when you and i are alone (i've never felt so at home)

***

— О, ты здесь, — прошептал Сокджин, осторожно закрывая за собой дверь дома. Чонгук спал на диване в гостиной, поэтому им нужно было вести себя очень тихо, если они не хотели разбудить самого младшего участника группы. Намджун сказал ему, что будет ждать его прямо у дома, на дороге, но когда Сокджин открыл дверь как можно тише и незаметнее, он обнаружил, что мужчина сидит прямо на крыльце, на единственной ступеньке, отделяющей плитку от гравийной земли, окруженной экзотическими растениями в горшках в элегантных вазонах. Тусклый желтый светильник крыльца был включен, и он окутывал все тонким золотистым светом. На Намджуне была свободная майка, которая обнажала красивую, загорелую кожу на шее и плечах. Его руки тоже были голыми, мягкие изгибы его мускулов были также видны Джину, и, честно говоря, он мог бы вечно любоваться красивыми формами и линиями его тела и тем, как желтый свет танцевал на них, но Намджун почти сразу обернулся на звук его голоса. Когда он это сделал, Джин заметил, что во рту у него сигарета, а на губах расплылась красивая улыбка. Его ямочки обводили его улыбку, как кавычки, и, правда, Намджун был таким привлекательным. — Я думал, ты сказал, что будешь ждать на дороге…? — спросил Джин младшего, подойдя ближе, его голос был едва слышен. Намджун отодвинулся в сторону, чтобы освободить ему место, но Сокджин все равно сел близко к нему. Достаточно близко, чтобы их ноги соприкасались, и он мог прислониться к мужчине. Он даже обхватил Намджуна рукой, неприятно прилипая к нему. — Один из менеджеров увидел, как я выхожу, — тихо объяснил Намджун, на что Сокджин ахнул, прежде чем разочарованно фыркнуть. Они планировали пойти на пляж, чтобы провести вместе несколько часов, потому что это было практически невозможно сделать в доме, который они арендовали на Гавайях, пока записывали Bon Voyage. Прошло много времени с тех пор, как они в последний раз просто… Просто тусовались. Просто были вместе, только они вдвоем и больше никого. Прошло много времени. Это были напряженные, суматошные пару недель, и если честно говорить, все, что Сокджин хотел сделать — это поцеловать Намджуна и положить голову ему на грудь на час или два. Он хотел раствориться в Намджуне и заставить Намджуна раствориться в нем, не беспокоясь о том, что на них наткнутся участники или менеджеры. Намджун затянулся сигаретой и выпустил дым в противоположную сторону от места, где сидел Сокджин. — Он спросил меня, куда я иду, и я ответил, что просто хочу прогуляться. Тогда мне сказали, что если не выйду из дома, то проблем не будет, но я не должен ложиться спать слишком поздно, так что, э… Да. Я остался здесь. И я думаю, что нам лучше не покидать дом… — Уф, но Джун-а, если не считать Чонгука, то, когда я выходил, берег был абсолютно пуст… — пожаловался Джин, вздохнув и повернув голову, чтобы уткнуться носом в голое плечо Намджуна. Его кожа была мягкой и теплой, и он пах свежестью и чистотой, пряно и сладко, как новый гель для душа с яблоком и корицей, который он купил в аэропорту по дороге на Гавайи. Гель ему хорошо подошёл. — Держу пари, что сейчас все уже спят. Мы вполне могли бы улизнуть на пару часов, и никто бы никогда не узнал. — Хён… — говорит Намджун, нудно протягивая гласные почти раздражающим образом, глядя на Сокджина с серьезным выражением лица. Это был почти его Взгляд Лидера, но не совсем. — Они узнают. Они всегда узнают. Они уже видели, как я уходил. Они бы просто так меня не отпустили. Представь, что будет, если выяснится, что тебя тоже нет в постели, и ни одного из нас не в доме…! Сокджин фыркнул. — Ничего не будет, и ты прекрасно это знаешь. Может быть, отругают нас, но это все. Не могут же они уволить нас, — сказал он, в ответ получив осуждающий взгляд Намджуна. Он закатил глаза в ответ на взгляд младшего, но вздохнул, решив отпустить все. Не имело смысла спорить в единственное время, которое они могли провести вместе. — Ладно, хорошо, как хочешь. Давай просто останемся здесь. Хотя я должен спросить… Мы действительно собираемся провести свидание на крыльце дома? Хотя очень даже романтично. Полностью настраивает меня на любовный лад, если ты понимаешь, о чем я. — Ха-ха, — Намджун притворился, что смеется, но Джин в итоге рассмеялся по-настоящему из-за его раздраженной реакции. — Я просто шучу, малыш, — сказал он, свободной рукой сжимая щеку Намджуна, а другой — нежно сжал предплечье Намджуна, словно говоря, что хоть и был слегка разочарован, он все равно рад, что они вместе, будь то на крыльце смехотворно большого арендованного дома или на пляже. — Этого явно не достаточно, но думаю, пока сойдёт и так. Приятно просто побыть с тобой. — Он взял его руку в свою и переплел их пальцы, не отрывая взглядя от Намджуна. Он выглядел так красиво при лунном свете, одетый в свою нелепую тонкую майку и с сигаретой во рту. Он всегда выглядел красиво, по крайней мере, для Джина. Намджун улыбнулся ему, и Джин почувствовал, как он играется с его пальцами. Их руки не сильно отличались в размере, но руки Намджуна всегда казались намного теплее, чем его собственные. Было так приятно и мило, особенно когда Намджун согласился с ним, что обычное совместное времяпрепровождение уже было прекрасно, что-то невероятно сильное коснулось сердца Джина со всех сторон. Он сжал руку младшего, а другой погладил подбородок Намджуна. Проходясь кончиками пальцев по нему, заметил, как Намджун наблюдает за ним краем глаза с игривым блеском, после этого сразу затягиваясь сигаретой, он улыбнулся ему. Прежде чем младшего успел выдохнуть дым, он наклонился к нему, прижимая их губы. Он посасывал нижнюю губу Намджуна, прося его открыть рот, и когда он это сделал, он всосал дым в свой собственный. Большая его часть вырвалась через промежутки между их губами, но Джина это не волновало. Все, чего он действительно хотел, это повод поцеловать Намджуна. И поэтому он замер, одной рукой схватившись за руку Намджуна, а другой обхватив его лицо…между ними висел клубок дыма, но он быстро исчез. Когда Джин отстранился и выпустил изо рта остатки дыма, он все еще находился в некой прострации от поцелуя. Ему стало смешно, поняв, что дыма было слишком мало и его невозможно было увидеть. Намджун тоже ласково рассмеялся, прежде чем затушил то немногое, что осталось от сигареты, о плитку крыльца и выбросил ее в пустой цветочный горшок рядом с ним, который, вероятно, был полон старых окурков. — Я старался, — защищается Джин между смешками, чувствуя, как рука Намджуна сжимается вокруг его и распространяет тепло по всему его телу этим простым жестом. — Ты потерял хватку, хён, — прокомментировал Намджун, — нам нужно больше практики. Сокджин щелкнул языком. — О, горе мне, — сказал он иронично, опуская руку с лица Намджуна на его майку, сжимая ее в кулаке. — Иди сюда, — приказал он, его голос звучал практически моляще, притягивая другого парня за рубашку в еще один поцелуй, на этот раз менее дымный и более влажный. Сокджину даже не пришлось просить разрешения, чтобы Намджун раздвинул губы, и когда их языки скользнули вместе, они почувствовали вкус сигаретного дыма и ананасовой конфеты, которую Сокджин жевал в ожидании подходящего момента, чтобы улизнуть. Поцелуй быстро перешёл в жаркий и отчаянный. В конце концов, прошло и правда много времени. Каждая клеточка тела Сокджина скучала по Намджуну. Несколько украденных поцелуев здесь и там, когда никто не видел, несколько сеансов обнимашек в гостиничных номерах, когда они не бегали, не играли с участниками или не выступали, несколько случаев, когда они могли рискнуть взяться за руки — вот на чем они держались на протяжении всего тура. Конечно, Намджун сделал ему потрясающий минет в Сантьяго, а потом была ночь во время американского этапа тура, когда они вместе жили в гостиничном номере, и хотя им не удалось заняться сексом, потому что ни у кого из них не было презервативов, они смогли наслаждиться всем остальное. Но этого было недостаточно. Теперь они были на Гавайях, и Намджун уперто ходил в обтягивающих майках, которые обнажали его великолепное тело, и это сводило Сокджина с ума. Отстойно, что никто о них не знал (кроме Юнги, его вечного соседа по комнате и доверенного лица), потому что иногда все, чего хотелось Сокджину, — это заявить права на своего парня и быть единственным, кто может жить с лидером группы, когда они за границей. Когда рука Намджуна потянулась к его боку и обхватила его талию, он не смог сдержать вырвавшегося вздоха в рот молодого человека. Он хотел притянуть Намджуна ближе, он хотел чувствовать Намджуна ближе, но они сидели на ступеньке крыльца, прямо перед входной дверью их арендованного дома, и положение было немного неудобным, а у Джина болела шея. От этого было досадно, потому что он улизнул с очень опасным и, несомненно, незаконным планом заняться сексом на уединенном гавайском пляже со своим парнем, но в итоге они просто целовались на полу, не в трех шагах от входной двери дома. Не помогло и то, что рот Намджуна настойчиво прижимался к его собственному, жадно целуя его, пока руки распространяли жар по телу Джина, даже не прилагая особых усилий. Он скользнул рукой под подол футболки Сокджина, прикосновение кожи к коже вскружило голову старшему, после он опустил ее, следуя изгибу талии Сокджина, его бедер, а затем внутренней её стороны. Что-то в кармане Сокджина издало легкий хрустящий звук, и по тому, как рука Намджуна задержалась, он понял, что нашел презерватив, который тот принес с собой. Он ощупывал его пальцами, скорее всего, обводя края пакета, пока не понял, что это такое, и когда он отстранился от поцелуя, на его лице было выражено осознание. Сокджин посмотрел на него, слегка ухмыльнувшись. — Когда ты…? — начал Намджун, его голос был хриплым и низким и сексуальным, его губы были опухшими от поцелуев и блестели от слюны, и, черт возьми, он был таким красивым, даже когда выглядел так, будто через две секунды разразится смехом, Сокджин мысленно похлопал себя по плечу за свой безупречный вкус в мужчинах. — В Чикаго, — объяснил Сокджин, прежде чем Намджун успел закончить формулировать свой вопрос. — После фиаско в Нью-Йорке, я беру их с собой повсюду, на всякий случай, но ничего не происходило. Намджун рассмеялся над словами Сокджина, его глаза мило сморщились, но старший заткнул его еще одним поцелуем, прежде чем его румянец стал слишком очевидным. — Не смейся надо мной, — приказал он, пытаясь казаться раздраженным, но потерпел неудачу, потому что смех Намджуна был слишком заразительным. — Это было самым большим испытанием в моей жизни. Девушка в магазине явно была фанаткой — ты представляешь, насколько это было неловко? — АРМИ продала тебе презервативы? — недоверчиво спросил Намджун между поцелуями и смехом. — Не может быть. — Да, продала, — сказал Сокджин, его уши горели. — И с тех пор прошло больше недели, а мы все еще ими не воспользовались, так что не смей смеяться надо мной, Ким Намджун. Естественно, Намджун засмеялся еще больше, но он засунул руку в задний карман своих шорт, приподняв задницу от пола, и достал презерватив. — Я сделал то же самое, — признался он, держа фольгированный пакет между ними, и Сокджин не мог не уставиться на него широко раскрытыми глазами, прежде чем он смог подавить смех, который грозил вырваться из его рта. — И тоже в Чикаго. Но продавец в магазине, где я их купил, явно не был АРМИ, так что, думаю, мне повезло. — Я ненавижу тебя, — заявил Сокджин, хотя в его словах не было настоящей злобы, и вскоре он снова поцеловал Намджуна, а тот ответил ему поцелуем, приблизившись и растворившись в нем. Намджун положил презерватив обратно в задний карман, прежде чем его рука снова потянулась к бедру Сокджина, но вместо того, чтобы в этот раз сосредоточиться на содержимом кармана, он сжал его плоть сквозь ткань шорт. После он нетерпеливо и жадно поцеловал шею Сокджина, и хотя это было совсем неудобно для старшего, тот все равно замурлыкал от удовольствия. Его рот не задерживался — он хорошо знал, что любые засосы на видимых участках кожи строго запрещены. Однако он помнил, какие места нужно лизать и покусывать, чтобы волны жара и желания пронзили тело Джина. — Черт, я так сильно тебя хочу, — признался Сокджин, его голос, вероятно, был немного громче, чем следовало бы, но он ничего не мог с собой поделать. — Я думал, ты ненавидишь меня? — спросил Намджун, умник такой, и Сокджин почти почувствовал, как он ухмыльнулся ему в горло. — Да, это тоже, — сказал старший, поднося руку к каштановым волосам Намджуна, чтобы дернуть их в наказание. — Но больше всего я хочу тебя. Намджун отстранился от шеи Джина, чтобы посмотреть на него, и когда он это сделал, старший заметил, что парень был так же возбужден, как и он. Джун тяжело дышал, и на его щеках появился румянец, который распространился по его шее и по всей обнаженной части его груди. Они почти ничего не делали, кроме как целовались, но оба были одинаково возбуждены, что могло быть смущающим при других обстоятельствах. — Я тоже хочу тебя, хён, — сказал младший, его голос был честным и грубым, и это обращение поразило Джина, нахлынув на него нежными чувствами. — Наверно, можно что-то сделать с этим, — сказал растроено Сокджин, оглядываясь по сторонам. Должно быть место, где они могли бы помочь друг другу раслабиться, пообниматься на мгновение и не думать ни о чем, кроме того, что происходит здесь и сейчас. И оказалось, что такое место есть. В задней части дома был бассейн, которым ни один из них еще не успел воспользоваться, потому что они берегли его на последний день на Гавайях. Вокруг было так много растений и уличных диванов, что где-то обязательно должен быть укромный уголок. Но есть проблема…они не смогли дойти до него. Они шли по каменной дорожке, ведущей от парковки перед домом к заднему двору, прежде чем их отвлекли. В итоге они оказались в идеальном месте, где не было ни окон, ни света, ничего, оно идеально подходило, чтобы быть притянутым Намджуном, поцелованным и прижатым к стене. Первоначальный план на вечер, по крайней мере в голове Сокджина, состоял в том, чтобы действовать как можно медленней. Чтобы заново открыть для себя тела друг друга. Он хотел покрыть поцелуями Намджуна с макушки до кончиков пальцев ног, осыпать его любовью, благодарностью, восхищением и голодом, которые он испытывал к нему. Он хотел сказать ему приятные вещи, шептать слова любви на ухо, потому что у него никогда не было возможности сделать это. Он всегда смущался или начинал шутить обо всем, поэтому иногда ему было трудно показать Намджуну, что он его любит. Но, к сожалению, это придется отложить. Он все еще бормотал слова похвалы, когда Намджун снял с них верх и снова начал целовать его в шею. Старший пропустил пальцы сквозь волосы Намджуна и одной рукой притянул его ближе, а другой обвел выступающую линию его позвоночника, следуя изгибу поясницы, пока не смог просунуть руку за пояс его шорт. Он качнул бедрами и прижался ими к бедрам Намджуна, застонав в жарком ночном воздухе от ощущения того, как твердеющий член трется о его собственный даже сквозь слои одежды. — Ты такой красивый, Джун-а, — почтительно сказал ему Сокджин, проводя руками по его груди, прежде чем обвести мышцы и ребра по бокам и впиться ногтями в плечи. Он хотел коснуться его везде, но его прикосновения были быстрыми и отчаянными, а не медленными и расчетливыми. Но всё было нормально. Все было нормально, потому что Намджун, похоже, тоже был в отчаянии, слишком нетерпелив, чтобы раз и навсегда проникнуть под кожу Сокджина. Он также везде касался Сокджина, куда могли дотянуться его руки, и целовал его и дразнил один из его сосков, пока терся о него бедрами. Все было нормально, потому что было слишком жарко, слишком хорошо. Рот Намджуна и его руки на нем были слишком хороши, а его тело прижалось к нему как раз так, как надо. Им потребовалось некоторое время, но в конце концов Сокджин обнаружил, что его ноги плотно обхватили талию Намджуна, его спина прижата к гладкой стене дома для поддержки, а член Намджуна погружен в него. Им понадобилось немного времени, но это стоило того, когда Намджун наконец вошел внутрь, их рты почти соприкасались, не разделяясь, их руки были плотно обхвачены вокруг друг друга, поддерживая устойчивость и тепло. Их глаза тоже были связаны, и хотя веки Сокджина трепетали от удовольствия, а Намджун на мгновение или два сжимал свои собственные глаза, чтобы не отдаться полностью и не пренебречь комфортом Сокджина, они все равно не могли заставить себя отвернуться. Это было жарко, и быстро, и совсем не то, что они оба изначально планировали, но это было именно то, что нужно было Сокджину. Они никогда не делали ничего подобного, например, занимались сексом на улице, прямо у стены дома, где спали участники и некоторые менеджеры, так что это было волнующе, и адреналин струился по телу Сокджина, когда он вцепился в плечи Намджуна и притянул его как можно ближе. Адреналин струился по его телу, усиливая ощущения и делая каждый толчок бедер Намджуна в сто раз более приятным и эффективным, и ему пришлось поднести свободную руку ко рту и укусить ее, чтобы не закричать. К сожалению, все закончилось слишком быстро, но не без того, чтобы разорвать тело Джина мощным оргазмом. Не без того, чтобы Намджун шептал ему на ухо, как сильно он его любит, пока он тоже изливался внутри него. Не без тысячи поцелуев, которыми они обменивались, спускаясь с небес, нежных прикосновений и ласк по коже, покрасневшей от царапин и укусов, и смешков одновременного облегчения и недоверия, которыми они обменивались между поцелуями. Не без того, чтобы Намджун сделал все возможное и использовал лист ближайшего растения, чтобы вытереть сперму с животов его и Сокджина. — Ну, было хорошо? — спросил Намджун несколько мгновений спустя, надевая шорты и поправляя их на бедрах. Сокджин старался не думать о том, что он засунул использованный и завязанный презерватив в карман, скорее всего, чтобы выбросить его в доме. — Лучше, чем хорошо, — ответил Сокджин, также приводя себя в порядок. — Я бы все равно хотел когда-нибудь вычеркнуть «секс на пляже» из своего списка желаний, понимаешь? Хотя я думаю, что «секс на открытом воздухе в арендованном особняке на Гавайях» тоже неплохо. Намджун немного ухмыльнулся ему. — Ну… У нас съёмки летнего набора через пару месяцев, помнишь? — напомнил он Сокджину, пожав плечами так, стараясь сделать более непринужденным. — Осталось всего несколько месяцев тура, а потом, кто знает? Мы могли бы попытаться улизнуть из отеля, в котором будем жить. Они уже забронировали его для нас, и, похоже, он находится достаточно близко к пляжу. Джин задумчиво промычал, проводя руками по груди Намджуна с признательностью, нежно, совсем не так, как он его трогал несколько мгновений назад. Он зацепился руками за шею Намджуна, прежде чем притянуть его ближе. Он был потным, но его это не сильно волновало. Намджун в ответ обнял его, обхватив руками талию. — Ну, если тебя не поймают, можешь рассчитывать на меня, — сказал он в шутку, от чего младший закатил глаза. Сокджин загладил свою вину нежным, целомудренным поцелуем в губы. — Честно говоря, я просто надеюсь, что мы будем чаще жить в одной комнате во время тура. Я скучаю по тебе. Намджун тихо вздохнул, его губы изогнулись в легкой улыбке, прежде чем он потер кончиком носа о нос Сокджина. — Я тоже. — И я люблю тебя, — сказал старший, закрыв глаза, чтобы насладиться ощущением трущихся носов, в то время, как их губы тоже едва касаются друг друга. — Я не так часто это говорю, но это так. Я правда очень люблю. И надеюсь, что однажды мы сможем открыться насчет всего этого, по крайней мере, компании. — Отстойно скрываться вот так, не правда ли? Ускользать, как в американском фильме для подростков, — сказал Намджун, качая головой, и это заставило Сокджина слегка усмехнуться. Он поцеловал его, в последний раз, прежде чем сказать ему в губы. — Но я тоже люблю тебя, хён. Очень сильно. Джин улыбнулся в ответ, и его объятия вокруг Намджуна стали чуть-чуть крепче. Он уткнулся лицом в шею молодого человека, прижимая его к себе, и на мгновение просто вдыхал Намджуна. Его тело было уставшим, его колени были близки к тому, чтобы подкоситься, и он знал, что им лучше побыстрее лечь спать, потому что на следующий день им предстояло сделать сотню дел, но пока ничто не было важнее Намджуна, запаха Намджуна, шеи Намджуна, рук Намджуна, обнимающих его, и слов Намджуна, эхом раздающихся в его голове. Однако в уголке своего сознания он продолжал надеяться, что в следующем мировом туре он сможет раз и навсегда заявить свои права на парня.