***
Прошло 7 месяцев. Как Ген и прогнозировал, ничего толком не изменилось, кроме дороги к дому от студии. Ко всему прочему Асагири вел довольно занимательный образ жизни. Парень принял отчаяние и безнадежность, что заключалось в окончательном уходе из социума. Единственные люди, с которыми Ген общался, были его менеджер и продюсер, и то с ними Ген по большей части выяснял отношения. Менталисту стоило бы волноваться, ведь это могло походить на развитие реального романа, но у Гена не было на это сил. У него ни на что не хватало сил. Асагири перестал улавливать разницу между днями неделями, ощущая себя в бесконечном дне сурка, телеведущий не понимал, почему каждый выпуск его шоу идентичен предыдущему, но все уверяли его, что это не так. Изо дня в день он читал одни и те же слова, перебирал листы, но ничего нового не видел. Ген составлял текста самостоятельно, однако иероглифы ничего отличающегося за собой не несли. Парень ощущал себя вращающейся игрушкой в безжалостной стиральной машине жизни, которая не давала ему вздохнуть и грамма воздуха, окуная в новый круг однообразия. Ген практически исчез со всяких мероприятий для знаменитостей, ему казалось слишком тяжелым находится в обществе таких же, как и он сам, только почему-то не страдающих. На его медийности это не сказывалось: пиарщики все так же славно выполняли нужную работу. Вот только среди других звезд просачивались разнообразные слухи, объясняющие избегание Менталиста. Внезапные отношения, долги, болезни, крах карьеры. Все это было невыносимо слышать и представлять, ведь в нестабильном состоянии своего рассудка Ген запросто в это верил, хоть данные размышления оставались пустыми слухами. Асагири перестал понимать людей. Все, что он еще мог удержать в своей голове, это то, что он был Менталистом, способным читать всех и каждого, но Ген начал сомневаться, что это он анализирует кого-то, а не наоборот. Парень видел сдачу позиции, он уступает, и уступает самому себе. Душевным паразит разъедал его изнутри, продолжая захватывать территории в виде сфер жизни Гена. Потом молодой человек приходил в себя. И казалось, все хорошо. Если паразиту не откуда было взяться, значит его не было. Просветы наступали редко, и только в такие моменты Асагири постигало не долгое успокоение, за которым приходила паника, так как Ген видел сложившеюся ситуацию, но ничем не мог себе помочь. Каждый выход на сцену сопровождался безмолвным стоянием у зеркала около получаса, где Асагири просто смотрел на себя, пока рассматривал каждую деталь своего лица, будто оно изменялось по несколько раз на день. Он готов был рвать волосы на голове, возможно, Ген это и делал, точно сказать парень не мог, однако стоя перед дверью, ведущей на площадку, телеведущий рефлекторно сглатывал, обдумывая, что его ждет. Но приходя к логичному выводу, что ничего нового там не будет, Асагири пересиливал свой страх и тянулся к ручке, пока безмятежная улыбка тянулась на его губах. Ген сходил с ума. Он не мог точно вспомнить, когда в последний раз полноценно ел и пил, не говоря уже о сне. Парень тщательно обдумывал режим, но после приходил к выводу об отсутствии важности такой информации. Что же для него было важным, он не мог выразить словами. Молодой человек отчаянно желал вернуть себя в тонус. Асагири осознавал, что что-то идет не так. Когда он делал новую фотографию для соцсетей, она тщательно сопоставлялась с картинками, которым было около года, дабы заметить изменения. Настоящий маразм, сумасшествие, однако главное, что не находилось почвы для очередных сплетен. — Хах, просто челку надо подровнять, и будет то же самое. — с долей облегчения посмеивался Ген, подтягивая ближе к себе баночку со снотворным. Удивительно, но даже кое-какой сон не был спасением. Однажды Менталист решил, что ему просто нужен отпуск. Эту просьбу одобрили примерно через месяц после ее выдвижения. "У нас есть пауза между 14 и 15 выпуском, поэтому можете взять перерыв" — сообщала Гену его менеджер, вот только Асагири понял, что не может согласится. Он бы взял отпуск на две недели, и, может быть, ему бы полегчало, но. А если нет? Ген утратит две недели, за которые он мог бы сходить на интервью, отснять специальные кадры для эпизодов шоу. Менталист бы успел за это время сделать много чего, а так он уйдет в ноль, если не в минус. Зачем жертвовать? Ген мог смеяться конкурентам в лицо. Крах карьеры? Точно не в его жизни. Так Ген работал и работал, зная, что не работает, а ленится 24/7. Асагири вновь и вновь, разом за разом стоял у этого проклятого зеркала, думая, что он делает не так. "Если я на месте, значит все на месте. Странно, почему я решил, что что-то вообще не так? Да, все вполне правильно. Я накручиваю себя по всяким пустякам." Ген усмехнулся, подмечая всевозможные детали своей мимики, пока совершалось это действие. Он следил за своими складками во время улыбки, моментально убирая ее, чтобы разглядеть бороздки на губах. Поднимая взгляд, парень видел, как к нему прикован взгляд в отражении. Асагири рассматривал узоры на темно-синем зрачке, будто видел их впервые. Он вытягивал свое веко пальцем, подмечая сужение и увеличение глаза. Ген разглядывал, как сходятся вместе его ресницы, сливаясь в одно целое, что казалось почему-то абсурдным. Борода была гладкой, а это значит, парень хорошо побрился. Хоть что-то он мог сделать правильно. Рука исследовала текстуру волос, находя седые пряди мягкими. Но и черная часть была мягкой. Есть ли разница? Как понять? — Асагири. — парень вздрогнул, когда почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо. Он плавно обернулся, глядя на своего продюсера с мягкой улыбкой. — Тебе стоит проветриться. Ген решил не говорить о том, что если откроет окно для проветривания, то скорее всего выйдет в него. Помимо волнений в элите, коллеги телеведущего тоже начинали переживать. В большей мере они напрягались из-за вопросов к своему будущему, но даже не общаясь с Геном, на съемочной площадке атмосфера чувствовалась слишком напряженной. И повлиять на Асагири никто не мог. Менталиста хоть как-то хотели затянуть в общество, и ближе общества коллег у него не было. Знакомые иногда предлагали ему провести вечер компанией в каком-нибудь здешнем баре, клубе или на встрече. А что Ген? Он был не против расслабиться даже на короткий миг, пусть его и попросту желали споить. Сначала Асагири сопротивлялся, но вскоре он понял, что в таком случае будет заставлять коллег переживать, чего Ген не совсем понимал и хотел. И вот, очередная ночь, очередной бар или кафе, телеведущий не мог точно определить, очередное выпрашивание мешка картошки. Блядь. — Какой процент вас больше всего интересует...? — Ген лежал головой на чьих-то коленках и выводил на ляжках узоры пальчиком, разглаживая ткань штанов парня. Менталист усмехнулся. Надевать штаны в обтяжку в такую жаркую погоду было глупо. Асагири игнорировал свои узкие джинсы, залипая на выпрямляющихся складках чужих штанов. Умно. Он давно уплыл далеко и надолго в своем эйфорическом тумане, готовый идти на какую-то дичь, не давая этому отчета. Асагири лежал на лавочке в заведении, свесив ноги вниз, скрываясь под столом. Компания работников уже медленно расходилась, потихоньку выходя из здания ресторана-бара. — А у вас будет два мешка картошки...? — Ген разглядывал чьи-то ноги на противоположной стороне стола, за которой сидел какой-то мужчина. Менталист услышал сверху вздох. — Господин Асагири, вы слишком пьяны, вам пора домой. — телеведущий нехотя повернул голову, смотря в чужие глаза. — Ну Укио-чаааааааааааан. — Ген заныл, закрыв глаза, возвращая рассеянное внимание к ткани. Укио еще раз громко вздохнул. — Я уверяю вас, вы проспитесь и будете сожалеть о своих поступках. Вам не стоит вести себя как маленький ребенок. — парень смотрел на другого парня сверху вниз, пытаясь избежать трудностей и проблем. Менталист ковырнул пальцев шов узких штанов Укио. — Я не ребенок. Почему вы все меня так называете, Укио-чан? Парень взял руку Гена и отвел ее в сторону, подальше от разных швов. — Для тебя я как минимум Сайонджи-кун. — Он серьёзно посмотрел на пьяного в стельку телеведущего, а Асагири ответно смотрел в его изумрудные глаза. Сайонджи Укио. Ген был мало с ним знаком, всего лишь пересекались каждый день на съемочной площадке. Учитывая, что Менталист уже даже не пытался с кем-либо завязать разговор, проводя перерывы полностью молча, не желая тратить запас энергии безрезультатно, отсутствие информации об Укио было оправдано. Хотя что-то Ген все-таки знал. Сайонджи работал у них звукачом, вместо прежнего, который реально уволился. Никто особо не знал парня хорошо, просто был и был, на том спасибо. По большей части Укио выглядел как спокойная и умиротворённая персона, никогда никуда не лезущая и не нарывающаяся. Гену удавалось до этого может пару раз что-то мельком обсудить с Сайонджи по работе, на чем все кончалось. Внешне звукач выглядел хорошо, даже привлекательно. Где-то глубоко внутри у Асагири сложилось мнение, что звукооператор похож на того самого тихого одноклассника, который посещает уроки гитары круглые сутки, но инструмент в руки ни разу не берёт. — Ты похож на шмеля... Укио взвыл. Он 10 минут пытался у кого-нибудь из коллег выпросить помощь, однако, видимо, все находили это призанятной картиной и лишь посмеивались. Компания Гена Укио совсем не льстила. Сайонджи в тысячный раз жалел, что вообще пошел на эту встречу. Теперь на нем лежал бухой телеведущий, а точнее на его коленках. Укио заметил, как менеджер рядышком забирает свою легкую куртку, попутно прощаясь. Парень потянулся к ней, ловя девушку за рукав. — Асагири на своих ногах точно до дома не доберется. — по правде сказать, Укио просто хотел сплавить Менталиста хоть на кого-нибудь. Он уважает всех женщин, но, увы, страдай менеджер. — Да ну. — девушка усмехнулась. — Он бодрячком держится. — звукооператор глянул на телеведущего, готового пускать слюни на ляжку невиновного Укио. Сайонджи выгнул бровь, поворачиваясь обратно к менеджеру. Девушка вновь рассмеялась, накидывая на себя куртку. — Просто вызови такси. Звукач некоторое время обдумывал, что так просто перекидывать ответственность на незнакомого человека не совсем тактично, к тому же, если знаменитость бесследно пропадет, а потом появятся статьи об убийстве знаменитого телеведущего, никого по головке не погладят. Взвешивая все за и против, Сайонджи повернулся к менеджеру, доставая телефон. — А адрес какой? — Укио ввел пароль, оглядываясь на девушку, но заметил лишь вместо нее пустое место. Он вздохнул. На соседней лавке сидели еще какие-то пьяные мужики, которых парень не мог вспомнить, кроме одного из механиков. Укио спросил, знают ли они адрес Асагири, однако те всего-то пожали плечами. — Где вы живете? — Укио шел на крайние меры, обращаясь к самому Гену. — Укио-чан, кто ты? — спросил Менталист, массируя коленку, за которую сейчас получит сотрясение головного мозга. Сайонджи потер переносицу, рассуждая, чем он заслужил бесплатную проходку в ясли. — Я Укио. — раздраженно сказал парень, пытаясь отодрать телеведущего от своих ног. — Нет, не, ну, то есть, ты человек, и я человек, но кто такие люди? Люди — это такие прима- — Что ты хочешь этим сказать? — звукач не был в настроении обсуждать смысл жизни и тому прочее. Он хотел домой, подальше от пьяниц и Генов. — Я хочу сказать, что ты шмель, Укио-чан... Единственное, что в данный момент удерживало Сайонджи от одного удара "на века", — срок за убийство. Парень закрыл лицо руками. Оставлять Асагири одного на произвол судьбы, бухого и запредельно не соображающего — плохая затея. Укио смотрел на Гена, активно думая, что же ему делать. Он был не бесчеловечен, и какое-то сочувствие к телеведущему присутствовало. Звукооператор не знал, откуда и почему, размышлять об этом не хотел. Где-то Сайонджи знал, что все оправдывалось банальным добродушием. Вышел Укио из бара с Геном на спине, надеясь, что зарабатывает себе очки кармы таким образом. Карма боялась Сайонджи. Ничего плохого не делал, чем мог помогал, каждого уважал, мух не убивал. Боги кланялись ему в ноги, признавая Укио всевышним, но тот отказывался от могущества в пользу существования в теле булки с корицей. Менталист особых признаков жизни не показывал, да и не отличался большими габаритами и тяжелым весом, что облегчало этот путь. Он не шевелился за спиной, зацепившись за футболку другого парня, норовя ее стянуть, что Сайонджи предпочитал не замечать. Укио поддерживал Гена за ноги, чтобы тот не упал на дорогу, косплея желанный телеведущим мешок картошки. Асагири положил подбородок около плеча звукача и типа... спал? Сайонджи точно не знал и решил не проверять, не тревожа черта, пока тот затаился. И шел Укио спокойно, корчась от острого подбородка Гена, протыкающего его кожу через одежду. Радость наполнила улицу, ведь не было в ней глупых разговоров, их в целом не было. Сайонджи размышлял, зачем телеведущему сдался мешок с картошкой. "Может он не может поесть домашней картошки и теперь грустит, потеряв радость в жизни? Может в него какая-то душевная травма?" Всюду Укио истину ищет, в истину в пьяном либо трудно найти, либо слишком сложно. В Гене истину найти в целом невозможно. Сайонджи был готов жертвовать своим плечом в обмен на тишину, вот только остановился, понимая, что не знает куда идти. С максимальным нежеланием парень повернул голову, находя голову реально спящего Гена совсем близко. — Эм, может вы можете сказать, где вы живете? — Укио всегда отличался своей оптимистичностью, но в этот раз она потихоньку его покидала. Менталист разжал веки, расфокусировано смотря в слабо заинтересованные изумруды перед собой, думая, почему у всех вместо зрачков драгоценные камни. Асагири находил несправедливым, что у какого-то рубины, изумруды, а ему доставалась какая-то скучная не выделяющаяся субстанция. Как у него только находились фанаты? Хотя, может, Ген что-то не разглядел. Он уже не помнит точный цвет своих глаз. Опять. — Так... вы знаете, куда идти? — Укио не наблюдал ни намека на собранность и участие в разговоре телеведущего, из-за чего он повторил вопрос, все еще надеясь услышать ответ. — Бывают же и зеленые рубины... — кто-кто, а Ген точно не с Сайонджи. Укио понял, что ему что-то срочно надо выдумать такое самому. Раз уж не получается узнать место проживание Асагири, то придется закинуть его в отель, ведь других вариантов не оставалось. Сайонджи потянулся за телефоном, чтобы узнать самый близкий по месторасположению отель, пока Ген не начал ерзать на спине у парня. — Что не так? — в тоне Укио чувствовалась нотка раздраженности, но он старался этого не показывать. Менталист поднял голову, переставая мучать плечо коллеги, отпустил Укио, заставляя его пригнуться, чтобы удержать Асагири сверху, и указал куда-то в сторону. Сайонджи повернулся, пытаясь понять, что Ген от него хочет. Укио взглянул на землю, в которую ему тычил пальцем фокусник, но ничего не увидел. Походу Асагири хочет звукачу белочку продемонстрировать. — Я ничего не вижу. — парень повернулся вновь к телеведущему, не устающему показывать в пустоту. У Укио были противоречивые отношения с шоу-бизнесом. Сайонджи не знал, что он тут забыл и зачем, все было для него впервые. Парень не любил шумные места так же, как и возиться с пьяными людьми, тем более со знаменитыми звездами, однако он принимал это как опыт. Укио не был сторонником гениального плана своих коллег по спаиванию Менталиста, который раскусил сам Ген. Ничего хорошего он в зависимостях не видел, Сайонджи был против, а теперь на нем легло бремя беспокойства о местоположении знаменитости. Ген нахмурился, потянулся назад, из-за чего хватка Укио не выдержала, и Асагири повалился на землю. Сайонджи испуганно спохватился, желая помочь другому парню, поворачиваясь и кидаясь к нему. — Вам стоит быть акку- — Укио протянул руку Гену, но тот не задумываясь ее оттолкнул, самостоятельно шатко становясь на ноги. — Там воробьи! — Менталист снова указал на землю, заставляя звукооператора присмотреться в темноту. Немного потупив взглядом, Укио разглядел очертания движущихся комочков, которые медленно передвигались с одного места на другое. Это действительно были воробьи, играющие в травке и тихо чирикающие. Сайонджи не знал, чего такого необычного Ген нашёл в воробьях, но любовь к мелочам была похвальна. Укио хотел поддержать малыша в его любознательности и похвалить за умение различать птичек, но заметил, как этот самый малыш уже тянется к воробьям, подползая к ним. — Что вы делаете?! — Ген был пьяным, но не настолько, чтобы охотиться на птиц. Укио вообще удивлялся, как можно было так опьянеть после двух коктейлей виски с колой, где преимущественно была одна кола. "Мало того, что картошки не ест, ему и мяса не хватает, белка. Бедный Асагири." Укио сел на корточки рядом с Геном, пытаясь спасти воробьев от наступления злого волшебника. Может ему и не хватало белка, но птички от этого не должны были страдать. — Укио-чан, но они такие ми-лые. — Ген уже тянул свою ручонку к пухленькой птичке, непонимающей, что происходит с людьми, и почему они стоят перед ней на корточках. — Что вы делаете? Менталист вздохнул, со слезами убирая руку от столь прекрасного воробушка. Он уже представлял, как они будут вместе дружить, Ген познакомит его с Рюдзином, и они втроем полетят в Швейцарию. Укио прифигел, ведь эти слова не принадлежали его авторству. Сайонджи обернулся и увидел над собой голову парня в фуражке. Звукач моментально встал, оттряхнул штаны и робко улыбнулся человеку в форме. В его голове пронеслось много мыслей и опасений, но он очень быстро успокоился и взял себя в руки. Укио даже обрадовался: полицейский сейчас был кстати. Сайонджи до сих пор точно не знал, что делать, а доверить Гена надежным органом было не страшно. Будет неловко, если его обращение к полицейским всплывет среди масс, что породит обсуждение, которые никого толком не обрадуют... За то Асагири будет в целости и сохранности, не упадет ни в какой люк, ничего себе не сломает, будет здоров и будет жив. — Здравствуйте. — Укио протянул руку полицейскому для рукопожатия. — Понимаете, у нас тут такая неудобная ситуация. — Сайонджи очень часто в своей жизни коммуницировал со служащими людьми, от чего малейших страх в момент ока иссяк. Сайонджи почувствовал холодное железо на своем запястье и щелчок. — Прошу прощения...? — звукооператор нахмурился, смотря на рыжего парня перед собой и на наручник на руке. Укио ещё ни разу не задерживали, только шуточно угрожали. Не смешные шутки тут шуткуют. — И, вот, ты. — полицейский подозвал Асагири, который тоже встал, отряхивал пыль с одежды, копируя Укио. Когда Ген понял, что от него чего-то хотят, он вопросительно поднял голову. Полицейский зажег фонарик, из-за чего Сайонджи с Асагири зажмурились, отвыкнув от света, пока их рассматривали. От алкоголя в крови Ген ничего не понимал, а Укио ничего не понимал от недосказанности. — Вы нас задерживаете? — парень задал действительно хороший вопрос, когда на него уже надели наручники. Как говорил Укио: новый опыт всегда пригодится.***
Сайонджи сидел на стуле, откинув скованные руки на колени. Он разглядывал хорошо освященное помещение, которое не отличалось большим количеством народа. Укио взглянул в отдаленное окошко, замечая темень снаружи, размышляя, когда же этот день наконец-то закончится. Парень просто хотел вернуться домой и поспать, не желая бороться за свою и асагирьевскую задницу. — Я повторю вам ещё раз: мы не искали никаких закладок. Укио полчаса твердил одно и то же. Оппонент в виде полицейского, удостоверение которого Сайонджи удалось выпытать благодаря настоящему чуду, был непробиваемой стеной, а переговоры с ним — пыткой. Неужели два взрослых парня не могу поползать по земле, рассматривая городских птичек? Везде ищут негативный подтекст. Так называемый Йо Уэй пытался всунуть какие-то заявления звукачу, потому что другой член отряда задержанных был выведен из боя своей нетрезвостью. Если что, сам полицай называл эти бумаги "какими-то заявлениями", на что Укио очень скептично смотрел на него, немного сомневаясь в работе надлежащих органов. — Ага, а что вы искали в земле? — Йо, сидящий перед двумя парнями, катался на стуле, угрожающе разглядывая нарушителей. Укио вздохнул, понимая абсурдность ситуации. — Мы ничего не закладывали, не искали и вообще никоим образом не связаны с чем-то запрещенным. — хорошо, что Гена не подсаживали на наркотики, а то пришлось бы туго. Скорее, Сайонджи бы уволился из этого притона. "Нужно Асагири завязывать со всей этой шнягой." У полиции не было никаких доказательств преступления, и Сайонджи это знал. Оснований для задержания так же не было, поэтому они с Геном могли не волноваться. Ген прокашлялся, и коллега повернулся к нему. Асагири чуточку протрезвел и выглядел в целом взъерошенным, напуганным происходящим. Он смотрел в пол, не зная, что и куда добавить. Йо почесал подбородок, приглядываясь, пока его не осенило. — Асагири Ген! Менталист поднял голову на крик, не понимая, почему так громко. Сайонджи вступился. — Понимаете, это все недоразумение, и мы не хотим это афишировать или привлекать внимание. — к слову, несмотря на новизну Укио в сфере шоу-бизнеса, основные понятия и принципы ему были известны. Если бы он просто сплавил Гена полиции под крылышко на ночь, это вряд ли вызвало такой интерес, как всплытие информации о поиске наркотиков, пусть они опровергнут обвинения, задержание полицией является нешуточным инфоповодом, способным надломить репутацию знаменитости, тем более если СМИ все как обычно перевернут наизнанку. Все это продумывалось Укио с целью сохранения места на работе, не более. — Нам, наверное, нужно что-то составить, чтобы я вас отпустил... — задумчиво сказал полицай, перебирая вещи на столе, будто ему это чем-то поможет. Укио напрягал этот профессионализм. — Вы Асагири Ген, а вы? — Укио, Укио Сайонджи. — был бы здесь не Укио, то участок бы рванул, но терпение было еще одной чертой, присущей булочке Сайонджи, даже в подобные моменты. — Куда вы направлялись? — полицейский повернулся к Гену, задавая вопрос конкретно ему. Асагири удивленно хлопнул глазами, раздумывая и собирая разум из воздуха участка обратно в черепную коробку. — Я… я не знаю? — телеведущий вообще ничего не знал. Что он тут делает? Йо нахмурился, переводя взгляд с Асагири на Сайонджи и наоборот. — Вы знакомы с парнем рядом с вами? Ген посмотрел на Укио, будто видит его впервые раз, не зная, что ответить полицейскому. Отчасти Менталист знал его, ведь они несколько месяцев работают в одном и том же месте, но иногда здороваться не значит знать человека. Телеведущий не знает, какие фильмы Укио любит, есть ли у него хобби или домашние животные, Ген ничего не знал, поэтому, по сути, они не знакомы. Асагири желал дальше не участвовать в допросе, однако этого ему не позволяли. С одного боку на Гена давит суровый взор Укио, а с другого — давление полицейского. Не хотел Менталист общаться с этими страшными людьми, он хотел на необитаемый остров, подальше ото всех. — Нет? — теперь уже Асагири переводил взгляд с ошеломленного копа на еще более ошеломленного Укио. Уэй подскочил на месте, поправляя съехавшую фуражку. — То есть вы не знаете, куда направлялись с неизвестным человеком в нетрезвом виде? — Йо заулыбался несмотря на то, что описанное не звучало смешным или веселым. — Попахивает похищением! Полицейский воодушевлённо представлял, сколько звездочек за задание ему зачислят. Раскрыть дело с похищением известной звезды телеэкранов! Просто немыслимо! К тому же не просто раскрыл, но и предотвратил. И вот, сам Менталист бросается ему на шею, благодаря своего спасителя, народ ликует, Йо приглашают на бесконечные интервью и мероприятия, чтобы он поделился своим путем героя. С этого дня он станет лучшим полицейским Японии, о нем будут слагать легенды, а Нарухито будет мечтать пожать руку столь выдающемуся доблестному человеку как Йо Уэй. Встанет великий памятник в центре Осаки, лучше, чтобы в каждом городе был возведен свой доблестный герой. Укио вздохнул. — Это очередная досадная случайность. — Сайонджи понял по тому, что полицай уже 3 минуты стоит и улыбается, смотря в потолок, что каши с ним не сваришь. — Могу я пообщаться с вашим начальством? — у Сайонджи был выбор между начальством стражей здравого ума и собственным отделением душевно больных. — Меня... похитили...? — рядом с Укио сидел бедный парень, до которого все медленно доходило. Ген понял, что не зря опасался всех этих людей. Асагири чувством чувствовал, что эти ваши сапиенсы — опасный народ. Подкармливаете параноидальную личность Менталиста, ироды. — Нет, я просто хотел помочь ему добраться до дома после вечера в баре. — казалось, Укио остался единственным адекватным и соображающим человеком в этом помещении. Он не знал, успокаивать смятенного Асагири или пытаться прояснить ситуацию безмозглому полицейскому. — Я могу дать номера коллег, которые присутствовали с нами на пьянке, чтобы они подтвердили наш совместный уход. У меня в телефоне должны сохраниться результаты поиска ближайших отелей, куда я хотел привести Асагири Гена. И, в общем, я могу сказать, что у вас нет оснований... Подожди, Ген, ты куришь? — Укио повернулся к телеведущему, который мирно зажигал сигарету, внимательно слушая речь Сайонджи. — Я вахуе. — ничего более сказать Менталист не мог, и вместо этого закуривал стресс. — Выйди хотя бы на улицу, не надо курить в участке. — звукач понимал, что мозги Гена не варят, и слал бы Укио этих копов, но нужно уважать государственные учреждения. Еще стоило бы отжать у Асагири зажигалку, ведь мало ли что. — О, о, стрельните сижку? — Йо с просьбой тянулся к встающему Гену, а телеведущий что-то побаивался этого странного полицейского, отдаляясь от него. — Кхм, кхм. — прокашлялся Сайонджи, хмуро глядя на копа, напоминая, что он как бы здесь. Уэй грустно сел на место, смотря Менталисту вслед, решая продолжить допрос. — Вы заявляете, что никакого покушения не похищение не планировалось? Укио закивал, уставая повторять одни и те же слова. Нужно же было их заметить, когда они ползали по земле. Не повезло, не фортануло. — Значит похищение было незапланированным? — серьёзно спросил Йо, а Сайонджи и правда взвыл. Где там его гитара. — Вы издеваетесь!? — звукач тысячу раз успел передумать оставлять опеку над Асагири этим шедеврокопам, думая, что вместо помощи добраться до дома, Ген получит срок. — Как что, так мы сразу издеваемся. — пожаловался полицай, вырывая листик из блокнота, в который что-то усердно записывал, но на самом деле там были выведены кружечки, превращающиеся в незамысловатые цветы. Нужно было как-то Йо отрабатывать зарплату и пользоваться полицейскими терминами, высмотренными в ментовский сериалах. — Я вас отпущу, но с вас штраф. — нужно же было где-то Йо искать зарплату, которую в последствии требовалось отработать. — Штраф? — Укио щёлкнул наручниками, вмиг их снимая и отдавая брякающую железку удивленному полицейскому. — За что? — Хз, ты выглядишь подозрительным. — кроме обычной отговорки, Укио казался подозрительным типом в глазах Йо. По нему не скажешь, но Сайонджи был вылитым тихоней с последней парты, который несколько лет ходил на гитару, однако никто не видел, чтобы он на ней играл. Полицейский прищурился, анализируя через чур спокойный образ Укио, который его пугал. — С вас 1000 Йен. Конечно, для Сайонджи это была не большая плата, однако платить за свою подозрительность он не собирался. — Со мной это не сработает. Я 7 лет работал радистом и служил побольше вашего, исходя из этого хочу вас попросить перестать предлагать мне неправдоподобные аферы. — переводя на человеческий язык, Сайонджи послал копа передать ахае матери. Нормальный человек бы понял, извинился и отпустил, но Йо не был нормальным человеком. — Так ты свой! Накинь тогда сверху еще 300 по-братски. Сам знаешь, как тяжело работать с людьми. Укио вспыхнул от этой наглости, однако мило улыбнулся. Поработаешь с актёрами, сам двуличным станешь. — Извините, но я сказал выше, что ни во что не вписываюсь. Йо недовольно откинулся на стуле. — Ладно, вы можете идти. Сайонджи удивился отступлению парня. Он не думал, что тот так просто сдастся. Укио счел это влиянием усталости на нрав молодого полицейского, что было на руку звукооператору. Сон давил на голову каждого, поэтому Сайонджи и не цеплялся за бойкого Йо. Он спокойно встал, выиграв битву за кошелек, и собирался пойти на выход. — Но вашего дружка я не отпускал. Укио обернулся, вновь встречаясь с довольной мордой копа, по которой хотелось проехаться самосвалом. Парень вернулся на свое место, тяжко садясь на место, уставая участвовать в данных дурацких играх. — Я подозрительный, а что с ним не так? — наезжать на Асагири было отчаянным шагом. Если цепляться за Укио было глупо, так как у него есть связи, а за Гена было цепляться опасно из-за его привилегированности. О чем думал этот коп, когда лез в осиное гнездо, связываясь с Сайонджи? "Не в осиное, а в шмелиное, Укио-чан." Уэй вдумчиво перебрал бумажки, а затем ответил: — В нетрезвом виде в такой час, ай-яй-яй, как плохо. — Йо смотрел на листки с неизвестными документами, боясь встретиться с Укио взглядом. — Вы это только что из головы взяли? — говорят, что в Японии полиция хорошо работает, не коррумпированно, но Йо представляет собой другую японскую полицию, отдельную. И политика у него была своя, и управление. Молиться да плакать — больше ничего не поможет. Укио холодно смотрел на полицейского, обдумывая решение. Он хотел преподать урок безмозглому блюстителю псевдозакона, вдобавок сообщив на копа куда следует. Нечего у Сайонджи деньги вымогать. Следом за этим звукач поразмыслил, чего же Йо так денег ищет. "Может у него серьезные проблемы, что он из каждого угла по йене достать пытается?" Доставая из бумажника купюру в 1000 Йен, Укио знал, что плохо поступает, подкармливая подобных нечестных идиотов. Он надеялся на судьбу и полагался на желание поспать. Если что, Сайонджи ждет прибавки или обнуления очков кармы, принимая все как есть. Боги вновь плакали в его ногах, а Укио протягивал деньги полицейскому с серьезным и уставшим видом. — Теперь вы довольны? Йо кивнул, и Сайонджи больше не видел причин оставаться здесь, он поспешил удалиться прочь из этого участка, чтобы ему случаем не приписали несколько круглых штрафов или парочки незакрытых дел. Парень вышел из помещения, встречаясь с темной улицей, которую освящал лишь свет участка. Укио вспомнил, что Ген вышел довольно давно, и за возней с деньгами Сайонджи потерял за ним слежку. Рядом с полицейским участком звукооператор видел курилку, к которой и направился, однако никого внутри он не увидел. Вместе с этим в сердце Укио поселилась тревога. Он не видел поблизости мест, куда мог пойти Асагири, и тем более силуэтов, намекающих на молодого телеведущего. Недавно Сайонджи утверждал, что у Гена есть маленький шанс не потеряться пьяным по дороге домой, вот только со временем парень понял, что под маленьким шансом могут располагаться совсем маленькие цифры. Блуждая по близлежащим дорогам к участку, Укио пытался прислушаться к окружению, чтобы хоть как-то найти Менталиста. Он знал, что в случае чего на нем не будет лежать ответственность, но Сайонджи не мог просто взять развернуться и уйти домой, не переживая о состоянии Гена. По поводу его личности и звукооператора было большое количество вопросов и противоречивое мнение, однако в этот момент Укио считал его неуместным. Возможно, Асагири направился к себе, придя в более функциональную форму, и понапрасну Сайонджи сейчас бегает в поисках коллеги. Но не исключено, что Гену грозила какая-либо опасность. Пора уже Укио завязывать с беспокойством о всех вокруг и забить, уходя в свои заботы, а не в заботу об окружающих. Ничего Сайонджи не мог поделать с собой. — Ген! — парень запыхался бегать в темноте, ища пропажу. Было бы так забавно, если бы Гена реально похитили. Полицейские скорее всего не поверили бы Укио, приди он заново в участок. Парню было сложно ориентироваться в неизвестной местности, поэтому попытки найти след другого парня заставлял Сайонджи блуждать по тупикам. Укио не знал, насколько удобно будет обращаться к тем же полицейским, чтобы они нашли ему Асагири, и насколько этому поиску будет рад сам Ген. Звукооператор чувствовал себя мамашей, потерявшей взрослого ребенка, на прогулку которого она дала добро. А он у него даже зажигалку не отнял, и Укио опасался, что может заспавниться в голове у пьяного Менталиста. Обходя здание с обратной стороны, где не было и малейшего намёка на свет, Сайонджи услышал долгий выдох. Он повернулся в ту сторону, откуда шел звук, и заметил оранжевую точку в воздухе. Укио поспешил к этому загадочному месту и через десяток шагов увидел фигуру курящего Гена, сидящего на скамейке. Звукооператор будто снова смог дышать и жить. Расслабленно сделав вдох, парень подавился едким дымом. — Вы курите в непредназначенных для курения местах. — несмотря на загрязненность воздуха, Укио сел рядом с Асагири на скамейку, размякая на ней. Парень повернул голову к Гену, смотря на его умиротворенное лицо. — А еще вы теперь должны мне 1000. Менталист слегка удивленно приподнял бровь, не понимая, с какой стати из него выпрашивают деньги. Всюду аферисты, что поделать. Укио откинул голову на спинку скамейки, смотря в темное небо над собой, которое прикрывалось редкими листиками с дерева рядом с лавкой. Облагорожен этот участок был, однако, хорошо. Либо Осака так сильно отличалась, либо Ген с Сайонджи так далеко забрели, что нашли участок тишины в этом мире. — Какая твоя любимая черепашка ниндзя? Звукооператор повернулся к Гену, не ожидав услышать его голос и такой странный вопрос. Асагири выглядел так, будто ничего не сказал, но на самом деле он ждал ответа, еще раз затягиваясь. Укио задумался, решая заткнуть молчащего Гена, чтобы и дальше наслаждать тишиной. — Леонардо? — Сайонджи выбирал между рассудительностью и адекватностью Леонардо и мемностью Микеланджело, но решил, что Асагири будет все равно на ответ Укио. Телеведущий хмыкнул, забавляясь занудности звукооператора, и замолчал. Он про себя радовался обретенному факту, ведь теперь Ген мог сказать, что знает Укио. Сайонджи смотрел вверх, как струйки белого дыма переплетаются друг с другом, расформировываясь и теряя цвет, пока новое облако не заменяло старое, и так с каждым новым звуком выдоха. И в этой полупрозрачной ауре поселилась бледно-белая луна, тускло светящаяся, но при этом светящаяся ярко. Звезд не было видно, так как из-за городской загрязненности черт что-либо просветиться, даже самые яркие звезды. Укио не знал, чего его тянет в раздумья над естественной красотой природы, он находил это даже романтичным. Сайонджи отвел глаза в сторону, замечая, что Менталист тоже лег затылком на твердую спинку, безмолвно смотря ввысь. В темных глазах Гена образовался круглый блик, переносящий далекую луну на полотно в виде глубокого зрачка. Звукооператор чувствовал себя слишком уставшим, чтобы мыслить о подобных мелочах. Он закрыл глаза, прислушиваясь к округе, ожидая, когда Асагири докурит. Стояло лето, но жарким оно было не ночью. Фантомный ветерок обдувал обнаженную кожу, шевеля все вокруг, играя неприметную песнь шорохов и шелестов. Укио и Ген были одеты в легкие штаны, первый парень обошелся тонкой рубашкой, а Асагири сверху футболки накинул зачем-то хаори, словно в баре могло быть холодно. Однако сейчас прохлада ощущалась, и Сайонджи немного завидовал, что не взял хотя бы банальной жилетки. Укио слышал, как в соседнем районе гудят машины, с шумом проезжающие по дороге, как полицейские в ближайшем здании спорят о чем-то. Сайонджи мог расслышать треск выгоревшей лампочки, находящейся неподалеку. Парень даже разбирал тифканье тех самых воробьев, которые единственные уцелели во всей ситуации с полицейскими. И надо же было им ввязаться в эту череду тупых глупостей. Многие бы сказали, что ночью город засыпал, вот только он, напротив, оживал, разделяя свой поздний образ с десятками людей, которых это устраивало. Едва ли различимые голоса прохожих, лай собак, вышедших на прогулку, доносились до уха Сайонджи. Посидев молча на скамейке некоторое время, улавливая массу звуков, которые никто не замечает и не заметит, и они так и останутся в пустоте бытия. Укио услышал рядом с собой тихое сопение. Открыв глаза, звукооператор увидел спящего Гена, который не двинулся со своего места. Его веки были прикрыты, ресницы подрагивали от холода, а грудь мягко вздымалась. Укио напоследок посмотрел на небо и на белую луну, понимая, что ему опять придется тащить Асагири.***
Сайонджи был готов себя проклинать за идиотские решения. Парень пытался кое-как открыть входную дверь, правильно вставив ключ и не уронив Гена, свисающего на плече. Укио ели проник в свой дом. Он не успел разуться, вбегая, чтобы оставить Менталиста на диване в гостиной. Парень выпрямился, жалея спину, вытягивая затекшие руки и разминая растерзанные плечи. Усталость, смешанная с кровью, текла по венам, и ощутив домашний уют, она удвоила концентрацию. Парень вернулся снять обувь, после проходя вымыть руки. Ему стоило обдумать и запланировать завтрашний день, и то, как он будет объяснять Асагири с начальством сегодняшние приключения. Забивать на ночь голову Укио был не рад. Что-нибудь придумает потом. Вытирая мокрые руки полотенцем, парень вышел из ванной, подходя к дивану, на котором разложился Асагири. Сайонджи знал, что зря он вписался в это все. "Нельзя быть таким добродушным."