Ботанический Сад или Перемены в Хижине Чудес

Диппер не понимает, как так вышло. Неделю назад, когда июнь только вступал в свои права, а почки на деревьях ещё не до конца раскрылись в свежие зелёные листья, они с Мейбл приехали в тот самый городок их странного детства. Спустя долгое время - последний раз они приезжали сюда, когда им было по двенадцать, а сейчас им, между прочим, уже по семнадцать! - память о непонятных событиях притупилась, и подростки забыли, вроде как, о том, что происходило в Гравити Фолз тогда, давно-давно. Сам Мейсон не ожидал увидеть чего-то удивительного, хотя, когда автобус проезжал мимо разрисованной водонапорной башни, извилины его мозга напряглись, заставляя вспомнить что-то, кроме брюзжания дяди Стэна и рыжей красотки Венди, которая, в прочем-то, уже совершенно не завораживала, как раньше. В голове настойчиво загорались картинки, что-то странно знакомое. Смутившись, Диппер тогда обернулся, чтобы сообщить Мейбл о своем беспокойстве - она бы посмеялась над ним, хлопнула по спине и крикнула что-то в духе:«опять ссышь, братишка!» Однако, обернувшись, он застал такое же взволнованное лицо сестры. Она смотрела на него тоже, и ее зрачки в панике метались в разные стороны, словно что-то ища. Воспоминания, долгое время притупляемые кем-то, внезапно дали о себе знать. Будто кто-то открыл дверь шкафа, набитого доверху ненужными вещами. И теперь эти забытые, старые вещи обрушивались им на головы. Когда автобус доехал до конечной станции, заставив близнецов покинуть салон, их встретил Зус. И в головах обоих ярко вспыхнуло осознание, мол, да-да, Стэн и Форд ведь отдали ему Хижину, а сами уехали в путешествие... Диппер подумал, что тогда это объясняет, почему они не отвечали на эсэмэски, звонки и письма... Зус, повзрослевший, бородатый и сильно похудевший ладно смотрелся в унаследованном от Стэнли костюме. Забавно поигрывая тростью, он крепко обнял вытянувшихся и похорошевших близнецов, громко хохоча. Провел их в Хижину, показывая, как изменил обстановку внутри. Первый этаж, где всегда было что-то вроде музея, теперь больше напоминал ботанический сад, подумал Диппер. Мейбл же решила, что сюда больше никто не ходит, раз все заросло, и сочувственно покачала головой. Со слов Зуса, он и его команда, состоящая из одной лишь Венди, решили изменить тематику Хижины. Так что никаких искусственных экспонатов. Теперь они показывают только экзотические, - или не очень... - растения. Проходя по главному коридору, Мейсон про себя отметил, что с потолка свисают лианы, из-под старых картин растёт вьюн, а из щелей в полу прорастают... Африканские маргаритки? Диппер потёр глаза, подумав, что, быть может, от усталости ему померещилось - ну не могли же они просто взять и раскидать по всему дому семена, а потом ещё и поливать это всё! Хижина давно бы сгнила... Но нет. Сияя невинной синевой, на него взирала красивейшая маргаритка. Африканская. Решив не задавать вопросов, Диппер поспешил за проводящим их Зусом. *** – После того лета, как вы уехали, Стэны запретили нам тут всё убирать. Поэтому на чердаке всё осталось таким, каким было ещё при вас. Немного пыльно тут, правда... Ну, извиняйте, на первом этаже поселить вас некуда. Месяц назад в последней гостевой комнате поселился баобаб, а выкопать я его не успел... - досадливо потёр затылок Зус и виновато взглянул на близнецов, - но я его подрезаю каждый день, так что пол вам он не проломит. Пусть тут останется Мейбл, здесь просторнее и свежее, - заявил Зус так, словно Диппер вовсе не нуждается в пространстве и кислороде, - Дип-Дип, а для тебя я ещё давно подготовил другую комнату. Идём. Всего пару минут Мейсону пришлось слушать визжания Мейбл - та была счастлива остаться в комнате, где висело множество постеров ее любимых групп детства, участок для комнатного мини-гольфа и... «Абордажный крю-ю-юк!» Ты-дыщ! Бах! Ба-бам! Диппер туда в ближайшее время заходить не будет... Вскоре Зус привел его к уже знакомой комнате. Точнее, двери, потому что изнутри помещение было уже иным. На потолке висели ловцы снов - жёлтые, белые, голубые и фиолетовые... Смущал, правда, узор, сотканный внутри круга ловцов - треугольник с овалом внутри. Особенно отличались жёлтые и голубые - Диппер это нутром чувствовал. Но ничего понять не получалось. Поэтому он не обратил внимание на них более. На подоконнике стояло три горшка с кактусами - Зус сразу предупредил, чтобы близко с окном Дип не ошибался и вообще лучше пользовался кондиционером, потому что кактусы эти капризные и иголки свои могут просто мимо проходящим куда-нибудь в нос запульнуть. Мейсон гулко сглотнул, но согласно покивал. Злосчастный ковер, который запомнился Диппу тем, что бился током, больше на полу не лежал. «И хорошо, - подумал он, - я синий все равно не очень люблю». Тюль частично скрывала витраж окон. Сквозь цветное стекло и солнечный свет падал совершенно другого цвета, непонятного и чуждого. Холодного, липкого. Кровать, к счастью, не скрипела. Пыль, правда, пришлось долго из подушки выбивать; но это ничего. Временное жилье Мейсону понравилось. Только вот покоя не давало чувство в груди... Как будто несколько пар глаз, может, десятки, может, сотни... Прилипли к нему и смотрят, следят за ним, за каждым его движением. Видят все, что он делает. Видят все его мысли насквозь. Видят его страхи, о которых он сам не знает. Видят его. У Диппера подобное уже случалось ещё когда он был в Калифорнии. Решив, что это очередной приступ паранойи, он лишь мысленно отмахнулся и лёг спать после долгой поездки, почти сразу засыпая. Не совсем естественным путем. И совсем не обратил внимание на почему-то медленно движущиеся по оси ловцы снов - жёлтые и голубые. *** Проснулся Мейсон к вечеру, когда небо горело красно-розовыми брызгами заходящего солнца, облака больше напоминали мартовский подтаявший снег, а птичья трель под окнами стихла. Во рту неприятно пересохло, глаза безобразно слезились, а тело совершенно не слушалось его, словно было чужим. Пусть Диппер и понимал, что виноват дневной сон, всё же эта сладкая нега и подозрительная податливость собственного тела пугала. Остаток вечера Дип потратил на распитие невкусного растворимого кофе, который ему вручил Зус с испуганным видом, едва увидев помятое лицо Пайнса... Мейбл же заявила, что завтра утром будет готов ее фирменный сок - правда, без резиновых динозавров и блёсток, потому что те остались дома. Только допив горький напиток, пресный и неприятный на языке, Мейсон взглянул на часы и понял, что сидел на кухне около полутора часа. «Быть не может такого! - думал он, судорожно споласкивая после себя чашку, - я пару минут здесь сидел!» Но факты твердили об обратном. За окном совсем стемнело; слышалось только тихое колыхание зелёной травы и посвистывание прохладного летнего ветерка. Проходя мимо комнаты Мейбл, он слышал, как та болтала с кем-то (наверное, с Кенди)по телефону, а увидев его тень в щели между полом и дверью, резко сделала вид, что храпит. Диппер почти поверил. Усмехнулся беззлобно. Зашёл в свою... Улёгся на кровать... И посмотрел на ловцы. Ему кажется, или два из них пропали? Да нет. Кажется. Обратил внимание на интерьер. Да-а, сначала показалось, что странно здесь всё, однако теперь стало казаться, что в помещении слишком просторно. Пусто. А сумки-то, сумки не разобраны! Расставить на узкие и длинные полки фигурки любимого фильма оказалось прекрасной идеей: стены словно оживали и начинали дышать. Самые интересные книги нашли свое место там же. Около получаса его времени ушло на то, чтобы расставить всё по полочкам в строгой иерархии, как думал сам Дип. Довольно осмотрев труд своих рук, Мейсон протяжно вздохнул и присел на кровать. И тут же почувствовал неладное. Что-то держало его ногу. Он так был увлечен своим делом, что совершенно не смотрел на то, что происходит вокруг него, на стенах, на полу... А посмотреть было на что. Да, Зус что-то говорил про баобаб в комнате, которая находится прямо под Диппером... Но его недавно срубили, так быстро прорасти он не мог! Однако нечто темное с вкраплениями в виде зелёных листков виднелось в углу комнаты. А вокруг ног, уже обеих, Диппера обвивались гибкие стебли неизведанного растения. Стебель был покрыт мелкими мягкими колючками, листочки были круглыми и не большими, а на конце каждого стебля был красный цветочек, напоминающий собой ландыш. От приторных запахов цветов, резко возникших в комнате, кружилась голова. Сквозь слезы, возникшие из-за сильных ароматов, Пайнс рассмотрел, что весь пол был устлан мелкими цветами и травами, и все они будто тянулись к нему. Красные братья ландышей обвили его ноги уже до колен; крепко стянули и рванули вниз. Мейсон соскочил с кровати, больно приложившись пятой точкой об пол, и в приступе не то иррациональной паники, не то неистовой ярости принялся рвать стебли, освобождая ноги для побега. Он рвал их, сдирая кожу на руках и ломая ногти под корень, рвал проклятые растения окровавленными ладонями, видя, как с потолка к нему тянутся лианы, а с разных углов комнаты приближаются одуванчики. Он был бы счастлив. Если бы это счастье его не хотело убить. От неестественно ярких запахов некуда было спрятаться, и пришлось задержать дыхание, чтобы не сойти с ума. Глаза почти ничего не видели, а уши не нужны были изначально - растения не разговаривают и перемещаются бесшумно. Рук он не чувствовал из-за боли. Ног - из-за переставшей активно течь крови. Вот, момент - и... Оковы удалось разорвать! В самый последний момент, когда Диппер уже хотел было сделать смертельный глоток воздуха, рукам удалось рвануть особо сильно, и Пайнс вскочил на непослушные ноги, выбегая из комнаты прочь и захлопывая за собой дверь. Не оглядываясь назад, он бежал по лестнице, на которой за ним же скользили узкие, тонкие лианы, преследуя свою жертву, бежал по коридорам, игнорируя движущиеся за ним чёртовы африканские маргаритки... И думал, как же ему удалось. Может, ему просто позволили? Единственным местом, где не было ни одного зеленого-неразумного, была ванная. Там Дип и решил сидеть до утра. Заперся изнутри, оставив свет включенным, и залез с ногами на стиральную машинку. «Главное, следить за дверью... Блядские цветочки могут проползти в щели», - и ведь правда могли! Только ни через час, ни через два ничего не произошло. Травы и цветы, а уж тем более всякие баобабы не следовали больше за ним. «А потом окажется, что они ждут меня там, в засаде...» - и погнал эти мысли отсюда, ведь... Маргаритки и ландыши не могут ждать в засаде. Они ж не немцы. Ну, или шведы. Голова продолжала слабо кружиться, но в руках пропала та неприятная слабость, вызывающая судороги. Диппер, пристально глядя на дверь, умом понимал, что из-за какого-то странного отравления дурацкими цветочками - точнее, их пыльцой, наверное? Всё-таки эти виды не являлись такими уж ядовитыми... - он не может сфокусироваться на одной точке, глаза косили в разные стороны, и картинка впереди размывалась... Но Пайнс не мог заставить себя даже моргнуть - так было жутко. С самого начала закрадывались сомнения насчёт неожиданной смены обстановки в Хижине. Не просто так здесь, в неблагоприятных условиях, экзотические растения начали расти в Избушке на потеху туристам! Зус выглядел взволнованно, пусть, как и всегда, смешливо. Может, он и сам бы был рад избавиться от надоедливых трав? Они ведь несли с собой не только аллергию. Насекомые. Эти чёртовы вредители. Их тоже везде полно! А Венди Дип вообще не видел. Может, выходной... А может, Зус, понимая, что среди зарослей и жужжащих пакостников работать невозможно, сам отпустил ее. Может, на время. Может, навсегда. Мейсон ведь не переспрашивал... За тяжкими раздумьями о переменах в своей и чужих жизнях Диппер не заметил тонкого, почти прозрачного ростка, проскользнувшего через щель, ползущего вдоль стены прямо к стиральной машине, на которой Дип сидел. Очнувшись, когда ощутил внезапное прикосновение к плечу, Мейсон лицом к лицу столкнулся с огромным ядерно-розовым цветком: тот словно глядел в его душу, шевеля зелёными усиками и лепесточками, подергивая длинными тоненькими тычинками... В этом холодном, липком ужасе Панс не мог не то, что пошевелиться. Он не мог даже говорить - чтобы позвать на помощь. Он не мог дышать. Тут глаза заслезились, а в носу неприятно засвербело. Цветок словно вдохнул, набрал воздуха... И поток пыльцы, словно ураган, резко рванул к нему в лицо... Диппер, получив свою дозу, обмяк. И упал бы, если бы две пары крепких, но изящных рук его не поймали.