Любимая республика

— Я оставлю девочку на ночь, — медик сидела в своём кресле, держа чёрную ручку между средним и указательным пальцами. — Саффина пообещала, что сможет сегодня поспать одна и в темноте. — Во сколько завтра приходить? — поправил волосы коммунист, сидя на стуле напротив женщины. — После обеда, — кратко ответила пепельноволосая. — А так, девочка очень ранимая, нуждается в родительской заботе. — Мы стараемся уделять ей как можно больше своего внимания, — сцепил пальцы в замок русский. — Я верю, что вы хорошие родители, — кивнула она. — Но девочка пообещала, что поспит без вас. — Хорошо. Если это необходимо, пусть будет так, — твёрдо ответил коммунист. — Всё ради здоровья Саффины. — Но... Можно с ней хотя бы пообщаться или погулять сегодня? — робко спросила афганка, вмешиваясь в разговор. — Да, конечно, — одобрительно кивнула пепельноволосая. — Но рекомендую к восьми-девяти вечера передать её мне. *** — А я обещала, что посплю сегодня без вас! — сидя на руках отца, гордо произнесла девочка, как только они вышли из госпиталя. — Ого, — наигранно удивилась девушка. — Уже стала взрослой девочкой? — Конечно! — улыбнулась Саффина. — А мне кажется, что большие девочки не сидят на руках у папы, — хитро подколола дочку Афганистан. — Нет! — резко запротестовала малышка. — Я просто люблю, когда папа носит меня на ручках! Русский не смог сдержать добрый смех, чем заставил сидящую на его руках девочку подпрыгнуть от неожиданности. — Да что ты! — потрепал её по макушке он. — А у мамы, что, плохо? — Нет, — нахмурилась Саффина. — Мама просто не может меня долго держать. Говорит, что я слишком-слишком тяжёлая для неё. — Маме простительно, — спокойно проговорил коммунист, посмотрев на афганку. — Она девушка. — Малыш, а куда мы пойдём? — спросила азиатка. — За цветами! — улыбка засияла на лице ребёнка. — А давай, — поддержал её идею Совет. — Веди нас, штурман! — Туда! — показала пальчиком девочка в сторону выхода из лагеря. — Есть, штурман! Отчего-то девочке нравилось командовать, особенно после того, как первая её команда была исполнена. Постоянно показывая дорогу с рук Союза, Саффина широко улыбалась, наблюдая, куда они идут. Миновали пропускной пункт, несколько деревьев перед тем, как оказаться на пылающей яркими цветами полянке. Она уже стала словно родной: все воспоминания об их дружбе хранятся именно здесь, среди бутонов цветов, да и сама малышка любила её за большое обилие красивых и необычных растений. Сразу после того, как Саффина завидела поляну, она мигом освободилась из рук мужчины и побежала, кажется, впереди планеты всей, чтобы первой усесться посреди невысоких зарослей алых тюльпанов Грейга. — Мама, они так вкусно пахнут! — воскликнула малышка, заглядывая внутрь полураскрытых бутонов. — Правда? — присев на землю рядом с другом, наблюдала афганка за девочкой. — Да! — последовал ответ. — Маленькая флористка, — приметил русский. — Обожает разные цветы. — И не говори, — вздохнула девушка. — Мама, смотри! — не прошло и минуты, как ребёнок прибежал к матери с растениями в руках. — А это что? — Кок-сагыз,— не думая, ответила афганка. — Знаешь, очень похожи на наши одуванчики, — взяв один цветок из рук девочки, коммунист начал рассматривать растение с яркой жёлтой головкой. — Да? — удивленно спросила Саффина. — Ага, — тяжело вздохнул русский. Он сразу вспомнил о родных краях, которые был вынужден покинуть. Родную Москву, родную страну. Даже на душе стало невыносимо тяжко от таких мыслей. Усыновлённый им племянник, РСФСР, несомненно, ждёт опекуна, ставшего для него настоящим отцом. Благо, мальчика отдали коммунисту, когда ему было одиннадцать-двенадцать лет отроду, иначе Совет бы не полюбил преемника, сына убитого родного брата — РСФСР. Да, братец сразу после рождения ребёнка решил назвать сына так же, как зовут и его самого. Но мальчик быстро вырос, став главой самой большой республики Союза ССР. Да и, в принципе, и другие республики были усыновлены или удочерены Союзом. И, быть может, они, как и РСФСР, ждут его возвращения с войны. — Папа, а сделаешь, пожалуйста, венок из них? — состроила милое личико Саффина, присев на колени рядом с ними. — Конечно, — сразу отбросив грустные мысли, ответил русский. — Только принеси ещё цветочков. — Хорошо! — улыбнулась девочка, встав с земли. — Ты чем-то обеспокоен? — спросила Афганистан, когда девочка убежала. — Да так, — отмахнулся Союз. — Про своих ребят вспомнил. — Скучаешь? — Немного не хватает их присутствия, так скажем. Не ответив, она понимающе кивнула головой. — Мама, а тут живучка почему-то с острыми листьями... — крикнула Саффина, рассматривая цветок. — Не трогай его! — буквально всткочив с места, афганка встала в полный рост, и стала оглядываться по сторонам, пытаясь найти девочку. — А почему? — не поняла её беспокойства малышка. — Потому что это растение ядовитое, — она успокоилась, наконец заметив тёмную макушку ребёнка среди травы. — Иди сюда. Не уходи далеко. — Хорошо... *** — Спишь? — залезая в палатку, спросила афганка. — Нет, — переведя взор янтарных глаз на неё, ответил коммунист. — Почему? — обычно русский засыпал сразу, как принимал горизонтальное положение в палатке. А тут вроде ничего не изменилось. Только сейчас он не спит. — Тебя жду. Притупившись на месте, девушка смущённо сжала плечи, закусив губу. Ему всегда удаётся смутить её в любое время и в любом месте. — Ты меня всегда будешь так подкалывать? — слабо улыбнулась азиатка. — Тебе не нравится? — нахмурился он. — Ну... Не знаю... — пожала плечами она. — Как-то... Необычно. — Да ладно тебе. Ложись, — слегка похлопал он рядом с собой, приглашая прилечь. Приняв этот милый знак, девушка осторожно легла рядом, свернувшись. — Тебе холодно? — обратил внимание на её действия Совет. — Немного, — вздохнула она. — Не надо накрывать меня пледом. — А что ты предлагаешь сделать? — не понял её русский. — Обнять меня... — тихо прошептала афганка, повернувшись к нему лицом. Ему пока трудно понять, что же нужно сделать, когда она говорит именно так, загадочно, тайно. Нежно прижав к себе хрупкое создание, ниже и меньше его самого в несколько раз, он положил голову на её грудь, слушая учащённое сердцебиение. — Прекрасно... — тихо, восторженно произнесла зеленоглазая, поглаживая лицо коммуниста подушечками пальцев. Такой умиротворённый. Хочется помассировать его прямые щёки, чмокнуть его в нос или в губы. Но всё чуть-чуть попозже, несмотря на то, что она раньше любила это делать. — Ты такая милая, когда так пищишь, — посмотрев на довольное лицо афганки, хрипло проговорил Союз. — Не хочешь снять китель? — хитро усмехнулась Афганистан, не отрывая рук от его виска. Не ответив, он резко вскочил, чтобы исполнить её просьбу. Однако тихий голос остановил его: — Подожди, — поднявшись, девушка села рядом с ним. — Можно я сниму? — Ну... Давай, — русский не знает, как согласился на такое. Его сердце забилось в ритме чечётки, когда он ощутил мягкие прикосновения пальцев на груди, лёгким движением расстёгивающих золотые пуговицы с высеченными серпом и молотом. — Да положи его куда хочешь, — сказал мужчина, видя, как подруга, после того, как сняла элемент верхней одежды, немного замешкалась, пытаясь найти место, где будет в дальнейшем покоиться китель. Отложив его, девушка одним движением полностью сняла тёмный хиджаб с головы и шеи, позволив чёрным волосам заструиться по её плечам. Головной убор оказался там же, где и китель. — Поцелуй меня... — надула пухлые губы девушка, водя подушечкой большого пальца по его плотной грудной клетке. Он попросту не понимал, как отказаться от её, как казалось на первый взгляд, обычных просьб. Неторопливо коснувшись чужих губ, Совет вновь прижал к себе хрупкое тело, позволив ей лечь на плоскую поверхность, не отрываясь от лица азиатки. Крепко сжав его шею цепкими пальчиками, она послушно легла, тихо мыча в ответ на действия русского. Такое ощущение, что афганка у него не первая, с кем он целуется... Хотя, кто знает этого хитрого жука. Он так страстно, со всей любовью касается её лица, лаская юрким языком её дёсна и небо. Только останавливаться долго на её губах коммунист не хотел, смело спускаясь поцелуями на её подбородок, продолжая активно отдавать свою ласку. Уже не стеснялся коснуться её бёдер через ткань юбки, поглаживая и легонько прищипывая кожу, пока её ноги со всей силой сжимали его талию. Тихий шорох ткани. Верхние пуговицы платья девушки были расстёгнуты, обнажая грудь. — Слушай, может, этот вопрос будет неуместен, — активно дыша через приоткрытый рот, Афганистан набрала воздуха в грудь. — Ты... Девственник? — Давно нет, — оторвавшись от её шеи, Союз ухмыльнулся, рассматривая удивлённое личико афганки. — Разрешишь дальше продолжить? — Я... Устала, — пытаясь отдышаться, шёпотом проговорила она. — Но... Если ты не против, то можем продолжить завтра у тебя в офисе. — С удовольствием, — улыбнулся Совет, укладываясь рядом с ней.