Без названия

— Эй, Могильщик, смотри! Крик прозвенел над обнесённым высокой каменной стеной задним двором, но я не поднял головы и продолжил точить топор. Сколько раз я ей говорил — подойди, потом говори, а не ори из самого дальнего угла. Своенравная девица. На то она и королева. Король погиб, не успев обзавестись сыновьями, и титул и корону наследовала она — восьмилетнее дитя, егоза и хулиганка. Фрейлины падали в обморок от её проделок. Придворные чародеи рвали волосы в бородах. Никто не мог заставить слишком юную королеву вести себя как подобает. Но не в этом была беда. С её характером из неё со временем получилась бы отличная правительница. В десятый день её именин во дворце появилась старуха, и посулила королеве не смерть от веретена, не кошмарного зверя-похитителя, а любовь. Большую любовь, которая всё разрушит. «В день, когда королева полюбит простолюдина», — так сказала она — «магия начнёт исчезать из мира». Этого они никак не могли допустить. Чародеи и колдуны, маги и чернокнижники — их власть была огромной. С ними советовались короли. Их награждали за покровительство в военных походах и деликатную помощь в любовных делах. Без магических огней, днём и ночью пылающих на вершинах башен, их сморщенные задницы не стоили бы ни гроша. Тогда они решили её запереть. Разумеется, они сказали, что это для её же блага. Что станет с королевой, если магия исчезнет из мира? Как же тогда придворные чародеи смогут её наставлять и защищать? С ней не сладили монахини, её не подобало держать в темнице. И тогда они обратились ко мне. Кривясь и задирая ноги так, будто сухим летним днём боялись замочить их в нечистотах, они ступали по нашему тупику, желая как можно скорее убраться отсюда. Издавна здесь, на отшибе, селились лишь проститутки да палачи. Моё позорное ремесло делало меня хуже, чем простолюдином — я был изгоем, никем, безобразной рукой правосудия. У меня даже имени не было, я был палач по кличке Могильщик. Так семь лет назад она появилась в моём доме. Они сунули мне тяжёлый кошель и девчонку в капироте — в нём её вели по улице, не позволяя бросить и взгляда на красавцев-солдат или смазливых купеческих сыновей. Взяв расписку, что я не выпущу королеву за пределы дома и сада, наглухо заколочу ставни и не приму дома гостя, они стащили капирот с её головы. Серые глаза, любопытные и дерзкие, вонзились в мой единственный глаз. Мы зажили вдвоём. Я учил её сражаться на мечах, а она не чуралась моего уродства. Королева улыбалась, когда подавала завтрак; она стирала мою окровавленную одежду, великолепно фехтовала и точила мой топор не хуже, чем это делал я сам. Зелёные огни на башнях пылали. Магии не угрожало ничего. — Могильщик! Могильщик!! Я наконец поднял глаза, ожидая увидеть очередной эффектный выпад или вычурное баловство с двумя мечами. Но меча в её руке не было. Улыбаясь, королева протягивала мне букет невзрачных цветов. — Смотри, что я нашла в саду, Могильщик! Я посмотрел на цветы, на неё, а затем на башни. Зелёные огни гасли один за другим.