***
— Ненавижу. — шепчет сквозь зубы, когда чужое лицо приближается настолько близко, что, кажется, готово впечататься в его. Он всегда близко. Всегда рядом. Всегда. И как бы это не бесило Мо, отделаться он от него не может. Он пытался, честно. Только странное чувство им овладевает. Словно в грудь поместили что то зверски обжигающее. Похожее на огонь. Только об огонь обжечься больно. А это чувство скорее приятное. Он его ненавидит. Это аксиома, это всем известный факт. Даже самому Тяню. Но почему то это его не останавливает. Он продолжает вешаться на несчастного рыжего паренька. Почему несчастного? Потому что даже за километр можно определить, что Тянь — больше и выше, соответственно сила, с которой он наваливается на Мо, достаточно большая. Пусть он руки скидывает, пусть огрызается. Все равно в груди у него что то на Тяня отзывается. Он привык думать, что это ненависть. Но ведь не так ее ощущают, совсем. От ненависти ударить хочется, сжать кулаки до белеющих костяшек и вмазать с размаху. А ему почему то хочется губ коснуться. Он упрямо мысли гонит, убеждая себя: — Ненавижу — в мыслях, когда губы теплые касаются его. Они мягкие, поддатливые. Он невольно их губами мнет, сминает, едва ощутимо кусает, чтобы привычно показать характер. Но это ведь не считается, ведь не он первый поцеловал. Однако пожар в груди все еще разгорается. Сильнее и сильнее гореть начинает, что то внутри прямо-таки к Тяню тянет, манит, связывает невидимой веревкой, а затем к нему самому привязывает. — Ненавижу — когда сам же языком проходится по нижней губе, просясь сплестись с чужим, таким же горячим и влажным. Это неправильно, неправильно, неправильно. — убеждает он себя в мыслях, но остановиться уже не может. Целует, смакуя, едва сдерживая свой чертов голос, когда губы опускаются туда, куда им не следует. — Ненавижу — когда чувствует поцелуи на шее. Глаза сами прикрываются. Он невольно дрожит, пытаясь объяснить себе: это все естественная реакция. Любой бы задрожал, если бы касались чувствительного места. Он по прежнему его ненавидит. С губ срывается стон. Еле слышный, едва различимый, но все же стон. Шань губу прикусывает, чтобы наказать себя за проявление слабости. — Ненавижу — даже тогда, когда выгибается, чтобы позволить губам Тяня заласкать его окончательно. Не лишать же себя кайфа, раз он целует. А лишний раз кайфануть любой хочет. Снова оправдания. — Ненавижу. — когда позволяет на колени перед ним опуститься, зацеловать все тело, прижимает к определённым чувствительным участкам, чтобы показать, как приятнее. Выебать в глотку этого мажористого ублюдка он давно хотел. Не смотрите на него так. Он по прежнему его ненавидит. — Ненавижу — когда замирает, чувствуя как язык по стволу проходится. Он горячий, влажный и отлично со своей задачей справляется. — Ненавижу — когда чувствует, как головку губы обхватывают. Ощущения нереальные. Во рту тепло, горячо практически, как в аду. Не даром в начале Шань называл его чертом. Ведь он даже сосет чертовски хорошо. — Ненавижу. — когда чувствует горло чужое своей головкой. У Тяня рот разработан, хорошо члены принимает. Ублюдок. Ублюдок, который настолько хорошо сосет, что хочется кончить с первых секунд. — Ненавижу. — даже когда в глотку спускает. Тянь послушный. Он глотает все до капли, стоит Шаню многозначительно посмотреть. Но Тянь улавливает значение сразу. — Ненавижу. — когда позволяет ему пальцами растягивать себя. Как чувствует, что он уже пальцами простату нащупал. Стоило лишь под определённым углом войти. — Ненавижу. — когда чувствует, как тело будто током прошибает, когда пальцы на нужную точку внутри давят. Не хватало еще кончить от пальцев. — Ненавижу — когда чувствует, как внутрь него теплая плоть погружается. — Ненавижу. — когда чувствует, как Тянь попадает под нужным углом. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу! — когда стонет, стонет и снова стонет, Тяня к груди прижимая, обвивая его тело бедрами, а затем изливаясь на собственный живот и пытаясь отдышаться.Ненавижу, но люблю.