***
Логан приходит сюда впервые. Бар — бордель или клуб, на самом деле Хоулетт не особо задумывался над выбором, когда решился, в кои то веки, заслужено профилонить — встречает его приглушённым светом и людской суматохой. Тут, что удивительно, не преет и не воняет, хотя от духоты избавиться в подвальном помещении весьма проблематично. Наверное, хозяин подобного места имеет при себе достаточно сбережений, чтобы позволять постоянную уборку и кое-какую вентиляцию. Логан решает не заморачиваться над этим, а мысли принуждает отключится, впредь не отсвечивая. Впереди вся ночь, Логан пришел сюда отдохнуть, по-настоящему расслабиться, чего не выходило уже очень и очень давно — незачем лишняя трата времени в виде грузных размышлений. В таком случае найти партнёра или друга на вечер та ещё дилемма: люди не любят думающих. Умных - да, но думающих - единицы. Места за барной стойкой внезапно оказываются практически пусты, пьяниц несёт в центр, на танцпол. «Все таки клуб,» - мимолетно думается Хоулетту. Он занимает один из свободных высоких стульев ближе к краю, разглядывая интерьер с толикой интереса. Тут каждая пылинка выглядит в меру роскошно, Логан не удивится даже, узнай он о том, что и персонал - по-своему особенный. Его догадку, впрочем, подтверждают достаточно быстро: Бариста оказывается подле в доли секунды, привлекает к себе внимание, махнув длинопалой ладонью. Хоулетт цепляется взглядом за лицо, высокий лоб, выразительные карие глаза. Бармен выглядит относительно молодо и улыбается приятно, с излишней сладостью, возможно, но на вкус и цвет, как говорится... – Добро пожаловать в клуб имени Гельмута Б. З. — б-з - смешно звучит, правда? Я говорил ему поменять эти самые, ну, инициалы, а он ни в какую. Что будете заказывать? Хотя я знаю, большой парень, подобные тебе обычно выбирают что по-крепче, до коктейля Молотова, к счастью, пока не доходило, Хель бы мне не простил, но... - Приходится прервать разговорчивого придурка характерными щелчками. Логан поднимает на него весьма красноречивый взгляд и уже открывает рот, чтобы наконец сделать заказ, однако прерывают его все тем же беспардонным образом: – О-оу, совсем забыл представиться. Уэйд Уилсон, Дэдпул, "эй ты", "скабрезный болтливый ублюдок", "зашить-бы-тебе-рот", и как меня только не называли. Не серчайся, мужик, я пытаюсь быть добрым даже по отношению к самым матёрым воякам, которые по одному лишь запаху определяют, насколько много во мне крови гомосеков и пидоров. Ну так что: коньяк или виски? - Что-то в тоне «Дэдпула» неожиданно заставляет Логана покладисто заткнуться, с щелчком смыкая челюсти — получилось это, без всяких сомнений, с трудом, учитывая природную склонность Хоулетта к излишней вспыльчивости. Он хмурится негодующе, подсознательно пытаясь выцепить угрожающе подозрительные моменты в Уилсоне, но ничего бросающегося в глаза не обнаруживает. Это здорово бьёт по нервам не в его привычно понимании, и Логан вдруг находит себя в состоянии некоторой беспомощности. Хоулетт никогда не был достаточно эмпатичным человеком, тем не менее проницательности ему не занимать, проблема была в том, что опасности в Уилсоне не ощущалось от слова совсем. То есть, Логан знал, чувствовал, что она была, но не мог докопаться до сути, ответвления в абстрактном виде необъяснимо дружелюбного бармена. И это пугало, неясно страшило — Хоулетту натурально стало неуютно, нежеланно здесь находится. Правда вот взгляд Уэйда все так же был прикован к нему, а Логан не засек, сколько времени прошло с его последнего вопроса. Вероятно, достаточно, чтобы Уилсон нехорошо занервничал, напрягся, вслух ничего не сказав, забегал подушечками пальцев по стойке. –... Налей пойло с высоким коэффициентом спирта, браток. - Качнул головой Хоулетт, парируя тяжесть лживо веселого взгляда. Плечи Уэйда мягко опустились, расслабился корпус — он улыбнулся, как ни в чем не бывало, и подскочил к другому аккурат подсевшему клиенту. На мгновение Логану почудилось, что в полумраке бара под пушистыми ресницами сверкнуло чем-то ярко-алым. В тот вечер Хоулетт ушел ещё до полуночи, зарекшись, что не вернётся сюда и под угрозой пушечного выстрела.***
Спроси сейчас кто у Логана, что он снова здесь забыл — он вряд ли даст ясный ответ, в лучшем случае послав к черту: не их это ума дела, в конце то концов. Сам по себе Хоулетт уже издавна, настолько, что не помнит точной даты - где хочет там и шляется, без чужого одобрения и обмолвок. Все же дело было, скорее, в том, как он резко и безропотно поменял свое мнение по поводу занятного местечка - за это Логан и сам себя по голове не гладил. Надо сказать, что причин отказа от авантюры было полно и ещё капельку, а вот согласия — пальца не загнешь. Хоулетт все не мог выбросить тени произошедшего из далёкой, дотошной в своем невыносимом упорстве области сознания, раз за разом, тяжёлыми бессонными ночами возвращаясь к картине жуткого, скрытного в зацикленном взгляде. Всего миг — всего одна жалкая секунда, а то и меньше! —, Хоулетт помнил, как озорным красным блеском озарилась скрытая под полу-опущенными веками радужка. Невиданный и неслыханный бред, в который Логану почему-то упрямо верилось. За свою относительно долгую, относительно короткую жизнь Хоулетт не встречал ничего прочего, такого же мистического, аномального. О существовании создателя это тоже ничего не говорило, разумеется - Логан в него никогда и не верил. Только в стрессовых ситуациях ронял приглушенное «о боже», «господь» — конечно, держа в руках обмякшее тело боевого товарища трудно было не припомнить имена всех двенадцати апостолов. Правда, вспоминая тот с фальшивой задоринкой взгляд, Логан подумывал о том, что подобных Уилсону мразей явно не проймет упоминания дядюшек свыше. Хоулетт даже не был уверен в том, почему именно пришел к выводу о нечеловеческой сущности недавно встреченного: то ли банальное шестое чувство взыграло, то ли смутное желание поверить хоть бы во что — у Логана, верно, слишком давно не было поводов для таких развлечений. Наивных, заведомо неправдивых. Точно то был отблеск огней танцпола, не более. По-крайней мере именно так он мог себя успокаивать, вышагивая к отстранённому от людского взора углу. Логану нечего было бояться — чего в целом мог боятся мужик вроде него? Амбал под два метра, способный легко удерживать на себе как минимум сотню живого веса. Неважно - оборотни, чернокнижники и ещё какие бы твари тут не водились, Хоулетт мог без излишней натуги сравняться с ними в силах. Логан чуть не зашёлся заковыристой трехэтажной бранью, обнаружив гнетущий угрозой силуэт по пути. Язык тут же присох к нёбу, напряжение сковало бедра, Хоулетт готовился стремительно драть когти в случае чего. – Сэр? - Раздалось практически учтиво, силуэт вышагнул из тени, вдруг сужаясь в плечах и расползаясь губами в обаятельной улыбке. Логана чуть не потянуло присвистнуть — перед ним был натурально, ну, мальчишка. Не хрупкий, конечно, ничуть не миниатюрный, но значительно проигрывающий самому Хоулетту в размерах. Он светил собой и расслабленным взглядом — Логан словил себя на неуместной мысли о том, что готов вот тут, прямщас, безоговорочно довериться кроткому на вид незнакомцу. В горле вдруг мимоволи запершило, зажало, где-то на краю сознания звенело тревогой. Этого доверия, случаем возникшего, словно никогда и не должно было быть. – Я тут... - Логан невольно замялся, кивком головы указал на уборную и забегал глазами по коридору, вскользь мазнув ими по стенам. Хоулетт нарочито небрежно махнул рукой, указывая в сторону уборной. – Ох, извините. Где мои манеры? - Он вдруг оказался близко-близко, так, что у Хоулетта от смешанного запаха парфюма помутилось в голове. - Барон Гельмут Земо; администратор. Рад, что вы не вестник очередной подробной жалобы на Уэйда. Можете обращаться ко мне... В любое время. Стоит только позвать. - Отсвечивающая аристократической бледностью ладонь галантно скользнула вперёд. Логан пожал ее быстро, соблюдая остатки приличия, и спешно проскользнул мимо. Скулы самого Логана показались ему неожиданно горячими. Будет неудивительно, если от уже почти входящих в подраздел "постоянные" вечерних потрясений Хоулетт подхватил температуру.***
У Хоулетта просто не осталось сил на обсуждение самого себя и своих необдуманных поступком. Тоскливый взгляд, брошенный вслед ушедшей девчонке так и не дошел до получателя. Пребывая в тяжёлых раздумьях и жалости к самому себе, Логан не без недовольства пытался понять, что не устроило потенциальную пассию. Он проверил свой запах — трижды! И изо рта тоже —, однако все было тщетно. Девушка уже сбежала, а найти другую кандидатуру за краткие сроки не представлялось возможным в силу отчуждённости Хоулетта. Впрочем, и желание знакомств у самого Логана несколько пробивалось. Зачем они? Люди придираются слишком ко многому, чтобы тратить на них свое время, большую его часть. Тем более у Логана ещё достаточно наличных, чтобы напиться вдоволь, так что уже завтра утром он вряд ли будет что-то помнить о своей фееричной неудаче. Надо же: действительно сбежала, даже не сказав ничего напоследок, не объяснившись. Хоулетт вынырнул из сознания паралельно с резким стуком, сопроводивший собой стакан. Гребанный Уэйд Уилсон — теперь Логан искренне не понимал своего первоначального испуга — лукаво поглядывал на него. – Поганый денёк? - Подскочили весело брови на высоком лбу, Хоулетт поморщился, накрывая ладонью лоб, к счастью, не горячий. Забавно, что после инцидента в коридоре Логан не обнаружил в себе и признака малейшей простуды. Ни температуры тебе, ни кашля — наверное, тем лучше, а вот жар щеках он все ещё объяснить не мог. Или, быть может, Хоулетт был слишком горд, чтобы признаться в румянце. Ну откуда ему было взяться? Логан даже в юношестве так на знакомства не реагировал. Хоулетт опрокинул в себя стопку и зло зыркнул на Уэйда. – Рот твой поганый. - Буркнул он без особых надежд отделаться пресловутой грубостью ответа. Не прогадал — у Уилсона сделалось веселое-веселое лицо и подозрительно большие глаза. Ни дать ни взять - точно собирался сказануть какую-то глупость, на которую Логан не мог реагировать иначе как агрессией. И ладно, если бы придурка это отпугивало, напрягло, как любых других хороших и не очень знакомых Хоулетта, но тот только склабился весело, демонстрируя выразительные клыки, готовился к бесконечному порыву своего вдохновения. К несчастью Логана - вдохновение то действительно было бескрайним, настолько, что иногда непереносимо руки чесались Уилсона треснуть. Хоулетт только боялся, что вместе с ударом из нерадивой головы остаточно выйдут все подобие серой жидкости, то, что не нужно и наоборот. – Как сказал один умный писатель, вроде бы Эдгар По, а может ещё какой: "Мы любим тех, кто нас не любит, мы губим тех, кто в нас влюблен..." -, так что не печалься, пирожочек. Ты далеко не один в этом ужасном мире несправедливостей и воен. - Уилсон снова тараторит сплошным набором текста и весёленьких "хи-хи". Логану требуется все его мужество и откровенно слабые остатки трезвого разума, чтобы разобрать хотя бы половину — следующую он просто додумывает. Кивает он важно, снова, чтобы сохранить совсем неподобающие ему манеры, и утыкается мордой в стойку. – Просто представь! Ты ему говоришь: я для тебя - все, а он... Уплывающим в мерную дрёму сознанием Хоулетту кажется, что Уэйд говорит уже совсем не о девчонке.***
Они встречаются в иных обстоятельствах, в ином времени, месте. Логан в самом деле давно не наведывался сюда, настолько, что, похоже, напрочь забыл дорогу к двери подвального помещения, заплутав между подворотен и районов. Только этим можно объяснить неопределенную встречу и выскочившего на его пути встревоженного "администратора" — Барона Ге... Гре... Го... Земо, в общем —, куда-то торопливо направляющегося. Он что-то бормотал себе под нос и, видать, совсем не видел происходящего в округе, на полной скорости врезавшись в едва успевшего притормозить Хоулетта. Не отказав себе в удовольствии прощупать непредвиденно крепкие плечи, Логан аккуратно отстранил от себя взбалмошного Земо. Тот не выглядел особо примечательно, абсурдно или неадекватно — только отчаянно спешил куда-то, слишком обеспокоенный, чтобы задуматься о ком, с кем и куда. При виде Логана взор его вдруг прояснился, на губах появилась почти привычная ухмылка, в этот раз - с толикой стыда. Логан все изумлялся, как такой человек — абсолютно точно занятой, солидный, несправедливо уставший —, как Земо, мог помнить его на лицо. Они то и виделись от силы несколько раз, но, видимо, появление Хоулетта в его поле зрения имело какой-то свой, неизвестный самому Логану эффект. Ну и, вообще-то, это не могло не льстить, хотя, будь Логан кем-то из высоких должностных лиц - точно заволновался бы. С другой стороны он никогда не был и даже не собирался становится "большой шишкой". Себе дороже. – Логан. Это вы. - С сомнением выдохнул Барон, часто моргая. Он кое-как пришел в себя и теперь бесцельно цеплялся за предплечья, шаря по руками, скрытым за слоем неплотной ткани. Не сказать, что Логана не устраивало неформальное обращение, однако взволнованность Земо в этом случае определено не шла ему на руку — Хоулетт вовсе не хотел, чтобы кто-то счёл его неудачливым насильником. То есть в принципе - насильником. Пришлось нехотя отпрянуть, с несколько напускным удивлением разглядывая Барона. Гельмут прикрыл глаза и витиевато выругался — Логан не знал языка, но был уверен в содержании незнакомой реплики. – А кто ж ещё. Выглядишь напуганным, - Хоулетт не успел себя одернуть — не привык он обращаться на "вы" —, как оказалось - не к чему. Земо даже бровью не повел. – Что стряслось? Объясни, в чем дело, я готов помочь. - Доброжелательность Логана сегодня ночью не знала границ — с одной стороны, вроде и хорошо, а с другой, будь Гельмут злоумышленником, так Хоулетт уже лежал бы замертво. Он, будто сам от себя не ожидавший, расстерянно нахмурился и протестующе качнул головой, отгоняя дурное наваждение. Ни перед кем Логан преклоняться не собирался, а это - банальная любезность. – Что... Что? О-о, нет-нет, дело не в... - Впервые Земо так запинался перед ним, переполненный тревогой. Хоулетт подавил в себе стойкое желание непринужденно приобнять его, словно и правда имел на схожее право. В груди неприятно кольнуло предчувствием. - Просто один Уилсон не умеет держать клыки при себе – в общем, все стабильно и почти в порядке. Единственное: надо немножко времени, однако вы, Логан, вряд ли сможете с этим помочь. Мне очень жаль. - И улыбнулся, вдруг растворяясь в темени улицы. Буквально - растворяясь. Из двух шокирующих фактов победил все же визуальный: как бы Хоулетт не хотел, а скинуть все исключительно на фантазии воспалённого сознания не получалось никак. Он решил, что об Уэйде можно было подумать и позже. С щелчком захлопнув рот, Логан сделал вывод, что пить всё таки стоит по-меньше - и отправился домой. Заглядывать в клуб больше не хотелось.***
Думать и знать было совершено по-другому, совершенно не так, как видеть воочию. Логан не знал, что привело его в бар на этот раз, даже задумываться об этом не хотел — мало ли, какой силой гипноза на самом деле обладали вампиры: Хоулетт никогда не придерживался мнения о том, что любым информационным сетям, в частности, интернету, можно было всецело доверять. И пошел он за Гельмутом тоже очень вряд ли по своей воле. По-крайней мере в это верилось - не могло не вериться, не хотелось. Логан шумно сглотнул, неотрывно наблюдая за словно намеренно разыгрываемой перед ним сценой. Земо буквально вцепился в украденного из-за стойки хлипкого мальчишку. Для обычного наблюдателя могло бы сойти за прелюдию, однако Хоулетт отличался от обычного одним только своим знанием. Барон Земо - чертов Граф Дракула двадцать первого века, а вместе с ним - Уэйд. И если со вторым Логан как-то ещё по-началу свыкся, шустро все осознал и принял, то первый вселял неосознанную жуть, животный, первобытный ужас, как перед хищником. Хоулетт, разумеется, вовсе не считал себя беззащитным кроликом, но перспектива быть буквально выпитым напрягала. Особенно, когда ему в открытую бросали вызов. Логан был недостаточно глуп, чтобы так просто принять его, пускай в один момент тело и одолела непонятная тяга: оказаться ближе, втиснуться, опрокинуть голову, подставив беззащитную шею. Чтобы до боли, до крика, до неконтролируемых слез — Хоулетт передёрнул плечами, насильно отмахиваясь, как он думал, от чужих домыслов. – Вот сучка, да? - Раздалось знакомое над ухом. Хоулетт не повернулся в его сторону, даже не вздрогнул на уже обыденное бесшумное появление Уэйда. Логан ловил блеск на бледных щеках Земо, тень пыльных углов на одежде, цветные блики клуба - в глазах. Логан сцеловывал это все мысленно, неспешно слизывал свет с перламутровых ладоней, не желая рассуждать, но невольно погружаясь все дальше и дальше, в грёзы — свои и чужие. К горлу подкатил плотный ком, он заставил себя оторвать взгляд, перевести его на притихшего восторженно Уилсона. – Все три недели мне о тебе жужжал, а теперь сосет другого... Без "у", шалунишка. - Хоулетт дёрнул бровью, наблюдая за тем, как Уэйд подмигнул куда-то мимо него. Одна из забав — Уилсон постоянно говорил с невидимыми окружающим зрителями. Что же, Логан практически свыкся с его странностями. Потянуло было сказать что-то по-дурацки абсурдное, чтобы отвлечься, забыться. Может, Хоулетт бы наконец попросил у Уэйда упомянутый некогда коктейль Молотова — не столько, чтобы действительно использовать в каких бы то ни было целях, сколько для того, чтоб взглянуть, оценить непредвиденную даже всевышним реакцию. С Уилсона станется разве что без промедления сварганить что-нибудь подозрительно и ужасающе похожее на настоящую дрянь: он был барменом с золотыми руками, без иронии и уклонов - за это Логан его уважал. Хотя Уэйд бы вряд ли стал потакать его желанию подохнуть прямо сейчас, к глубокому сожалению. Как и в первый раз, Логан ушел, более не произнеся и слова. Ему нужно, жизненно необходимо было все тщательно обдумать.***
Провокация - и ничего более, а Логан ведётся на нее, как подросток с извечно бушующим в крови максимализмом. Он оттесняет Земо к стене, и одному только богу известно, к чему это может привести — Хоулетт не собирался ложиться с ним, не мог до такой степени предвидеть, угадать. Логан, безусловно, размышлял об этом после злополучного вечера — вечеров —, но даже в скрытом от чужих взоров разуме никогда не заходил настолько далеко. Военная выправка, чтоб ее, давала о себе знать, и Хоулетту было гораздо легче застрелиться, чем выдать желанное, потайное. Однако Гельмут не требовал от него признания, он читал Логана, как открытую книгу — это страшило, по-хорошему интриговало. Хоулетт словно был игроком в покер, незнающим правил. Земо все подкидывал ему карты, улыбался хитро, но лживых маневров не признавал, подлец. Кто их них потянулся первым Логан не засек, лишь ощутил на губах опаляюще жаркое дыхание, прижимая к себе неожиданно поддающееся тело. Руки уверенно скользнул по спине, к пояснице, Хоулетт едва сдержал себя, чтобы не зарычать, когда тонкие пальцы дёрнули пряди на затылке, путаясь, натягивая до боли. Внизу живота кольнуло острыми всполохами возбуждение, хотелось взять Земо на ближайшей ровной горизонтальной поверхности. Логан, подумать только, был готов завалить его прямо тут, на пол. Пришлось отстраниться, чтобы глотнуть воздуха, Хоулетт вмял Гельмута в стену, смешивая порывистые вздохи, мычание, постанывания. Внешних факторов оказалось вдруг слишком много, чтобы мозг мог функционировать в том же ровном порядке. В глаза попеременно темнело, стук крови по вискам был через чур настойчивым. И в тот самый момент, когда Логан уже почти был готов сдаться, притормозить, угрожающе больно ударившись костяшками пальцев о стену сбоку от головы Гельмута, сзади раздался характерный свист. Хоулетту даже не нужно было оборачиватся, чтобы сказать, кто именно нагнал их у выхода — Уэйд ебаный Уилсон собственной персоной. Мягкие черты лица Земо на его глазах недобро исказились, заостряясь и вытягиваясь. Ну, или Логану, под действием приличного количества выпивки, так просто казалось. – Тиш-тише, голубки, я понял, у вас тут конфетно-букетный период в самом его разгаре. Или медовый? Тогда первый мы успешно пропустили! Грустно конечно - не сказать, что я сильно этим огорчён, но вы б хоть на этаж поднялись, в кровати присовывать удобнее будет, я по себе знаю. - Уилсон сзади без привычного веселья хекнул. Логан оглянулся на него через плечо, разглядывая теперь с некоторым пониманием. Здесь и сейчас не один только Хоулетт метался, пребывая в смешанных эмоциях от всех этих необдуманно разгоревшихся чувств: то ли любовь, то ли либидо. Как бы сказал Уэйд - не суть важно, если оба слова начинаются на "л". И в чем-то он, возможно, был прав. – Уэйд. - Гельмут непреднамеренно резко прервал неспокойный монолог. Логан вздрогнул от ненавязчивого касания — прохладный кончик носа Земо дотронулся шеи, прямо у пульсирующей артерии. Хоулетт замер испуганной ланью, уже привычно отгоняя и подавляя навязчивую мысль о побеге. От кого ему, в конце-концов, было бежать? – Иди сюда. - И горячее тело прижалось сзади, заставляя сдавленно, порывисто выдохнуть. Логан слишком давно не позволял кому-либо зайти с тыла, но присутствие Уилсона показалось теперь необъяснимо успокаивающим, почти надёжным. – Пойдёмте наверх, сладкие, хорошие мои, я клянусь, у меня яйца вот-вот - и лопнут, уже все ладони стёр за вами наблюдать-... - Уилсон поддал бедрами вперёд, задыхаясь жарко под ухом. ...Ласкали Логана в четыре руки, а он сам не осознавал, кого целовал, а кого касался. Было одуряюще хорошо, пускай в паху нестерпимо давило, а по пути в «личные покои Барона Земо» они все втроём чуть на друг-друга не завалились. В такой ситуации падать было, безусловно, опасно - они бы прямо на полу и потрахались тогда, всем невольным зрителям назло. По словам Гельмута в это крыло посетители заглядывали нечасто, однако пауки от подобной сцены тоже были бы не в восторге — и, скорее всего, последнее добавил все таки Уилсон. Хоулетт шагнул назад, утягивая Земо за собой в комнату. В помещении стоял полумрак, с тумбы отсвечивала так и не погашенная утром лампа. Логан мысленно поблагодарил забывчивость — или только ее лживую копию — Гельмута за то, что теперь не приходится спотыкаться о дорогие ковры и брошенные у кровати тапочки. От ощущений перехватывали дыхание, Логану хотелось жадно впиться в них, совершенно по-животному урча на каждую попытку вырваться. Свободолюбивый Уэйд, как, впрочем то, и Земо, вряд ли бы сильно обрадовались опыту, но по настоящему пытаться Хоулетт, к счастью — своему и чужому —, не стал. Вновь впился в губы напористым поцелуем, зашарил по подтянутому телу, выдергивая пуговицы из петель в аккомпанемент с приглушённым треском ткани. – С-сука, все время вас так хотел, так невозможно... - Сумбурным шепотом рвалось изо рта. Логан притормозил, уперевшись голенями в край матраса, на плечи мягко надавили теплые руки — Уилсон, мерзавец, уже успел перебраться в постель. Кожа Земо под пальцами чувствовалась мягкой-мягкой, словно закреплённый на мышцах искусным швеей шелк. Логан сжал ее, стиснул подставленные боки до побеления под жёсткими подушечками — на ухо предостерегающие шикнули, а Гельмут только поддался вперед, умоляюще приоткрывая тонкие губы. – Осторожно, Белла, наш крольчонок не трахался девятьсот с лишним лет. - Заржал на ухо Уилсон. Логан было дёрнул локтем в безмолвном желании врезать куда-то под ребра, но только тихо вздохнул, ощутив, с какой нежностью его ладонь легла на запястье. Уэйд скользнул по выпирающему суставу, перебрался на костяшки, неторопливо поглаживая, и Хоулетт внезапно промялся, отпустил, завороженно наблюдая за тем, как возвращается плоть в свое прежнее состояние. Ни лопнувших капилляров, ни других покраснений — крови у вампиров, как дать, не было. Правда стояк Уилсона, настойчиво упирающийся в таз, ощущался вполне себе реальным: возможно, какие-то одному ему неясные монструозные штучки. – Презервативы? - Отчего то вспомнилось ему. Логан шумно сглотнул, перевел дыхание, отчаянно пытаясь не забыться в клубке нервов, так и скрученных внизу живота. Черт возьми. – Зачем они? Мы не болеем. - Гельмут тонко усмехнулся, очертив пальцами щетину, поддел короткими ногтями подбородок, почесывая, как здорового домашнего кота. Голову повело, в горле тут же стало сухо — Логан, право, не знал, что ласка могла так на него действовать. – Я не хочу подхватить от вас, трупов, какую-то заразу. - Прозвучало это с определенным сомнением. Хоулетт, наверное, хотел, только так, чтобы умирать быстро, в кругу новообретенных любовников и с томной улыбкой на губах. Да, именно так было бы неплохо. – Тебя бы это остановило, не будь у нас резинок? - В голосе Уэйда слышалась то ли вселенская обида, то ли сосредоточенность — в их случае скорее первое, учитывая. Вопрос поставил в тупик: Логан и сам не до конца понимал, что делать и как себя стоило вести. Он никогда не считался невинной ромашкой, как среди своих, так и среди чужих - мог бы и потерпеть, ясен хер, в случае чего. Лишь после слов Уэйда в голову начали закрадывается своего рода сомнения, не совсем касающиеся ситуации в целом, но косвенно ее затрагивающие. Остановило бы что-то Логана на пути к настоящим отношениям с Ними? Это был вопрос с подвохом - и Хоулетт был практически уверен в этом. Стало не по себе, напряжённо и тревожно. Уилсон часто заставлял его ощущать, но не так агрессивно, по-крайней мере раньше. Хоулетт поджал губы, протестующе качнул головой — если уж и шагать в пропасть, то вниз головой. – Конечно нет. - Он даже сумел заставить себя фыркнуть. – Посмотри в тумбе. - Мягкий кивок со стороны Гельмута, благо, отрезвил. И снова Логан мог дышать по одной только его воле, желанию. Так было гораздо легче, лучше — соблюдать выставленные кем-то границы и рамки. Хоулетту... Нравилось. Прополз по кровати первым Уэйд. Он и протянул несколько поблескивающих серебром упаковок — Логан было задумался о том, что им на сегодня этого точно не хватит, но отбросил проблемы о походе в ближайший ларек Хоулетту из будущего, торопливо навалившись прямо на Гельмута, так вовремя подсевшего подле. Логан прижал его к себе, подхватив под бедра, нетерпеливо выдохнул в выемку голых ключиц, восхищённо прихватывая нежную кожу зубами. Сверху придавило сильное тело и Хоулетт невольно дрогнул, дернувшись недоверчиво, как необузданный молодой жеребец. В затылок спешно зацеловали, Уэйд умолял и шептал что-то совершенно бессвязное, осторожно оголяя, подставляя для себя сильную спину, плечи, углубления косточек на пояснице. Затормозил Уилсон только у белья, а Логан застыл, ещё более напряжённый, чем ранее. Щеки Логана бережно сжали, потрогали, растирая пальцами по скулам злополучный румянец — Хоулетт все же признался себе в том, что безутешно краснел рядом с ними, смягчался, будто для этого был и создан. "Суровый мужик!" - Ага, как же. Гельмут заботливо взглянул на него, поглаживая, успокаивая. Он провел руками Логана по своему телу, позволяя трогать-сжимать-обхватывать. Хоулетт поежился и сдавленно выдохнул что-то прямо в его горячий висок — вампиры, вообще-то, не могли быть горячими, но Уэйд и Гельмут уже давно ломали все представления о киношных и книжных образах кровожадных тварей. Большинство из стереотипов уж точно - они, во всяком случае, могли свободно перемещаться по городу и днём, не страшились никакого ультрафиолета. От чеснока, правда, было несварение — по словам Уэйда, конечно, а Логан, к его превеликому неудовольствию, ещё не привык доверять словам Уилсона полностью. Подушечки прочертил незамысловатую дорожку от плеч к низу живота Гельмута, тот чувствительно закатил глаза, выдыхая бесшумно, удовлетворённо. Добивался ведь не этого, мерзавец - спешки и грубости добивался, а Логан просто не мог. Ему хотелось раствориться в них, между ними, чтобы прижали, вплавили в себя, чтобы от перенапряжения потряхивало бедра. Хоулетт расправился с ремнем — не без помощи извне —, спустился по постели ниже, ерзая по скомканным простыням ногами. Не потребовалось даже спрашивать, как Земо самостоятельно развел ягодицы, оттянул пальцами мягкость, демонстрируя взволнованно сжавшийся сфинктер. Логану пришлось подавить рык ещё на подходе к горлу — он получился сорванным, грудным. Сухие фаланги небрежно коснулись мышц, надавливая, потирая, но не спеша втиснуться в горячее. Хоулетт чувственно охнул и навалился окончательно, придавливая собой, а заодно и спешащим невесть куда Уэйдом. Земо лишь блаженно прикрыл глаза и втянул воздух опасно рядом с горлом. Сзади выдавили что-то подозрительно похожее на: «Погоди-погоди,» - и на ладонь у задницы Гельмута, не жалея, плеснули чего-то прохладно скользкого. Хоулетт терпеливо погрел лубрикант в руке, завороженно разглядывая тяжело дышащего — вряд ли вампирам действительно нужно было дышать — Земо, прежде чем протолкнуть в него указательный. Разрабатывал Логан в силу своего опыта и бережности — неспешно. Проталкивал, ненавязчиво нажимал, прокручивая пальцы. Гельмут по началу морщился, шипел, чертовски узкий для резких маневров, однако вытащить не просил, лишь двигая задом неспокойно. А потом, видать, приноровился, на ласки, даже изнутри, отзывался совсем уж сиплыми постанываниями. В то же время — Логан ума не мог приложить, как до этого дошло — его самозабвенно вылизывают там, куда не светит солнце. Хоулетт, конечно, никогда не загонялся подобного рода комплексами, но когда тебе буквально лижут жопу - там даже самый оторва-бесстыдник забеспокоиться. Логану только что и оставалось, так это хрипеть, паралельно пытаясь не потерять смысл происходящего. Даже сопротивление куда-то разом сошло на нет, не смотря на то, что Уилсон приноровился проталкивать в него по два пальца раз за разом - все дальше. В какой-то момент он даже задел там что-то, тугой комок, поддел пластинами ногтей, и тогда заскулили все трое — Гельмут, потому что пальцы Логана в громким хлюпаньем вошли по самые костяшки, а Уэйд от того, как отзывчиво прогнулись под ним сразу два тела; растрёпанных, желанных, страстных и влажных тела. Когда внутри Земо стало совсем уж много смазки, а стенки казались пульсирующе растянутыми и мокрыми, пришлось поддать назад. Логан недовольно заворчал, завоськался, выравниваясь, и отпихнул Уэйда от собственного зада — стало почему-то неприятно, стыдно, хотя от ебли с подзадоринкой отказываться вовсе не хотелось. Какой-то внутренний стержень не позволял Хоулетту полноценно расслабиться, отдаться в их руки, в их власть, безоговорочную, но нежную, осторожную, такую, что в груди щемило от всей той аккуратности, с которой обходились с Логаном. – Эй, потенциальная Баффи-убийца-вампиров, расслабь булки. - Уэйд звонко чмокнул его в шею — на губах мимо воли появилась неуверенная ухмылка. – У нас тут без насилия, все и вся по обоюдному согласию и никак иначе. Дашь засадить себе по самые яйца? Я обещаю хорошо поработать над вами обоими. - Под конец Уилсон сошел на нечто совсем уж умоляюще комичное — и Логан не мог не поддаться. – Слишком много болтаешь. - Буркнул Хоулетт и подмахнул бедрами назад. Уэйд издал какой-то совсем невозможный звук, с шумным шелестом распаковывая, вытянул кружок латекса. И что-то в этом было. Что-то, черт возьми, наверняка было — потому что Логан не зря оглянулся через плечо, на мгновение растеряв всю раздраженную упрямую решительность. Не зря задохнулся, увидев темные-темные глаза, потому что гребанный Уэйд Уилсон собирался его, ну, проще говоря, трахнуть. Вообще-то Хоулетт никогда не был придирчивым в позиции и партнёрах: возможности, как таковой, не было, да и не хотелось — перебирать любовников, как в барделе. Совесть то должна быть, хоть немножко проступать сквозь толщу неизменного отсутствия принципов, как таковых, и ебливой грубости. Логан знал себе цену, знал тоже, что без должной открытости брать и давать у него и ему ничего не будут. Не в этом месте, точно не с этими людьми. Пардон, вампирами. Пяткой поддали в поясницу - и Логан опустился взгляд, резко переставая о чем-либо думать. Помните ведь, мыслящих не любят? Хоулетт, кажется, наврал, ведь Земо смотрел совершенно очарованно и необоснованно влюбленно. Возможно, это было и не совсем так, как интерпретировал для себя Логан, однако. Выдох сорвался с губ чем-то прерывистым и сиплым, немного тонким - абсолютно не принадлежащим ему. Хоулетт даже смог проигнорировать дурацкое желание провалиться сквозь землю, подхватывая крепко и уверенно под поясницей, устраиваясь членом прямо напротив расслабленного и готового. Гельмут был невероятно гибким, пластичным — только сминай и растягивай. А ещё Гельмут очень вкусно пах. А потом Земо вдруг накрыл его затылок ладонью, надавил, заставляя неловко согнуться, - и поцеловал. Так как не целовал никогда и никто: мягко, уверенно, отбирая инициативу — Логан за нее не так уж и боролся — ненавязчивыми мазками языка, смятием губ. Таз снова прожали - и Хоулетт подавился вдохом, выдохом, всеми ощущениями вместе взятыми. В Гельмуте было одуряюще горячо, тесно даже после нескольких пальцев, а от того так хорошо, что хотелось выть. В затылок зашептал Уэйд, какую-то несусветную чушь про то, как будет осторожен, как ласков, "такой то зад" он не разочарует, постарается. Уилсон выцеловывал на его затылке что-то невообразимое, жаркое и торопливое. На какой-то миг Логан разобрал во всей этой суматохе почти что всхлип — и почти что жалкий, потому хотел было обернуться, но едва ли мог заставить себя отстраниться. Колящке ощущение в районе рта чуть напугало в силу неожиданности, его, впрочем, тут же перехватили, не позволяя отпрянуть. Кажется, Земо собирался пить его или, судя по всему, случайно задел, потому что, о боги, прямо сейчас Хоулетт в немом неверии дотрагивался до проступивших клыков кончиком языка. Мощный толчок и зубы — эти чёртовы вампирские зубы — в плече должны привести в чувства, но Логан все ещё не может набрать в грудь воздуха и ком внизу живота все сжимает, стискивает, перекатывает. Уилсон больше не шепчет умоляюще лихорадочно, он пытается сдерживать рык - Хоулетт слышит его, задушенный в самом зародыше, прямо под ухом. От этого внутри ноет и пульсирует, по-хорошему давит. Логан чувствует, как от стыка шеи с плечом расходится короткое и горячее покалывание, чувствует, как тепло течет кровь, размазываясь алым даже по выемке ключиц. Гельмут дышит под ним заполошно и смотрит немного дико, хотя кожи ртом не касается, в отличии от Уэйда — он слизывает, чавкает и пофыркивает Логану в шею со слепым удовлетворением. ...И дальше воспоминания Логана слишком смешаны — он не знает, сколько раз они меняли позы, сколько раз настойчивые, жаркие, довели его до оргазма. Он помнит движения, помнит шепот на ухо, сначала мягкий-мягкий, успокаивающий, и как гладили по животу, и как подталкивали в спину - тоже помнит. Хоулетт помнит глаза Земо, его пристальный, внимательный взгляд, помнит как плавился под уверенными толчками Уэйда, как сам нажимал, въезжал в Гельмута всей своей нежностью, жёсткостью, упрямством. Он помнит кульминацию — сокрушительную, сплошную, давящую. А потом, кажется, ещё несколько, накатывающие мягкими волнами, подводводящие к сладостному краю, умиротворяющие. Логан, кажется, впервые так абсолютно безмятежно отрубился в совершенно незнакомой постели, среди практически незнакомых людей — «вампиров» - Логан исправляет себя. Вампиров.***
Вытягивают из дремы его неторопливые толчки и поползновения к сокровенному. Хоулетт даже не открыл глаз - только прохрипел что-то неразборчивое, да перевернулся на живот, по-удобней подкладывая руку под голову. – Будешь трахать - не буди. – Замотано, Митти. - Довольно проурчал Уэйд, старательно проталкиваясь дальше, глубже.