Малина между нами

3. Хан еле проснулся в семь утра. Как же хотелось спать… Голова не могла оторваться от подушки, глаза свинцом налиты, ещё и мышцы пиздецки болят, словно в тренажёрке ебашил с Арнольдом Шварцнеггером. Парень еле дошкандыбал до летней кухни. Там бабушка уже жарила блины и рассказывала планы на день грядущий. — Джисон-и, ты чего еле шевелишься? — Мышцы болят немного, будто я с гантелями занимался неделю. — улыбается Хан и уплетает вкусные блинчики. — Да, в деревне много приходится физически работать, но в этом есть и плюс… — она осмотрела внука и продолжила мысль. — …Фигура будет отличная. Парень кивнул. — Кстати, внучок, а может ты вечером корову пригонишь? Хан посмотрел на бабушку максимально умоляющим взглядом. — Ба, умоляю, только не это… Я ж не знаю как, куда и что… Да и я морально ещё не готов… — Да там ничего сложного. Минхо возьми. Он расскажет: что, да как, и поможет пригнать. Когда я болела, он нам Глицинию приводил. — Глицинию? — Хан искренне удивляется. — Имя коровы нашей. Она очень хорошо реагирует на него и идёт, когда зовут. — Бабуль, давай в другой раз. Я чёт боюсь. Всё, что угодно, но не это. Джисон закинул в рот последний блин, запил молоком и пошёл на огород. Сегодня лёгкая работа: собрать колорадских жуков, нарвать зелёного лука и укропа, чтобы бабушка закатала на зиму и по фасоли пройтись пощипать бурьян. Хан оставил телефон у забора на скамейке и, размявшись, решил начать с тяжёлого, а именно с фасоли. Её рядочки были широко посажены и можно было рвать бурьян сразу с двух сторон. Парень сосредоточенно спасал Планету Фасоль от зелёных захватчиков и не заметил, как напротив него стоял его сосед. Он громко поздоровался: — Приветули. Хан поднял голову, но из-за поднимающегося солнца, которое находилось за спиной Минхо, парень не видел его лица — пришлось выпрямиться. — Ага. И тебе. Хан снова садится на корточки и продолжает свою работу. Он начал от края, который прилегал к чужому огороду. Рыжеволосый тоже приседает напротив и рвёт со своей стороны, но скорее занимается хернёй, ведь у них нет сорняков от слова совсем. — Помочь? — предлагает Ли. Джисон поднимает голову, смотрит из-под козырька его чёрной бейсболки таким осуждающе-диким взглядом, а потом гордо заявляет: — Я и сам справлюсь. Тут работы на десять минут. Минхо хохочет. — Ага! Видел я, как ты на днях два несчастных рядочка два часа мучил, из которых час стоял раком и рассматривал бурьян. — Отвали. Тебе-то какая разница, как я стою — хоть на мостике? И вообще, ты что, сталкеришь меня? — Ого! А ты и такое умеешь? На мостике? Покажи. — Минхо медленно начинает рвать чужую траву, которую пропустил Джисон. — Я много чего умею… Эй, убери свои ручищи от моих сорняков. Джисон легонько бьёт своей рукой по тыльной стороне ладони Минхо. — Я помочь хочу. Чего бьёшь? — Ты первый начал… Это видишь? До сих пор болит… — и Хан резко показывает на рассечённый уголок губы. — Я перегнул, извини. Что бабушке сказал? — Ничего, сказал на грабли наступил. — Хан легко улыбается, вспоминая, как бабушка носилась с мазями и причитала, что так и без зубов можно было остаться. Рыжеволосый тоже улыбается, его волосы блестят, отдавая медным раскаленным солнцем. Такой необычный цвет! — Извини. — Ли смотрит с глазами полными сожаления. — Отстань. Мы не друзья. Ты меня бесишь. — отрезал Джисон и снова шлёпнул чужую руку, чтобы не лезла к его сорнякам. — Разве? Мне показалось, что нравлюсь… Городской делает удивлённое лицо. — С чего бы это? — Если бы прям так уж бесил, то ты бы отписался и заблокировал, но ты до сих пор мой друг. — Знаешь выражение: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе!» — Сунь-Цзы «Искусство войны»? Вот я и держу. — Ну, это не достаточно близко. — продолжает диалог Минхо. — Всё, не разговаривай со мной. Тебе заняться нечем? Иди погоняй лысого или что вы там деревенские делаете в свободное время? Ли улыбается и отвечает: — А я уже. — Фу… — скривился Джисон. — Избавь меня от этой мерзости. Минхо продолжал хитро улыбаться и помогал рвать бурьян. После десяти минут молчаливой работы, почти молчаливой, если не считать кряхтение Джисона, когда он пытался вырвать огромный бурьян, который был ему почти по пояс. Рыжеволосый с лёгкостью выдернул его и эпично, будто в замедленной съёмке бросил на кучу. Городской на это лишь фыркнул и продолжил сидеть на корточках, и рвать малюсенькие травинки. — Джисон, а Джисон? — Чтоо? — У тебя яйцо из шорт выпало. Хан быстро смотрит на свой пах и, понимая, что его развели чертовски злится, а Минхо заливается. — Ты совсем чокнутый? Не смешно! — Может и совсем, а может и нет. На велике умеешь кататься? — Ясен хрен, что, да! — Давай покатаемся после обеда. Покажу тебе кое-что. Фоток наделаем для флэшмоба. Уверен, твоим городским корешам и не снилась такая красота. Хан задумался. Звучало заманчиво, ведь всё равно самому скучно, а так какая-никакая компания. — Ну, не знаю. У нас один велосипед и дедушка вряд ли разрешит взять его. — У меня есть лишний. Я поделюсь. — Ладно, посмотрим. В течении часа Джисон спас от сорняков всю фасоль, не без помощи Минхо, конечно. Затем нарвал бабушке лука и укропа. Минхо всё это время был рядом. У него почти не закрывался рот и он что-то рассказывал, но Хан делал вид, что ему не интересно. Но на самом деле было очень интересно. — Ладно. Я пошёл. Типа… спасибо. — Спасибо в карман не положишь. — ухмыляется Ли. — Я тебя пофоткаю. — предложил Хан. — Идёт. После обеда, Джи предупредил бабушку: — Ба, я покатаюсь с Минхо. — Ох, дедушка взял велосипед и уехал к своему товарищу. — Минхо сказал, что у него есть ещё велосипед и он поделится. — Отлично. Только недолго, чтобы я не волновалась. Пойду отдохну, а то от этой жары у меня голова болит. — Давай, бабуля, отдыхай. В доме прохладно сегодня. Джисон тем временем надел более удобные шорты, телефон закинул в застёгивающийся карман на штанине. Обуться не успел, как услышал громкое: — Джи-соон! Хан выскочил во двор в шлёпках и показал «тшш». — Бабуля спит. Не ори! Мог бы написать. — Да-к я и писал, но ты был не в сети. — А, чёрт… Мобильный интернет плохо ловит в доме. Жди. Сейчас обуюсь и выйду. Хан проверил бабушку, она мирно посапывала под включенный индийский фильм. Парень плотно закрыл двери и калитку на замок, обул свои кеды, а затем неспеша вышел к Минхо. Тот в двух руках держал большие велосипеды. — Выбирай любой. Один мой, один брата. Хан выбрал тот, что был в правой руке. Парни сели на велосипеды и Джисон последовал за соседом. У того на плечах был чёрный рюкзак. Что в нём было? Хан понятия не имел, но какая разница. Сначала парни ехали по центральной улице. Она была самая красивая здесь: и школа, и тот самый единственный магазин, и парк, и детский садик и дом культуры. Далее Минхо свернул на неизвестную улицу и они покатились вниз, а затем снова вверх. Уже почти на выезде из деревни ребята заехали на возвышенность. Минхо ловко спрыгнул с велосипеда и встал смотря вдаль. Они стояли на вершине холма, а там внизу огромный лазурный пруд, окружённый зелёным камышом, вдали отчётливо слышалось кваканье жаб и стрекот сверчков. Выглядело великолепно! Умиротворяюще и вдали от мирской суеты. — Ну как? Можем спуститься вниз. А можно сделать несколько фото здесь и потом спуститься. — Красиво! Давай пару кадров здесь, а пару внизу. Минхо раскрыл рюкзак и достал клетчатое покрывало и постелил на траву. Парень сел так, чтобы был виден пейзаж позади и он. Затем сорвал какие-то полевые цветы и поднёс к лицу. — Фоткай. Только так, чтобы подстилки не очень много было в кадре. И можешь на свой. У тебя камера лучше. Хан пожал плечами и достал смартфон. Наверное, Минхо стесняется, что у него не iPhone. Подумалось русоволосому. Он прицелился и сделал пару пробных кадров, смотря на то, как красиво ветерок ворошил чужие блестящие волосы. Хан так увлекся, что сделал около тридцати фото Минхо. — Ну, что там? Показывай. Городской сел рядом и начал показывать фото. — Я тут жирный. И эту удали, а здесь глаз заплыл. И эту удали — у меня тут ухо странное. Что-то сегодня твой внутренний фотограф спит… — Хаха! Может это не фотограф виноват, а модель лицом не вышла. — смеётся Хан и его щёки надуваются, как у хомяка. Они досматривают до конца и две последние фотографии, приковывают взгляд обоих парней. Минхо там крупным планом, цветы слегка у лица, взгляд томный мечтательный, одним словом, красиво. — А вот эти ничего. Скинь мне потом, ок? Хан слегка потерял дар речи от того, что случилось и просто кивнул. — Давай теперь ты… Хочешь на подстилке или…? — Я не хочу фотографироваться. — внезапно осекает Хан. — Эй, ты чего? Обиделся что ли? Нормальный ты фотограф. Вон какие клёвые фотки вышли. — Ли не понимает, что за резкая перемена. — Не обиделся. Просто не хочу. — Так, не выёбывайся. Давай сюда телефон. Я сфоткаю так, что фотомодели будут нервно курить в сторонке. — Минхо нагло лезет в чужой карман на штанине и выхватывает телефон. Хан улыбнулся и Минхо быстро щёлкнул этот момент. Он фотографировал с разных сторон. — Смотри чуть в сторону и сделай задумчивое лицо, а руку сюда. Отлично! — Ли сделал серию снимков и улыбнулся. — А теперь сорви цветочек и поднеси к лицу. Деревенский делает ещё около десяти фото. — Ну, разве не хорош? Хан поднимается с подстилки и подходит к Ли. Джи рассматривает фото и начинает критиковать: — Здесь у меня глаз перекосило. А это что за Квазимодо? На этой щёки толстые. Ни одного приличного фото. — Ля, ну чего ты придираешься? Хорошее же фото. Поверь мне на слово. Джисон, конечно же, не верит. — Не верю от слова совсем. Хочешь меня уродцем выставить и на фоне моих фотографий быть супер-красавчиком. — Хан злился и сделал вывод, что Минхо криворукий. Рыжеволосый и сам расстроился, что соседу не понравилось ничего. Хотя Минхо не считал что у того, глаза перекосило или щёки толстые… Ну может чуточку хомячьи, но это не недостаток, а, скорее, милая черта. — Ладно, давай спустимся вниз. Парни спустились к пруду. У воды было прохладней, а ещё несколько фруктовых деревьев создавали неплохую тень. — Давай здесь попробуем ещё пару кадров? — предлагает Минхо. Сперва Джисон сделал несколько селфи в своем стиле, потом сфотографировал природу. Минхо в это время лежал на покрывале с закрытыми глазами и слушал характерные щелчки камеры. Хан тихонько наклонился над рыжеволосым и сфотографировал его с закрытыми глазами, а потом ещё раз. Ли приоткрыл один глаз и прищурился. — Ты что, меня фоткаешь? — Ага. Ты тут, как труп получился — бледный, прям такой ненастоящий, зомбически- зелёный. — Удали. — Нет. — Я сказал, удали…иначе… Минхо хватает Хана за ноги и имитирует звуки и поведение зомби. Тащит парня вниз и почти кусает его за икру. Джисон пытается отбиваться от зомби и смеётся. Небольшая потасовка и оба лежат на подстилке и смеются. — Ты чокнутый, Минхо! У Вас тут все такие? — Да. Но, пожалуй, я на первом месте. — улыбается рыжеволосый. Он вытягивает свои руки вверх и смотрит на них в отблеске солнечных лучей, которые пробиваются через крону деревьев. Джисон засматривается на чужие мощные предплечья, как вдруг слышит от Минхо: — Ладно, давай традиционное селфи и домой. Пока доедем, уже вечер будет. Ребята ложатся немного ближе, подвигают головы и делают несколько снимков. В какой-то момент оба инстинктивно поворачиваются лицом друг на друга и зависают, пока камера делает серию снимков. Через тридцать секунд оба резко отворачиваются. Они поднимаются и просматривают, что получилось. Почти все фото получились удачными, лишь на двух немного засветилось от солнца, а на третьей рука вздрогнула и вышло размыто. Но говорят, что самые неожиданные фото и есть самые лучшие. Те пару кадров, где парни повернули голову друг на друга и получились самыми-самыми. Джисону тоже почему-то понравилось, как это выглядело, но он, конечно же, решил включить немного выебонов. — Это на мусорку. - и парень уже потянулся, чтобы нажать /удалить/. — Стооой! Пришли мне, а потом удаляй. — Зачем? — У меня тут волосы так красиво легли. Смотри! Такие густые. — врёт Минхо и улыбается. Джисон рассматривает волосы Ли на фото, но вроде ничего сверхъестественного. — Ладно. Только чур не выкладывать. Если опубликуешь где-либо, то я выставлю ту твою фотку, где ты трупиком валяешься. Я предупредил. Минхо кивает. — Всё, go домой. Пить хочу, жесть. — ноет Хан. — У меня есть вода. — Деревенский достаёт небольшую бутылочку и протягивает соседу. Тот открывает и жадно припадает к горлышку. Пьёт так, что по подбородку и по шее течёт. — Тише пей, а то подавишься. Там ещё много, я всего лишь немного отпил. Хан останавливается, кашляет и плюется куда-то в сторону. — Я же говорил тише. — улыбается Минхо. — В смысле, ты пил отсюда? — В прямом, вот так брал и пил. — рыжеволосый показывает, как он пил, касаясь горлышка губами. — Фу!.. Мерзость! Здесь же твои слюни — это не гигиенично. — И что? А как люди целуются — не мерзость? — Это другое. — Ну вот, тогда это получается совсем безобидно, потому что мои слюни смешались сперва с водой и только потом с твоими слюнями. Хан сдержал ненастоящий рвотный позыв и снова закашлял, пока Ли собирал подстилку в рюкзак и смеялся. Парни запрыгнули на велосипеды и помчались наперегонки. Правда, это была не лучшая идея — ехать по щебёнке на скорости, а впереди резкий поворот и Хана заносит. Его велосипед так лёг на бок, что парень проехался коленкой по камням и, потеряв управление слетел с велосипеда и оказался буквально под ним. На осознание у обоих ушло слишком много времени, а впереди откуда ни возьмись едет грузовик. И водитель именно сейчас решил попиздеть по телефону и прикурить сигаретку. Минхо резко тормозит, так что колеса буксуют и пыль столбом. Он нещадно бросает свой велосипед и бежит к Джисону, который, кажется, был слегка в шоке. Парень не сообразил, что лежит посреди дороги и впереди едет грузовой автомобиль. Он не может подняться. Ли резко оттаскивает то, что осталось от железного коня, хватает Хана и буквально на руках несёт на обочину. Водитель спохватился и просигналил пустому брошенному велосипеду. Преграда не исчезла и он с перепугу успевает объехать брошенное транспортное средство. — …Ты как? Джисон, ты меня слышишь? — Минхо осматривает голову соседа, которая лежит у него на коленях. — Крови нет — уже хорошо. — Кровь есть — это пиздецки плохо. Телефон… Чёрт, моя мобилка. Парень счёсанными руками, которые огнём пекут и трясутся, пытается нащупать телефон в кармане. — Стой. Давай я? Минхо открывает карман и достаёт чужой смартфон. — Ни царапинки. — успокаивает Ли. Чего не скажешь про Джисона: колени содраны до мяса, кровь сразу расползается большим пятном по ноге, в ладошках кусочки мелкой щебёнки и тоже счёсаны нехило, локти такие же. Стадия шока проходит. Она заменяется агрессией. Хан пытается подняться. — Стой! Там есть вода. Давай руки помоешь и коленки. — Похуй на воду. Это всё из-за тебя. Подсунул мне велик без тормозов! Убить меня хотел? Ненавижу! Стоило тебя встретить и всё идёт по пизде. Теперь не колени будут, а жопа курицы после заживления. — Вообще-то, велосипед ты сам себе выбирал. Они оба были в норме и тормоза работали. Минхо забрал с дороги транспортное средство, пострадавшее не меньше Хана: спицы выгнуты, колесо пробито и руль выкрутило в другую сторону. Джисон думал, что бабушка разнервничается, увидя его в таком состоянии, а этого нельзя допустить. Минхо чувствовал себя ещё хуже, чем пострадавший и отчасти винил себя в произошедшем. — Идти можешь? — Отстань. Могу. — Хан поднимается и пытается самостоятельно идти, но пиздецки больно. А ещё он не знает дороги, ведь они на окраине деревни, поэтому парень останавливается на развилке и пытается включить GPS. — Прости. Можешь винить меня, но позволь помочь. В таком виде идти не вариант — нужно хотя бы кровь остановить. Мой одноклассник живёт недалеко, давай к нему. Запрыгивай! Хан не совсем понимает, куда запрыгивать, ведь он ногой не может шевелить, а второй велосипед не в состоянии ехать. — На твой велик? Ты будешь везти меня? — удивляется Джисон. — Ну хочешь, могу на спине понести? Но не настолько уверен в своей силе. Не думаю, что смогу три километра пронести. Минхо полил на чужие руки и на коленки, но вода закончилась. Второй велосипед рыжеволосый оттащил поглубже в траву на обочине и прикрыл сухими ветками. — Ты что, его тут бросишь? — удивляется Хан. — Потом вернусь. Его никто не заберёт, не волнуйся. Или тебя нужно было бросить? — Тебе повезло, что я ранен, щас бы так и вмазал. — угрожающе рычит, но, скорее, мило фырчит Хан и с помощью Ли забирается на багажник. Рыжеволосый поручил свой рюкзак Хану, тот закинул его на одно плечо. — Держись за меня. — Я за сиденье. — Ладоням будет больно и не удобно, а так обхватишься предплечьями за меня. Хан думает, но Минхо прав и ладони сейчас адски пекли. Он несмело окольцовывает талию Ли, чувствуя, какой у того твёрдый пресс, словно под кожей плита бетонная. Минхо отталкивается и ноги уже быстро крутят педали. Учитывая сколько они проехали, то пешком Хан бы точно не дошёл ни до этого друга, ни тем более, домой. На резких поворотах Джисон почему-то машинально сжимал чужой живот сильнее. Ехали в основном молча, но когда хватка Хана внезапно ослабевала, Минхо быстро интересовался, всё ли нормально, а когда тот мычал «Нормально», то рыжеволосый на время успокаивался. Наконец-то, Ли притормозил у какого-то двора и, придерживая велосипед, громко крикнул пару раз: — Чан-биин! Из красной выкрашенной двери через минуту вышел очень смуглый и черноволосый парень. Он был одет в чёрную борцовку и широченные штаны странного покроя. В одной мочке колыхалась длинная серьга, а на шее около трёх разных цепочек, причём и под золото и под серебро. Да что они все такие огромные? Не пацан, а бык какой-то! Джисон на фоне него выглядел изящной девочкой, а Феликс — тот вообще бы казался одиннадцатилетним мальчиком. Хан с трудом слез с багажника. Черноволосый присвистнул и оценивающе посмотрел на всего в крови Хана и встревоженного Минхо. Рыжеволосый что-то сказал на незнакомом языке: — Бахталэс! — Миро дэвэл! Нихуя себе! На него собака напала или зомби? — Бин понял что неудачно пошутил и открыл калитку, понимая почему ребята здесь. — И тебе бахталэс, Бин. Это Джисон — мой сосед. — Ага. Узнал. Тот городской фраер, которого ты целовал? Хан округляет глаза и смотрит на своего соседа таким взглядом, что Ли даже поплохело. — Давай без этого. Сейчас он деревенский, как и мы. И ему нужна помощь. — Ну, раз так, то мы своих не бросаем. Мишто явъян! Я, Бин, но можно просто Цыган. ЛиНо, проведи его к колонке, пусть обмоет ноги и ладони, а я за аптечкой. Рыжеволосый махнул рукой и повёл Хана за собой. Джисон хорошенько, насколько это возможно в текущих обстоятельствах, вымыл ладони и локти, затем наклонился и, всхлипывая, в прохладной воде смыл грязь и засохшую кровь. Затем ребята направились в летнюю кухню. Но не успели они отойти от колонки, как на них нёсся огромный черный пёс, чем-то напоминавший Чанбина. Он громко лаял и Джисон нехило испугался и заскочил за спину Минхо, ухватившись своими руками за плечи соседа. Тот легонько улыбнулся и начал здороваться с псом: — Бумер, нельзя! Бумер! Это Джисон — наш друг. Хороший мальчик, хороший. — Ли гладил пса, а тот подпрыгивал и обнюхивал Минхо, но, учуяв кровь, уже хотел начать лизать чужие колени. Чанбин вовремя подоспел и закрыл пса в будке, пока гости быстро шли в небольшое кирпичное здание. Бело-серый тюль, закрывавший вход от мух, колыхался от лёгкого ветра и Бин распахнул его, чтобы парни вошли. В летней кухне пахло вишнёвым вареньем, которое потихоньку кипело в огромной металлической миске. — И что у вас случилось? — Бин открыл розовую сумку-аптечку, вероятно, раньше это было косметичкой, но теперь там лежало куча баночек и таблеток, несколько пачек бинтов и ваты. Парень протянул всё это добро Минхо: — Ладно, ухаживай за своей лачинько babygirl, а мне надо варенье мешать, чтобы не пригорело, иначе мамка меня на дискач не отпустит. Хан смотрит убийственным взглядом на Минхо, явно нуждаясь в объяснениях, но они будут потом. — Мы это наперегонки ехали и… — Небось на Балках случилась авария? — Ага. — А!.. Чувак… — Чанбин резко повернулся и обратился к Хану. — …Не бери в голову и особо не печалься. Там все хоть раз, но оставляли куски своей плоти и крови. Все, кроме Минхо, он ездит лучше и аккуратнее всех. Ему можно и жизнь доверить. Он нас всегда на великах после пьянки по домам развозит. — поделился Цыган и улыбнулся во все тридцать зубов, потому что остальные, а именно «двойка» и «тройка» были украшены золотыми «коронками». И тот чувствовал себя настолько уверенно, что Снуп Дог бы нервно курил в сторонке. Интересненькая информация о Минхо. Отметил про себя Хан и натянуто через боль улыбнулся. Минхо заботливо промывал рану антисептиком, а потом смазывал йодом. Хан чуть не взвыл от боли, но нужно было терпеть, особенно перед таким брутальным Цыганом. Он немного пугал Джисона, особенно, когда посматривал на гостя с таким странным прищуром и сверкал золотыми зубами. — Я сам. — сердито и горделиво отчеканил Городской и схватил банку с йодом. Хан справился со своими коленками и даже с одним локтем, но Минхо снова взял инициативу в свои руки и начал обрабатывать правый локоть соседа. Затем нахально схватил правую, наиболее пострадавшую ладонь парня в свою руку и начал промывать перекисью. Пекло пиздецки и Хан даже зажмурился, потому что глаза увлажнились от накативших слёз. Парень зажал губы. Его лицо выражало максимальную боль, но он был тихим. Городской сидел около сорока секунд с закрытыми глазами, пока не почувствовал лёгкий тёплый ветерок обдувающий его ладонь, а после этого ещё кое-что нежное. Однако Хан не смог понять, что это было за приятное прикосновения, от которого вся боль словно улетучилась. А когда Джисон распахнул глаза, то это ощущение мгновенно испарилось. Вторая рука пострадала меньше, но и ей оказали помощь. Хан охренел, когда понял, что в первый раз Минхо дул на ладонь, потому что сейчас он делал то же самое. Однако того нежного прикосновения не последовало. — Бин, сможешь сегодня-завтра забрать велик и оставить его у себя. Мне нужно провести Джисона домой. — Он на Балках остался? — Ага. Там прямо на обочине, на развилке под травой и ветками. — Без проблем. Доварю варенье и сгоняю. — Наис, вортако. Мы повалили домой. — озвучил Минхо. — Ок. Сейчас проверю, где Бумер, а то вдруг выскочил. Черноволосый выглянул и дал добро, что можно выходить. — Спасибо, Бин… Цыган… — неуверенно поблагодарил Хан и легко улыбнулся — Без проблем. Тэ явэн бахталэ! — ответил черноволосый, но Хан не знал что это за язык. Джисон снова взобрался на багажник и легко обвил руками талию Минхо. — Это на каком языке? И что он сказал? — Романо ракирэбэ, то есть на цыганском. Или ты думаешь, что его прозвище просто из ниоткуда появилось. Он сказал: «Счастливо пребывать!» Первые пять минут ехали молча, но Хана распирало от возмущения: — Ну и? Ничего не хочешь объяснить мне? — А что я должен объяснять? — Например, что ты своим дружкам понарассказывал обо мне? И когда это ты целовал городского фраера? Лачинько babygirl — это как, блять, понимать? Вообще-то, я парень! Па-рень! Усёк? У меня член есть! Член, а не вагина! Минхо зажал губы, дабы не смеяться вслух. — Лачинько — это хорошенький. Покажи. Что правда, есть? — сквозь улыбку интересуется Минхо. Хан пытается быть спокойным, но со всей силы сжимает бока Минхо. Тот резко дёргается и тормозит. — Совсем страх потерял? Тебе одной аварии мало? Хочешь, чтобы мы вдвоём перевернулись и разбились? — Я хотя бы буду знать, что умер не зря и тебя с собой заберу. — отвечает Джисон. Минхо ставит велосипед на подножку и слазит с него, а потом хватает Хана за плечи и громко говорит, но скорее кричит: — Глупый, никогда не говори о смерти в свой адрес! Никогда, слышишь? Не желай этого ни себе, ни другим. Джисон пугается и округляет глаза в ужасе: — Л-ладно! Эй, успокойся. А ты никогда не рассказывай своим корешам того, чего не было. Ли тоже злится и почти рычит: — Да ничего я не рассказывал! Это лично их фантазии. Это всё после того общего фото… Цыган решил, что мы целовались. Вот и всё. Он фантазёр ещё тот. Любит сплетни распускать. — Похуй… Поехали уже домой. Бабушка там, наверное, уже извелась вся. Ещё около получаса ребята были в пути. Ехали не разговаривая, каждый думал о своём. На улице уже смеркалось, когда велосипед остановился у двора Хана. — Ещё раз извини! — Умгу… — промычал Хан и тихонько юркнул во двор. Он молился, чтобы бабушка с дедушкой не увидели последствий его катания с Минхо. Парень радовался, что они были в летней кухне и он тихонько прошвырнул в дом, а потом в свою комнату. Хан надел длинные бриджи и кофту с длинным рукавом, а грязную одежду бросил в стирку. Парень снял с веревки полотенце и не заходя к старшим крикнул: — Ба, я дома. Я в душ. Быстро приняв душ и одевшись, Джисон зашёл на кухню. — Всё в порядке? Долго же вы катались. Где были? — Ездили к пруду, заезжали к другу Минхо, фотографировались. — Через Балки ехали? — интересуется дедушка, окидывая изучающим взглядом внука. — Ага. — Ох, опасное место. Там часто велосипедисты колени счёсывают. — Да. Минхо рассказал. — отвечает Хан, не поднимая глаз на старших и не показывая свои ободранные ладони. — Ладно, Джисон-и, мы отдыхать. Кушать будешь? — Доброй ночи. Буду. Я всё уберу в холодильник. Не волнуйся, бабуля. Старшие ушли и Хан вздохнул спокойно. Он хорошенько поел, выпил чай, убрал еду в холодильник и, закрыв кухню, пошёл к себе в комнату. Спать было рано и русоволосый решил посмотреть пару серий аниме. Однако оно совсем не смотрелось и мысли были о другом. Хан выключил его и зашёл в галерею, перебрал свои фото, которые сделал Минхо и думал, что делать с фотками соседа, которые он наснимал. С одной стороны, хотелось удалить их нахуй, чтобы память не занимали и не напоминали об этом ужасном дне, но с другой… А с другой, было в этом дне и что-то хорошее, например, красивый пруд… Красивый Минхо! Подумалось Хану, когда он долистал до тех нескольких фотографий крупным планом. Смешной зомбический Минхо! Хан улыбнулся взглянув на смешные кадры, где тот дурачился и делал вид, что он зомби. А ещё эти селфи, где они лежали на подстилке и смотрели друг на друга. Но что запомнилось наиболее — это тот тёплый ветерок на ладонях, оставленный Минхо, когда он дул на рану и то приятное прикосновение. Джисон только сейчас понимает, чем оно было вызвано, а чтобы убедиться в своей догадке, парень целует свою содратую ладонь и прикрывает глаза. Что? Не может быть! Получается он действительно коснулся губами моей ладони? Но зачем? Почему-то от этой мысли лицо Хана вспыхнуло жаром, сердце тревожно забилось и Хан поцеловал себя ещё раз, чтобы вспомнить, точно ли это ощущение он почувствовал. Да! Однозначно оно! Парень зашёл в Инстаграм. Пролайкал фото Феликса с их сходки. Завтра ребята собирались на море и Джисон немного им завидовал, а ему и выставить нечего. Парень сфоткал свои содранные до мяса ноги и выставил в сторис с подписью: «Спасибо за «ахуенный» день! Теперь мои колени, как жопа курицы😵» Сразу в Direct посыпались сообщения: «Братан, что случилось? Это рваные раны? Тебя собака покусала?» Джисон без какой-либо подписи скинул Минхо все фото, на которых тот был и то их общее селфи, которое порывался удалить. Ли поблагодарил за фотографии, но сосед не ответил, тогда Ли на свой страх и риск выкладывает в историю их общее и слишком двусмысленное фото с подписью: «Спасибо за прекрасный день и за разъедающее чувство вины» /Опубликовать/ Реакции не заставили себя ждать и первая, конечно же, была от Джисона в Direct. ✧J.One✧ Ну и зачем? Я вроде четко сказал, что будет, если опубликуешь это фото… Или до тебя с первого раза не доходит? LeeKnow😼 Я всё понял. Просто хотел ещё раз извиниться. ✧J.One✧ 🙄🙄🙄 Джисон и зол, и ему смешно читать предположения друзей, что же случилось с ногой, поэтому парень публикует в посте два фото: первое, где Минхо лежит на покрывале с закрытыми глазами слегка бледный и уставший, а второе, где они дурачились и он почти укусил голень Хана. Затем фото подписывается: ✧J.One✧ Здесь оказывается зомби-апокалипсис🤪 Он всё-таки добрался до меня 🧟🧟🧟 #летний_флешмоб_для_моих_пацанов🌄 LiTiPuTi🐣 Ах, вот оно что! Значит, это зомби тебя так покрамсали? 😅 Я уж испугался, что по-настоящему что-то случилось. Весело у вас, я смотрю! 😁 LeeKnow😼 Ням-ням! Было вкусно! 🧟🧟🧟 Хочу ещё 😏 Джисон лайкнул комментарий, но ничего не ответил. Что происходило у этих двоих не понимали ни ульсанские, ни деревенские пацаны, но что-то очень интересное.