Кровь на светлых рукавах

Темнота. Леорио не помнит, как он тут оказался, да и разглядеть помещение не может. Плотная пелена сгущающейся тьмы мешает что-либо распознать и даже волчье обострённое зрение не помогает. Леорио щурится, думая, что это поможет, но тщетно. Рассмотреть место своего заточения не получается, пока вдруг краем уха не слышит тихий стон где-то в углу. Оборачивается, в надежде снова что-то рассмотреть. Глаза уже привыкли к темноте, позволяя оборотню наконец воссоздать картинку перед глазами в единое целое. На холодном, явно сыром и затхлом полу, высланном каменными потрескавшимися плитами лежит юноша и тихо хнычет, подрагивая и всхлипывая. В нос Леорио сразу ударяет гнилостный запах уже давно стухшей крови и внутри него сразу просыпается зверь, требующий наживы. Да только жертва тут он, судя по бедняге, который находится рядом с ним. Человек, который сумел его поймать и заточить сюда (если он вообще был человеком) явно силен и ловок. И умён. Ведь далеко не каждому суждено поймать в свою ловушку оборотня, причём самого сильного из своей стаи. Будущего вожака и местного авторитета. Леорио действительно подавал большие надежды и был выбран новым лидером вместо своего отца. Как только тот покинет пост, Паладинайт станет на его место и будет защищать свою стаю. Только если они примут его обратно после такой позорной поимки. Леорио вдруг оскаливает зубы от внезапного приступа гнева и обиды. Хочется лично поквитаться с тем, кто смеет так нагло портить ему репутацию. Убить, расчленить, разорвать на кусочки. Оборотни не терпят такой наглости от чужаков. И Паладинайт терпеть не намерен. Делает попытку высвободиться, но руки связаны крепко, как и ноги. И сам он вдруг понимает, что прикован к стулу. Какой же всё-таки позор. Уши пронизывает новый звук. Протяжный противный скрип старой деревянной двери. В комнату наконец проникает немного холодного лунного света и Леорио может разглядеть комнату. Да только плевать он хотел на осмотр своей темницы. Картина перед ним сейчас кажется значительно интереснее. Молодой юноша с белой словно мрамор кожей, которую ещё пуще отбеливают лучи едва пробивающегося света и в белой лёгкой рубашке с вычурными рукавами и таким же несуразным воротником. Он сейчас смотрит на него то ли с интересом, то ли с издёвкой. Сложно разобрать, но этот хитрый оскал выводит Леорио из себя ещё больше. Хочется разгромить всю комнату, сожрать бедного мученика, покоившегося в углу комнаты, а потом вгрызться в глотку этому наглому тупице, который только соизволил его похитить и заточить здесь. Паладинайт уверен, несмотря на природную хрупкость стоящего перед ним человека, он способен на многое. Только это не придает страха, наоборот, вызывает сильнейшую жажду крови. Он снова дёргается на стуле, но снова ничего не выходит. На лице у юноши снова расплывается тягучая и мерзопакостная улыбка, а потом он делает шаг вперед, ступая на сырую поверхность. Леорио провожает его ненавистным взглядом. Кажется, от накопившейся злости даже его янтарные глаза начинают блестеть ярким золотом. А у человека напротив глаза алые, как кровь. Леорио пока не может сложить два плюс два, но уже начинает догадываться. От незнакомца очень странно пахнет. Не страхом, как от парня в углу, и не жизнью, как от обычных людей. Что-то новое и неизведанное, чего он прежде еще не слышал. Хочется поддаться вперёд, чтобы разнюхать лучше, но плотный канат, словно тиски держит его взаперти. — Уже проснулся? Похвально. Я вколол тебе лошадиную дозу снотворного, думал ты будешь во сне до самого утра. — незнакомец говорит сладко, но в то же время холодно и отстранённо. Леорио и не замечает как злость перерастает в интерес. — Если ты думал, что меня так легко одолеть, то ты ошибаешься, чёрт. — Паладинайт плюётся угрозами в ответ. Пытается запугать, но на этого человека это явно не действует. Он наоборот, будто ведёт свою особую игру, правила которой известны только ему. Тёмная личность, отличающаяся небывалым спокойствием. Это манит. Человек напротив правда слишком привлекателен, даже по меркам оборотней, которые на обычных людей и не заглядываются. — Признаю, я думал расправиться с тобой прямо как с ним. — юноша сильнее распахивает дверь и немного света попадает прямо на лицо второму пленнику. Теперь Леорио может разглядеть его полностью. Распотрошенный живот, из которого уже вывалились остатки кишок, бледный мертвецкий оттенок кожи. Он уже явно не жилец. Леорио скользит взглядом вверх, разглядывая лицо мученика. На лбу у него выжжена метка креста. Наверняка какой-нибудь пастор или оккультист. А глаза полны боли и страданий. Он доживает свои последние минуты, но до последнего борется за жизнь. Либо же что-то в нём эту жизнь поддерживает. А может дело в этом странном человеке с красными звериными глазами? Только сейчас Паладинайт замечает, что у незнакомца не только светлая кожа, но и волосы цвета пшеницы. Ангельская внешность, за которой прячется настоящий дъявол. Леорио чувствует с ним родство, пока пленник на полу издаёт последние вздох, пачкая пол новой порцией крови, выливающейся медленной струёй у него прямо из живота. Оборотень смотрит как завороженный. Хочется вкусить хоть немного плоти, чтобы восполнить силы. Незнакомец замечает его жаждущий взгляд. — Хочешь попробовать? — он подходит к человеку ближе и садится рядом с ним на корточки. Убирает с потного лица прилипшую прядь темных волос, а затем оголяет его шею, позволяя Леорио лучше рассмотреть. Россыпь аккуратных мелких укусов отблескивает на его шее. Паладинайт задерживает дыхание. Конечно же, как он раньше не понял. — Извини, но этот путник мой. И ты тоже, — незнакомец теперь направляется к Леорио и шепчет ему на самое ухо, — мой. — Так ты… — Паладинайт шепчет в ответ с придыханием, — вампир. — Умный. — он проводит пальцем по его скуле и Леорио тает от этого прикосновения словно малолетний щенок. Юноша явно обладает необъяснимой энергией, которая так и манит. Оборотень снова хочет поддаться вперед, но его грубо останавливают, — ты же знаешь, что ты будешь следующим? — Немного то у тебя жертв, вампир. Неужели настолько слаб, что кроме хилого мальчугана больше никого поймать не можешь? — Леорио расплывается в самодовольной улыбке. Не ведется на угрозы и провокации и, сам того не замечая, вступает в игру. Блондин смеётся ему в ответ. Так нагло и бесстыже, что сводит колени. — Я не охотник. Я беру лишь то, что мое по праву. Ты ступил на мою территорию как и этот человек. Значит ты принадлежишь мне. И я могу делать с тобой всё, что мне заблагорассудится. — И что ты удумал, вампир? — Паладинайт не боится, наоборот, провоцирует, — сожрешь меня? Высосешь всю кровь? — Возможно. — блондин хищно улыбается, а потом снова наклоняется вперёд, оказываясь в слишком интимной близости, — а может сначала замучаю тебя настолько, что ты сам будешь умолять о смерти. — Мучитель значит, похвально, — Леорио отвечает его же фразами, — ну, давай. Покажи на что способен. — Ты зря так делаешь. — видно, что он теряет терпение. Удивительно, даже сквозь эту броню самодовольства и бахвальства можно пробиться. Вампир наклоняется еще ближе, смотрит прямо в глаза чаруя Паладинайт их алым свечением. — Я тебя не боюсь, мертвяк, — Леорио сплёвывает в сторону, вызывая еще более очевидный приступ недовольства. Вампир злится, злится, а после принюхивается. — Что-то не так. — он обводит взглядом комнату, стараясь подметить то, что выбило его из колеи, но ничего не находит. — Твой пленник гниет, если ты не заметил, — огрызается Леорио, но его быстро затыкают. Блондин подставляет палец к его рту и Паладинайту хочется его откусить, но он отчего-то держится. — Заметил. Тут пахнет чем-то ещё. Его взгляд возвращается обратно на оборотня, прежде чем наконец проявить ясности в ситуации. Вампир загорается то ли от любопытства, то ли от разочарования, а потом нагло проникает пальцами в рот Леорио, обнажая его острые клыки. — Оборотень. — кратко констатирует он, а затем протяжно вздыхает, — почему я раньше не догадался? — Потерял сноровку? — интересуется Паладинайт в ответ, будто между ними вообще возможен нормальный диалог. Вампир снова нагло его прерывает, утыкаясь носом куда-то в шею, медленно втягивает в ноздри непривычный аромат. Леорио вздрагивает, но не противится, даже находясь в таком беззащитном положении. — Ты пахнешь не так, как люди. Другой запах. — Естественно, я не один из этих людишек, — говорит с отвращением. Не любит, когда его сравнивают с кем-то из человеческой расы. Он ведь сильнее. И будь его воля, если бы руки не связывались дурацким соглашением, из-за которого оборотням было запрещено поедать людей, даже одиноких заблудших душ, он бы давно перевернул и уничтожил весь этот мир. — Да, ты не они. — вампир отстраняется с легкой полуулыбкой, которая подчёркивает его аккуратное и аристократичное лицо. Леорио засматривается, а потом расстраивается из-за того, что блондин теперь не так близко. От него тоже чем-то пахнет. Запах слишком приятен. — Я мылся вчера в лесном ручье, перед тем, как отправиться на охоту, поэтому не строй такое лицо. Мы — оборотни, не обычные шавки, как вы, вампиры-белоручки привыкли думать. — почему то решает оправдаться. Думает, что это поможет вернуть прежнюю близость, а затем по голове бьет незамедлительное осознание. Вампир просто с ним играет. Очаровывает, как он обычно делает это с жертвами. Вестись ни в коем случае нельзя. Иначе рискуешь остаться без единой капли в теле. Эти твари умеют высосать все соки. — О, я так не думаю. — он отходит подальше, поправляя на тонких запястьях белые перчатки, а затем снова смотрит. Чарует. Долго, томительно. — Тогда чем я пахну? — интересуется, полностью отдаваясь в плен. Внутри него начинает просыпаться зверь, который обычно дает о себе знать во время гона. Но сейчас это наваждение кажется чем-то волшебным. Хочется взять вампира, заткнуть его наглый рот своим, погружаясь в животный и сумасшедший поцелуй. Леорио так до конца и не понимает, с чем связано такое желание, но против своей воли не идет. Никогда не шел. То, что он хочет получить — он получит в любом случае. — Лесом. — вампир снова приближается. Он слишком близко. Дыхание сбивается, а в легкие больше не поступает кислород. Леорио не дышит чтобы не спугнуть. Блондин аккуратно поддевает зубами перчатку, снимает её. Затем мягко и плавно усаживается прямо к Паладинайту на колени. Игнорирует его уже разбушевавшийся звериный организм, который бунтует и требует чужое тело. Ёрзает будто специально дразня, а затем проводит пальцем по его шее. — Если хочешь мою кровь — бери. — Леорио кивает, соглашаясь на всё, но намереваясь получить взамен дар. Вампир не торопится. Дразнит нежными движениями, прежде чем прислониться к его шее своими губами, оставляя на коже влажные следы. Облизывает вздутые от напряжения вены и артерии, пока сам оборотень уже тихо воет от неудержимого желания. Чёртов вампир, чёртовы чары, чёртовы правила мира, которые запрещали двум сверхъестественным существам вступать в связь. Но ведь об этом можно никому не говорить. И с каких это пор Леорио вообще слушает чужие указания? Он будущий вожак стаи. Если будет надо, он придумает новые законы, которым все будут слепо следовать. Вампир снова отстраняется. Упорно прячет во взгляде тот факт, что буквально трётся своими бедрами о чужой стояк. Будто это не смущает, не вызывает никаких чувств. — Я не пью кровь оборотней, можешь выдохнуть. У вас специфический вкус, который явно на любителя. Я предпочитаю изыски. — Точно чёртов аристократ, — выдыхает Леорио и снова дергает связанными руками. Хочет ухватить вампира за бедра, содрать с него всю одежду и показать, что такое настоящий звериный секс, — тогда зачем тебе я? — смотрит помутневшим от возбуждения взглядом. Юноша напротив четко читает его желание. — Я придумаю как с тобой развлечься. Не переживай об этом, — снова утыкается ему в шею, языком ведет вниз, пока пальцы расстегивают пуговицы на вороте рубахи, которую Паладинайт стащил у одного из местных жителей. Она ему к лицу. И даже вампир любуется, наблюдая как вздымается вверх-низ жилистая и сильная грудь. Он очарован также, как и Леорио им. Трудно не заметить. Оборотень наконец поддаётся чуть вперед и глубоко вдыхает, наполняя легкие чужим ароматом. — Ты пахнешь травами, от которых у меня голова кругом, — томно шепчет и стремится уткнуться носом в чужое плечо, но вампир не позволяет. Снова отстраняется, смотря ему в глаза. Обжигает алым пламенем, а затем тихо спрашивает, стремясь не разрушить эту интимность, от которой сжимаются даже стены. — И что прикажешь мне делать? — Развяжи меня. — говорит Леорио требовательным голосом, стараясь не дрожать и не сбиваться от возбуждения. Блондин снова встает с него, задевая и так уже давно стоячий член, а затем уходит в дальнюю часть комнаты, заставляя Паладинайта выть от обиды и разочарования. — Чтобы ты взял меня здесь, на этом полу? — Леорио, даже не видя его лица уже знает, что вампир расплылся в ухмылке. Отвечает незамедлительно. Не хочет больше тянуть. Желание слишком сильное. Еще чуть-чуть и даже связанные конечности ему не помешают. — Безусловно, я так и сделаю. В ответ ему снова смеются. Смех проникает глубоко в недры сознания и Леорио уже не думает о том, что перед ним вампир. Что сношаться с такими как он запрещено. Правил больше не существует. Они катятся в бездну, когда зверь вырывается наружу. — Развяжи. Иначе я сделаю это сам. — его голос меняется. Меняется тембр, интонация. Он звучит угрожающе и требовательно, но на вампира это не срабатывает. Дохлый номер. Блондин лишь разворачивается, держа в руках недлинную веревку. Леорио вздёргивает вверх бровь, но ничего не говорит. Лишь бы он только подошёл ближе, лишь бы снова почтил его своими нежными касаниями. — Ты будешь меня слушаться. — вампир подходит обратно к нему и завязывает на шее узел. Достаточно крепко, чтобы Леорио точно не смог вырваться, отвязывает его от стула, освобождая ноги. Руки всё также крепко перевязаны тугой веревкой. Вампир осторожничает. Знает с кем имеет дело. — Я не какая-то шавка, — Леорио обижается, а зверь внутри него, привыкший к свободе бунтует. Блондин на эти капризы внимания не обращает. Тянет на себя, заставляя Паладинайта встать. — Тебя нужно контролировать. Оборотень молча повинуется, не в силах противостоять желанию. Заиметь вампира сейчас важнее, чем следовать своим принципам. — Хороший волк, — шепчут ему в ответ и Леорио растворяется в этом шепоте окончательно, теряясь в извилистых коридорах, пока блондин ведет его в свои покои.