Любовь/Ненависть

Когда Нико оглядывается назад, он не может понять, как он мог влюбиться в Джексона. Особенно, если его спрашивает Виктор о прошлый симпатиях. Нико просто отвечает, что была у него одна симпатия к одному парню и всё, на этом ответ заканчивается. Монтроуз не понимает в чём проблема, рассказать ему. Типа, если бы Нико не хотел говорить на эту тему, он бы просто так и сказал, а так он признался, но дальше не продолжил. Тогда Виктор решил, что Нико скорее всего нужно время, чтобы собраться с силами и рассказать ему об этом, потому что наверное там было что-то неловкое или неприятное для него. Поэтому и не стал допытываться. Flashback Если бы Нико знал, что он влюбится в Джексона, то он бы попросил отца отправить его в другую школу, чтобы они с Бьянкой оказались в разных, и шансов на то, что за ними пришли бы в одно время полукровки из лагеря, было бы гораздо меньше. А так ему оставалось лишь корить себя, заниматься самокопанием и саморазрушением. А ну был ещё вариант перевестись на домашнее обучение в Аду, только пришлось бы объяснять отцу в чём прикол. Так что Нико иногда лишь мог мечтать о машине времени и сожалеть, что ее не существует. Джексон был героем с большой буквы, вот Нико в силу своего возраста ослеплённый храбрым парнем, что спас его с сестрой от монстра, просто не мог не восхититься им, влюбиться в него, и воссоздать его своим кумиром, о чём довольно быстро пожалел. Как же он бы наивен, когда смог получить от Джексона обещание, что тот присмотрит за его сестрой. Сын Посейдона не должен был давать такого обещания, он мог сказать, что сделает то, что сможет. А так Нико был зол, раздавлен и морально уничтожен, чо человек, который в его глазах бы ГЕРОЕМ, оказался лжецом и пиздабалом, что не может держать обещаний. Как же он его ненавидел за эту ложь, за то, что Бьянка его не только кинула, но и умерла. Все это вместе взятое повлияло на трезвость рассудка Нико, и тот попытался воскресить сестру при помощи Миноса. Но и тут Джексон помешал, когда нарисовался на горизонте. Так что Нико снова оказался в пролёте, продолжая злиться, и ненавидел Джексона. О, боги, как же он хотел его иногда убить, взять свой меч и засадить Джексону в сердце или башку ему отрубить. И в тоже время желал, чтобы он обратил на него внимание. Чтобы улыбался так, как улыбается своим друзьям. В какой-то момент на ранчо Нико даже подумал, что Джексон рад его видеть. Какой-то был облегченный к него вид, когда он увидел Нико живым. Но сын Аида быстро понял, что его просто мучила совесть. Так что он просто продолжал его тихо ненавидеть и смотреть как тот сияет. Но при этом Нико пытался ему помочь, не желая, чтобы человек, в которого он влюбился, рано сдох. Сын Аида притащил его в Подземный мир, чтобы тот получил неуязвимость, искупавшись в Стикс, понимая, что может впасть в немилость отца. В какой-то момент у него в голове пронеслась мысль, что отец мог бы поступить как Тарас Бульба с его знаменитыми словами: «Я тебя породил, я тебя и убью», или как там было. Ведь Нико нарушил планы Аида и вполне мог и сам умереть от его руки. Хорошо, что Аид не убивает своих детей, в отличие от младших братьев. А когда Джексон и Чейз стали парой, Нико хотелось убить Чейз и удавиться самому. Тогда он ещё не понимал, что бы влюблен в Джексона, и поэтому чувствовал себя странно, испытывая ненависть к ним обоим. А потом Джексон исчез, и в этом была виновата Гера. Нико искал его, как и Чейз, боясь в один непрекрасный день найти его мертвым или узнать от других о его смерти. То, что сын Посейдона не был мёртв, Нико знал на сто процентов, он ведь сын Аида. Но время шло, прошли уже месяцы, а о Перси Джексоне не было ни слуха ни духа. А потом тот нашёлся в римском лагере, о котором до недавнего времени из всех полукровок знал только Нико. И где-то между событиями после битвы с Кроносом до появления Перси в лагере, Нико понял, природу своих чувств к Джексону. Идиотом Нико не был, прекрасно понимая, что это никогда не будет взаимно. И было их воссоединение с Чейз. Благо, он этого не видел, находясь в Тартаре. Хоть один плюс в пребывание в Бездне был. На этом моменте Нико усмехался. А потом сын Аида оказался с Грейсом у сранного бога любви — Купидона. Лучше бы тот доебался до Грейса, с его ненастоящими отношениями с Маклин. Но нет. По закону подлости и закономерности бог выбрал своей жертвой ди Анжело. И выбил из него признание о влюбленности в Джексона. — Я ненавидел себя, — произнёс Нико. — Я ненавидел Перси Джексона. Вот что сказал тогда Нико. Грейс, конечно, немногожко офигел, но не показал резкой неприязни или чего-то в этом духе. Да ещё и попытался его поддержать, как смог придумать в тот момент. Но для Нико в тот момент это не имело сильного значения. Зато потом, после битвы с Кроносом, Нико смог признаться в своей прошедшей влюбленности Джексону, увидев незабываемое лицо парня, когда до того дошли его слова. А вот Чейз вроде как не была удивлена, возможно, предполагая нечто подобное. Три года. Почти три года Нико варился в ненависти и любви к Перси Джексоне, пока эти чувства не исчерпали себя и не прошли, оставляя после себя опустошение и желание тишины. И больше ничего. Ник жил дальше, учился в школе, периодически выполнил какие-то задания отца, бывал в римском лагере, общался с Хейзел, Рейной, Виктором и по мелочи с другими ребятами. А потом I kissed a boy и признание Виктора, на которое он ответил согласием пойти с ним на свидание. И наконец отношения с ним. Нико был счастлив, и это могли увидеть те, кто хорошо его знал. Конечно, проблемы были, но так или иначе все решались. И в один день Нико рассказал Виктору про свою влюбленность в Джексона, про то как они познакомились и как складывались их отношения. Это было ночью, когда они были на свидании и смотрели кино под открытым небом. Нико уставился в одну точку на экране, слегка наклонившись, не смотря фильм. Но это было уже не важно. Виктор уселся полубоком, немного съехав вниз на сиденье, чтобы лучше слышать. Нико мял пальцы, и Виктор взял его ладони в свои, мягко поглаживая, пытаясь успокоить, поддержать. Когда сын Аида закончил, Виктор поблагодарил его за честность и доверие. Нико был уставшим и разбитым из-за воспоминаний о Джексоне. Монтроуз было хотел предложить ему уйти с фильма, но Нико выпрямился и опустился на его плечо, заставляя застрять слова в горле. Сын Меркурия не посмел нарушать момент откровенности, и они просидели так до конца фильма. После чего Нико забросил их в лагерь, и они уснули на кровати Виктора.