***
Ли Джинсон был вполне доволен своей жизнью. Профессионал до мозга костей, он работал в крупной компании, сопровождая везде одну из самых популярных к-поп групп мира. Свободного времени нет, зато платят отлично! Можно, как говориться, и мир посмотреть, и себя показать. Толпы поклонниц, готовых раздвигать ноги перед ним, потому что кумиры недоступны, перелеты в бизнес-классе, роскошные отели. Отношений не завести с таким расписанием, но ему на данный момент это и не нужно. Он красив, в идеальной форме и еще достаточно молод для семейной кабалы. Все это давало уверенность в себе и нехило подкармливало эго, заставляя смотреть на коллег и других сотрудников компании с некоторым снисхождением, чуть свысока, вежливо, но отстраненно. Все изменилось в один момент. Нет, никаких неожиданностей, все по плану, просто уж очень радикальная перемена. Парни отправились в армию, а ему досталось сопровождать всех остальных подопечных компании. В основном девчонок. И это оказалось его личным кошмаром… Крики и визги, кто-то что-то вечно забывал, собраться к назначенному времени — утопия! От фразы: «Джинсон-щи оппа, дайте мне минуточку!» — уже дергался глаз. Он по привычке рыкнул пару раз, сурово нахмурив брови, но добился только потока слез и размазанного макияжа… А потом ему доходчиво объяснили, что его работа — доставлять нужные тела в целости и сохранности до места назначения, не портя им настроение и не усложняя этим работу другим специалистам, которые вместо записи контента или репетиций вынуждены заниматься с его подопечными психотерапией. Мистер Ли, как его за глаза называли в компании, попытался намекнуть директору, что специалист его уровня будет гораздо полезнее в охране руководства, чем возясь с сопливым молодняком, но… Какой директор захочет телохранителя, который привлекает к себе намного больше внимания, чем, собственно, объект охраны? Вот и Бан Шихек не захотел рядом с собой конкуренции. Работающие с ним охранники лишь злорадно похихикали в кулачок. Шансов что-то изменить не было ни одного… Оставалось лишь сцепить зубы и ждать возвращения «своих» парней из армии.***
В очередной рабочий день, когда Джинсон, скрипя зубами, но изо всех сил пытаясь удержать на лице дружелюбное выражение, привез в компанию группу шумных, доставучих девиц после какого-то очередного шоу, он понял, что ему нужно хоть немного времени побыть одному. Ну чтобы просто расслабить лицо, на котором мышцы свело от неестественного оскала… Покинуть здание он не мог, поэтому просто шел по бесконечным коридорам, пытаясь сообразить, где лучше укрыться от чужих глаз. Всего на полчасика, не больше! Кабинеты, кабинеты, зал танцевальной практики, студия звукозаписи… все не то! А это? Маленький тренажерный зал, где каждый мог заниматься самостоятельно, а для групповых занятий недостаточно места. То, что нужно! И Ли решительно открыл дверь, скрестив пальцы, чтобы в помещении никто не занимался. Ему показалось, что удача на его стороне и в помещении никого нет. Джинсон повернул щеколду замка, запирая дверь, и прислонился спиной, устало прикрыв глаза. Тишина… Он просто побудет здесь совсем немного… — Выпьешь? — вопрос прозвучал так неожиданно, что Ли вздрогнул, распахивая глаза и мгновенно собираясь. В дальнем углу зала, за большим тренажером баттерфляй, на стопке сложенных матов кто-то сидел. Приглядевшись, Джинсон узнал менеджера, которого перевели работать с женской группой за несговорчивость и упрямство. Он часто встречал Седжина в компании, сочувствуя ему, но не вмешиваясь. — Нет, я пас, — отказался Ли. — А я выпью. Голова звенит от бесконечного женского писка… — с этими словами Седжин отодвинул в сторону рекламный плакат у стены, который прикрывал небольшую нишу для хранения мелочей. — На сегодня уже отмучался, мне можно… Покопавшись, Ким достал из самого дальнего угла ниши бутылку соджу, свернул крышку и сделал приличный глоток прямо из горлышка. Казалось, его ничуть не волновало, что его застукали за распитием алкоголя прямо в стенах компании. Вопреки первому порыву уйти, мистер Ли прошел внутрь зала и сел рядом с менеджером на сложенные маты. Оба молчали. Через несколько минут, Джинсон протянул руку за бутылкой, а Седжин молча передал ее. Они понимали друг друга, потому что оба оказались в схожей ситуации, слова были не нужны. Сделав еще по паре глотков каждый, они переглянулись, устало вздохнули и поднялись со своего импровизированного дивана. Ким аккуратно закрутил крышку и убрал бутылку на место, задвинув нишу рекламным щитом. Начальник охраны уже был у двери, ожидая пока все следы их маленькой слабости будут скрыты. Кивнув Седжину, он вышел первый, так и не сказав больше ни слова. С того дня они оба наведывались в зал, иногда пересекаясь, а иногда нет, но находя в нише новую бутылку или пакетик снеков.***
Вечером накануне лунного Нового года в здании компании, всегда кишащем людьми, было непривычно тихо. Рабочий день закончился, три четверти сотрудников отпустили по домам, к семьям. Все готовились встречать Соллаль, и никто не хотел задерживаться на работе. Шагая по гулким пустым коридорам, Ли Джинсон думал о том, что уже довольно долго не ездил на праздник к родителям. Конечно, он частенько не мог выбраться к ним из-за работы, но примерно половину пропущенных посещений он отсутствовал по собственной воле, лишь прикрываясь занятостью. Живущие в маленьком городке, строго придерживающиеся устоев и традиций, его родители не слишком одобряли род деятельности сына, в особенности его частые поездки зарубеж. Они не принимали его взглядов и считали, что западная культура влияет на сына негативно, настойчиво и недовольно призывая его вернуться в родной город и выбрать традиционную специальность. Джинсон поэтому и не рвался в отчий дом, каждый раз прикрываясь работой, лишь регулярно отправляя родителям деньги. Но все же праздновать Соллаль в одиночестве — отстой. В этом году он будет свободен на праздник. Собственно, его работа на сегодня уже закончена, осталось лишь одно дело — встретить в аэропорту поздно ночью группу, возвращающуюся из Японии, и доставить до общежития. Накануне лунного Нового года с билетами было непросто, поэтому и рейс оказался настолько неудачным по времени. Ли установил на телефон напоминание, чтобы не опоздать с выездом, и направился в тренажерный зал, где рассчитывал найти Седжина, пропустить рюмашку и скоротать время. И не ошибся. Родители Седжина развелись, как только он поступил в университет. Первые пару лет он ездил к ним на праздники по очереди, но каждый раз один из родителей оставался обиженным. Вскоре они оба создали новые семьи, в которых появились свои дети, и Седжин со временем перестал чувствовать себя дома и у матери, и у отца… Ну и ездить к ним перестал, постепенно сведя визиты к нулю. Он каждый год получал от обоих формальное приглашение, но предпочитал проводить Соллаль, да и другие праздники в обществе Бантан и был вполне счастлив. До недавнего времени… После его перевода праздники превратились для Кима в унылые дни, проведенные в холостяцкой квартире, либо в посиделки в баре с последующим одноразовым сексом. Ну хоть от утомительных и шумных подопечных немного отдыхал. Седжин не строил никаких планов на предстоящие выходные, даже не стал нигде бронировать столик. Закончив со своим расписанием и затолкав девчонок по машинам, он сразу же пошел в тренажерку, желая расслабиться и предпочитая это место своей пыльной квартире. На компанию в этот день он не рассчитывал. Достав из своего тайничка непочатую бутылку соджу, он разложил на матах «праздничную» закуску, в виде жареной курочки из KFC, которую забрал у курьера, когда выпроваживал своих подопечных. Заботами его сотоварища по посиделкам, в тайничке так же появилась стопка одноразовых стаканчиков, чтобы не распивать из горла из одной бутылки. — Уже начал? — раздалось от двери, когда Седжин только-только собрался скрутить крышку. — Ты вовремя, — удивленно протянул он. — Не ожидал тебя сегодня увидеть… — Мне к трем в аэропорт, — Джинсон всегда был немногословен. За все время их «общения» они не обменялись и десятком предложений. Мистер Ли привычно запер дверь и прошел к импровизированному столу. Усевшись на матах напротив менеджера, он скинул свой строгий пиджак и снял галстук, который ненавидел всей душой, но был вынужден носить, соблюдая официальный стиль. Седжин в это время разлил соджу по стаканчикам и протянул один Джинсону. Выпили молча. Прежде чем потянуться за закуской, Ким выудил из глубокого кармана пачку влажных салфеток и протер руки. С тех пор, как он стал работать с девчонками, кардиган с бездонными карманами стал его рабочей одеждой и хранил множество вещей, совершенно ненужных хозяину, но совершенно необходимых его подопечным. Там были и бальзам для губ, и тушь с пудрой, тюбики каких-то кремов, салфетки и спонжи, маленький блокнот с карандашом, дезинфицирующее средство и много еще каких-то пакетиков и флакончиков, в назначение которых Седжин не вникал. Он просто опускал очередную отданную ему «на хранение» вещь в карман и забывал о ней, тем более что владелица чаще всего никогда больше о ней не вспоминала. Выбросить все это барахло он не мог, потому что в самом начале уже совершил эту ошибку, долго извиняясь и успокаивая девицу, которая закатила истерику из-за выброшенной им упаковки фруктовой жвачки. Именно эта жвачка была жизненно необходима ей для работы, а то, что упаковка провалялась в кармане менеджера практически месяц, никого уже на тот момент не волновало. — Поедешь к семье на Соллаль? — спросил Ким, протягивая салфетки. Он ничего не знал о семье охранника и лишь надеялся, что не затронул неприятную ему тему. — Нет, — короткий ответ не подразумевал дальнейшего обсуждения. Выпили еще по одной. Дальше Седжин пил один, потому что Ли прикрыл свой стаканчик рукой. Ему еще работать ночью. Есть тоже не особо хотелось, и Джинсон откинулся спиной на маты, забросив руки за голову. Ткань рубашки плотно обтянула тренированные мышцы. Он лежал, смотря в потолок маленького зала, и наслаждался тишиной и покоем, который чувствовал, находясь в компании менеджера. Ему сейчас не нужно было быть сильным, сосредоточенным, принимать мгновенные решения и подстраиваться под настроение звезд. Такие моменты случались в его жизни не часто. А Седжин, случайно бросив взгляд на своего компаньона, не смог почему-то отвести глаз. Рельефное тело, расслабленное сейчас рядом с ним, манило дотронуться, ощутить под пальцами твердые мышцы, провести носом вдоль шеи и почувствовать терпкий, мужской аромат. Ким не был пьян, при его габаритах для опьянения ему нужно было намного больше, чем небольшая бутылочка соджу, но алкоголь приятно будоражил кровь и притуплял здравый смысл и осторожность. Недолгая борьба с собой была проиграна, и он, отставив свой стаканчик и отодвинув остатки курочки, устроился рядом, продолжая разглядывать охранника. Не в силах и дальше сопротивляться своим желаниям, Седжин обхватил большой ладонью запястья Ли, припечатывая их к матам, навалился всей массой на тело под ним и уткнулся носом в сгиб плеча и шеи, с шумом втягивая воздух. Джинсон мгновенно напрягся, превращаясь в сплетение стальных мускулов. Каждую секунду ожидая удара или болевого приема, Ким чуть приподнялся, зажимая чужое бедро между своих ног, и свободной рукой принялся расстегивать рубашку на охраннике, открывая себе больше доступа к коже. — Умереть хочешь? — прозвучало возле уха холодным тоном. — Скорее всего… — почти так же безэмоционально в ответ. Джинсон, конечно, проигрывал менеджеру в массе, но безусловно мог скрутить или ударить того без особого труда. Он оставался напряженным, как туго скрученная пружина, готовая резко развернуться, сметая все на своем пути, но ничего не делал, никак не мешая действиям Кима. Он и сам не понимал, почему медлит. Разум подсказывал дать отпор, провести захват, прижать к полу, но жадные, слегка подрагивающие пальцы, изучающие кубики его пресса, вызывали внутри не протест, а некий трепет. Ощущения были необычными, совсем новыми для Ли, поэтому он медлил и ничего не предпринимал. Не получив сопротивления, Седжин, все так же ожидая удара в любой момент, продолжил изучать рукой идеальное тело. Крепкие мышцы практически не продавливались пальцами, а четкий рельеф заставлял член в штанах менеджера наливаться кровью. Он оглаживал грудь, обводя ареолы сосков и чувствуя легкую дрожь чужого тела, спускался по бокам к прессу, очерчивая каждый кубик, и вновь поднимался вверх к ключицам. Вскоре он уперся своим стояком в чужое бедро, которое продолжал сжимать между своими ногами. Зажмурился на мгновение, но ничего не произошло, хотя Ли не мог не почувствовать его возбуждение. Остатки здравого смысла унеслись прочь вместе с чувством самосохранения, и Седжин стал спускаться рукой ниже, вскоре наткнувшись на преграду в виде брюк и ремня. Лихорадочно пытаясь одной рукой расстегнуть ремень, Ким старался не думать о том, что он, собственно, творит и как далеко ему позволят зайти. И вот с пряжкой и пуговицей покончено, вжикнула молния — и в его большой ладони оказался почти полностью возбужденный член, скрытый лишь тонкой тканью белья. Седжин провел рукой по всей длине, от головки к основанию, и с некоторым изумлением почувствовал, что орган от его прикосновения затвердел полностью, увеличившись в размерах. Все так же одной рукой он потянул штаны с бельем ниже по бедрам, пока одежда не уперлась в его собственное колено. Высвобожденный член охранника шлепнул о живот. Обхватывая напряженную плоть, Ким восхитился гладкости кожи, исходившим жаром и красивым переплетением вздувшихся вен. Он обвел головку по контуру, завороженно наблюдая, как от его действий на самой дырочке появилась маленькая капля прозрачной смазки, которую он растер большим пальцем. Оторвавшись от чужого возбуждения, он поднес руку к своему лицу, глубоко втянул терпкий мускусный запах и облизнул собственные пальцы. Эти действия вызвали рваный вдох у Джинсона, а его член заметно дернулся. Вернувшись к прерванному занятию, Седжин плотно обхватил орган и начал плавные возвратно-поступательные движения, слегка перебирая пальцами и чувствуя подушечками каждую выступившую венку. Он слышал около уха потяжелевшее дыхание Ли. Собственный член стоял колом, неприятно потираясь о ткань одежды при каждом движении. Когда его рука в очередной раз коснулась лобка Джинсона, Ким разжал пальцы и двинулся ниже, перебирая и чуть сжимая яички. Наградой ему стал полурык-полустон, вырвавшийся наружу сквозь стиснутые зубы. Наигравшись с мошонкой и получив еще парочку сдерживаемых стонов, Седжин скользнул по шовчику к крепко сжатому анусу и слегка надавил подушечкой среднего пальца. Джинсон крупно вздрогнул. Находясь в творческой тусовке, где половина западных звезд не скрывала своих предпочтений и ориентации, мистер Ли наслушался от своих зарубежных коллег разных историй, в неформальной обстановке ожидая подопечных. Восторги от стимуляции простаты, острые ощущения от анального проникновения, яркий оргазм, который не получишь с женщиной… Эти рассказы разожгли интерес, и Джинсон решился попробовать. Нежась в шикарной ванне одного из люксов, куда его разместили, он осторожно ввел в себя один палец. Попытки нащупать простату успехом не увенчались, но возможно он просто что-то делал неправильно. В целом, восторга он не испытал, лишь легкий дискомфорт. Но ощущения от стимуляции самого входа… были неоднозначные. Поза, в которой они находились, была крайне неудобна для Седжина. Одной рукой он продолжал крепко удерживать запястья партнера, не решаясь отпустить, хоть и не получая сопротивления. Второй рукой ему приходилось тянуться через все тело Ли, что сильно ограничивало движения. Решив рискнуть, Ким перехватил чужие запястья обеими руками, подталкивая Джинсона перевернуться на живот и заламывая его руки на спине. Он понимал, что тот не возражал и поддался, но продолжал удерживать партнера, интуитивно чувствуя, что предоставив свободу — положит конец их своеобразной игре, и все закончится. Освободив одну руку, Седжин потянул брюки с бельем, остававшиеся в районе колен, дальше по ногам, снимая полностью и отбрасывая. Джинсон и здесь едва заметно помог, слегка согнув колени. Он все еще чувствовал за собой контроль прервать все, если поймет, что для него это слишком. Но впервые оказавшись в подобном подчиненном положении, Ли решил попробовать неизвестные ему ощущения. Усевшись рядом, Седжин прижал скрещенные на пояснице руки Ли коленом, судорожно стягивая с себя кардиган и вываливая на маты содержимое карманов. Он понимал, что им не обойтись без косметических средств, раз уж специальный лубрикант на данный момент взять негде. Порывшись в кучке вывалившихся тюбиков, он выбрал крем для рук «с защитой от холода», рассудив, что по составу этот крем должен быть довольно жирным, а значит скользким. Из заднего кармана своих брюк Ким вытащил квадратик презерватива, который носил на случай незапланированного секса. Разорвав зубами фольгу, он растянул латекс по кисти, обильно смазывая кремом. Убрав колено и перехватив чужие кисти ладонью, Седжин немного надавил на поясницу Джинсону, намекая прогнуться, и устроился между его ног, разводя их в стороны. Обведя анус по кругу, он несколько раз надавил подушечкой среднего пальца на мышечное кольцо. Туго… Слишком… Так у них ничего не получится. Склонившись как можно ближе к уху партнера и продолжая мягко давить пальцем, Ким жарко прошептал: — Расслабься… — и довольно сильно прикусил позвонок в основании шеи. От неожиданности Джинсон резко выдохнул, переключившись на боль от укуса. Воспользовавшись секундной растерянностью, Седжин протолкнул палец внутрь и замер. Когда дыхание Ли выровнялось, он начал осторожно двигаться внутри, мягко надавливая на стенки и слегка сгибая фаланги. Не сразу, но двигаться стало легче, мышцы больше не сдавливали так сильно, и Ким осторожно добавил еще один палец. Продолжая мягко растягивать и расслаблять вход, он водил носом вдоль шеи и позвоночника, иногда неожиданно прикусывая кожу и вызывая мурашки по телу партнера. Когда уже три пальца свободно двигались внутри, не встречая сопротивления, Седжин приставил к дырочке еще один. Но Джинсон неожиданно заворочался, пытаясь слезть, и хрипло выдавил: — Хватит, давай уже… — Уверен? Я так-то не маленький… — спросил Ким и, получив утвердительный кивок, вытащил пальцы. Крепко прижав кисть к поверхности матов и потянув к себе, он кое-как избавился от латекса, отбросив презерватив на пол. Расстегнув штаны и приспустив белье, блаженно выдохнул, когда его налитый кровью член оказался на свободе. Выдавил остатки крема из тюбика прямо на орган, вздрогнув от соприкосновения с прохладной субстанцией, и нервным движением размазал его по всей длине. Придерживая у основания, Седжин приставил головку к разработанному входу и плавно, но уверенно надавил, проталкивая внутрь. Замер на несколько секунд, потому что Джинсон сильно сжал его внутри до легкой боли. Как только мышцы слегка ослабили хватку, Ким снова толкнулся внутрь, входя до конца одним движением, придерживая партнера за бедро. Шумно выдохнули оба. — Двигайся, — прошипел Джинсон через минуту и сам двинул бедрами. Первый толчок Седжин сделал медленно и плавно, выйдя не больше, чем на треть и снова входя по основание. Но Ли и этого хватило с лихвой. Ему казалось, что его насадили на кол, который невозможно распирает его и вот-вот разорвет надвое. Он инстинктивно сжался вокруг члена, тут же получая в спину болезненный стон. Ладно, он не нежная барышня, чтоб молить о пощаде, потерпит. Чтобы расслабиться, Джинсон начал глубоко дышать ртом, и это помогло. Переключившись на дыхание, он смог отвлечься от болезненных ощущений и перестал сжиматься так сильно. Следующий толчок прошел легче. И дальше с каждым движением боль и дискомфорт уменьшались. А Седжин, почувствовав свободу движений, непроизвольно наращивал амплитуду и темп. Он был бы уже на грани, если бы не легкая боль от излишней узости. Но с каждым толчком горячие стенки поддавались все легче, уже не сжимая его, а мягко обволакивая. Наслаждение нарастало, и Ким потянул партнера на себя за удерживаемые запястья, вздергивая его задницу выше. Угол проникновения поменялся, и крупная головка с нажимом прошлась по простате. Джинсона выгнуло до хруста в позвоночнике от острого наслаждения, граничащего с болью. — Еще! Повтори это… Зафиксировав тело Ли в одном положении, Седжин принялся вбиваться в него до пошлых шлепков кожи о кожу, с каждым толчком безжалостно проезжаясь по комку нервов внутри. По вискам стекали капли пота, волосы прилипли ко лбу, а внутри неумолимо скручивался огненный шар, концентрируясь внизу живота и грозя вот-вот взорваться, затопив собой все вокруг. Чувствуя, что сдерживаться дольше он не сможет, Ким отпустил бедро партнера, обхватил ладонью чужой член, сжав достаточно крепко, и в такт своим толчкам начал активно стимулировать. Захлебнувшись в обилии ощущений, Джинсон издал протяжный грудной стон и кончил, пачкая руку партнера и маты под собой. С утробным рыком Седжин финишировал следом, в последний момент выходя и спуская на поясницу Ли. Мир вокруг разлетелся на атомы для них двоих. Джинсон распластался на их импровизированном ложе, не в силах пошевелиться, Ким навалился сверху, придавливая всей своей тяжестью. Но это никого не волновало, значение имели лишь судорожное дыхание и фейерверки, вспыхивающие перед сомкнутыми веками. Приятную истому прервал звук уведомления на телефоне Ли. Выбравшись из-под партнера и взглянув на экран, Джинсон подорвался с места, но тут же осел обратно на маты, скривившись от прострелившей поясницу резкой боли. — Блять… И все же принялся спешно одеваться, приводя себя в порядок и стараясь не делать резких движений. — Идти сможешь? — спросил Седжин, чувствуя укол совести. — Не девка, справлюсь, — острый взгляд полоснул по нервам. Полминуты, и мистер Ли, собранный и отстраненный, покинул тренажерку. Седжин чувствовал себя разморенным, уже давно он не получал столь яркую разрядку. Лениво натянув штаны, он вяло стирал влажными салфетками следы их сумасшествия с поверхности матов. Жаль, что они не смогли поговорить… Было охуительно, и Ким не отказался бы повторить это снова, но что думает об этом его партнер так и осталось за кадром. А если учесть последний брошенный им взгляд… Невеселые размышления прервал звук входящего сообщения: «Вечером в 23-00 у меня. Адрес найдешь сам. Ты снизу», и второе сообщение вдогонку: «Буду нежен». И ухмыляющийся смайлик…