***
— Марсиль, можно поговорить с тобой наедине? — прошептала Фалин, нервно поправив воротник рубашки. Марсиль ощутила, как её сердце на секунду остановилось: что-то в тоне Фалин казалось ей очень непривычным. Она едва заметно осмотрелась по сторонам и, взяв Фалин за руку, завела её в уже давным-давно знакомый извилистый коридор. — Что произошло? — Марсиль нахмурилась. — Нет-нет, ничего страшного, не волнуйся, — Фалин помотала головой, ободряюще улыбаясь, — просто, эм, Сюро сделал мне предложение руки и сердца. Я не знаю, что ему ответить. Марсиль замерла и почувствовала, как её лицо принимает странное, скривлённое выражение. «Меня сейчас стошнит», — подумала она и вместо этого промолчала и слегка сгорбилась, сложив руки крест-накрест. — Т-ты тоже думаешь, что это немного неуместно? В конце концов, мы добываем сокровища все вместе, и я знаю, что Чилчак строго против всяких романтических разборок в группе. Ну, он прав, — Фалин почесала затылок. — Зато, наверное, Лайос был бы рад такой новости. — Нет, это всё неважно, — Марсиль с опаской взглянула Фалин в глаза, будто боясь увидеть в её обычном прищуре неодобрение, и нервно сглотнула, не готовая услышать ответ на вопрос, крутившийся в её голове. — Скажи, Фалин… Что ты сама чувствуешь? Ты любишь Сюро? — Я долго думала об этом, и… знаешь, он очень хороший парень, — Фалин понизила голос, — но он просто хороший друг. И, наверное, нечестно было бы притворяться, что его чувства взаимны. — Т-тогда всё очевидно, да?! Просто скажи «нет», и всё! — абсолютно беспристрастно и холодно сказала Марсиль, и её голос совсем не начал дрожать от внезапно появившегося волнения. — Незачем отвечать на предложения, от которых ты будешь чувствовать себя несчастной! — Я не знаю, появится ли у меня ещё жених. Наверное, нет — в конце концов, мне уже двадцать три, а ещё это подземелье, и мы все живём такой неспокойной жизнью, какая сведёт любого ухажёра с ума, — Фалин улыбнулась с долей меланхолии в её взгляде. — Послушай, — Марсиль обхватила мягкую тёплую ладонь Фалин своими руками, — ты такая замечательная, такая милая, такая хорошая и почему-то так о себе думаешь. Думаю, что для кого-то ты обязательно будешь стоить всех волнений и суеты, и это даже не будет… он, — Марсиль нахмурилась и наморщила нос. — И я бы… эм, я думаю, что ты несправедливо думаешь о себе. Марсиль сжала губы в тонкую полоску, не позволяя себе сказать лишнего. Фалин заключила её в крепкие, тёплые объятья, и Марсиль почувствовала — помимо желания раствориться в руках Фалин — странное злорадство к Сюро. Ведь Марсиль понимала Фалин лучше. Марсиль была умнее, и, в конце концов, Фалин была её, только её лучшей подружкой. И Фалин рассказала это именно ей. А ещё Фалин обнимает Марсиль и улыбается ей так, что солнце начинает светить ярче, хотя под землёй его нет вообще, рассказывает про (ужасных, страшных, отвратительных, но это не так важно) жуков, которых нашла на стене, помогает ей заплетать косички и моется в банях вместе с ней. С ней, да. Именно с ней. И пусть Марсиль хотела сказать что-то совсем другое и называть Фалин не просто лучшей подругой, а, может быть, чем-то немного иным, Марсиль промолчала. Потому что Марсиль может подождать более подходящего момента, чем этот.***
Марсиль чувствовала, как земля под её ногами дрожит, и подземелье медленно перестраивается, стараясь угодить желаниям, которые без остановки жужжали в её голове. Где-то там, в далёкой части этого каменного механизма, на ходячих грибах вырастали маленькие милые цветочки; где-то там остались почти все её друзья. Ей было одиноко и холодно, холодно и одиноко, но она изо всех сил старалась об этом не думать. «Неважно, как чувствую себя я, ” — думала Марсиль, — «пока мои друзья в опасности, я должна думать о них. Пока я не воскрешу Фалин, я должна думать о ней.» Глаза Фалин были закрыты, и её прекрасное лицо даже подо льдом, прозрачным, как кристалл кварца, было залито румянцем — казалось, будто она спит и вот-вот проснётся. Марсиль уже видела это лицо по утрам, когда приходила к Фалин в комнату звать её в трактир на завтрак. Фалин любит персики и вишню; Фалин любит некрепкое вино, и от него её щёки всегда разгораются ещё сильнее. Ступая по подземелью, Фалин смотрит под ноги и старается не наступать на муравьёв и пауков. Демоническая сущность красного дракона, перемешанная с ангелом, с её прекрасным ангелом, которого она подвела, напоминала о себе сквозь толщу льда. «Это всё, должно быть, просто сон, ” — подумала Марсиль, и мурашки пробежали по её коже. «Я проснусь, и ты будешь снова рядом со мной, Фалин, и у меня будет время сказать тебе всё, что я хотела бы сказать.» От холода в пещере её пальцы едва сгибались, и всё же она осторожно, боясь опять всё испортить, протянула руку к огромной глыбе льда, по которой бегали маленькие снежно-белые монстры. Дыхание Марсиль перехватило от мороза, исходящего будто изнутри льдины и переливающееся электрическими разрядами по кончикам пальцев. — Фалин… — вслух вторила она и почувствовала, как кто-то аккуратно набрасывает на неё тёплую, будто заранее согретую кем-то, накидку. «Чего ты желаешь, Марсиль?» Крылатый Лев, конечно же, уже знал ответ, несметное множество ответов, которое Марсиль могла бы дать на этот вопрос.