I Know I Love You

      Минджэ много работал. Порой, даже слишком много. Мог ночевать в студии, теряться в датах и забывать про приёмы пищи, если не получался бит или когда нужно было в кратчайшие сроки закончить песню.       До полноценного продюсера ему было ещё расти и расти, но с Хонджуном в качестве хёна и уважаемого сонбэ рядом становилось проще. Старший, к слову, был абсолютно такой же в плане подхода к работе. Вот они и сошлись, два трудоголика.       Ечан был парнем Минджэ уже второй год, поэтому знал и помнил всё, через что его хёну пришлось пройти. Это были и бессонные ночи, и истерики, и ссоры из-за сдающих напрочь нервов. Но они вместе преодолели всё, убедившись в своих чувствах друг к другу. Да, ему не особо нравилась эта любовь Минджэ к работе до изнеможения, но что-то против он говорил очень редко.       Тем более, что скука от отсутствия парня рядом скоро заменилась его новым делом. Минджэ был в восторге, когда узнал, что Ечана взяли в танцевальную студию. Ещё и назвали лучшим среди новичков в первый месяц. Минджэ гордился младшим, рассказывая всем, какой Ечан у него молодец.       И их устраивал такой расклад. До определённого момента.       Ечан по своей натуре был довольно ревнивый, но это никогда не выходило за рамки дозволенного. Они даже почти не ругались из-за такого, потому что сразу обсуждали все возникающие вопросы. Минджэ вообще не умел ревновать, как думал сам, потому что доверял младшему на все двести процентов и что-то менять в своём отношении к этому не собирался.       На работе у Минджэ почти не было одногодок, и Ечан это прекрасно знал. Ревновать там можно было разве что к оборудованию или очередной излюбленной песне, от которой Минджэ был без ума.       Другое дело, когда Ечан был недоволен долгим отсутствием Минджэ дома. Тогда старшему приходилось извиняться по несколько раз, обнимать грустного парня и обещать, что в следующий раз он так не будет.       — Ты говорил это на прошлой неделе, хён, — недовольно фыркает Ечан, зарываясь носом в подставленное старшим плечо, — я устал приходить домой и встречать тишину. Приходится говорить маме, когда она звонит, что ты уже спишь. А тебя даже дома нет.       — Маленький, ну… Ну засиделся я сегодня, прости, — Минджэ поджимает губы, вздыхая, — у нас, точнее у Хонджун-хёна, скоро альбом. Нужно чуть больше времени, понимаешь?       — Конечно, что мне ещё остаётся делать, — дуя губы, цокает Ечан, — зачем тогда ты соглашался съехаться? Жили бы отдельно и…       — Ечан-и, — Минджэ проглатывает ком обиды, — не говори так. Я хотел этого, поэтому и предложил. Я очень сильно люблю тебя, слышишь? Я исправлюсь, обещаю.       — Угу, — устало мычит Ечан, — или окончательно потеряешь голову от своей работы и Хонджун-хёна.       — Ечан.       — Что, хён? Ты думаешь — это так легко? Мои переживания не с пустого места…       — Ты прекрасно знаешь, что меня не к кому там ревновать. И разве я даю тебе повод?       — Да. Невозможно так долго задерживаться на работе…       — Хорошо, я спрошу и в следующий раз возьму тебя с собой, — выдыхает Минджэ, — ты сам всё увидишь. Мне некогда делать там что-то другое помимо работы. Твоя ревность — глупость.       — А ты никогда меня умным не считал, я знаю.       — Ечан-и, хватит.       В такие моменты они обычно ложились друг к другу спиной на кровати и почти не разговаривали. Это было больно и тяжело, но обоим слишком не позволяла гордость.       Минджэ не понимал, почему Ечан так сильно ревнует его к работе. Ечан не понимал, почему Минджэ не мог понять его ревность к работе. Это был замкнутый круг.       После это забывалось, потом снова вспоминалось и обсуждалось. Они мирились, просили друг у друга прощение и признавались в любви. Всё же за два года с начала их отношений Ечан успел вырасти. Он был уже не тем шестнадцатилетним мальчиком, который написывал восемнадцатилетнему Минджэ смешные подкаты и обещал сводить на свидание («вот только карманные деньги появятся, хён, и обязательно!»). Его мнение тоже изменилось, и Минджэ к нему прислушивался.       Но собственнические замашки Ечана никуда не ушли. Даже в общей компании друзей он неосознанно показывал, что встречается с Минджэ: рука не уходила с талии или бедра, а поцелуи в щёку или за ухо были, порой, ну слишком частые.       — Ечан-и, успокойся, — смеялся Сумин, — никто не заберёт твоего Минджэ.       — Знаю, — кивал младший, усаживая Минджэ на своих коленях поудобнее, — но не могу по-другому.       Минджэ не видел в этом проблемы, потому что никакие границы не нарушались, всем было комфортно, а значит — в порядке. Ечан часто в шутку говорил, что Минджэ найдёт себе кого-то поумнее и уйдёт. На что старший только качал головой и в таком же тоне отвечал «не дождёшься». *       Это был ещё один день, когда Минджэ после пар сразу же помчался в студию, в очередной раз забывая про обед и всё на свете. Ответив Ечану, что сегодня он постарается вернуться до двенадцати, Минджэ спустился в метро и полетел дальше.       Хонджун встретил его с улыбкой и в более радостном расположении духа, чем днём до этого. Минджэ тут же поразмыслил и пришёл к выводу, что хён помирился со своим парнем.       — Привет, Хонджун-хён, — кивает, оставляя вещи на излюбленном чёрном диване, где уже не раз засыпал, — Сонхва-хёну привет.       — Хорошо, передам, — хихикая кивает Хонджун, хватая в руки свой телефон, — сильно устал?       — Было две пары, поэтому нет. А ты?       Минджэ плюхается в кресло рядом и берёт стакан с айс-американо, перехватывая губами трубочку.       — Не поверишь, я даже выспаться успел.       — Не верю! — Давится кофе младший и смеётся, смотря на старшего: — Невероятно, хён. Научишь также?       — Балбес. Короче, я сегодня веду Сонхва на свидание, поэтому мы с тобой максимум на пару часов, где-то до шести, понял?       Минджэ радостно мычит и кивает, тоже доставая свой телефон из кармана, чтобы обрадовать Ечана. В голове уже крутятся мысли, что они тоже могут куда-нибудь сходить и приятно провести вечер.       — Поработаем сегодня над парочкой битов и мелодий, а потом я тебя подвезу.       Он снова кивает на слова хёна, отправляя одно за другим сообщение Ечану с самыми разными предложениями того, чем они могут заняться вечером. Но в ответ прилетает совсем не то, что Минджэ ожидает.       Вы, 14:24       Ечан-и! Сегодня я освобожусь раньше       Намного       Где-то в пять уже буду дома       Давай куда-нибудь сходим?       Я помню, ты говорил что-то про фильм, который вышел совсем недавно       Можем сначала в кино, а потом вкусно поесть       То место, где самые острые       токпокки       А потом можно просто прогуляться       Вечером и ночью в Сеуле очень красиво       Что скажешь?

Любимый лис, 14:36

Хён, смотри!

Мы решили поставить новый танец

Думаю, что мы с Джихёком классно смотримся вдвоём

      Минджэ растеряно смотрит на видео, которое автоматически начинает воспроизводиться без звука. Ечан улыбается, пряча волосы под чёрную кепку, даёт пять, видимо, тому самому Джихёку и они начинают танцевать.       Дыхание сбивается. Он часто видел, как Ечан танцует, и считал, что младший самый талантливый из всех танцоров, которых он знал. Минджэ не раз восхищался в открытую, тем самым смущая своего парня.       Но этот танец разбудил в душе Минджэ что-то совсем неизвестное. До этого у него никогда не было такой реакции.       А Ечан с видео продолжает плавно двигаться. Минджэ даже с дальнего ракурса камеры видит его сосредоточенное лицо. А потом и то, как Джихёк красиво перехватывает Ечана за талию, чтобы сделать очередное движение, держась за него.       Минджэ знал, что Ечан обожает сексуальные концепты чуть больше, чем другие. И спокойно принимал это, стараясь не так показательно смущаться.       Но сейчас ему казалось это слишком. Этот Джихёк слишком трогал Ечана. Слишком ему улыбался. Слишком был рядом.       Пальцы судорожно открывают клавиатуру, чтобы поскорее скрыть это злосчастное видео. И нет, Ечан там правда замечательный. Но почему-то Минджэ всё равно сложно воспринимать этот танец.

Любимый лис, 14:38

А потом мы решили станцевать трабл мэйкер

Это было так смешно!

Уён-и-хён снимал, смотри!

      Глаз Минджэ дёргается, когда палец перелистывает ниже и включается ещё одно видео.       Джихёк на нём времени зря не теряет. Хватает хорошо и умело, со знанием дела. Нижняя губа начинает трястись, и Минджэ тут же старается взять себя в руки, отворачиваясь на кресле от Хонджуна, чтобы тот не увидел.       Вы, 14:46       Да, очень круто       Ты такой молодец у меня       Он с ужасом смотрит на время и осознаёт, что не мог ничего написать почти десять минут. Это был какой-то кошмар.

Любимый лис, 14:47

Да!

Я потом ещё покажу!

Прости, мне надо бежать

Люблю тебя!!!

      Сердце Минджэ разбивается вдребезги.       В конкретную минуту он ненавидел абсолютно всё: Джихёка, который позволял себе непонятно что; себя за то, что не мог собраться с мыслями и упустил основную цель их переписки; и тупую ревность, что ощущалась сейчас как никогда сильно.       Минджэ никогда не ревновал до этого. Он даже не знал, что может испытывать настолько отвратительные чувства, как сейчас.       — Мелкий, ты чего? Порядок? Бледный какой-то.       Лицо Хонджуна действует не хуже ведра с холодной водой, от чего Минджэ дёргается и испуганно смотрит на обеспокоенного старшего.       — Всё нормально, — кивает, прочищая горло, — я просто дурак.       — Почему? Что-то с Ечаном?       Хонджун садится рядом с ним (Минджэ удивлён, что не заметил, как старший куда-то выходил) и внимательно смотрит.       — Да. Я… ревную? Очень сильно. Такого не было раньше. И мне так обидно, — сквозь ком в горле говорит Минджэ и кашляет, — это ужасно.       — О-о-о, — понятливо тянет Хонджун, усмехаясь, — понимаю. Я очень сильный ревнивец и собственник. Можешь спросить у Сонхва, я невыносим в такие моменты. Сейчас вот подуспокоился, а раньше…       — И что ты делаешь… Как справляешься с этим сейчас?       — Разговариваю с Сонхва, — пожимает плечами Хонджун, — да и он сам уже видит, когда я недоволен и ревную. Но мы уже очень долгое время вместе, поэтому привыкли к такому. А вам с Ечаном ещё очень многому надо научиться.       Минджэ шмыгает носом и трёт глаза, стараясь поскорее взять себя в руки. Хонджун ласково гладит его по голове.       — Я просто, — возобновляет диалог Минджэ, — он… Этот Джихёк…       — Ага, значит есть конкретный объект, — кивает Хонджун, — сразу скажу, что, если Ечан начнёт уверять, что они «просто друзья», ты не успокоишься.       — И как тогда…       — Тебе самому нужно увидеть их взаимодействия. Да-да. Ты должен понять, что Ечан не позволяет ему переходить границы. И потом, конечно, обязательно поговорить с ним. В порыве ревности мы очень часто надумываем себе то, чего нет.       Минджэ кивает, в очередной раз бросая взгляд на время.       — Подвезёшь меня сегодня до студии Уён-и-хёна?       — Без проблем. Правильное решение. *       Минджэ не стал предупреждать Ечана о том, что приедет. Сделает это сюрпризом. Заодно успокоит себя тем, что младший не успеет никого предупредить, чтобы ты не подготовились.       Дурацкие мысли в голове бесили его с каждой минутой всё больше и больше, но избавиться от них было невозможно. Тут нужны были действенные объятия Ечана, успокаивающие поцелуи и признания в любви. Поэтому Минджэ испепелял взглядами абсолютно каждый светофор, который тормозил их движение.       — Всё, удачи тебе. Надеюсь, ты сделаешь всё правильно. И всё будет в порядке, — кивает Хонджун, паркуясь возле знакомого здания, — передавай привет Ечан-и и Уён-и.       — Хорошо, обязательно передам, — улыбается Минджэ, отстёгивая ремень безопасности, — хорошего вам свидания с Сонхва-хёном.       — Спасибо. Беги давай.       Оказавшись в здании, Минджэ смело проходит стойку с охраной, предъявляя пропуск. А дальше уже ноги идут автоматически, запомнили дорогу ещё с четырнадцати лет. Сердце начинает стучать быстрее, когда он останавливается возле двери в тренировочную комнату.       Слышится смех, громкие разговоры и музыка. Он решается аккуратно посмотреть в щель, но не успевает что-то увидеть, как его практически сбивают открывшейся дверью с той стороны.       — Эй, ты чего тут стоишь?       Минджэ испуганно отскакивает, по инерции прикрывая половину лица. Он не ударился, не успел. Перед ним стоял никто иной, как Джихёк. Улыбнуться не получается.       — Пришёл к Ечану.       — О!       Джихёк скрывается за дверью, но Минджэ решает зайти следом, чтобы не привлекать ещё больше внимания. В нос сразу бьёт запах пота и непрекращающейся энергии. Впрочем, от группы Уёна другого ожидать и не следовало.       Его замечают даже раньше, чем он успевает это понять.       — О, Минджэ, привет, — Уён тут же оказывается рядом, чтобы потрепать младшего по голове, — ты к Ечану?       — Привет, Уён-хён. Да.       Минджэ кивает, выискивая глазами родную почти двухметровую скалу.       — Он сегодня бешеный, — смеётся Уён, кивая в сторону, — и про тебя весь день трещит, не замолкает.       Смущение тут же накрывает волной. Но сказать что-то в ответ он не успевает. Через секунду его обхватывают за талию и утягивают в крепкие объятия.       — Боже, Ечан-и, напугал!       Вздыхает Минджэ, хватаясь за сильные руки.       — Хён, ты приехал! Я так скучал! Почему не предупредил?       Минджэ хочет рыдать от того чувства спокойствия, которое он ощутил, как только ближе прижался к телу Ечана сзади. Он закрывает глаза и пытается восстановить дыхание. Сердце продолжает бешено колотиться, норовя вырваться из груди. Чтобы этого не произошло Минджэ разворачивается в руках младшего и обнимает его в ответ, пряча лицо на груди.       — Хён, всё нормально? У тебя что-то случилось?       Минджэ слабо улыбается и мотает головой, шмыгая носом.       — Я просто очень сильно тебя люблю.       Ечан удивлённо хмыкает и становится ко всем спиной, чтобы спрятать собой такого маленького сейчас, но не менее любимого хёна.       — Так, возвращайтесь к тренировке, — слышится голос Уёна, — не на что тут смотреть, давайте!       — Я тоже тебя люблю, хён.       Минджэ улыбается, чувствуя поцелуи в макушку, обнимает ещё крепче и поднимает взгляд вверх, подбородком утыкаясь в грудь младшего.       — На самом деле я очень сильно испугался сегодня, — признаётся старший.       — Из-за чего?       — Я впервые понял твои чувства по поводу ревности. Это было ужасно. Прости меня, Ечан-и.       — Ты… О нет. Это всё из-за Джихёка, да?       Ечан хмурится, когда Минджэ кивает и снова прячется лицо у него на груди.       — Хён, послушай меня. Между нами ничего нет и быть не может. Я пресекаю любые его попытки или действия. Все здесь знают, что у меня есть любимый парень, которого я никогда в жизни не разлюблю. Пожалуйста, будь спокоен.       Минджэ только кивает, подставляя щёку, к которой Ечан тянется, чтобы поцеловать.       — Отпросишься у Уён-хёна пораньше? Я звал тебя в кино, но ты не отвечал…       — Конечно, хён! Я увидел, прости, что не ответил, — младший поджимает губы, — с тобой согласен и в кино, и в ресторан, и куда угодно. Лишь бы вместе.       Минджэ кивает и урывает себе короткий поцелуй в губы, а потом отпускает Ечана отпрашиваться и переодеваться.       И пока Джихёк метает в него молнии, Минджэ довольно разговаривает с Уёном, а после показательно целует своего парня в губы и покидает студию, держась с Ечаном за руки.