Привилегии быть секретарем

В офисах никогда не бывает тихо. В офисах всегда либо чересчур душно, либо чересчур холодно. В офисах кипит работа, кажется, у всех, кроме тебя, потому что сосредоточиться из-за шума ну никак не получается, если привыкаешь к этому долго. В офисах скучно. Нудно. Просто невыносимо. И тем не менее Хамада Асахи получил должность точь-в-точь в таком месте. Он работал здесь уже год, однако срок этот ничего не значил. Этнически офис от и до состоял из корейцев, помимо него, японца, из-за чего он время от времени чувствовал себя белой вороной, ведь испокон веков здесь не было ни одного иностранца. Коллектив был странный, отнюдь не радушный, лишь вежливый, холодно-вежливый. После университета Асахи должен был найти стабильную работу на всю оставшуюся жизнь, если повезет, потому что так было правильно и так было принято. Но он менял места работы часто и перебивался подработками: не мог найти занятия по душе, которое еще бы приносило хорошую прибыль. На дефляцию в Японии никак повлиять нельзя было, а это мешало жить в комфорте таким малоимущим людям, как он, сидеть на шее родителей двадцатипятилетнему парню было стыдно, а потому он принял решение по рабочей визе улететь в Южную Корею. Он бросал все силы на подготовку ко вступительным экзаменам при найме на работу, изучал корейский язык, вновь и вновь просчитывал шансы на успех, поглощал знания и утрамбовывал их внутри черепной коробки. Однако самую весомую роль сыграло полученное высшее образование со скучной и дотошной специальностью «документовед». Асахи стал документоведом в продвинутой конторе, которая была у всех на слуху. Да и работал бы Асахи себе преспокойно — может, со временем коллеги переварили бы его и смягчились, однако начальник собственной персоной все усложнял. Его имя, такое кричащее, оттого что распространено среди корейцев, даже Асахи казалось громким. А оттого, что носил его весьма молодой статный мужчина, который руководил всем офисом, казалось прямо-таки роскошным. Пак Джихун всегда был одет с иголочки: выутюженные рубашки, отлично повязанные галстуки, безукоризненно прямые брюки и вычищенные туфли. К слову, все до единого работники тоже были вышколенные. Несмотря на то что были молодые люди и повыше, не заметить Пак Джихуна в толпе было невозможно. По крайней мере, Асахи с легкостью мог его отыскать, причем иногда взгляд неосознанно бродил вокруг лишь в его поисках. Молча недолюбливали Асахи не только потому, что был он японцем. Больше всего коллеги были недовольны тем, что начальник практически не скрывал свою предрасположенность к сотруднику-новичку, который всего-то за год успел отлично себя зарекомендовать. Много чем Асахи не выделялся — просто выполнял работу без вопросов и подчинялся указаниям сверху. Он робел перед старшими коллегами, в чьих глазах кипятилось откровенное недоверие и возмущение, слишком стеснялся, чтобы возразить и пойти против, и был осторожен в словах и действиях. За целый день мог не перекинуться ни с кем и словом. И почему только Пак Джихун проявлял заинтересованность? — Как успехи? — услышал Асахи, между тем как беспрерывно печатал отчеты после заполнения многочисленных электронных таблиц. Спинка мягкого стула скрипнула — это начальник оперся на него рукой и нагнулся к подчиненному. — Почти готово, сонбэнним, — поклонился Асахи. — Так держать, — с широкой улыбкой сказал Джихун, взъерошил его русые волосы, задержал ладонь на затылке, скользнул ею по шее — и все. Он редко подходил к другим сотрудникам и был с ними так же добр. Его похвала щекотала что-то внутри, но Асахи не был горд собой — ему приятно было осознавать, что это Пак Джихун гордился им. Коллеги поглядывали с завистью и в открытую высказывали друг другу недовольство по этому поводу. Они в целом считали, что начальник слишком молод и недостаточно опытен, чтобы вести за собой всю контору, но против его отца, владельца компании, благодаря которому им хорошо платили, ничего не имели, ведь это он дал сыну право заправлять всем офисом. По скромному мнению Асахи, Джихун хорошо выполнял свои обязанности. Потому что их было мало. Большую часть работы брала на себя секретарь. Часто Асахи задумывался, каково быть секретарем Пак Джихуна, сидеть недалеко от его кабинета, каждый день консультироваться с ним по каким-либо вопросам, бегать в ближайший комбини за закусками, делать в ресторане специальный заказ, который привезут курьером, или приносить ему в кабинет кофе. Было бы здорово. Коллеги невзлюбили бы еще больше, да и черт с ними. Секретарь Пак Джихуна немного сутулилась и слегка гнусавила, но в остальном она была неотразима. Не раз Асахи, чье рабочее место располагалось недалеко от их полузастекленных кабинетов, слышал, как они флиртовали. И, конечно, Асахи случайно бросал в их сторону ревнивые взгляды, потому что хотел быть с Джихуном на таком же уровне отношений. Только совесть иногда возмущалась подобным мыслям, ведь Пак Джихун был женат. Рабочий день заканчивался. Принтеры в этот час работали на каждом столе: отчеты, отчеты и еще раз отчеты. Начальник вылетел из кабинета кружась, на лице был восторг, и от этого вида Асахи не хотелось отрывать глаз. — Дамы и господа! — Джихун обвел взглядом светлое помещение с белым потолочным светом и дождался, пока уставшие лица работников обратятся к нему. — Поздравьте друг друга! На следующей неделе двадцать человек из вас вылетают вместе со мной в Штаты на съезд! Кажется, грядут перемены! Офисы компании были не только в Корее — еще и в США, Японии, Германии и Великобритании. На одну страну приходилось по две-три штуки. А съезды подразумевали огромное заседание владельцев офисов, руководителей и лучших из их подчиненных, на котором будут, во-первых, анализироваться итоги за прошлые пять лет (на мультиэкране появится куча диаграмм, схем и прочих графиков), во-вторых, будет обсуждаться план работы на следующие пять лет, а в-третьих, серьезные дяди в темных строгих костюмах решат мелкие вопросы и попытаются устранить мелкие проблемы. О, Асахи не много что слышал о том, как все происходит в деталях, но представлял, до чего нудные шесть часов проводят эти серьезные дяди в костюмах. — Тем, кто избран в качестве моей «свиты», на электронную почту придет письмо. Благодарю за внимание, хорошего вечера! Он был сногсшибателен. Его уверенная улыбка завораживала, черные волосы оттеняли бусинки нешироких глаз, а родинки… Какого же шарма ему придавали родинки. Такая мелочь, но глазами Асахи — редкая драгоценность. Выпустив из легких задержанный воздух, Асахи вернулся к яркому монитору стационарного компьютера, как вдруг его окликнули: — Асахи-щи! — Пак Джихун сделал приглашающий жест в сторону двери в свой кабинет и поторопил, сверкая бесподобной улыбкой. Асахи оставил свою работу, вошел в кабинет и с разрешения начальника сел в кресло перед его столом. Джихун протянул ему чашку с кофе и сложил руки перед собой, готовясь сказать что-то важное. — Асахи-щи, — повторил он, — на всю неделю, пока будем на съезде, ты назначен моим секретарем. От удивления Асахи даже отнял чашку от губ. Джихун нашел его реакцию милой, поднял брови и радостно вздохнул. — Я еду с вами? — спросил Асахи. — Для достоверности прочти письмо на почте. — Но… — Она уходит на больничный, — объяснил Джихун, предугадав вопрос. Да, Асахи хотел спросить именно про секретаря. — Я считаю, ты справишься с ее задачами. На почту вышлю список с ними — ознакомишься, чтобы никаких сюрпризов не было. Все эмоции, если они и показывались на лице Асахи, сглаживались, так что с виду он выглядел безэмоциональным. Но глаза никогда не врут. Джихун видел и замешательство, и ликование. Он не мог не подмечать чужого интереса к себе и при случае показывал, что интерес этот взаимный. У них было одно свидание. И пусть Джихун долго убеждал жену в невинности придуманной причины, по которой не сразу поехал домой после работы, но ничуть не пожалел, что наконец-то один на один встретился с Асахи. Этот парень был всегда замкнутым, и, на вкус Джихуна, сверх меры, но оттого желание приоткрыть дверцу в его мир все возрастало. Ну и, видимо, пора было это желание воплощать в жизнь. — Все предельно просто, ты не налажаешь, — успокаивал Джихун. — К тому же получишь премию. Не откажешь ведь? — Вам — никогда, — на автомате вылетело у Асахи. — Отлично… — улыбнулся начальник. — Тогда можешь идти. Асахи был польщен и смятен одновременно. Позднее, узнав точные дату и время вылета, он собрал небольшой чемодан самых необходимых вещей, несколько рубашек, брюк — пожалуй, весь гардероб состоял именно из них. В жизни Асахи ничего не было, кроме работы. Он не спешил строить семью, покупать недвижимость и планировать какие-либо другие грандиозные планы на десять-пятнадцать лет вперед. У него не было близких друзей, ведь от тех, кто в прошлом был рядом, он постепенно начинал отдаляться. Не умышленно, а просто по стечению обстоятельств. В итоге Асахи оказался в чужой стране, где никого не знал да ни с кем так и не завел крепкую дружбу. Тоска полная. Они с Джихуном летели в самолете первым классом. Асахи смотрел в окно, а Джихун делал вид, будто читал что-то интересное на ноутбуке, и искоса кидал на подчиненного изучающие взгляды. Личной выгоды ради, или здесь было замешано что-то еще, но своими трудолюбием и стрессоустойчивостью Асахи легко вытаскивал из начальника похвалу. Он не заискивал перед ним, как некоторые, но Джихун видел, что похвала мотивировала его работать качественнее и выполнять дела до конца. Это он тоже считал милым. Он знал, что зарплата и условия труда устраивали Асахи. Знал, что японец вряд ли лишится такого удобного места, что будет работать еще долго. Знал, что так же долго Асахи будет ревниво точить его своими большими глазками и смущенно молчать в ответ на ободрения начальника. И Джихуну не хотелось так же долго томить его. Всю эту неделю они должны были проживать в отеле. В шикарном отеле. Сервис был на высочайшем уровне, а воздух внутри пах лоском и деньгами. Оказалось, Джихун бронировал номер не на одного себя, но и на Асахи, — не номер, а целые апартаменты, если быть точным, на пятнадцатом — последнем — этаже. Это все было вполне объяснимо, но Асахи не переставал удивляться. Кроме базовых комнат в апартаментах в стиле минимализм были кухня, гостиная и отдельная зона с джакузи. У Джихуна не было настроения отказывать себе в чем-либо и попридержать деньги для чего-то более нужного. Он наслаждался тем, что мог жить на широкую ногу, но знал цену труду и понимал, что значит работать. Что значит работать в круглосуточных магазинах за гроши, но гордиться собой за то, что в силах прокормиться без помощи богатых родителей. У Джихуна были за плечами взлеты и падения, как и у Асахи. Как и у любого другого человека. И все же прямо сейчас, уставшие после долгого перелета и езды по бескрайнему Нью-Йорку, они, съев типичный американский ужин в ресторане на первом этаже, смотрели на вечернюю Америку через панорамные окна, и этот вид захватывал дыхание. — Ну не чудо ли? Америка! — воскликнул Джихун. — Кстати, Асахи-щи, — он достал из кожаного портфеля толстую кипу бумаг и протянул ее Асахи, — прочти и заполни. Желательно сделать это в ближайшее время. Там всякие разрешения, заявления, подтверждения… Глаза слипались, ноги едва держали, но Асахи кивнул. Он не позволил себе разочаровать начальника. Джихун одарил его обезоруживающей улыбкой и произнес: — Я покину тебя на час-полтора. Нужно проверить, все ли в порядке, не образовалось ли каких проблем и так далее. Оценю обстановку, переговорю с иностранными коллегами… Не скучай. И про бумажки не забудь. — Конечно, сонбэнним. В номер что-нибудь заказать? Джихун взглянул на ведерко со льдом и двумя бутылками красного вина, что стояло посередине обеденного стола. Его доставили в номер в качестве приветственного подарка. — Самое необходимое уже есть, — пространно ответил Джихун. Следующие два часа, даже не отдохнув и не переодевшись, Асахи занимался заполнением документов, поскольку хотел побыстрее покончить на сегодня с работой. Перелет правда был непростым, смена часовых поясов оказалась явлением не из приятных. Кисть руки заныла, конечности затекли, мозги варились, но об отдыхе Асахи не думал. Сидел за островком на кухне и под светом огромной продолговатой лампы складывал в стопку один лист за другим. В какой-то прекрасный момент в апартаменты ворвался Джихун с еще одной кипой бумаг. — Мне нужно, чтобы через полчаса все документы уже были готовы, — объявил он. — Я все сделаю, — хрипло ответил Асахи: горло пересохло от жажды. Заметив это, Джихун набрал в стакан воды из крана с фильтром и поставил перед парнем. — Уверен, тебе не составит труда закончить все в срок. Приступай, Асахи-щи. Его ободряющая улыбка заставила Асахи закрыть глаза на дикую усталость и сделать последний рывок. Сам же Джихун опять куда-то смылся, и было непонятно, развлекался ли он где-нибудь или действительно тоже был занят работой. Тем не менее он вернулся ровно через полчаса: видимо, заполнить документы именно сегодня и правда было важно. В эту же секунду Асахи отложил в стопку заветный последний лист. — Я закончил, — тихо известил он. Джихун видел его вялый взгляд. Подошел ближе — заметил, как от напряжения у Асахи дрожали руки, которыми он протягивал всю груду бумаг. — Сердечное спасибо! — с живостью сказал Джихун, взяв все документы. — Я не сомневался в тебе. Молодец. Асахи поклонился, кротко спросил: — Сегодня я вам больше не понадоблюсь? — Понадобишься, — к разочарованию Асахи, ответил Джихун. — Но не в качестве секретаря. Он достал из холодильника то самое вино, отыскал в верхних ящиках хрустальные бокалы и поставил это на островок. — Выпьешь со мной? — Я… — Асахи сглотнул и потупил взгляд. Хотелось только укрыться одеялом и проспать не меньше десяти часов. — Извините, день был непростым, и… — Я хочу, чтобы ты выпил со мной, — непоколебимо произнес начальник и уже открыл бутылку вина. — Конечно, сонбэнним. — Асахи надеялся отказать мягко, но, похоже, Джихун не был настроен уступать. — Я выпью с вами. Он присел на барный стул у островка напротив Джихуна, зачесал волосы и взглянул на наручные часы. Было всего одиннадцать часов вечера. За окном уже конкретно стемнело. Джихун подвинул Асахи наполненный бокал и поднял свой. — Без тоста, если не возражаешь, — затем сказал он, и молодые люди чокнулись бокалами. Выпив одну треть вина, Асахи посмотрел на Джихуна: он выглядел свежо. Ему шла та белая рубашка, шли темные брюки, несмотря на то что ничего особенного в них не было. Это лишь одежда, а по одежде не судят. Можно судить по тому, что под ней. Кажется, Асахи плохо контролировал свои мысли в этот момент. Джихун смотрел на него в ответ. Даже после такого сложного дня русые волосы лежали вполне себе сносно. Лицо Асахи словно было изваяно из гипса — не только из-за белизны кожи, но и из-за поразительной пропорциональности черт. На коже не было ни одного изъяна. В других обстоятельствах Джихун подумал бы, что он айдол или модель косметического бренда — это первое, что приходило на ум. Но он был его подчиненным, с которым теперь Джихун распивал бутылку какого-то изысканного вина даже без закуски. — Вот уж нагрузил тебя сегодня, правда? — со смешком сказал он. — Никогда не замечал, чтобы ваша секретарь была такой же уставшей. — Хотел проверить тебя. На самом деле, половину мог бы взять на себя и я. Но не волнуйся, за старания будешь вознагражден. Тишина была неуютной, поэтому Джихун включил плазму, что висела в гостиной. Теперь какой-то сериал тихо бормотал на фоне, а Джихун наполнял бокалы заново. Асахи был бы рад заснуть хоть за столом, но проявить такое неуважение к начальнику не решался. Тем более все еще было интересно: что будет дальше? С каждой проходящей минутой Асахи расслаблялся, но вопреки этому чувствовал и прилив сил. Он стал ждать. Легкий отпечаток ухмылки застыл на лице Джихуна, который медленно потягивал вино и мазал нечитаемым взглядом по Асахи. — Ты впервые в Америке? — поинтересовался он. — Да, сонбэнним. — Хм… — Он сделал глоток. — До, непосредственно, съезда еще три дня. Нам нужно увидеть Нью-Йорк. Я проезжал его мимоходом, но это не то. Шанс упускать нельзя, поэтому завтра или послезавтра мы куда-нибудь сходим. — Помолчав, Джихун многозначительно добавил: — Вдвоем. — Буду рад составить вам компанию. Джихун усмехнулся дежурности этой фразы. — А будешь ли ты рад третьему бокалу? — Вопрос не требовал ответа, и Джихун взял бутылку в руки. — Расскажи мне про Японию. Неужели там с условиями работы и правда все так печально? Смерти от переработки, принудительные корпоративы… Ты поэтому захотел работать в Корее? Слегка запинаясь, Асахи принялся отвечать на его вопросы, а Джихуну, как оказалось, много чего хотелось узнать. В какой-то степени это было взаимным обменом личной информации, но все же Асахи приходилось подавлять свое любопытство из-за страха случайно задать неудобный вопрос. На деле прошло не больше пятнадцати минут, когда Джихун встал и медленно обошел островок. Выключил плазму и обернулся на Асахи. Ладно, он понял: раскусить японца — дело непростое. Асахи не болтал лишнего и не делился подробностями, даже будучи в опьянении. Он отвечал на сам вопрос кратко, по делу, но Джихуну нравилось собирать Асахи по кусочкам и складывать этот пазл. — Я приберу, сонбэнним… — Предположив, что Джихун уже собирался сворачивать лавочку, Асахи встал с барного стула и потянулся забрать бутылку с бокалами. — Это не входит в твои обязанности, — снисходительно улыбнулся тот, перехватил бутылку и вылил последние миллилитры вина в свой бокал. Асахи оказался между Джихуном и островком. Начальник первым отхлебнул вино, потом поднес бокал к губам парня. Асахи шел на поводу: накрыл ладонь Джихуна своей и осушил бокал. Казалось, каплей больше, каплей меньше, а толку никакого: в голове и так взошел туман. Джихун оперся локтями о столешницу, вынуждая Асахи отпрянуть и смятенно посмотреть на него. Нет, не в глаза — на губы. Грудь у него стала подниматься чаще. И пусть даже сейчас истинные желания Асахи трудно было разгадать, но Джихун провел пальцем по линии его челюсти и, обхватив ими подбородок, коснулся губ. Руки Асахи двинулись к плечам Джихуна, и тот понял, что можно прижать его ближе. Но получалось сухо, и Джихун решил кинуть затравку: спустился ниже, хотел пощекотать Асахи нервишки, но Асахи тут же словил его губы назад. Не сразу, но Пак понял, что это было. А было это проявлением непокорности. Он не знал, что новичок так умел. Что он смел не подчиняться. И трюк сработал, огонек зажегся. Минус одна пуговица, минус две. Оба буквально ощущали, — ощущали телом, — как друг в друге горело одно и то же чувство. День тянулся бесконечно, ну а ночь норовила продлиться. — Уже думал над тем, какое хочешь получить вознаграждение? — прошептал Джихун на ухо. — Ты заслужил все, чего ни попросишь. — А чем хотите наградить меня вы? С этого момента Асахи начал избегать прямых ответов, и то, что он давал Джихуну полную свободу, лишь разжигало желание последнего. Даже в эту минуту взгляд японца казался безразличным ко всему, что происходило, но, вопреки этому, он проворно расстегнул рубашку Джихуна и без труда снял ее. Сразу же Джихун прильнул к нему, погладил затылок, наклонился к губам и почувствовал холодные пальцы на своих лопатках. Из-за алкоголя думать твердо выходило не очень, но что он точно понимал, так это то, что кухня была не местом для любовных утех. Спальня была не менее просторной и была бы темной, если бы не тысячи огней Нью-Йорка, которые сливались в звездное море. Когда спина Асахи соприкоснулась с невероятно мягким матрасом большой кровати, парня вмиг начало одолевать желание отключиться и выспаться. Но не одолело: Джихун быстро освободил пуговицы из узких прорезей его рубашки и припал губами к животу. Стал подниматься выше, будто по лесенке, даже чувствовал, как отчаянно стучало у Асахи сердце, чувствовал, как отчаянно он сжимал ногами его бедра. — А как же ваша жена?.. — прошелестел Асахи. Джихун, прежде целовавший его ключицы, усмехнулся. Голос японца пробирал до костей, только не как холод, а как тепло. Как жар. — Я развелся с ней пару месяцев назад. Наш брак стал ошибкой, мы были глупы и не думали дважды, прежде чем что-то делать. Джихун поцеловал впадинку над ключицами, взобрался короткими поцелуями по шее и оставил один из них на кадыке Асахи. Асахи сглотнул и рвано выдохнул, а через секунду впился в губы начальника, потому что теперь точно можно было. Даже в его пьяной голове проскочила мысль, что это могло стать изменой, а такого он не хотел. Джихун снял очки Асахи с тонкой оправой. За ними глаза парня были еще прекраснее. Только они все время прятались от глаз Джихуна. Пак провел ладонью по небрежно лежавшим волосам Асахи, по щеке, хотел уже убрать, но Асахи снова подставил щеку, желая, чтобы его приласкали вновь. В один момент показалось, что этого будет достаточно, можно не заходить дальше, но «наваждение» пропало тотчас, стоило Джихуну взглянуть вниз. Пришлось действовать радикальнее. Он вовсе избавил Асахи от рубашки и потерся о его пах, приковав чужие ладони к постели. Руки сжали в ответ: острое возбуждение ударило в голову. Стон подавить удалось, но миссия грозилась стать невыполнимой, когда Джихун начал присасываться к шее ненасытными поцелуями. И в конце концов Асахи не справился и Джихун услышал самый трепетный стон в своей жизни. Этот неприметный работник офиса совсем не казался тем, кто умел делать такие вещи. — Это же еще начало, Асахи-щи, — проворковал Джихун. — Посмотри сюда, — Асахи заметил, как он ловко достал из кармана брюк что-то наподобие визитки, — для люксового номера — люксовое наслаждение… Он дотянулся до настольного светильника, включил неяркий свет и показал визитку парню. На ней разодетые (или правильнее сказать — раздетые?) молодые девушка и парень соблазнительно ухмылялись и указывали на несколько телефонных номеров внизу. — Если хочешь, можно все устроить в ближайшие несколько минут, — добавил Джихун. — Парня, девушку или обоих? Асахи отложил визитку на прикроватный столик. — Я только ваш, — он сделал паузу, — сонбэнним. Эти слова раззадорили Джихуна. Какое-то время он осыпал тело парня поцелуями, касался шершавой кожи — шершавой оттого, что воздух в этих необжитых комнатах был холодный и вызывал мурашки. По тому, как вскоре Асахи перестал реагировать на поцелуи и просто смотрел в потолок, будто нечего ему было делать, Джихун понял, что нужно менять тактику. Поначалу Асахи даже проигнорировал его немую просьбу раздеться полностью, но потом словно очнулся и увидел чужой требовательный взгляд. Он сделал то, чего от него хотели, беспрекословно. Джихун провел ладонями по внутренним сторонам его бедер, а это, как оказалось, были весьма чувствительные зоны. Расплывшись в улыбке, он приблизился к лицу Асахи и вполголоса произнес: — Не молчи. Хочу услышать о твоих самых горячих и мерзких желаниях. — Это же вы здесь начальник. Джихун закрыл глаза и усмехнулся. Асахи продолжал вести себя как его подчиненный даже здесь и сейчас, продолжал сохранять вежливость и услужливость, но Джихун страстно хотел увидеть его другого. Того, кто, идя домой с работы, покупал спиртное, а по приходе вылезал из строго костюма, тщательно подбирал порно на вечер и самоудовлетворялся. Может, и не было такого Хамады Асахи, но Джихун иногда фантазировал. Тот Асахи, между ног которого он пристроился, давил из себя невинную овечку и планировал оставить все на совести начальника, так, что ли? — Можешь ты хоть сегодня забыть о статусах? — раздраженно проговорил Джихун. — Вы говорили о мерзких желаниях? У меня ничего нет на уме, но, если вы не против, я буду соблюдать иерархию. — Ты недостаточно пьяный, или что? — буркнул Джихун. — Ну вот, я вас разочаровал… — Нет. Нет, забудь. Неужели такой идеальный работник смог бы меня разочаровать? Джихун решил подыграть, замяв ситуацию. Поцелуй, последовавший за его словами, был долгим и почти головокружительным. — Идеальный? — тихо переспросил Асахи, словно не верил. — Да, именно. — Сквозь легкий расфокус из-за опьянения Джихун все же подметил, как загорелись глаза Асахи. Он наклонился к его уху и добавил: — Ты впечатляешь. Кажется, мне нужно щедрее тебя вознаграждать. Умница, Асахи-щи, так добросовестно подкупаешь начальника… — Повторите. — Что? Асахи смущенно поджал губы, на миг подумав, что просьба звучит из уст страннее, чем в голове. Он посмотрел на Джихуна удивительно осознанным при данном состоянии взглядом и сказал: — Похвалите меня. — Никакие похвалы не передадут то, насколько ты сам по себе ценен, Асахи-щи, — улыбнулся Джихун. — Надеюсь, в других вещах ты хорош так же, как в работе. Докажешь это? Он поцеловал Асахи в шею и услышал его сладкий стон. — Еще, — попросил Асахи еле слышно, — скажите что-нибудь еще, прошу вас. С ухмылкой на лице Джихун шептал ему на ухо и прохаживался руками по его телу, отыскивая еще места, прикосновение к которым не оставило бы Асахи равнодушным, раз уж он изъявил желание разогреться. Джихуну удалось вызвать у Асахи всплеск эмоций, пусть немного притупленных из-за выпитого алкоголя. Ночь была такой же красочной, как раскинувшийся словно на ладони Нью-Йорк. Несмотря на то что Джихун не хотел обращать внимания на их роли вне той спальни, он хвалил Асахи так, как начальник хвалит подчиненного, и чувствовал, что это приносило тому истинное наслаждение. То, как после этого Асахи прижался к боку Джихуна, когда они упали на постель слегка взмокшие и уставшие, как их слившееся в одно глубокое дыхание сотрясало тишину большой комнаты, как в груди заныло от осознания, что такие служебные отношения могут доставить проблем, — все это Джихун запомнил отдаленно, но все еще помнил наутро. Проснувшись, Асахи нащупал рядом с собой лишь холод и пустоту. Он проморгался и приподнялся. В комнате он был один; из окна на него смотрели застекленные здания, верхушки которых терялись в тумане. Усталость как была вчера, так и осталась сегодня, и Асахи тяжело вздохнул, представив, как нелегко будет работать в таком состоянии. На языке еще будто присутствовал вкус того изумительного прохладного вина. Было не жаль, что большая часть ночи в памяти не осталась. Это не будет иметь значения, если Джихун станет вести себя как обычно. Где он? Наверняка в делах с самого утра. В этот момент в комнату как раз и заскочил Джихун, уже привычно неотразимый, опрятный. Он подхватил с комода галстук, а посмотрев в зеркало, увидел Асахи — парня с взлохмаченными волосами медового цвета, который был накрыт одеялом по пояс, облокотился о стенку кровати и смотрел на Джихуна грустными глазами. О, сейчас Джихун хотя бы понимал, что в Асахи до сих пор таились какие-то чувства, ведь прежде, в офисе, по нему этого было не видно. — Утро доброе, Асахи-щи, — бодро произнес он и обернулся, продолжая завязывать галстук. — Вставай, от работы не деться, есть несколько дел. — Сейчас, сонбэнним. — Стоило Асахи дернуться, как тело заломило и появилось легкое головокружение. Может, это произошло из-за мыслей о работе, бывает же. Непонятно, заметил это Джихун или нет, но он присел к нему на кровать и все равно увидел отпечаток боли на его лице. Не прокомментировал это. Смотрел в глаза Асахи, который не стеснялся быть перед ним обнаженным, даже когда алкоголь больше не застилал рассудок, и впервые стушевался от его прямого взгляда. — О чем ты сейчас думаешь… Асахи? Асахи надеялся, что от работы его освободят. Не на весь день, конечно, — хотя бы на утро, чтобы было время выспаться. Не выдумал ли он вообще прошлую ночь? Непохоже, что Джихун изменил свое отношение к нему хоть чуть-чуть. Впрочем, Асахи ничего такого и не добивался. Сейчас ему лишь хотелось, чтобы Джихун обнял его. Джихун не подгонял с ответом. Асахи до ужаса неловко было произносить вслух то, о чем он действительно думал, но этого хотелось так сильно, что все-таки он сказал: — Я хочу, чтобы вы обняли меня. И Джихун обвил руки вокруг него, притянув Асахи к себе. С чувством, с теплотой. — Для вас что-то значила эта ночь? — рискнул спросить тот. — Да. — И что теперь? — Не знаю. Посмотрим, как пойдет. — Джихун отстранился, скользнул руками к талии парня и вдруг улыбнулся. — Насчет «дел» я, кстати, пошутил. Вижу, что ты помятый. Ты отлично проявил себя этой ночью, знаешь… Останься здесь и выспись, дел никаких нет, а если будут, я попробую разобраться сам. — Это вы пытаетесь от меня так избавиться? — Ни в коем случае, — серьезно ответил Джихун. Помолчав, Асахи проявил любопытство: — Вы хорошо себя чувствуете? — Не совсем, но скрываю это. За годы работы на моей должности волей-неволей научишься это делать. Ночью — развлекаться, утром — делать дела. — Но тем не менее вы прекрасно выглядите, — попытался приободрить его Асахи. Взгляд Пака мельком прошелся по его груди и прессу, и он ответил: — Ты тоже. А если отдохнешь, будешь еще прекраснее. — Он с глубоким вздохом встал, поправил одежду, вновь повернулся к Асахи. — Я буду недалеко. Компания моего старого знакомого где-то в этом районе. После трех, думаю, я все улажу, а ты, если наберешься сил, позвони — и мы перекусим в ресторане или… Кажется, вчера я сказал, что нам нужно увидеть Нью-Йорк… Тогда придумай маршрут сам, если хочешь. Да. Ну, всё, здесь не любят долгих задержек, поэтому нужно идти. Я на связи, секретарь Хамада, — последнее Джихун обронил с усмешкой, уже перешагивая за порог спальни.