Двукрылый орёл

Баттлер блуждал по пышным лугам Золотой Земли, его шаги еле уловимым шорохом отражались в умиротворяющей тишине Роккенджимы. Тяжесть прошлого всё ещё давила на его изувеченный разум, словно перемалывая каждый нейрон, каждую мысль, не давая даже насладиться красотами этого эфемерного мира. С одной стороны, он, наконец, вернул себе все воспоминания, вплоть до попытки спасти утопившуюся Саё. С другой, он чувствовал, что каждый его шаг сопровождается тенью той потери - ощущение бессилия, неспособности изменить своих ошибок. Этот день, когда он пытался спасти её, навсегда останется в его памяти как символ боли и утраты. Воспоминания о том, как он боролся с морскими волнами, пытаясь вытащить её из глубин, медленно возвращались к нему, словно призраки из прошлого, которые не давали ему покоя. Он видел её лицо, смирившиеся со своей участью и это до сих пор разрывало его душу. Каждый раз, когда он закрывал глаза перед сном, он вновь оказывался на той треклятой лодке, чувствуя на себе волну отчаяния, поглощающую его всё больше и больше. Теперь-то его талассофобия была понятна... Он и сам не заметил, как оказался на возвышенном утёсе в прошлом проклятого острова — месте, где никогда до этого не был. Вокруг него простирались живописные пейзажи: крутые скалы, утончённые деревья и благоухающие цветы, создавали непередаваемую атмосферу уединённого острова. Сверкающее золотистым море казалось бесконечным, расстилаясь перед ним словно ковёр из драгоценных камней, а крики чаек создавали мелодию, уносящую душу в мир гармонии и покоя. Странно, но его совершенно не пугал открывшийся с высоты вид на толщу воды. Погружённый в размышления, его взгляд поймал фигуру — одинокий силуэт, стоящий среди золотого свечения заходящего зарева. Фигуру, которую невозможно было не узнать. Заинтригованный, Баттлер направился к ней. Подойдя ближе, он заметил задумчивый взгляд Энджи, устремлённый куда-то вдаль. Внутри владельца игры что-то зашевелилось — тоска, связь, которая не поддавалась объяснению. — Энджи? — произнёс Баттлер, его голос был неуверенным, осипшим до неузнаваемости, когда он произнёс её имя. Он непроизвольно откашлялся, прикрыв руку ладонью. Изумлённая, Энджи повернулась к нему, её глаза расширились от удивления, а затем смягчились когда узнала в нём родного человека. Вот уж не думала она, что её укромное местечко будет столь вскоре обнаружено. Всё-таки эта часть острова, которую посещал разве что Кинзо в своё время. "Баттлер..." — прошептала она, теплота прозвучала в её обычно холодном голосе. — Могу я присоединиться? — наконец спросил Баттлер, в свойской манере засунув руку в карман и жестом указав на место рядом с ведьмой. Его голос звучал уверенно, но в нем звучала и тень тоски, смешанная с нежностью. Жаждал ли он разделить этот момент с ней, или просто не хотел бросать родную сестру? Этого он не мог сказать наверняка. Уголки её губ невольно приподнялись, когда она кивнула, немым приглашением позволяя брату разделить с ней закат. Она всё ещё чувствовала угрызения совести, когда её одурманила Эрика с Евой, и она чуть было не лишилась своего брата навсегда. Вместе с этим, глядя на её счастливое лицо, Баттлер и сам не заметил, как плохие мысли словно сдуло морским бризом — какое ему может быть до них дело, когда его сестре больше ничего не грозит? Присев и с каждой секундой всё больше наслаждаясь моментом, Баттлер медленно осознавал, что сейчас он был свободен от тяжести прошлого, от оков мистических загадок и игр. Здесь, на краю их маленького, но добытого столь большой ценой мира, он мог просто быть с сестрой, наслаждаться моментом без наваждений сомнений или страхов. Они молча смотрели на заходящее солнце, золотой свет его последних лучей ласкал их лица, словно прикасаясь к их душам и освещая их внутренний мир нежными лучами. Шум прибоя, разбивающийся о могучие скалы; ветер, играющий с их волосами, который нес в себе соленоватый аромат моря и свежести… всё это создавало атмосферу спокойствия и гармонии, где все тревоги и сомнения растворялись под его ласковым прикосновением. — Ты знаешь, братик, — начала Энджи, её голос звучал мягко, с нотками задумчивости, — этот мир словно из моих грёз, о котором я тайно мечтала после потери тебя… Я счастлива, что ты вернулся и мы можем насладиться им вместе. Баттлер повернулся к ней с задорной улыбкой на лице, по старой памяти растрепав её волосы как часто делал в детстве: — Да, Энджи, я тоже. Мы оба заслужили этот островок счастья, ихи-хи! Их глаза встретились снова. Если так задуматься, как же всё это странно: по его воспоминаниям младшая сестрёнка не так давно только шла в садик… а теперь они ровесники. Буквально. И вроде они брат и сестра, но в то же время с досадой волшебник понимает, что годы отпущенные на их детство ушли, так толком и не начавшись. Время текло медленно, будто не позволяя разлучить их вновь. Но вместе с тем Солнце неумолимо клонилось к горизонту этого мира, ознаменовывая конец дня. Энджи медленно, опираясь на руки, обернулась к Баттлеру, её глаза сверкали в последних лучах заходящего солнца. Сердце её билось быстрее, чем обычно, словно намериваясь выскочить из груди, и она почувствовала, как внутри неё разгорается огонь неизреченных чувств, столь долго сдерживаемых внутри. "Сейчас или никогда!" — однокрылый орёл никогда не оглядывается. Это слова, сказанные ей давным давно человеком, перед которым она сейчас готова была провалиться сквозь землю, упасть в эту морскую пучину под ними. — Баттлер, — прошептала она, её голос как и всегда звучал кротко, но в тоже время настойчиво. — Я хочу сказать тебе… я хочу сказать, что ты для меня значишь гораздо больше, чем просто брат… Бам. Парень неверяще вытаращился на неё. Сначала он подумал, что это одна из тех отстойных, как он сам же считал, шуток, которые сын Рудольфа любил отпускать в присутствии Джессики или Марии — и даже так они-то кузены, и он только просил потрогать их грудь! — но похоже на этом его сестра не была намерена останавливаться: — Ты всегда был моей опорой, моей надеждой, самым ценным для меня человеком. Каждый день я благодарю судьбу за то, что ты вернулся ко мне. И в тоже время… я проклинаю её, потому что после стольких разлуки лет я больше не могу видеть в тебе только лишь брата. Нет, Энджи была серьёзна, даже слишком. Её слова звучали искренне, без тени розыгрыша, и от этого же столь неправильно. — Энджи… я не знал, что ты думаешь обо мне так. Я всегда считал, что мы просто брат и сестра, но… но ты… ты… — от услышанного Баттлер потерял дар речи, и это с учётом его подвешенного языка! И ведь правда, не каждый день такое услышишь от родной сестры. Разум Баттлера, словно чаша, был переполнен эмоциями самых разных оттенков. Всё просто — он не знал, как ответить на её признание. Будь его воля, он бы обрушил на бедняжку Энджи лавину вопросов в надежде узнать ответ на бившийся вопрос "почему?", однако он был готов признать — в её словах было зерно правды. Он и сам-то даже не сразу признал её как сестру после их встречи. Временная пропасть между его представлениями о младшей сестрёнки была колоссальна, как характером, так и внешностью они были словно двумя разными человеками. И всё же он не был готов отказываться видеть её как родную кровинку. По крайней мере, до этого признания. Ведьма воскрешения, ожидая ответа, смотрела на него с надеждой. И в этот момент, в этом скрытом от посторонних глаз уголке, Баттлер почувствовал, что что-то меняется в его восприятии сестры. Он взглянул на неё и увидел не просто любящую младшую сестру, а девушку, которая всегда была готова на любые жертвы ради него. Баттлер глубоко вздохнул, пытаясь найти внутри себя ответы на непростые вопросы, которые поставила перед ним Энджи. Его сердце всё ещё было занято Беатриче, его вечной любви, которая не знает границ времени и пространства. Страсть к ней была частью его сущности, воплощением того, что значила для него настоящая, истинная любовь. — Энджи… спасибо, — наконец выдавил он, улыбка медленно вернулась на его лицо. — Я тоже очень сильно дорожу нашей связью. Однако… так не пойдёт, так совершенно не пойдёт. Я не уверен, что готов переосмыслить наши отношения. Это слишком неожиданно для меня. Но я обещаю, что подумаю об этом, — то ли чтобы не обидеть, то ли правда взяв время на подумать, но волшебник не мог не дать последнего обещания, которое ему, впрочем, стоило бы сдержать. Слова Баттлера остановили Энджи, готовой уже кинуться обниматься, в её эмоциональном порыве. Девушка смотрела на него смешанными чувствами радости и разочарования, и в то же время хотела залиться смехом от столь невпопад сказанной фразы, без которой, впрочем, её брат был бы не её братом. Она хотела, чтобы он тоже чувствовал то же самое, что и она, но ведьма также прекрасно осознавала его любовь к Беато, и что даже ответ на это признание может занять время, скорее всего значительное. Время, которого в этом месте у них было предостаточно, а ждать-дождётся. Это она умеет. — Я понимаю, Баттлер, — прошептала она, пытаясь улыбнуться, но сердце её стучало так громко, что она боялась, как он это воспримет. — Это прозвучало неожиданно… но я не могла молчать. Знай, что я готова поддерживать тебя в любом решении, которое ты примешь. Мне главное, чтобы ты был счастлив. И волшебник, конечно же, улыбнулся в ответ, заключая свою сестру в объятиях. И пусть он не мог принять её чувства, Баттлер чувствовал, как теплота её слов достигает его нутра, разгоняя все сомнения, словно тьма развеивается в лучах свечи. И в то время как солнце медленно погружалось за горизонт, он осознал, как сильна связь между ними, как важна каждое их мгновение. Они сидели там, обнявшись, чувствуя тепло друг друга, и как связь между ними становится только прочнее. Лёгкий ветер ласкал их лица, создавая атмосферу нежности и спокойствия. И в этой атмосфере они ощущали, как золотистые нити судьбы тесно переплетали их в объятиях вечности.