Ты лишь смотрел, как я страдаю. И Наблюдал, как я горю. А я о многом все мечтаю, Но ничего не говорю.
Трава была зеленее обычного, она приятно играла с щиколотками и шелестела по ветру. Маленькая черная макушка виднеется на огромном поле, волосы путаются в колтуны из за быстрых потоков воздуха. Маленький мальчик заливисто смеется с крутящегося рядом шпица, одергивает край светло-голубой футболки и бежит навстречу закатному солнцу. Он становиться напротив огромного дуба, который склонился к земле. Верхушка дерева устало прижималась к почве, а сам ствол был разломлен. В животе будто проснулся еж, больно уколов мальчика иголкой в сердце. Собачка рядом тоже умолкла, перестав радовать хозяина громким лаем. Он подходит ближе к дереву, поглаживая сухую кору. Обидно прикусив губу, глаза опускаются вниз, цепляясь за небольшую и довольно плотную ветвь. Он садится на корточки, приподнимая объект внимания. — Бабуль, бабушка! — кричит мальчишка, подбегая к пожилой женщине с длинными седыми волосами. Она сидит в кресле на небольшой террасе, приветливо улыбаясь внуку. Она протягивает ему морщинистые руки. — Смотри! — Что такое, мой милый Тэхен-и? — Она заключает его в объятия, тихо посмеиваясь. Тогда мальчик показывает ей свою находку, указывая вдаль пальцем и рассказывая про дуб. Пальцы женщины трогают ветвь, проходясь по невероятно гладкой поверхности каждой подушечкой пальцев. — Большая, — констатирует бабушка. — знаешь, на что она похожа, милый? Она неспешно отрывает небольшие сучки, ласково глядя на Тэхена. Большие глазки уставились на нее, удивленно моргая. Он задумывается, хмуря брови. Но ничего не приходит в его маленькую головку и устремляет взор на бабушку. — На что? — склоняя голову в бок, он видит как она по-доброму щурится. — Будь добр, принеси мою пряжу. Тэхен принёс как она и просила. Когда он пришел на террасу, увидел, как бабушка собирает с земли более мелкие, но длинные палочки. Ким непонимающе наблюдал за ней. Вручив в бабушкины руки пряжу, он начал наблюдать. Женщина отмотала небольшую часть пряжи, отрезая нить и наматывая ее сначала на один край палки, затем на второй. Завязывает края плотно, чтобы нить как следует натянулась. Она вручила новоиспеченное оружие внуку. — Это лук, маленький мой. — глаза заблестели, тонкие детские пальчики взяли игрушечный лук. — Эх, всю жизнь мечтала стрелять.. — загрустила бабушка, но улыбка никогда не исчезала с ее лица. Она показывает ему, как работает эта чудо-вещь. Тэхен аккуратно берет палку, натягивает пряжу и выстреливает недалеко, но этого достаточно, чтобы впечатлить ребенка. Он довольно охает, а бабушка рядом утробно смеется. Он пускает еще одну «стрелу», а затем еще и еще. Под довольные хлопки в ладоши от бабушки, он лучезарно улыбается. — Я стану лучником ради тебя, бабуль! — Он улыбается, задирая голову вверх и взмахивая своим луком. Бабушка Тэхена светится от счастья, она снова обнимает малютку и поглаживает его по голове. — Ты будешь чемпионом, любимый мой Тэхен-и.***
Он стоит посреди пустой комнаты, в руках рамка с фотографией. На фотографии: эта нежная улыбка, а глаза наполнены любовью. Длинные пальцы, такие же, как у Тэхена, обнимают маленького мальчика, который сидит на хрупких коленях. Ким невольно улыбается, проводя указательным вдоль фото. А глаза наполняются жидкой грустью.***
Тэхен выходит раньше всех на лужайку, он долго смотрит куда то вдаль, пробегая глазами то по мишеням, то по белым стенам, то заглядывая внутрь одного окна. Внутри опять это ощущение. Ощущение, будто кто то наблюдает за ним. Чонгук стоял возле окна, высунув лишь любопытный нос из за шторы, а заметив стройный и такой притягательный силуэт, вновь застыл как лань перед фарами грузовика. Вчерашний инцидент впился в подкорку сознания, Чон конечно же чувствовал вину за свое поведение, но знать об этом никому не следует. Его приводило в диссонанс собственное сознание. Он никогда раньше так себя не вел, особенно с людьми, которые ничего ему не сделали. Но один лишь запах белого чая, исходящий от Кима сводил с ума, заставляя чувствовать ярость. Сзади послышалось шевеление, а когда Чонгук обернулся на шорох, увидел стоящего сзади Намджуна. Глаза тут же приняли форму двух огромных шаров. — Что стряслось вчера? — говорил шепотом, так как Чимин еще спал. Чонгук жмет плечами. — Хочешь сказать, сам не знаешь почему сорвался? — кивает. — Послушай, отныне он часть твоей команды, он часть вашей команды. Не веди себя как чертенок, Гуки. — Ты сам не считаешь его странным? Он даже за собственную страну не играет! — мужская рука проходится по затылку против роста волос с глухим ударом. Чонгук прикусывает язык. — Считаю. Но иметь конфликт с одним из самых сильных стрелков не хочется. С его тренером и подавно. — Намджун резко замолкает, но Чонгук не обращает на это внимание. В его голосе конечно есть строгость, но глаза выдают сожаление и переживание за самого Чона. Старший поджимает губы, надеясь быть услышанным. — Тебе стоит.. — Знаю, извиниться. — перебивает брюнет, за что получает еще один подзатыльник. — Ай! — вскрикивает и тут же прикрывает рот рукой. — Не перебивай меня. — шипит Намджун. Но злость его напускная, он тут же улыбается. — Молодец, сегодня же это и сделаешь. Он уходит, Чонгук стоит в комнате, в нее пробиваются лучи солнца. Он злостно выдыхает, оборачиваясь к окну, но Тэхена там уже нет.***
В Мюнхене, однако, готовят довольно вкусно. Чонгук закидывает еще одну порцию мяса в рот, тщательно пережевывая. Ен вяло ковыряет свой рис, а Чимин испепеляет Чона взглядом. Тот же не может оторваться от вкусного завтрака, совсем не замечая Пака. — Хватит сверлить во мне дырку. — чавкая, немного непонятно говорит Чонгук. Чимин недовольно фыркает, отворачивается и что то бубнит себе под нос. В коридоре появляется персиковый шлейф, отдающий чем то горьким в самые чувствительные рецепторы, после аромата входит его хозяин. Стены будто пропитываются его запахом, Чонгуку становиться дурно. В блеске солнечных лучей появляется Тэхен, огромная светлая футболка невольно развивается, пряча в себе почти всего Кима, а черные рваные джинсы подчеркивают стройные и до боли красивые ноги. Чонгук толкается языком в щеку. Это из за неприязни. Тэ подходит ближе, здороваясь с Чимином и молча кивая Ену, взгляд доходит и до Чонгука. Брюнет слышит словно через толстое стекло рваные осколки чужой фразы «Доброе утро, Чонгук-ши.», и снова так бездушно, как же раздражает. Все время нахождения в столовой Чон молчит, сверля Кима взглядом. Тот в свою очередь сильно в компаньоне не заинтересован, он мило общается с Паком, иногда отвлекаясь на еду, но так ничего и не ест, только мешает рис палочками. Свои извинения Чонгук так и не приподносит, хотя стоило. Затылок уже пробил острый взгляд старшего, а совесть неприятно разъедает изнутри. Время трапезы окончено и Намджун объявляет, что скоро будет тренировка на поле. Там Чонгук и извинится, он думает так.***
— Намджун, — начинает Сокджин, — я ни в коем случае не хочу задеть вас, но могу ли я провести тренировку? — он ласково улыбается, а красивые пухлые губы, на которых поблескивает масло, кажутся еще более привлекательными. Джун стоит некоторое время молча, пытаясь сфокусировать свой взгляд. Не так то просто сделать это в присутствии такого красавчика. Всю свою жизнь он думал, что является чистейшим гетеро без малейшего намека на что либо еще. Сокджин заставляет в этом сомневаться. — Намджун? — повторяет Джин, потому что ответа нет уже почти минуту. — А? — мотает головой. — Да.. да, конечно! — Чудесно, спасибо. — он чуть кланяется, разворачиваясь к парням. Видя, как Чон Чонгук уже касается своего лука, он быстрым движением достает из кармана кофейных брюк свисток. Оглашающий звук привлекает к себе внимание, — Чонгук! Три круга вокруг отеля, только потом стрелять! Младший немного опешил, смотря на хмурые брови Джина. Он переводит взгляд на Намджуна, который, по всей видимости тоже не ожидал такой быстрой смены темперамента. Еще свисток. — Непонятно сказано, Чон? Сейчас пять будешь наматывать! Это всех касается! Подорвавшись с места, толпа ребят бросилась бежать. Джин, сложив руки на груди молча наблюдал за тем, как несколько молодых парней оббегают территорию, из раза в раз мелькая перед глазами. Тренировка с Ким Сокджином в качестве тренера похожа на сущий ад. Он нестерпимый тиран в теле невообразимо красивого ангела. Ему все было не так. Каждый раз он поправлял Чонгука за локоть, ругал Чимина за технику, а Джи Ену досталось просто так. А если попробуешь хоть слово возразить насчет замечаний, узнаешь что такое трехэтажный мат в слишком буквальном смысле. — Тэхен-а, что ты как не живой! — Немного резкие жесты рук уже заставляют других людей шугаться. — Твоя стрела пустая, дай ей импульс! Тэхен берет еще одну стрелу, запуская ее в мишень. Десятка, опять. Джин одобрительно кивает, тут же отчитывая Чонгука за локоть раз в сотый. — Какой то он изверг.. — шепчет себе под нос Чимин, устало вытирая каплю пота на висках. — Не рядом с мишенями он ведет себя куда лучше. — усмехается Юнги, подходя ближе к Паку. У того волосы встают дыбом, он вытягивается словно струнка, поворачиваясь на тренера и глупо улыбаясь. Он глупо краснеет, становясь какой то жижицей рядом с Мином. Старший будто бы не замечает этого и, пожелав Чиму удачи, идет к Хосоку. Чонгук старается что есть сил, сдерживая себя из последних сил чтобы не бросить что то колкое в ответ на замечания Сокджина. Желание сразу же отпадает когда статный красавец-деспот появляется рядом, перечить ему себе дороже. Все внимание сконцентрировано на себе и луке, но иногда оно скачет и на Тэхена. Нужно извиниться.***
— Я такой идиот, Гук-и! — плачет Чимин, устало падая на кровать. — Юнги сегодня подошел ко мне, а я стоял в ступоре как лань перед светом фар! Тренировка закончилась ближе к полудню, ребята знатно вымотались. Чонгук падает рядом с другом. — Паршиво, — ухмыляется, — ладно тебе, не кисни. — он пускает пятерню в волосы, перебирая густые пряди. Чимин взбирается ближе к изголовью кровати, поджимая ноги к груди и обнимая себя руками. — Я позорище. — Чонгук на это заявление лишь заливисто смеется. — Не говори так. — он качает головой, ласково поглаживая друга по плечу. За окном слышатся голоса, неужели еще не все ушли (или хотя бы уползли) после тренировки? Чонгук выглядывает наружу, замечая там Тэхена. Ладно, все равно придется это сделать. Он выходит наружу, подходя к Тэхену, который еще не выпускал своего неодушевленного друга из рук. Чонгук засовывает руки в карман, наблюдая за тем, как Ким яростно его игнорирует. — Тэхен? — Что то случилось? — снова эта безразличность, которая заводит Чона с полуоборота, навивая желание плюнуть Тэ в лицо. Почему он так злится с этого сам не знает, да и разбираться пока что не хочет. Тэхен даже не поворачивает головы. Бесит. — Нет, я лишь хотел извиниться. — откашливается, пытаясь быть вежливым. — За вчерашнее. Ким оборачивается на Чонгука, глаза в глаза. Он смотрит на него, тело пронизывает холодом. — Я не злюсь, можешь не извинятся. — вновь отворачивается, возвращая внимание к мишени. Чонгук вспыхивает словно спичка. Что, блять, значит не извиняться? Он морально готовился к этому весь день, чтобы его отшили как глупого подростка? Ну уж нет, Тэхен. — Могу не извинятся? — чуть грубее, — Это как? — Вот так. Мне не нужны извинения, Чонгук. — Он даже не смотрит на него, просто пускает слова по ветру, а Чон ловит их сам. Чонгук смотрит, как тонкие пальцы натягивают тетиву, локоть фиксируется под углом девяносто градусов. Тэхен целится, его грудь приподнимается на вдохе и замирает. — Ты кем себя вообще возомнил? Богом? — цедит Чонгук. Он ему противен, но и Тэхен не расположен доброжелательно. И брюнет видит из под копны светлых волос как вздувается венка на лбу. У Тэхена желваки начинают играть. Он переводит взгляд на Чонгука. Впивается двумя ореховыми шариками прямо в душу, скребясь когтями как кошка, дикая кошка, словно тигр. Но нет больше этой пустоты, есть смесь раздражения и усталости. И Чонгуку отчего то отрадно, что Тэхен злится. Брови спускаются к переносице. — Скажи спасибо, что не Сатаной. — выдыхает почти в самые губы, отпуская релиз. Когда они успели оказаться так близко друг к другу? От их лиц расстояние чуть больше десяти сантиметров. Ким быстро избавляется от краги, откидывая колчан и быстрым шагом удаляясь от Чонгука. Он поворачивает голову на мишень, замечая, что стрела пробила ее насквозь. Чон скалится. — Кретин. Тэхен не оборачивается на него, идет своей тропой. А когда заворачивает за угол, на секунду останавливается. — Урод.