Убить Эбби. Рождество.

23.12.1992 03:13 Сан-Франциско. Штат Калифорния. Машина упорно летела в угол капитального кирпичного строения на одной из улиц округа Мишн, и что-то с этим сделать Эбби могла ровно ничего. Когда у девушки отказали ноги, она и так продемонстрировала недюжинное мастерство, когда одними руками смогла выписать жирный полукруг и направить машину к превращению в лепёшку на скорости не девяносто восемь миль в час, а «всего-лишь» шестьдесят шесть. Через шесть секунд у девушки отказали руки, изойдя на такие же болезненные судороги, как и прежде на ногах. Ещё через шесть отказал и позвоночник, но к тому моменту её машина уже превратилась в жестяную лепёшку. Восемнадцать секунд спустя судороги её отпустили, только теперь у девушки появились и другие проблемы. Во первых она сейчас не сидела за сидением, а полулежала в позе эмбриона, зажатая как в утробе матери между тем что когда-то было днищем и потолком машины. Во вторых, Эбби сейчас напоминала скорее кровавую отбивную, чем что-то человекообразное… Заливаясь хохотом до слёз от понимания, какой «сюрприз» ей на этот раз преподнесла отдача от реальности, девушка потратила какое-то время на трансформацию своих мышц до состояния стальных тросов, и повозившись где-то с полминуты, выбралась наружу. Благодаря своим «скромным» модификациям, девушка хоть и была сейчас умыта кровью с головы до ног и заодно ещё и освежевана, но всё равно ещё неплохо себя чувствовала. Единственное что не дало девушке продолжать и дальше безумно хохотать, это резкое оживление публики в том джаз-баре, в чью стену она влетела, и заодно ещё в ближайших зданиях. Попадать на полки газет, равно как возиться со скорой и полицией, на сегодня у девушки не было ни малейшего желания. Владей Эбби Сферой Сил, то побег свой ведьма бы сопроводила не иначе как пафосным поджогом своего почившего железного коня, но сейчас она всего-лишь смывалась переулками словно мелкая воришка. Единственное что Эбби сделать не забыла, так это телепортировать себе в руки сумочку… Домой она попала спустя четыре минуты бега между переулками, и спустя семнадцать минут аккуратной и скрытной ходьбы по своему району. Кровавые следы на асфальте могли создать лишние проблемы, поэтому ещё на краю своего района девушка потратила некоторое время на то, чтобы свернуть свою кровь. Полноценное лечение она оставила до возвращения домой. Несмотря на то, что в этот раз у ведьмы не было под рукой никакой подходящей жертвы,на такие форс-мажорные ситуации у неё всегда были под рукой запасы чистой квинтессенции. Освежёванная плоть выворачивала наружу её напоминающие микросхему внутренние татуировки с символами разной степени омерзительности, но на душе у ведьмы царило уже даже не истеричное, а можно даже сказать задорное веселье. Настроению способствовало не только то, что она сегодня выжила, но и то, что девушка не размазала на той улице пяток-десяток пешеходов, пассажиров и водителей других машин. Бессмысленных смертей, да ещё и по вине своей же слабости, Эбби не любила. Завалившись в уютный особняк, девушка предпочла лишний раз не дразнить любимых амазонских рыбок текущим видом их хозяйки, а сразу же приступить к подготовке ритуала исцеления. Артефакт, который хранил квинтессенцию, эквивалентную запасам трёх здоровых, взрослых человек, выглядел и являл собою цветущую на подоконнике тёмно-лиловую орхидею. Эта «батарейка» не содержала в себе более привычного для Эбби губительно-кровавого резонанса, и это было проблемой. Но поскольку пускать она её собиралась для исцеления, а не для массовых убийств и даже не для чьего-то приворота, то проблема эта отпадала из-за резонанса самого растения. Пьянящая саму душу красота этих пышных цветов истекала целительной энергией словно кипяток из чайника, и прильнув к орхидее разорванным носом, о своих ранениях Эбби на какое-то время даже позабыла. Несмотря на то, что Эбби всё ещё была покрыта с ног до головы засохшей, грязной кровью, в душ из своей домашней ритуальной комнаты девушка поднялась наверх с такими чувствами, будто она его уже приняла. Приятное послевкусие от резонанса двух погибших лепестков прекрасного лилового растения окрыляло её и возбуждало ровно так же, как и недавнее убийство той латиноамериканки недалеко отсюда. Перебить эти ощущения смогли лишь струи горячей воды из её зачарованного душа… Шесть четырёхфутовых рыб разноцветного окраса ждали свою хозяйку в накрытом тепличной пристройкой бассейне во дворе особняка. Сих чудесных рыбок Эбби приобрела в зоомагазине шестью обыкновенными ромбовидными пираньями, и последние два года усердно над ними работала. Благодаря своей магии девушка смогла сначала воссоздать из этих рыб их вымерших предков из эпохи миоцена, а затем и сотворить из этих созданий нечто ещё более прекрасное. В отсутствие хозяйки дома, их кормят животным мясом и другими рыбами домашняя прислуга, которая работает в особняке до вечера. Ещё здесь иногда появляются люди из СБ корпорации, вернее из определённого неформального подразделения этой корпорации, за которым сложилось прозвище «Бригада Дерика». Они приносят рыбкам «на покушать» ещё и неугодных корпорации людей, с целью их безотходной утилизации. Последний такой «праздник живота» был у рыбок совсем недавно, когда им на корм притащили какого-то избитого до полусмерти китайца и трёх его взрослых сыновей-наследников. Судя по словам парней Дерика, когда-то тот китаец был влиятельной шишкой среди местных Триад. Один из его ближних подчинённых допустил какую-то оплошность и принёс ему много убытков, за что сей пожилой мафиози возжелал головы этого подчинённого. Последний, впрочем, выкладывать под мачете голову особо не спешил, и вовремя продал свою грязную душу Тайрону. Судя по всему, именно благодаря этому «приобретению» Тайрон и выбил для себя возможность реализации какого-то своего китайского проекта, куда он и дёрнул вместе с собой почти всех своих чего-то стоящих людей… — Ну как вы здесь, рыбки мои? — Произнесла Эбби одновременно и словами, и невербальной подсознательной проекцией своих материнских эмоций, присев на краю бассейна. Сытые и довольные плановой вечерней кормёжкой пираньи всплыли рядом со своей любимой хозяйкой и принялись задорно щекотать ей пальцы ног своими огромными клыками. Слегка подкрашенная кровью от недавнего пиршества вода была достаточно тёплой и приятной, чтобы девушке хотелось и дальше плескать в ней свои ноги, а для игривой «ласки» своих пираний, ноги она укрепила заранее. Когда-нибудь Эбигейл хватит познаний в Сферах Разума и Духа, чтобы сделать этих рыб разумными и куда более полезными чем есть они сейчас, но пока что девушка в полной мере довольствуется и тем, что эти рыбки представляют из себя сегодня. — Я знаю что вам мало этого бассейна, рыбки мои! — Считав уже в которых раз желание поплавать в водоёме побольше, промурлыкала пираньям Эбби, ласково почёсывая ножными ногтями их клыки. — Я вам сделаю здесь целое озеро, и будет это очень скоро! Удовлетворённые слегка погрызанными ступнями хозяйки и эмоциональным фоном от её ответа на свои чаяния, рыбы ещё минут десять довольно кружили рядом с Эбби, но потом всё же ушли на глубину заниматься своими привычными делами. Ещё немного поплескав ноги в бассейне, девушка без каких-либо проблем залечила те незначительные раны, что нанесли ногам её питомцы, и отправилась готовиться ко сну. То, что превращение своего бассейна в небольшое карманное море с выходом в Тихий Океан значится в её планах не раньше чем лет через восемь, рыбам она уточнять не стало. В конце концов, времени для жизни по меркам других рыб у них теперь бессчётно...

***

Эбигейл смотрела на себя в старинное зеркало, несколько побольше привычного ручного, но и недотягивающего до тех зеркал, к которым она привыкла в своей гардеробной, да и даже в туалете. Какое-то время девушка была дезориентирована тем что видела в стекле, и не в силах управлять своим видением, Эбигейл терялась ещё больше. Потом, однако, девушка всё-же привыкла к тому, что она здесь не мелкая, но крепкая и фигуристая блондинка, а худая и высокая брюнетка в пышном и затянутом корсетом, но довольно небогатом относительно эпохи бледно-синем платье восемнадцатого века. Это воплощение однажды к ней уже приходило, но лишь пару раз и совсем короткими обрывками, а сейчас она в одно только зеркало смотрела уже едва-ли не дольше, чем длились оба те видения. Единственное что Эбби помнила про ту версию себя, так это то, что она судя по всему тоже была магом, и вероятно тоже пробуждённым. Девушка лет двадцати пяти на вид уже битый час тупила в зеркало с тяжёлым взглядом и всё пыталась на что-то решиться. На какое-то время к её глазам подкатили даже слёзы, но девушка быстро их подавила. А закончив прихарашивать под слабым светом лампы пышную свою причёску, девушка плеснула себе в рот какую-то мутную жидкость и вышла из своей гриммёрочной в какую-то другую комнату, судя по всему, малоэтажного доходного дома. В комнате, что напоминала кухню, девушку уже битый час дожидался мужчина чуть за тридцать, и судя по одинаковым обручальным кольцам на пальцах рук обоих двух, мужчина этот был её супругом. Ещё один момент, что бросился в глаза гостье из будущего, и бросился, пожалуй, самым первым, это нестерпимая бледность и болезненность лица и оголённых рук этого статного и жилистого мужчины... — А, это ты, Матильда? — Прокашлявшись в платок, произнёс мужчина на французском и с щенячьей улыбкой оглядел её с головы до ног. Его старая и явно глубоко дореволюционная речь изрядно озадачивала Эбби, но поскольку с современным ей французским знакома девушка весьма неплохо, то скороходная и картавая речь этого мужчины ей была как минимум понятна. — Я уж думал идти тебя искать... — Нет, милый мой Пьер, я просто долго не могла определиться с тушью... — Промурлыкала девушка ему в ответ незнакомым голосом, но с очень ей знакомыми нотками и интонациями. — Ты сегодня как на представление! — Вымученно усмехнулся девушке мужчина, снова изучая её с головы до ног. — Прости если забыл... У нас сегодня какой-то праздник? — Да, милый, сегодня тот день, когда мы впервые познакомились... — Сообщила ему девушка со снисходительной улыбкой и потянулась доставать вино из большого кухонного сундука. — Да? Прости меня ещё раз, милая, с этой лихорадкой я скоро и как меня зовут забуду... — Ничего страшного, я всё понимаю, милый! — Ласково заверила девушка мужчину и быстро набила пустые тарелки небогатой, но сытной трапезой из оливок, сыра, овощного рагу и пары ножек курицы. — Как закончится зима, возьмём наших и поедем с представлениями на восток. У меня появился план как нам поправить убытки нашего театра! — Уверенно, хоть и запинаясь в речи, заявил девушке мужчина, вилка за вилкой отправляя себе внутрь рагу и дополняя его лежащим на хлебе сыром. — На восток это куда, в Италию? — Задумчиво промолвила Матильда. — Нас же вздёрнут там за твои долги. Что в Савойе, что в Риме, что в Неаполе... — Нет. — Отрицательно покачал головой Пьер, прожевав очередной кабачок. — Сначала мы проедем с выступлениями по германским княжествам, а потом через Польшу попадём в Россию. — Куда? — Скривилась от изумления Матильда и едва не подавилась сыром. — В большую зимнюю страну, где любых западных гостей привечают нынче не иначе как целуя в задницу, дорогуша! — Заявил ей муж с искрой безумия во взгляде. — Прости, дорогой, но мне кажется что ты сошёл с ума... — С раскрытым ртом молвила ему жена. — Какая ещё большая зимняя страна? Это в Канаде, что-ли? —...Нет, это... — Попытался вставить своё слово Пьер, но девушка продолжила высказывать своё, повышая тон. — Перед кем мы там будем выступать?! Перед бобрами и медведями?! —...Во первых это не в Канаде, а к востоку от немецких княжеств, Матильда. — Краснея от негодования, и с трудом собирая ртом и носом воздух, сообщил девушке мужчина. — А во вторых, там полно городов, мещан и поклоняющихся всему французскому дворян! — Даже если это так, ты хоть представляешь как мы будем ехать туда через всю Францию и Германию?! У нас половина одних только возов еле уже дышит! Ты хочешь чтобы мы побирались по дороге как последние бродяги?! — Мы не будем побираться как собаки, дорогая... Я... Когда с меня сойдёт эта проклятая лихорадка, я собираюсь пойти с Жаком на одно дело... — Что?! — Гневно выпалила ему Матильда и привстала с табурета, опёршись кулаками о стол. — Вы опять затеяли с ним ограбление?! — Матильда... — Даже слышать ничего не хочу об этом! — Яростно воскликнула ему жена и удалилась в свою дамскую. Следующее воспоминание долго себя ждать не заставило. На этот раз Эбби очутилась в той же съёмной квартире, но на этот раз уже в супружеской спальне. За окном стояла та же темнота что и в прошлый раз, но по виду мужчины можно было сказать с большой уверенностью, что с того вечера прошло как минимум три дня. В прошлый раз на его гладких щеках почти не просматривались какие-то следы небритости, теперь же в тусклом свете масляной лампы на его лице виднелась явная щетина. А ещё он выглядел как человек, который стоит на пороге смерти... —...Матильда... — Обратился к ней Пьер, часто сглатывая слюну и с трудом выговаривая звуки. — Что, милый? — Шморгая носом и смахивая слёзы, спросила Пьера девушка, и держа за его за руку, наклонилась к нему поближе. —...Ты... Прости... — За что, милый? —...За то...За то, не смог... Дать тебе... То... То, что заслуживает... Такая... Такая красивая и талантливая девушка как ты... — Пьер... — Произнесла она одними губами и разрыдалась ещё громче. Мужчина отдал душу Богу или Дьяволу с её именем на устах, сама же девушка рыдала уткнувшись головой в его живот пока её не оттащили присутствующие в комнате члены труппы и священник. Убежав в свою гардеробную, девушка продолжила горевать и дальше, пока хорошо знакомое для Эбби навязчивое состояние не подменило девушке горе на возбуждённое смакование своего предательства. Знакомые следы её пробудившегося аватара... — Ну ты и тварь! — Констатировала Эбби, глядя с осуждением в зеркало своего туалета, и потеряв счёт проведённому здесь времени, начала собираться по своим делам...