ещё?! – интонация сменилась мгновенно, с нуля до сотни.       - Боже, - простонал Гуаньшань. – за что мне это? Хотя, если ты бросишь Чэна и примчишься сюда, устраивать мне разборки прямо сегодня, то я не против.       Раздавшееся сопение, едва не переходящее в рык, заставило улыбнуться.       - Расслабься. Ты представляешь, чтобы я такой хренью стал бы заниматься с кем-то другим?       Ответа всё ещё не было, и он преувеличенно тяжело вздохнул.       - Всё ещё дуешься? Серьёзно? Нельзя быть таким ревнивым.       - Скажи, что я единственный.       - Ты – единственный… такой придурок, ради которого я готов на любую дичь, - молчавшая трубка всё ещё излучала осуждение. - Я… люблю твой голос.       Пожалуй, это неловкое признание было едва ли не более смущающим, чем всё, что произошло между ними несколько минут назад. Гуаньшаню до сих пор непросто давались такие слова. В отличие от...       - А я люблю тебя, целиком. Уже совсем скоро я приеду, и тогда…       - Тормози, мне теперь надо в душ, и поскорее. А то на работу опоздаю, - Гуаньшань всерьез сомневался, что выдержит описание всего, что захочет сделать Тянь, когда приедет. Всё это грозило бы вылиться во второй раунд, а время и правда подходило к моменту, когда зазвонит будильник. – У тебя же там вечер, да? Тогда успокойся и спи уже.       - Хорошего дня, солнце. Я скоро приеду, и спою тебе ещё. Dov`e l`amore. Ты ведь тоже знаешь, что это значит?