«Любовь цыгана без обмана, любовь цыгана навсегда.
Голову закружит сладкое вино,
Нас ночь с тобой обнимет и сольёт в одно…»
Несколько девушек поднялись с парапета и с ними несколько парней. Пары пошли танцевать. Одна цыганка в жёлто-красном наряде закружила и Минхо. Джисон с интересом смотрел, как они танцевали и это было чертовски красиво. Не так горячо, как в других парах, но оно и понятно, однако пришлось подыгрывать, чтобы не было слухов и Минхо крепко обхватывал талию девушки, что она даже ахнула. Чанбин стоял рядом и похлопывал в такт песни и громко посвистывал, оглушая Хана. Городской тоже хлопал и улыбался. Такое он нигде больше не увидит, словно другой мир открылся перед глазами. Многие бы сказали вот, мол, дикари необразованные, воры и шарлатаны… Да что говорить, Хан и сам так думал изначально, но теперь увидел, что они такие же люди, как и все остальные, созданные всё тем же Создателем, просто другие… Свободные, как ветер в поле, горячие, как цыганские костры, красивые, как звёздная ночь и манящие, прямо как глаза Минхо сейчас. ЛиНо хоть и смотрел на девушку в танце и улыбался ей, но иногда посматривал и на Джисона. Песня закончилась цыганка что-то сказала Ли и он ответил подмигивая, а потом быстро вернулся ко входу к широким ступеням, где стояли Джисон и Чанбин. — Вот не упустит возможности закружить тебя! — смеётся Бин. — Это же Лейла, никто так не любит танцевать, как она. — улыбается Минхо, поправляя рубашку на слегка взмокшем от танца и жары теле. Джисон с интересом слушал и пару раз бросил взгляд на ту цыганку, но и она не осталась в долгу и сразу подмигнула Хану. Тот испугался и перевел взгляд на приятелей. — А ей можно танцевать с другими? А если муж с заточкой? — с волнением спрашивает Городской. — Она не засватана ещё. — отвечает Чанбин и улыбается. — А это значит, у меня есть шанс. Цыган озарил своё лицо снупдоговской улыбкой и пошёл к девушке. Цыганские песни продолжали играть, а пестрые юбки летали перед глазами Джисона. Он рассматривал обстановку, а Минхо иногда смотрел вперёд, а иногда на соседа. — Ты, наверное, не так всё представлял? — Честно, я вообще не представлял, но мне нравится. Это интересно. Просто я тогда слышал другие песни. — поделился Хан. — Обычно цыгане недолго здесь гуляют, поэтому первые пару часов ставят музыку для них, а потом уже для остальных. — Ясно. — Как танцуют цыгане ты увидел. Теперь я хочу посмотреть, как танцуют в городе. — Да ну, нет. Я не умею. — смеётся Хан. — Ну, если ты танцуешь так же, как и говоришь, что не умеешь петь, то я вдвойне хочу это увидеть. — Да иди ты. Нет и ещё раз нет. — отнекивается Хан. К ребятам подошёл Чонин: — О чём воркуете? — Да вот, пытаюсь заставить Сони показать, как в городе танцуют. — Идёмте. Пусть пока цыгане танцуют. Я поставил плейлист на час, а потом и наша очередь. Чонин повёл ребят внутрь здания. Оно выглядело старым и совсем не привлекательным с виду: серые обшарпанные стены, кое-где обсыпалась штукатурка, зелёная и голубая краска, которой подкрашены были снизу стены, слегка облущилась. Блондин остановился у одной двери. Вообще-то, там было две, но на большой было написано «вход в зал», а другая была без надписи — вот в неё и вошли. Хан увидел на столе что-то вишнево-красное в пластиковых бутылках и много стаканчиков. Хоть бы компот! Подумал Хан. — Садитесь, сейчас ребята подвалят. — А что за праздник? — интересуется Хан. — Ну, во-первых, пятница, а во-вторых, у моей мамы День Рождения. Юбилей как-никак. Она разрешила и сама с подругами и коллегами празднует за соседней дверью, там и мама Сынмина, кстати. Джисон искренне удивился: — Вот так мама! — Лучшая! — подчеркнул Чонин. Дверь открывается и в комнату заглядывает рыжеволосая женщина. Сомнений, что это мама Чонина, не возникло, потому что тот же лисий разрез глаз и та же открытая и милая улыбка. Хан с перепугу поклонился и начал тараторить тост. Все были в шоке, особенно женщина: — Ах, спасибо-спасибо! Мне очень приятно. Как вы тут? Чонин, музыка играет? — Да. Я всё подключил. — Отлично. А где остальные ребята? — Сейчас придут. Она кивнула на пакет, как потом оказалось там была еда и удалилась. Ребята засмеялись, а Хан так и стоял, хлопая глазами. — Ты это зря, дружище. — улыбнулся Чонин. Джисон вопросительно приподнимает бровь. — Она тебя запомнила, теперь заставит петь с ней под аккордеон. — И он споёт. Сони, отлично умеет петь. — поделился Минхо секретной информацией. — Ну, всё! Тогда ты точно попал. — смеётся блондин и хитро прищуривает глазки. — Ладно, садитесь. Через пару минут в помещение вошли Чанбин с Сынмином. Ребята сели на свободные места. Ян начал наливать алкоголь в бумажные стаканчики. — Я не буду. — сразу отрезал Хан. Чонин сделал такое лицо, что даже Чанбин испугался. — В смысле, ты не будешь? Мама так старалась. — Вино не пью. — Это не вино. И это пойло очень слабенькое. — утешил Ян, но так и не сказал, что в стаканчике. Конечно же, Минхо знал, почему Хан не хотел пить вино. Вероятно, те воспоминания действительно стали для парня неприятным опытом. Оно слабенькое! — говорили они. Доверие к этим ребятам у Хана уменьшалось с каждым стаканчиком вишнёвой наливки. Два раза парня передёргивало от крепости и жгучести алкоголя, но уже на третьем стакане это прошло. Даже Сынмин и тот пил лучше, чем Хан и ни разу не скривился, правда снесло его раньше всех и он начал повторять теорему Пифагора, говоря о том, что это самое гениальное открытие. Джисон пил медленно, боясь опьянеть, да и хотелось помнить этот весёлый вечер. Хотя будет ли он таким и дальше никто не знал… Ребята расспрашивали у Джисона о городе, о его друзьях. Решили сделать общее фото для инсты. Как раз зашла мама Яна и тоже напросилась, мол, она Именинница и без фотографий. Ну как отказать? Около десяти фото и она осталась довольна. Естественно, она зашла не ради фото, а проверить, как там дети и затем вернулась к коллегам. Ян сказал, что ему надо убедиться, играет ли музыка и парень вышел. — Давно не делали фото для флешмоба. — озвучил Минхо. — Ага. Есть идеи? Джисон зашёл в Instagram и запостил их общее фото, стараясь особо не демонстрировать алкоголь. — Надо подумать. LiTiPuTi 🐣 Хорошей пятницы, Джи 😏🎉 Мне сегодня ждать фото для #летний_флешмоб_для_моих_пацанов🌄??? Я готов! Чонин вернулся и тоже зашёл в Инстаграм и на страничку к Хану. FoxINy 🦊 Конечно, ждать! Но уверен, что такое повторить будет сложно 😉 Чонин ответил Феликсу и улыбнулся. LiTiPuTi 🐣 Я заинтригован! Жду 😏 — Чони, что ты задумал? У меня нет идей для фото. — с опаской смотрит Хан на переписку на его страничке. — А как насчёт видео, а не фото! ЛиНо сказал, ты хорошо поёшь… — Да вы что, с ума сошли? Нет! Я не хочу позориться. — отнекивался Хан. — Давай. Мама подыграет. Ей только в радость. Буквально две минуты и уделаешь своего друга. — Я не умею петь! Однако Чонин уже выскочил за дверь. — Ты чокнутый? Ну и кто тебя за язык тянул? — злился Хан. — Позориться перед Госпожой Ян. Пиз…ц! Ещё и выпивший. — Наоборот! Сейчас голос будет литься, как эта наливка в твой стакан. Ты подумай над песней, кстати. Она очень много знает и современных, и цыганских. Чонин рассказывал, что хотела стать певицей, но родители зарубили её мечту на корню и она стала преподавать музыку. — рассказал Минхо. Джисон на пару минут задумался о том, какую бы песню хотел спеть, но сразу же отбросил эти мысли. Однако влетела воодушевлённая Госпожа Ян и Хан мысленно похоронил Минхо, но тот лишь ухмыльнулся. — Так, я объяснил маме, что нам нужно. Она может на фортепиано подыграть. Джисон хотел провалиться сквозь землю. Хан шёл медленно, будто на смертную казнь. Все вышли и прошли в соседнюю дверь, там располагался актовый зал. На сцене фортепиано и несколько микрофонов. Чонин в считанные секунды включил их. — Джисон, верно? Что поём? Хан задумался, а потом показал в телефоне песню, которая ему очень нравилась. Она из стареньких и шанс, что Госпожа Ян точно её знала превышал семьдесят процентов. — Конечно, знаю. Я под неё вальс танцевала на выпускном. Хит на все времена. Ребята сели на зрительские места в первый ряд, а у Хана даже ноги затрусились. Мама Чонина подобрала ноты и Хан спел немного без микрофона. — Так, стой! Слегка низковато для тебя. Давай эту тональность? Готов?Что бы я делал без твоего острого язычка?
Ты притягиваешь меня и тут же отталкиваешь.
Я сбит с толку, без шуток, я не могу понять тебя.
Что же происходит в этой чудесной головке?
Я с тобой в этом волшебном и загадочном приключении
И голова идет кругом, не пойму,
что это со мной, но я буду в порядке.
Моя голова под водой,
Но я дышу свободно.
Ты сумасшедший и я схожу с ума…
John Legend- All of me
Когда Хан начал петь, то только после первого куплета вдумался в слова песни, и они были близки к тому, что происходило в душе Хана. Чонин снимал на свой смартфон, а русоволосый дал Минхо свой, чтобы тот тоже немного записал. Джисон думал, что первый куплет, припев и всё, но Госпожа Ян всё продолжала играть и, кажется, сама кайфовала от исполнения Хана. Городской покраснел, потому что помимо ребят его слушали ещё вышедшие из подсобки несколько учителей, которые не поняли, что за концерт, на который их не позвали. Парня одарили первыми в его жизни настоящими аплодисментами на сцене. Джисон покраснел. — Сколько музыкой занимаешься? — интересуется Госпожа Ян. — Не занимаюсь. Пою для себя, немного играю на гитаре. Самоучка. Мама Чонина округляет глаза, задумывается на пару минут, а потом говорит: — Тебе нужно развивать свой талант. Это я тебе говорю, как человек, который закончил и вокальную школу, и консерваторию по классу фортепиано. У тебя прекрасный голос и слух. Ты сфальшивил всего два раза и то, это заметила только я, остальные сидели с открытыми ртами. Хан стоял в приятном шоке, но в ещё большем афиге он был, когда Госпожа Ян предложила Хану походить на уроки вокала вместе с её сыном. После она ушла продолжать праздненство, ребята тоже пошли за свой стол. — Ну, нихуя себе! Да ты реально охренительно поёшь! — воскликнул Чонин. — Теперь мы обязаны спеть дуэтом. Чего молчал? — Да я как-то и не знал, что могу петь. Но раз твоя мама сказала, что неплохо… — смеётся Хан, но стесняется. Пока остальные ребята громко разговаривали и ржали с шуток Бина Городской услышал на ухо: — Это лучшее, что я слышал, если не считать твоих стонов. Джисон словно падал куда-то в самые недра земли, но прежде, чем гулко упасть, он летел в пропасть около тысячи метров. Хан покраснел, но ничего не ответил. Парень сделал вид, что слушает своё собственное пение, чтобы выбрать удачный момент и вырезать кусочек видео для флешмоба. Отрезок выбран, загружен и подписан: Первое исполнение, первая моя сцена, первые аплодисменты 🎉🎤 Спасибо Госпоже Ян за аккомпанемент🙏 #летний_флешмоб_для_моих_пацанов🌄 LiTiPuTi 🐣 😱Вот так… ебашишь-ебашишь в студии месяцами, а тут кто-то раз спел в деревенском клубе и завтра проснётся популярным 😏😁 А вообще, горжусь! 🥺 Я давно тебе говорил, чтобы развивал свой голос 👏👏👏 LeeKnow😼 Поставлю на будильник, на звонок, скачаю и загружу это исполнение себе в 🧠 🤌🤌🤌 WolfChan 🐺 Вау! Обалдеть! 👍👍👍Джи, не знал, что поёшь 😳😳😳 ✧J.One✧ Блин, да не пою я 🙈🙈🙈 FoxINy 🦊 Да не смущайте пацана 😅😁 Но присоединяюсь ко всем… Очень круто, учитывая, что самоучка 👏👏👏 Хан пролайкал все сообщения и убрал смартфон. Ребята допили наливку и доели закуски— можно и потанцевать. Когда они вышли на улицу, густой запах ночных фиалок ударил в нос. Как же восхитительно пахнет эта ночь! Подумалось Хану. Часть цыган разошлись и на парапете в основном остались лишь несколько человек. Девушки уже не танцевали, поэтому можно было включить другую музыку. Танцпол разрывали песни Bruno Mars, оказывается, Чонин, как и Джисон был ярым фанатом. — Да не танцую я! — кричал Хан, когда его под руки вели Чонин и Сынмин на танцпол. Однако под заводной хит Runaway baby стоять просто не возможно и ребята начали прыгать и махать руками. Было весело, жарко и хорошо. Однако не всем, потому что Минхо резко остановился, когда увидел какого-то высокого парня, курящего неподалёку. Он опёрся о колонну клуба и смотрел на прыгающих ребят, а в частности на Минхо. Ли отошёл и Хан заметил его отсутствие только через пару минут. Он пытался рассмотреть, с кем разговаривал его сосед. Тем временем у стены: — Так вот с кем ты теперь проводишь время? Смотрю, весело тебе с этим гаджо? — Не провожу я ни с кем время. Он мой сосед. Общаемся немного. Минхо отвечал спокойно. — Ту хохавЭса, мэ джинОм! — повышал голос цыган. — Я не вру. Тебе-то что? Я имею право общаться с кем хочу. Где Джин? — Откуда мне знать? Пошёл зажимать какую-то городскую девку. — Ну вот и ты займись этим. — и Минхо хотел уйти, но его останавливают. — Тырдёв! Стоять! Ты же знаешь, что девки меня не интересуют, а вот такие котики, как ты… — Отвали! Иначе отцу расскажу! — Ничего ты не расскажешь! Не рассказал же до сих пор никому… Даже Джин не знает, верно? — Если не отвалишь, узнает и Джин, и все остальные. В этот момент к Минхо подошёл Джисон. Чёрт! Как же не вовремя, Сони! — ЛиНо, ребята хотят пойти погулять. Ты с нами? — Здравствуйте! Бахталэс! — здоровается учтиво Джисон, понимая, что перед ним цыган и это точно Маркус. Хан узнал его: острые черты лица, орлиный нос, а взгляд такой хищный, можно даже сказать убийственный. — Ёв миро, годжо! Увы, Хан не знал перевод и Минхо был этому очень рад, ведь он точно не принадлежал Маркусу, как тот заявил. По повышенному тону и по эмоциям на лице цыгана Джисон понял, что ему не рады, а Минхо очень некомфортно находиться рядом с Маркусом. Хан осторожно берет Минхо за предплечья, а Маркус буквально кидается на Городского и толкает его так, что тот падает прямо на ступеньку. Обозлённый цыган уже замахивается, но Ли присаживается перед своим соседом и закрывает его собой. Маркус останавливает свой летящий кулак в паре сантиметров от лица Минхо. Джисон ничего не понимает. Чем он заслужил такое отношение? Почему этот пышущий яростью цыган буквально плюнул в его сторону? В секунду подбежали и остальные ребята, они подняли Хана. — Я сделал что-то не так? Нужно было как-то иначе поздороваться? ЛиНо отводит соседа к стене и самостоятельно осматривает его, словно кого-то дорогого и близкого. В глазах у брюнета испуг и волнение, но затем это проходит. — Ничего ты не сделал. Это просто Маркус долбоёб, заебал уже задирать всех новеньких. — отвечает Минхо, однако в его словах лишь сорок процентов правды, а остальные парень решил не озвучивать. — А ясно! Ничего. Так что, куда пойдём? Только мне бы сначала отлить. А где сортир? — Мне что-то не охота никуда идти… — говорит устало Чонин, да и клуб надо закрывать скоро. — А я тоже домой скоро. Мама уже вроде бы попрощалась с Госпожой Ян. — озвучивает Сынмин. Чанбин лишь пожал плечами. Он явно не хотел быть третьим лишним, поэтому сказал, что собирался провести Лейлу домой. Джисон будто поник, понимая, что никто никуда не хочет идти. — Что ж пацаны, тогда покеда. Тэ явэн бахтале! — отвечает Минхо ребятам и жестом ведёт внутрь клуба, чтобы показать Хану, где туалет. — Эй, ты чё, расстроился? Или из-за Маркуса? — Просто думал погуляем по окрестностям. Никто не захотел, а на Маркуса мне всё равно. Враждовать ни с кем не собирался. — Ну так пойдём погуляем. Чего запечалился? — Вдвоём? — неуверенно спрашивает Хан, но в глубине души очень радуясь такому раскладу. — Боишься? — Ну, такое. Несколько твоих братьев по типу Маркуса и этот мир лишится восходящей звезды. — шутит Хан, однако Минхо такие шутки не нравятся. — Ещё раз так пошутишь и я укушу тебя. Хан от удивления округляет глаза, а Ли продолжает: — И запомни! Никто больше не посмеет толкнуть или ударить тебя. Мне за тебя и зуб потерять не жалко. Городской прищуривается и смеётся: — Не, тебе не пойдёт. Будет не так эпично, как у Чанбина, поэтому давай-ка без потери зубов. Оба смеются. Ребята сходили в уборную. И там даже был рукомойник. Хан прям воспрянул. — Ты чему так рад? - любопытствует Ли. — Рукомойнику, конечно же. — А я подумал, что мне. — ухмылка от Минхо, становится десертом этого вечера. Хан закатывает глаза и ЛиНо улыбается. Парни идут молча и выходят за клуб. Там тропинка проходит через старый парк. — Еба! Куда ты меня завёл? Это похоже не на парк, а на место, где снимался нашумевший ужастик «Ночь мертвецов в деревне Чольхон.» — Не знаю, не смотрел. Но говорят в этом парке раньше часто исчезали люди. Джисон инстинктивно подходит ближе к своему соседу, а ЛиНо тихонько и хитро улыбается. — А мы куда идём? — Сейчас выйдем к детскому садику, правда, он заброшенный и не функционирует, но там есть качели. Можно покататься и по короткому пути вернуться домой. — А других достопримечательностей нет? - оглядывается Джисон и с опаской ступает по высокой траве. И куда потерялась тропинка? Хану действительно жутко, огромные буки и клёны скрипят своими мощными стволами, а листья шелестят от поднимающегося ветра. Темно. И глаза пытаются различать хотя бы силуэты, но мозг сразу же проецирует страшные картинки и видится совсем не то, что есть на самом деле. — Есть и другие, но ты же хотел чего-то щекотящего нервишки. Может и призраков повстречаем. — Блять, ЛиНо, а может ну его, а?… Пойдём домой. Я передумал. — смеётся Хан. — Да и ветер почему-то усиливается. На улице стало немного прохладнее и ветер действительно стал сильнее, ещё более зловеще шелестя листьями на верхушках деревьев. Атмосферка ещё та! Одинокий фонарь, который должен был освещать дорогу на выходе из парка, конечно же, не горит. Но через пару минут деревьев становится меньше и их сменяют высокие кусты давно отцвёвшей форзиции, молодые липы и яблони. Ребята, наконец-то, вышли к садику. Здесь было не так жутко и не так темно, ведь впереди была хорошо освещенная дорога. Хан сразу садится на старые качели в виде самолётика, хотя от него остался только нос и одно крыло, а железный хвост спилили и сдали на металлолом. Минхо стоит рядом. Он задумчиво смотрит куда-то вперёд, пока Хан пытается раскачаться. На удивление качели почти не скрипят, по крайней мере, не так громко, как он предполагал. Джисон открыл смартфон и взглянул на время, затем зачем-то посмотрел погоду. — Представляешь, дождь передают. — Ага. Минхо отвечает поверхностно, не особо вдумываясь, ведь занят: он разворачивает жвачку и закидывает мятную пластинку в рот. — О, дай и мне. Наливка, конечно, вкусная, но в ней точно процентов алкоголя явно больше, чем говорил Чонин. — Нету. Меня самого Чони угостил. — Ля, не будь жлобом. — Хан прячет телефон и поворачивает голову на соседа. — Да нет у меня. - Ли справился с обёрткой и уже отправил в ротовую полость мятный пласт. — Не ври. А та что во рту…? — внезапно озвучивает Хан. Минхо даже не успел начать жевать. Что там надумал себе Джисон? И вообще, как у него в голове появилась эта мысль? Вероятно, ответы знала только наливка! Хан останавливается и спрыгивает с качели. Он медленно подходит к соседу. Ли немного растерялся. — Ну, ладно, дам тебе половинку. Я ещё не разжевал особо. — брюнет уже тянется рукой, чтобы вытащить откушенный кусочек, но Джисон резко хватает чужие запястья. — Дурашка, кто ж грязными руками в рот лезет? Так давай. Аккуратно, не касаясь. Минхо в первый раз за всё время знакомства с Джисоном стрессует. — В смысле? Изо рта в рот? А как же микробы? — Ну, микробы уже проспиртованные вишнёвой наливкой. Где-то в восьми километрах уже гремело и парни повернули головы на звук. Затем ЛиНо приоткрывает рот и зажимает в зубах жвачку. Хан наклоняется к чужому лицу и пытается аккуратно, так же зубами ухватить её. Ребята не закрывали глаз и, кажется, даже не моргали. Однако Минхо был бы не Минхо, если бы не схитрил и, не оставив совсем маленький кусочек мятной пластинки снаружи, вынудил Хана всё же коснуться своих губ. И вот вроде бы добыча уже во рту Джисона, но сосед резко прячет её за щекой. Городской отстраняется на пару сантиметров, а затем улыбаясь, говорит в чужие губы: — Мы так не договаривались. Цыган ухмыляется: — А с чего ты решил, что я так просто её тебе отдам? — Ты вроде не из тех, кто любит усложнять? - Джисон отвечает вопросом на вопрос, чувствуя, что ему слегка неспокойно и сердце колотится. — Да-к я, наоборот, облегчаю… Разве нет? Хан улыбается. На самом деле ему не нужна была жвачка; всё, что ему было нужно — это проверить собственные ощущения, находясь так близко к соседу. Джисон не хотел отстраняться и готов был продолжить эту охоту за мятной резинкой, которая приятно распахлась точно на метр. Однако внезапно одинокие крупные капли дождя начали срываться с неба и, проносясь сквозь ветки липы, под которой стояли парни, падали на их лбы. Ребята задрали головы кверху и резко зажмурились, ведь порыв ветра принёс дождевую тучу, которая прорвалась хорошим таким дождём. — Бришинд джяла! — озвучил Минхо. — Полагаю, это ты сообщил, что пошёл дождь. Цыган кивает. — Что будем делать? — Со ту камЭс? Я спросил: «Что ты хочешь?» — Вариантов не так много: идти домой, бежать домой, пытаясь сократить путь или промокнуть под дождём, но сделать самое охуенное фото за это лето. - перечислил варианты Городской. — Пока мы добежим и попытаемся сократить путь через поляну, то тропинку размоет и там будет такая грязь, что ты свои кеды не отмоешь за неделю, поэтому я за третий вариант. — Тогда пошли мокнуть. — улыбается Хан. Ребята вышли на длинную пустынную улицу, освещённую фонарями, которые горели через один. Соседи шли в обход. Дождь быстро пачкал дорогу, оставляя на ней тёмные отпечатки, словно тёмно-серое конфетти сыпалось на асфальт. И чем быстрее шли ребята, тем сильнее спускался ливень. Парни шли молча, иногда посматривая друг на друга и так загадочно, но счастливо улыбались. Через шесть минут они побежали, вернее, рванул вперёд Минхо, а Джисон последовал за ним. Они словно убегали от ливня, но тот не отпускал ребят, хватая их своими мокрыми ручищами, щедро поливая и намачивая их одежду. В начале другой улицы, когда пришлось свернуть, Минхо остановился под высоким жёлтым фонарём. Он на минуту наклонился, чтобы отдышаться и опёрся о колени руками. Хан тоже слегка задыхался. Цыган поднял голову и случайно устремил взгляд на соседа. Деревенский только сейчас заметил, что белоснежная футболка Хана насквозь мокрая и, кажется, ещё сильнее прилипла к чужому телу, очерчивая тонкую талию, рельефную грудь и отчётливо выделяющяя горошинки сосков. — Давай сфоткаемся? — предлагает Ли. Он выпрямляется и охреневает от того, что Джи спокойно стягивает свою мокрую футболку и немного вытирает ей лицо, с которого ручьём течёт вода. — Хочешь провокационное фото, чтобы урыть своих ульсанских пацанов? - прищуривается хитрый Кот. — А ты догадливый… Поможешь? Минхо тоже расстёгивает все пуговички его блестящей и нарядной рубахи. Ребята становятся прямо под фонарь и делают селфи, включая ночной режим. И вышло более, чем хорошо. Потом на всякий случай щёлкают ещё серию фото. — Давай я сделаю пару кадров, как в модных журналах, где модели мокрые позируют. — предлагает ЛиНо. — Аххаха! Только вот я нихуя не модель. — Ну, обижаешь! Фотограф Ли сделает конфетку из любой недомодели и без Фотошопа. — Ловлю на слове. — Хан улыбается. Минхо подсказывает, как стать и куда смотреть. Делает несколько пробных снимков, меняет настройки и повторяет. Улыбается. Любуется. Смотрит, как красиво и естественно выглядят мокрые волосы Хана, как от дождя завились кончики, как красиво блестит от воды его тело, когда капли соединяясь по несколько, стекают тонкими ручейками. Идеальный! Красивый! Невероятный! — Отойди немного от фонаря влево. Ага! Стой так! Футболку перевесь на другую сторону. — Минхо подходит к своей модели и поправляет прядь волос, более красиво укладывая её на лбу. Ли поправляет небрежно повешенную на плечо футболку, а затем его взгляд скользит по лицу соседа. Медленно и изучающе. Брюнет наблюдает, как капли дождя стекают по щекам, носу и губам Джисона. И снова ничего более совершенного Минхо не видел! Парни зависают друг на друге. Хан тоже разглядывает лицо соседа. Тот медленно жуёт мятную резинку и дразнится. Никто из них не знает, сколько прошло секунд или минут прежде, чем понять, что сейчас идеальный момент для… — Хочешь попробовать снова? — предлагает ЛиНо. — Я и сам собирался… Открывай, только без фокусов. — отвечает Джисон. Минхо машинально приоткрывает рот. А Джисон уже лёг в воображаемый гроб, который сам же себе и сколотил, когда увидел эту вздёрнутую и дразнящую его губу. Только вот под попробовать каждый из них подразумевал своё: один предлагал попробовать свои губы, а второй хотел попробовать заполучить кусочек жвачки. Хан из принципа хотел получить свою часть жевательной резинки, поэтому слегка склонил голову, чтобы было удобней. Он приблизился так близко, что лишь ветер и дождь могли разделять влажные от дождя уста ребят. ЛиНо немного подразнился, показывая зажатую меж зубов жвачку, но резко спрятал её, когда почувствовал невесомое прикосновение чужих прохладных губ. Мокрые уста Хана ощущались просто потрясающе и так мягко. До головокружения. Минхо начал играть жвачкой, вынуждая соседа быть настойчивее. Тот вжался в чужие губы сильнее и зачем-то протолкнул свой язык в рот соседа. На пару секунд брюнет даже растерялся, но быстро спрятал жевательную резинку за щёку. Он осторожно, совсем немножко коснулся чужого языка своим, чтобы посмотреть на реакцию и дальнейшие действия Хана. По огромным глазам Джисона, Минхо понял, что это было зря и, вероятно, перепуганный такой наглостью парень сейчас отстранится от него. Однако Городской стал неуверенно шариться по чужой территории в поисках жвачки. Однако вместо неё постоянно натыкался на наглый язык цыгана. И пока Джи был растерян и пытался своим оттолкнуть чужой, Минхо начал чуть сильнее вжиматься своими губами в уста приятеля. Дождь так и продолжал поливать, иногда меняя направление от порыва ветра. Оба парня уже были полностью мокрые. И вдруг ветер направил потоки воды прямо в лица ребят так, что им пришлось резко зажмурить глаза. И вот стоя под дождём с закрытыми веками, Джисон уже и забыл, что он вообще собирался заполучить. О жвачке он забыл уже в следующие тридцать секунд, когда понял, что Минхо осторожно сминает его губы. Ласково так, мягко пробует, словно пьёт из них драгоценную влагу, будто только на устах Хана есть вода, а они стоят сейчас посреди пустыни. Сердце неистово колотилось в груди, веки будто свинцом залиты — открыть невозможно, а руки зачем-то опустились на плечи соседа, а затем и вовсе сцепились в замок за шеей. Рубашка ЛиНо была насквозь мокрая и прилипла к телу, а под ней так хорошо ощущалась горячая кожа. Всё происходило так стремительно для Хана, но так медленно для Минхо, ведь тому хотелось сильнее, глубже, хотелось дождаться ответных прикосновений, почувствовать, как нравится Джисону. А Городской стоял и думал о том, что его, наверное, забрали пришельцы и поместили в капсулу без воздуха и без ничего, потому что парень будто в вакууме находился. Его ослепило и оглушило. А собственное сердце то падало в пятки, то выпрыгивало куда-то в мозг и вот, на третьем таком прыжке русоволосый вспомнил слова Феликса, когда тот рассказывал, как правильно целоваться. Реакция у Хана была слегка заторможенная… Ну ещё бы! Такую эйфорию он ещё не чувствовал, поэтому малиновым вареньем не только сердце залило, но и извилины. Вскоре до него всё-таки дошло, что происходит и по сути он заполучил не жевательную резинку, а губы Минхо. Заполучил поцелуй Минхо! Губы Минхо, бляять! Это же губы Минхо! Эти сладкие, соблазнительные, манящие, иногда нахальные... Но это же его губы сейчас ласкают мои? Или я сплю? Хана аж пошатнуло от этой информации, ещё и ноги начали отниматься и он будто малиновая желешка, которая начинала подтаивать и терять форму — вот-вот и растечётся по асфальту, но прежде испачкает ЛиНо своей сладостью. Брюнет почувствовал, что Джисону то ли плохо, то ли он сознание теряет, поэтому быстро подхватывает парня своими крепкими руками, сжимает талию так, что Хан почти простонал, но в итоге оказалось промычал. Стало сложно дышать и из-за этого у обоих закружилась голова… А может и не это совсем было причиной… Минхо чувствовал, как Хан сильнее сжимал его плечи, как начал едва-едва, но подниматься выше и скользить по его шее. Это было еле ощутимо, но кончики пальцев всё же пробежались по коже. Минхо не могло показаться. Это однозначно чужие прикосновения, а по мокрому телу они ощущались ещё приятнее, так же будоражаще, как и уста Джисона. Как там говорил Феликс? Соси, кусай, мороженое ешь? Как мороженое? Надо попробовать… Чего терять возможность? Джисон вернул свой язык домой и занялся исключительно чужими губами, начав их пробовать, посасывать, захватывать своими и тянуть. Минхо чуть с ума не сошёл, когда понял, что Джисон начал отвечать. И отвечал довольно настойчиво, совсем не робко, а достаточно уверенно. А говорил, что боится и никогда не целовался! Соврал получается? Так и пробовали друг друга, пока оба не начали постанывать в губы. Минхо начал слегка задыхаться и открыл глаза, чтобы отстраниться, но замер, потому что никогда не видел Хана таким красивым: вода стекала по векам, капли срывались с тёмных ресниц и устремлялись вниз, смешиваясь и с чужими ручейками дождя где-то на уровне подбородка. Но это уже было вне поля зрения, а только ощущалось. И хорошо, что дождь был достаточно тёплый и стоять под ним было не противно и не холодно. Однако ветер был не такой благосклонный и не особо хотел подыгрывать ребятам, поэтому шанс заболеть всё же был. Ли начал отстраняться, но Хана из объятий отпускать пока не планировал, мало ли что ему сейчас на стрессе в голову взбредёт. А вот русоволосый, кажется, отлипать и не собирался, ведь он ещё не наелся мороженого и тянул голову Минхо на себя, чтобы можно было снова уткнуться в сладкие уста. — С-сони, мне н-нужно подышать… Хоть немного… Да и т-тебе не помешает. — на грани шёпота проговорил Ли с улыбкой, но слегка запыхавшись. Джисон распахнул глаза, будто резко пришёл в себя. Мгновенно отстранился, чуть ли не на метр, словно пришельцы выпустили его из той капсулы без кислорода и без ничего. Оба загнанно дышали, точно несколько кругов по стадиону пробежали. — А жвачка? — улыбается игриво Минхо. — Да похрен уже на жвачку. Да и она, вероятно, уже не вкусная. — отвечает Джисон и зачем-то поднимает голову вверх. Неужели думает, что сможет увидеть, сколько там ещё воды должно на них вылиться. Неловкая тишина и только дождь шумит, продолжая щедро поливать парней. — Эмм. Сони, обсудим? — Нет. Столь короткий ответ немного пугает и настораживает Минхо, но он не лезет с расспросами, ничего не говорит и не спрашивает. Он нехотя отпускает чужую поясницу и Хан тоже убирает свои руки с шеи соседа. Брюнет вынимает жвачку, но не выкидывает в траву на обочине, а бережно срывает лист с чьей-то яблони и заворачивает в него жевательную резинку, а затем засовывает в маленький карман своих штанов. Городской смотрит с недоумением: — Зачем тебе эта невкусная пожёванная масса? — Она то может и не вкусная, а вот ты — чертовски вкусный. На память сохраню. И снова Джисон не понимает: Минхо шутит или говорит вполне серьёзно. Снова тишина между ребятами… — Ладно, идём скорее домой, а то я до трусов промок уже. — Не только ты. — подтверждает Джисон. Ребята проходят две длинных улицы. По сути они сделали круг и свернули на их. Шли быстро и молча. Обдумывали. Особенно, Джисон. Очень обдумывал, но, скорее, он находился в каком-то ярком туннеле и плыл сейчас по нему, полностью поглощённый теми ощущениями, что пронизывали его тело, когда они целовались. Хан так загрузился, что упустил момент, когда успел закончиться дождь и как так быстро они вышли к себе. Джисон шёл на автомате и прошёл бы, наверное, до самого последнего дома, пока Минхо не остановил его, взяв за мокрое запястье, но из-за этого рука соскользнула на кисть. Ли держал соседа за ладонь. — Сони, эй… Остановись. И пожалуйста, вернись ко мне оттуда, где ты был эти десять минут, пока мы шли домой. Джисон вздрогнул и устремил растерянный взгляд на соседа. Молчал. Ничего не говорил. Минхо ждал и нервничал. Неужели он опять проебался? Неужели опять на те же грабли? Но вообще-то, это Джисон его не отпускал и чуть не задушил своими напористыми покусываниями и посасываниями его губ. — Стой здесь. Я вынесу тебе твоё утешение. Ты снова слишком загрузился, да? Минхо оставил соседа на пару минут и побежал к тайнику, где оставил малиновый леденец. Вернулся быстро. Боялся, что Джисон психанул и ушёл, накладывая на него проклёны не хуже бабы Щинэ. Нет. Стоит. Ждёт. Хвала Богам, стоит! — Вот он, твой петушок малиновый. Заешь горе, я не знаю… Отвлекись на что-то сладкое… Хан легко улыбается, а потом словно возвращается из Астрала. — Ну, тут больше подходит засоси горе петушком. Оба вздумались в эту фразу. Засмеялись. Замолчали. — У нас всё путём? — на всякий случай спрашивает Минхо. — Завтра и узнаем. — А как? — Ну, если я целый день сосу петушка, то пиз…ц — делай ещё и лучше сразу несколько. А если я не сосу петушка, то всё путём. Сони шутит, а это значит, что вроде как не всё так хуёво… Надеюсь, днём или вечером напишет мне. Попрощались. Снова без каких либо особых ритуалов или объятий. Простое: «Спокойной ночи!» завершило этот особенный вечер и дождливую ночь...