***
— Повелитель! Ваш приказ выполнен — Вашего недостойного косплеера схватили! — О, наконец-то, визирь! Похвально, похвально! И чем он объяснил своё богомерзкое поведение? — Он клянется и божится, что его заставили! — Значит, он ещё и безмозглый, ничего поумнее придумать не смог. Однако кто его заставил? — Молчит, не признаётся. Отрубить ему голову, Повелитель? — Нет, пока не надо. А этот нечестивый судья — да будет забыто его имя, потому что без имени нет человека — действительно принял его за меня? — Да, Повелитель, он сам уже в этом сознался. И клялся, что раскаивается в содеянном. На коленях ползал, пытался ботинки целовать, просил пощады, упирая на то, что он семейный человек… — Думаете, искренне раскаивался? Что-то не доверяю я этой плутоватой физиономии. А семья у него большая? — Уверен, Повелитель, что он совсем не раскаивается. А семьи у него вообще никакой нет. Мы изъяли его бумаги, в которых он пишет, что семья — гнилое и лицемерное явление, концентрация ненависти и насилия. — Ужас какой… Как он вообще сделался судьёй, непонятно. — Прикажете отрубить ему голову, Повелитель? — Нет. Это неправосудно. Лучше просто побить его кнутом. — О Повелитель, Вы, как всегда, мудры, справедливы и милосердны! — Да, я такой, — на лице Томаса появляется скромная улыбка.***
Непонятная женщина, страшная, как все смертные грехи, вместе взятые, подскакивает к Томасу и падает на колени, протягивая к нему руки: — О Повелитель, осчастливьте Вашу верную прислужницу хоть малой толикой Вашего драгоценного внимания! — Сударыня, вы кто вообще? — Томас в ужасе отшатывается. — Вы должны любить меня, ибо я лучше всех! У меня есть все права на Вашу любовь! — экзальтированно, на грани безумия, выкрикивает она, явно шепелявя. — Не смейте ущемлять меня, иначе я отомщу! — Я не представляю, каким образом вы можете мне отомстить. Как и не понимаю, за что именно, — с лёгким налётом шока от подобной речи, изрекает он. — За всё! Вы не можете быть хорошим, если отвергнете меня! Для меня Вы будете плохим во веки вечные! — Вот это тяжёлый случай… — озадаченно потирая лоб, Томас тут же берёт себя в руки и величественно удаляется в свои покои. — Эй, евнухи! Как эта женщина сюда попала?! Почему вы осмелились хотя бы предположить, что я могу быть к ней хоть сколько-то благосклонен? Здесь не место невменяемым! Вы что, из ума выжили? Вы кого впустили в гарем? Даже моё величайшее терпение имеет пределы! Перепуганные евнухи, пятясь и кланяясь: — Повелитель, это не мы, клянёмся! Это главный евнух! — Ах, опять этот Му… Главного евнуха быстро ко мне! Суетливо прибегает главный евнух, на вид лет тридцати, в серой кепке, по старой привычке часто щеря зубы и держа руки в карманах. — Му, объясни-ка мне, что за женщину ты привёл! — Повелитель… я не виноват! — Му, ты никогда ни в чём не виноват! — Никогда, о Повелитель! Это всё недруги, разные аморальные людишки, да и Меркурий ретрогадит! — Что, теперь тебе и Меркурий мешает? Ох, Му, я знал, что ты тупой, но не знал, что настолько. Я, кажется, слишком снисходителен к тебе. И главой гарантийной группы сделал. И спас тогда, на верфи, когда тебе уже собирались оторвать голову… — Но Повелитель, мне и так оторвали… — Как ты смеешь, глупый Му, перебивать меня! Оторвали, так не голову же! К тому же тебе предоставили справедливый выбор, и ты его сделал. А я в своем милосердии тебя ещё и главным евнухом назначил! Но ты ни на что не годишься, хоть с яйцами, хоть без! И сколько раз говорил, не смей являться ко мне в своей дурацкой кепке, не то я её у тебя сниму вместе с головой! И руки вынь, наконец, из карманов, чесать тебе там всё равно уже нечего! А теперь пшёл вон! Визирь: — Повелитель, ну хоть ему-то голову отрубить?.. — Хмхм. Нет-нет, лучше побить его кнутом вместе с тем судьёй. — Повелитель, ваше милосердие к падшим превосходит человеческое воображение! — визирь восхищённо кланяется. — Или, может, просто выгнать его? Да, так и сделаю. Пусть идёт куда хочет, устраивается на работу… — задумчиво проговаривает Томас, потирая переносицу. — Нет! Повелитель! Умоляю! — Му, который, оказывается, никуда не ушёл, а подслушивал у двери, врывается в кабинет и падает ниц. За ним влетают двое стражников, хватают его за руки и оттаскивают. — Му, что с тобой? Ты что себе позволяешь? — Повелитель! Не выгоняйте! Пощадите! Меня же никуда работать не возьмут — где-то голову хотели оторвать, где-то камнями закидать, где-то в выгребной яме утопить… И я не смогу жить вдали от Ваших прекрасных очей! — Каких еще очей?.. Ох, Му, ты снова за своё? Опять схлопотать хочешь, что ли? — О да, Повелитель! От Вас — всё что угодно! — Тьфу на тебя, Му… Иди проспись!