Минуты

      Кристофер положил на звезду две карты. Четверка и восьмерка пентаклей. «Матильда» уставилась на них, поморгала немного, посмотрела на Кристофера, он — на нее. Карты не были перевернуты, и, кажется, они оба заметили сходство.       Она усмехнулась, бесцеремонно потрогала кудрявые волосы Кристофера, глядя то на карту, то в лицо. — Вам объяснить? — спросила она. — Восьмерка пентаклей, — она указала на карту, где мужчина был похож на Кристофера. — Означает надежность, терпение, выносливость. А вот эта, — она не сдержала смешок, понимая, как похожа на юношу, изображенного на карте. — Обозначает, мне кажется, какой-то подарок. — Какой? — Не знаю, быть может, подарок самой судьбы, — «Матильда» завороженно глядела на Кристофера, чувствуя, как что-то внутри замерло в каком-то ожидании, когда она встретила его робкий взгляд.       Кристофер замер на месте, не в силах уловить собственные мысли, его взгляд застыл на синих глазах, которые были широко распахнуты, несмотря на недавнюю сонливость обладательницы. — Что вы имеете ввиду? — уточнил Кристофер.       «Матильда» улыбнулась, его взгляд невольно сместился на ее тонкие губы, часовщик увидел, как она быстрым непроизвольным движением облизнула нижнюю губу. Он невольно вздохнул, завидев этот жест, и лишь затем обратил внимание на то, как «Матильда» на него смотрела теперь. Что он успел подумать прежде, ощутив ее кокетливый взгляд на себе впервые? Теперь это не шло ни в какое сравнение. Доли секунды, девушка нашла точку опоры на столе, придвигаясь к Кристоферу ближе лицом.       Ее тонкие пальцы вновь оказались в его кудрях, она посмотрела в карие глаза еще пару секунд, будто читая Кристофера, как комбинацию карт. Не допуская лишнего промедления, она сама коснулась его губ, вжавшись своими. Она дождалась отклика, чувствуя, как Кристофер и сам неуверенно двинулся навстречу, прежде чем начать шевелить губами. Медленно, дразняще, по-издевательски. «Матильда» ухмыльнулась, когда услышала шумный выдох, осознав, что Кристофер все это время не дышал.       Решив, что хватит с нее инициативы, она отдалилась, плоским кончиком языка коснувшись его губ напоследок. — Не что, а кого, Кристофер, вы мне сразу приглянулись, — ответила она на вопрос, самодовольно ухмыляясь смущенному выражению лица мужчины.       Кристофер не решался посмотреть на нее еще с десяток секунд, потупив глаза в пол. Почему-то ему в этот момент не пришло ни одной мысли о Келли, все, о чем он мог думать — «Матильда», сидящая напротив, улыбающаяся, лукаво глядящая заспанными глазами. Едва знакомая, все еще замотанная в одеяло. Он поднял глаза на гадалку, заметил, что упомянутое одеяло уже не закрывало плечи, теперь от фарфоровой кожи его взор отделяла ткань платья. — Матильда, мы ведь едва знакомы, — попытался образумить он скорее себя, чем ее. — Но ведь это исправимо, Кристофер.       Как только эти слова были произнесены, он потерял голову, глядя на эту очаровательную незнакомку, которая продолжала хлопать веками. Он встал со стула, в этот же момент она поднялась тоже, и Кристофер, все еще несмело, положил свои руки на те складки одеяла, под которыми должна быть талия.       «Матильда» посмеялась и отпустила одеяло, которое тут же тяжело упало на пол. Кристофер был удивлен, заметив, насколько астенична фигурой оказалась «Матильда», пусть платье еще не открывало ему всей картины. Она взяла Кристофера за запястья, направляя их к своей талии, а затем положила свои руки на его плечи, заглядывая в глаза. Он не выдержал, воссоединил их губы.       Она раскрыла свой небольшой рот, пытаясь проникнуть в рот Кристофера языком, он поддался, ощущая, как кровь приливает к лицу. Ему совсем не было важно, была ли «Матильда» с кем-то еще до него, он не мог сопротивляться, когда ощутил, как умело она изучает его рот, он постарался ответить тем же, толкаясь языком, чувствуя вкус табачного дыма на ее языке. Он услышал свой отчаянный вздох, когда она отстранилась, разрывая поцелуй вновь. Ему стало стыдно, когда он заметил ее взгляд, скользящий по его лицу, он понимал, что залился краской и выглядел, как зеленый юнец. Но почему-то, несмотря на то, что он уже был с женщиной, с «Матильдой» он так себя и ощущал, как будто она держала его, крепко зажав меж когтей. — Мне казалось, мы встали из-за стола, чтобы направиться в постель.       Как она может говорить такие вещи с таким спокойным лицом, слегка улыбаясь? Кристофер не понимал, и почему-то от этого становилось жарче. Он решил снять пальто, которое теперь казалось невыносимо тяжелым и теплым, будто бы в этой комнате был жаркий майский вечер. «Матильда» отобрала сложенное пальто, перекидывая через спинку стула, после чего взялась за воротник рубашки Кристофера, ведя его к односпальной незаправленной кровати, усаживая его на постель прямо в уличной одежде.       Кристофер и без того был обескуражен, но ему захотелось спрятаться, когда «Матильда» тут же уселась на его бедра, начиная расстегивать его жилетку, а затем и рубашку. Он замер, как статуя, позволяя себя оголить по пояс. Его совсем не волновало то, что он уперся спиной в холодную стену, а его чистые и выглаженные вещи теперь покоились на не самом чистом полу.       Он набрался смелости прикоснуться к точеным плечам, впервые за долгое время чувствуя, как чужое тепло плавит его кости фаланг, он осторожно погладил их, спускаясь к локтям, переходя на спину в поисках застежки. — Кристофер, — почти строго обратилась «Матильда». — Да? — Вы уверены, что хотите этого?       Часовщик смущенно кивнул. — Вы вожделеете ко мне? — «Матильда» склонила к нему лицо. — Да, я желаю вас, — осмелился Кристофер, следом вдыхая через рот, как рыба, и вновь замирая. — Тогда смотрите, — предупредила она, позволяя расстегнуть свое платье.       Кристофер медленно стягивал ткань с худых, манящих плеч, следом за скольжением ткани примыкая губами к нежной, мягкой коже, согретой одеялом. Он втянул носом запах, оставляя поцелуи, передвигаясь к шее. По упругости кожи ей было не больше двадцати пяти, она была юна. — Снимите с меня платье.       Он послушался, продолжая тянуть ткань вниз, перед ним предстала худая, плоская грудь, но он продолжил. Матильда направила его руку вверх, призывая снять через голову, и тогда Кристофер обнаружил, что нижнее белье отсутствовало. Но что более важно, он увидел небольшой, но возбужденный половой член.       Он поморгал несколько раз, пытаясь понять, не почудилось ли ему, и, что еще более странно, его возбуждение не отступило, он все еще чувствовал, как сам остается твердым, как горят его уши, как колотится в грудной клетке его сердце. — Неужели вы и впрямь решили, что я девушка, Кристофер? — раздался все тот же голос, так нежно вопрошающий. — Да, — и ему было стыдно за такую наивность. — Меня зовут Мэттью, если вам так будет удобнее, — юноша обхватил ладонями лицо Кристофера, прижавшись к щекам, обратил его взгляд на свое лицо. — Я так понимаю, вас это не так уж и беспокоит, не так ли?       Кристофер неуверенно покачал головой, их губы снова слились в поцелуе. Мэттью целовал его все так же, он сел ближе, вплотную, чувствуя, как его член остается зажат между их животами, а Кристофер вздрагивает. Мэттью ясно ощущал непрекращающуюся эрекцию мужчины, и ему доставляло удовольствие знание о том, что Кристофер все равно не смог противиться, даже увидев его обнаженным.       Он взял часовщика за руку, протягивая его ладонь меж двух разгоряченных тел, прижимая ее к собственной длине, и с не меньшим удовольствием ощутил робкую, мягкую хватку на себе, после чего рука начала медленно двигаться сама. — Мне понадобится некоторая подготовка, — заявил Мэттью, чувствуя, как его губы слегка саднят: Кристофер усердно пытался его копировать в этой борьбе, и губы самого Кристофера тоже покраснели.       Он приподнялся, потянулся к прикроватной тумбе, в ящике была баночка с вазелином, в которой он поводил тремя пальцами. Когда он снова сел лицом к Кристоферу, он встал на колени, пальцами направляясь меж своих ног. Кристофер молча наблюдал за тем, как юноша перед ним погружает в себя два пальца, а его рот приоткрывается. Он почти сразу начинает двигать рукой, подмахивая бедрами навстречу собственным пальцам. И если сначала Кристофер оставался относительно спокойным, наблюдая, то, стоило Мэттью поднять на него взгляд, он покрылся испариной. Вся ситуация была дикой, непривычной, неожиданной, и оттого для Кристофера на данный момент не существовало ничего, кроме завораживающих движений Мэттью, который творил что-то немыслимое, продолжая смотреть в глаза. — Хотите попробовать? Мне нравятся ваши руки, — предложил Мэттью, часто дыша, и прежде, чем Кристофер мог бы ответить, он добавил: — Я бы хотел ощутить ваши пальцы внутри, прежде чем вы сможете проникнуть в меня по-настоящему.       Кристофер вновь неловко, резко кивнул, после чего Мэттью остановился и подал ему ту же баночку. — Смажьте свои пальцы хорошо, иначе будет сухо, — подсказывал он. — Вы ведь не хотите сделать мне больно, да, Кристофер? — Не хочу, — отозвался Кристофер эхом, смазывая собственные фаланги.       Мэттью убрал баночку на тумбочку, зная, что она еще пригодится, после чего он снова посмотрел на Кристофера. Они еще даже не приступили, но Мэттью был уверен, что этот джентльмен будет с ним нежен.       Кристофер прижался своими пальцами к анусу, поглаживая пульсирующие мышцы, не решаясь войти, но наконец погрузил оба пальца, медленно проникая внутрь. Изнутри было жарко, стенки плотно обхватывали его пальцы, и он невольно представил, как внутри окажется его член. Он начал двигать рукой, поглаживая стенки изнутри. — Согните пальцы, — бездыханно произнес Мэттью.       Мужчина послушался, упираясь кончиками пальцев в переднюю стенку, обнаруживая там уплотнение, чувствуя, как Мэттью мгновенно сжался и вздрогнул, тихо скуля. — Да, да… здесь, — прошептал юноша. — Попробуйте снова, мне нравится.       Кристоферу нравилось видеть его таким, ему нравилась мысль о том, что происходящее приносит Мэттью удовольствие, нравилось ощущать цепкую хватку на своих плечах, когда он повторяет движения в точности, вырывая из горла Мэттью протяжные, жалобные стоны. Кристофер догадывается добавить третий палец сам, и Мэттью двигается навстречу, насаживая себя на его пальцы, крепче обнимая широкие плечи. — Так хорошо, — вырывается у него, Мэттью произносит это неразборчиво, тихо, как если бы подбадривал Уолстенхолма.       Тот же в ответ почувствовал, как на его промежности оказывается рука, слегка поглаживающая сквозь брюки, он не заметил, как его собственная рука остановилась, его губы распахнулись в немом удовольствии, он слегка прикрыл глаза. Опомнился он только тогда, когда Мэттью начал расстегивать его брюки. — Мэттью? — тот вздрогнул, услышав свое имя из уст Кристофера, чувствуя, будто бы по его телу прошелся ток вместе с этим выдохом. Обычно все так и продолжали называть его Матильдой, особенно в койке, но Кристофер снова его удивил. — Вы ведь не собираетесь держать там только пальцы всю ночь? — раздраженно спросил упомянутый. — Нет, если вы, конечно, того хотите, я бы с радостью… — промямлил Кристофер, теряясь в образах, представших перед глазами.       Он не договорил, его рот закрыла чистая рука, Мэттью посмотрел ему в глаза, убрал руку и второпях коснулся губ своими, чмокнув. — Хочу, — прозрачно ответил он со всей серьезностью.       Уолстенхолм кивнул, снова притягивая к себе юношу, нежно целуя тонкие губы. Мэттью ухватился за его брюки, не разрывая поцелуя, и Кристофер приподнялся, позволяя их с себя снять вместе с бельем. Юноша спустил их до колена, после чего оторвался, чтобы оценить чужие масштабы. — Может, это и хорошо, что вы помедлили, Кристофер, — усмехнулся он. Кристофер вновь смутился, отводя глаза в сторону, поджимая губы. Мэтт не хотел затягивать еще дольше, с Крисом он снова вспомнил о своей былой нетерпеливости, и теперь он зачерпнул из банки с вазелином, размазывая по его длине. — Как мне возлечь с вами? — Я хочу вас видеть, — задумался Мэттью. — Я лягу на спину, — он отполз, укладываясь затылком на подушку, после чего Кристофер стряхнул со своих ног брюки и повернулся к нему.       Мэтт пригласительно раздвинул свои ноги, наблюдая за тем, как Крис несмело касается его бедер, а затем продевает свои предплечья под ними, подхватывая ноги Мэттью под коленями, держа его открытым. Он уперся ладонями в матрас, приближаясь ко входу, прижимаясь к нему головкой, сместил взгляд на лицо юноши. Тот глядел вниз в ожидании, тяжело дыша. В момент проникновения глаза закрылись ненадолго, на несколько секунд, и они снова встретились взглядами. Кристофер медленно проталкивал себя внутрь, и он чувствовал, что Мэттью суше и уже женщины.       Вдобавок ко всему прочему Мэттью повел тазом, будто пытаясь вобрать в себя Кристофера полностью. Его член слегка обмяк, но Кристофер видел по лицу, что Мэтта это не так и беспокоит, он сосредоточенно дышит, держа руки над головой, представая перед Кристофером абсолютно уязвимым. Уолстенхолм начал медленно двигаться внутри, подтягивая юношу за бедра ближе и держа его таз чуть выше постели.       Раздался тихий стон, Мэттью выгнулся в спине, и Кристофер продолжил нежно толкаться, чувствуя мягкость и упругость чужих ягодиц кожей бедер. Он прислушивался к всхлипам Мэтта и едва слышному скрипу кровати, постепенно ускоряясь, видя, как глаза Мэттью затуманиваются удовольствием, а лицо розовеет, как от мороза. Кристофер не знал, был ли он хорошим любовником, он мог лишь надеяться, что делает все правильно, и Мэттью ухватился за изголовье кровати, в напряжении он выпрямил ноги, закидывая их на плечи Кристофера, сжал зубы, чувствуя, как Крис ударяет головкой по простате, он издал несдержанный, кажется, даже громкий стон, и почувствовал, как хватка на его бедрах крепнет. — Быстрее, — шикнул он.       Уолстенхолм ощутил, как задрожал Мэттью, и не посмел ослушаться, нависая над ним и двигаясь резче, его взгляд приковали яркие, искусанные губы, и он, не задумываясь, наклонился еще, улавливая приглушенные стоны своими губами. В порыве страсти он прикусил Мэттью и сам, слегка оттягивая его нижнюю губу. Мэтту было тяжело дышать, под напором Криса он был согнут почти пополам, и все же от этого толчки приходились прямо на его простату, что приближало его к завершению, но не могло довести до конца.       Он проворно скользнул одной рукой к своему члену: терпеть больше не было сил, он был очень близко, но Кристофер схватил его за запястье. — Нет, — прозвучал мягкий шепот прямо в его губы. — Не сейчас, Мэттью.       Мэттью отчаянно взревел при очередном невероятно точном движении, и, несмотря на то, как Кристофер был нежен и терпеливо его готовил, это ощущалось, как сладковато-мучительная пытка. Рассудив о неопытности и стеснительности мужчины, Мэтт ожидал не этого. Терпеть это стало невыносимо, когда Уолстенхолм скинул одну ногу с плеча, раздвигая его ноги и обхватывая истекающий смазкой член. Его рука была все еще в вазелине, и он неторопливо и мягко водил по длине Мэттью, быстро и резко толкаясь в его нутро.       Контраст между его движениями ощущался еще некоторое время, и все, что Мэттью мог из себя выдавить — жалобные просьбы, почти мольбы, скулящие высокие стоны и короткие выкрики, обрывки слов и незавершенных даже в мыслях фраз. В конечном итоге он почувствовал, как Кристофер ускоряется до предела, услышал, как шлепает их кожа при недолгом прикосновении.       Он наблюдал за сосредоточенным лицом Кристофера, все еще красным, услышал низкий короткий стон, и затем почувствовал, как пальцы на его члене обхватывают туже, а рука движется так же быстро, как таз Криса.       Мэттью сжался, чувствуя, как поджимаются его яички, а затем он, одновременно с Кристофером, изливается, чувствуя теплую жидкость внутри и на животе. Крис останавливается не сразу, несколько раз мягко толкаясь в него в завершение произошедшему.       Уолстенхолм, остановившись, медленно выходит, осторожно ставя ноги Мэттью на кровать. Он садится, оперевшись спиной на стену, чувствуя, как блаженство расходится по его телу вместе с усталостью. Мэтт поворачивает голову набок, осознавая, что он не испытывал подобного уже несколько лет, если вообще испытывал такую нежность и страсть вкупе с наивностью Криса.       Кристофер подобрал с пола свою рубашку и жилетку, достал из жилетки собственноручно изготовленные часы. — Если вы все еще собираетесь раскладывать карты, то я должен буду вам десять шиллингов за потраченное время, — прикинул Кристофер, смущенно и довольно улыбаясь. — Я думал, вам и без того понятно, о чем говорили карты, — Мэттью поднялся на локте с необычайной легкостью, улыбаясь в ответ. — Если нет, то я буду с радостью ждать вас здесь снова.