***
Вы замечали, какие могут быть разные голоса у людей? От низких, басистых, до высоких, звонких. И это только малая часть того, что можно назвать. Шань чувствителен к подобного рода вещам. Стоит Тяню произнести хоть слово, почему то в его голове, против воли загорается зелёным светом табличка с надписью: «Потрахаемся?». Он честно пытался с этим бороться. Игнорировал, уходил от ответа, уходил от Тяня, игнорируя его, а затем запираясь в кабинке туалета и воспроизводя в своей голове фразы, что он говорит снова и снова погружаясь в эту пучину, словно в море, словно он тонет в этом чертовом море, но оно так приятно обволакивает его, что ему не хочется спасаться. Будто он чувствует всем своим нутром, как голос, словно вода, обволакивает его с ног до головы нежностью, теплом и небольшой дозой мурашек. Он глаза прикрывает и чувствует, как будто Тянь, приближаясь к его уху привычно шепчет: — Малыш Мо… Малыш Мо… — и ему абсолютно все равно, что там дальше. Само прозвище… Он называет его малышом. От этого сводит все, что можно. И то как он нежно произносит это, с долей ухмылки, некоторой насмешки, с долей нежности в голосе. Боже… Он правда пытается. Но каждую ночь ему приходится переслушивать чертовы голосовые, в которых раз за разом звучит такое надоедливое, но такое родное: — Малыш Мо… Пусть это прозвище бесит, раздражает, от одного упоминания хочется врезать… Но, каждый раз, когда он слышит его от Тяня… Внутри что то взрывается, рвётся, мечется. Внешне он всегда невозмутим. Но когда Тянь руки на него закидывает и чувствует он как к его уху губы приближаются, чтобы в очередной раз прошептать что то неприличное, а может, сказать шутку, а может просто позвать, чтобы игриво напомнить, что он, все-таки, малыш. Его малыш. Он еле сдерживается, пытается ругать, пытается драться. Попытки тщетны. Тянь на это лишь ухмыляется и ладони сжимает. А Шань в этот момент думает, куда стояк деть. Благо этот придурок в такие моменты не смотрит на… А может и смотрит, просто не говорит.***
В одну из ночей ему так надоело, что он решил набрать номер. Пальцы не слушались, медленно нажимая и почти не попадая по нужным цифрам, тем не менее, он все-таки смог набрать его и поднести телефон к уху. — Алло. Малыш Мо? Ты хоть знаешь, какой сейчас час? — спрашивает Тянь, а затем следует неловкое молчание. Шаня будто прошибает током, он прикрывает глаза, кажется, единственное, что он может — дышать. И то с трудом. — Малыш Мо… Ты в порядке? Почему ты так дышишь? — забеспокоился Тянь, его голос слегка отрезвился. Что вызвало у Шаня чувство разочарования. Он сжал плоть рукой и прокашлявшись, томно прошептал: — Все в порядке, Тянь. — и сбросил трубку. Он не понимал, почему позвонил на самом деле. Возможно, ему просто хотелось услышать сонный голос? А может и нет. В любом случае проворачивать снова не стоит.***
— Поговори со мной. — выпаливает Шань на одном дыхании на следующую ночь. — Прошу, просто поговори. О чем угодно. — Малыш Мо. У тебя все в порядке? Почему ты такой тихий последнее время? Не посылаешь и не ругаешься? Ты заболел? Ты… Ты… Смертельно болен? И теперь просто хочешь, чтобы я проводил с тобой время? Хочешь, я приду прямо сейчас? Мы бы могли гулять по ночному городу, глядя на звезды. А еще я знаю прекрасное место за городом, там уютно, тепло и много цветов. О, кстати, ты любишь цветы? Как-то не додумался узнать об этом раньше. — Ты как обычно не затыкаешься. У меня все в порядке. Я не болен. Совсем. — успокаивает его Шань. — и да, я люблю цветы. Особенно от тебя. — Ты точно болен. Алло. Скорая? — изображает звонок Тянь, но действует будто всерьез. — Ага. Тобой. — смущается Шань. — Ебать… Кажется я только что достиг оргазма за 5 секунд. — Скорострел. А кто мне поможет? — отшучивается Мо, улыбаясь. — Ты там что, дрочишь что ли? — Ага. На голос твой. — Мо едва не смеётся во весь голос. Но он то знает, что рано или поздно спалился бы. — Ты… Сейчас серьёзно, ведь так? — нотки голоса заметно поменялись. — Нет конечно. — дыхание Мо слегка сбилось, что сдавало его с потрохами. — Врешь. Я слышу. — Тогда хули спрашивать? — Возвращается привычная манера. Ну что, малыш Мо? Будем доводить тебя до оргазма? — Как ты себе это представляешь? — Как? Ну, я могу сделать это рукой. Ртом. Губами. Языком. Или собственным… — он ухмыляется. — Не продолжай, я понял. — Но сначала… Я буду ласкать тебя. Целовать… Там, где тебе нравится. А я знаю, что тебе везде нравится, когда ты со мной. — Чушь. — Шань выдохнул. — Тогда почему ты сейчас сжался? — Как ты это понял? — По твоему томному выдоху. Он такой тяжёлый. Будто ты возбуждаешься. Ну же, признай, что ты хочешь меня поцеловать. Я прижмусь губами к твоим. Они тёплые, мягкие. У меня уже сердце не на месте от того, что я это говорю. — Тянь аккуратно сжал плоть через серые домашние штаны и так же выдохнул. — До чего же ты способен меня довести, малыш Мо? Я уже не знаю, о чем и думать. Любое твое действие заставляет меня… — он прервался, сделав судорожный глоток. — заставляет меня и мое сердце трепетать… Я готов заласкать тебя с макушки до кончиков пальцев на твоих прекрасных стопах. Выцеловывать узоры на теле, лаская, наблюдая. Как ты дрожишь. Как смотришь на меня смущенно, когда я касаюсь особенно приятных мест. А если вдруг я подниму на тебя взгляд, ты тут же отвернешься, но при этом блаженно глаза прикроешь, продолжая принимать ласки. Тебе нравятся, когда я целую тебя? Тянь будто серьёзно угадал реакцию, пока он шептал что то, Шань томно дышал и кажется, пытался спрятать телефон куда подальше, чтобы не сходить с ума. — Я буду касаться всего. Особенно шеи. Она нежная и чувствительная, ведь так? Я буду целовать каждую клеточку. Интересно, смогу ли я довести тебя, целуя лишь шею? И я решусь это проверить. Именно поэтому, представь. Я целую ее. Вот так. — послышался звук поцелуя рядом с трубкой. — Блять… — Дыши, малыш. Я чувствую твои мурашки. И знаю, что ты замер. Но прошу, дыши. Послышался судорожный вдох. — Вот так. Молодец. Ещё. Вдох. — а затем сразу звук поцелуя. Шань прикусывает губу, невольно мыча на выдохе и снова замирает. — Неужели ты настолько возбуждаешься от поцелуев в шею? — Настолько… — неуверенно отвечает Мо, — Настолько что хочется вцепиться мёртвой хваткой, прижать к себе и чтобы сука не прекращал касаться, не отпускал шуточки, не смог сказать слова или двинуться. — Хотя от такого ощущения я сам скорее двинусь. Двинусь и руки невольно скользнут под футболку… — он выдыхает. — Вот же ж блять… — Скользнут под футболку и?.. — все, что смог выдавить из себя Тянь, вновь судорожно глотая и ожидая ответа. — Я буду гладить твою спину… Ты знаешь, что я неловкий в касаниях, но… Я постараюсь быть нежным и осторожным. Хочу, чтобы ты тоже… — он вдыхает, будто набираясь смелости. — Тоже дрожал… Чтобы… Возбудился… — Шань утыкается в подушку. — Не заставляй меня продолжать это… — Хорошо. — выдыхает Тянь. Сердце бешено бьется. — Мне приятно, малыш Мо. Что ты… Хочешь, чтобы я тоже получил удовольствие. И я дам тебе возможность приласкать меня. Обязательно. А пока… — он пытается собраться с мыслями и успокоить сердце. — Пока… — снова не получается. — Тише. Все хорошо. Расслабься. — неожиданно включается Шань, кажется немного выравнив дыхание. — От тебя в моих штанах кое что напрягается. — не смог сдержаться Тянь. — Поэтому расслабиться будет труднее. В моей голове ты предстаешь передо мной таким прекрасным… Хочется снять с тебя футболку. Ты позволишь? — Да… Снимай. — Шань для достоверности слегка двинулся, стягивая к себя футболку так, чтобы было понятно, что он это делает. — Я… Так смущаюсь. Боже. — О да. Именно это я в тебе люблю. Ты становишься таким миленьким, что я просто… Хочу… — он слегка прокашлялся. — Хочу заласкать тебя. Так, чтобы ты краснел ещё больше. А твое лицо выражало высшую степень блаженства. Хочу наблюдать, как ты расслабишься. Поэтому аккуратно веду по груди и животу ладонью. Ты ведь позволишь погладить тебя, так, малыш Мо? — П… Позволю… — он невольно закатывает глаза, сжимая член. — Я позволю тебе все. Сердце Тяня будто с силой ударило по грудине. Он замер, переставая дышать. — Эй. Дыши. — звучит в трубке. Кажется, Тянь чувствует эту теплую улыбку через телефон. Он выдыхает. — Вот так… А теперь… Прошу… — он замялся, сделав пару движений кистью по плоти. — Поцелуй… Меня… Именно эти два слова, звучащие так звонко, отдаются в ушах эхом, нежным трепетом и невыносимо приятными мурашками. Сейчас они дышат в унисон. — Иди ко мне… — шепчет Тянь едва едва, будто Мо максимально близко и сейчас действительно его поцелует. — Тянь… — Шань неловко касается губами трубки, пытаясь изобразить поцелуй. Он краснеет, потому как не мог в жизни себе представить, что будет просить Тяня о таком и уж тем более… Вытворять подобное. — Да, мой малыш? — Я… Люблю тебя… — он прикрывает глаза и выдыхает. — И я тебя люблю, малыш Мо. Именно поэтому помогу тебе. Представь мою руку. Как она медленно ложится на твою плоть. Смыкается на ней и сжимает. Вот так. А теперь. Представь, как я начну двигаться. Ты ведь поможешь мне понять, как тебе хочется именно сейчас? — Хочу… Нежно… Медленно… Подразни меня… — Хорошо, мой малыш. — Прекрати это… — Что прекратить? — Не называй меня малышом. — Но почему? — Когда ты так называешь… Я готов кончить с первых секунд… — Ох, мой малыш… Ты так долго держишься. Мой мальчик… Я помогу тебе. Обязательно помогу. — Аргх… — Мой хороший, прекрасный, восхитительный… Как же тебе тяжело сейчас… Рука наверняка уже устала. Но ничего. Я помогу тебе. И не только рукой. — послышались звуки поцелуев. Немой стон заставил губы приоткрыться, но в конечном итоге Шань все же себя не сдержал. И Тяня оглушил громкий, протяжный стон, а после он сжался, сжимая в руках простыню. — Тебе нравится? Ведь так? Ты уже готов излиться на меня… Но еще рано, малыш… Ещё рано… Шань выдыхает. — Боже… — снова стон. Не может себя сдержать совсем. — Мой малыш… Я тебя так люблю… Ты у меня такой… Такой красивый… Такой… А твой голос… Я хочу слышать еще… Пожалуйста, мальчик мой, не стесняйся. Я хочу знать, что тебе нравится. Представь, что моя рука сжимает тебя. Тебе приятно. — Прости Господи… — рука ритмично задвигалась. — Твою мать… — Малыш, тебе не за что извиняться. Тем более Господи перед тобой. И он помогает тебе. Господь же всегда помогает нуждающимся… — Я тебе счас ебну… Прекрати чушь молоть… — Да, ты прав. Нужно сосредоточиться на твоём прекрасном члене. Он ведь заслуживает всего внимания мира. Такой твёрдый и приятный. Мм. А если я возьму головку в рот, ты будешь сильно ругаться? — Буду… — Что ж… Тогда я не буду. Но… Он так манит… Так и хочется… Прямо таки слюни текут, как у самой настоящей псины… Я готов принять тебя в свою глотку. — Боже… Хватит… — Об этом я стану умолять, когда глаза закатывая, буду шептать тебе о том, что ты слишком большой для моей глотки. А ты все равно будешь… — Не буду. Я не буду принуждать тебя, Тянь. Я же не хочу тебе горло порвать. — Ты такой заботливый, малыш Мо… Хорошо, мой мальчик. Буду действовать нежно. Целовать ствол и ласкать его языком. Мм… Ты такой сладкий… — Перестань… — А если я перестану. Вот так. Внезапно. Что ты сделаешь? — Я… Я возьму твою руку… — начал Мо. — Возьму и заставлю… — Даа? А ты ведь говорил, что не будешь заставлять? А если я мазоли натру? — Мне похуй. Я хочу… Хочу кончить… И ты уже обещал мне помочь… Поэтому пути назад нет. Дрочи мне. Пока я не кончу. — две последние фразы звучали особенно властно и твердо. — Хорошо мой повелитель. — смеется Тянь. — Да иди ты! Сволочь. — выдыхает Шань зло. — Мой мальчик уже злится… Что ж… Тогда я не могу не помочь ему закончить… — Я… Хотел помочь тебе, потому что судя по тому, как ты дышишь, у тебя тоже встал. Но видимо хрен тебе, а не помощь. Потому что ты мне помочь не смог. — Если не смог… Значит ты по прежнему должен кончить первым. Тянь прикрывает глаза. — Хорошо. Настройся. Слушай мой голос. Тебе ведь он нравится? Я слышу, как ты снова тяжко задышал. Вот так. Думай обо мне. О моем голосе. О моих руках, что ласкают тебя. Я двигаюсь. Все так же, как ты просил. Аккуратно, нежно и медленно. Рука скользит по плоти. Тебе приятно? — Как же ты меня бесишь… — Приму это за положительный ответ. — Тянь… — послышалось шуршание простыни, как будто ее сжали. — Да, мой мальчик? Что случилось? — Хочу… К тебе прикоснуться… — он дышит загнанно, едва не заставляя Тяня ухмыляться. — Да, золотко. Как ты хочешь меня потрогать? — Кхм… — раздалось в трубке. — Хочу так же погладить… Грудь, живот… И… О боже… Представь, что моя ладонь проходится по паху. Как я сжимаю его через ткань. Ты ведь тоже… Возбудился, пока помогал мне? — Конечно, малыш Мо. Именно поэтому я счастлив, что ты сейчас хочешь мне помочь. — Боже… Помилуй… — Малыш. Я не помилую тебя как минимум потому, что ты ещё не закончил. В таких делах нужно идти до конца. — Дурак. — Может быть. Но… Мои руки по-прежнему стараются ради тебя. Они движутся нежно и бережно. Аккуратно, совсем едва. Или ты хочешь быстрее? — Хочу… Блять… Хочу… — Хорошо. Я помогу. И буду слушаться моего прекрасного мальчика. Ты слишком твердый. Нужно тебя расслабить. Давай, малыш Мо. Я помогу тебе. А ты сосредоточься на ощущениях. Выкинь все из головы. — Чтобы я выкинул все из головы… Меня нужно целовать… — Ох, хорошо, зайчик. Снова к шее вернёмся? Или… Губки твои сладкие? — Хочу в губы… — шепчет Мо дрожа от возбуждения. Стоит ему представить как Тянь, нависая над ним, невесомо коснётся губ, сердце ударяет по грудине с такой силой, будто если бы оно отвечало за движение, его бы подбросило на кровати в ту же секунду. Странное чувство в груди разрозилось, стоило малышу осознать, что сейчас Тянь назвал его зайчиком, а все, что он может это плавится от приятных до дрожи ноток в голосе и поддаваться вперёд, словно Тянь вот вот соприкоснется с ним, и плевать, что его на самом деле нет в комнате, Мо приятнее думать, что он просто играется с ним и выжидает тот момент, когда он сам поцелует его. И он не ошибся: Тянь томно дышал и ухмылялся, посмеиваясь, прислушиваясь к чужому дыханию и ничего не произнося, до тех пор пока не услышал недовольное: — Ну же… Прошу, любимый… — неожиданно сорвалось с губ. Это звучало так инородно, так странно и в моменте Шаню показалось, что Тянь высмеет его за этот секундный порыв, будто пару минут назад не они признавались друг другу в любви. Будто до этого признания казались лишь шуткой и попыткой подогреть обстановку, а сейчас звучат так искренне, что сводит что то внутри. Однако казалось, что он замер. Никаких звуков, кроме тяжёлого дыхания не слышалось в трубке несколько секунд, а затем он, слегка заикаясь, выдавил из себя: — Лю… Любимый? Ты сказал… Любимый? Мне не послышалось? Сердце продолжает чётко отбивать удары, дыхание замирает и Мо тихо, едва уловимо для ушей, отвечает: — Да. Я сказал любимый. Что теперь? Начнешь издеваться? Будешь ржать надо мной и высмеивать перед всеми? — Моя рука скользит по твоему бедру. — внезапно начал Тянь, будто игнорируя все возмущения. — Я глажу его. Аккуратно, касаюсь лишь кончиками пальцев. Не решаюсь коснуться губами, но продолжаю нежно поглаживать. — он сглотнул. — Раздвинь немного ноги, моя прелесть. Сейчас я буду делать тебе приятно. — голос задрожал, он еле выговаривал буквы, заикаясь и делая небольшие паузы. Голос, кажется, стал звучать уверенно и твердо. Словно до этого он не воспринимал всю эту игру всерьез, но после томно нежного шепота: «любимый», все встало на свои места. — Ты ведь и так… — непонимающе отвечает Шань, сжимая плоть ладонью и выдыхает. — Я сделаю это немного иначе. Доверься мне. Будет приятно. Шань снова выдыхает и небольшое шуршание слышится в трубке, будто действительно раздвинул. — Умничка. Хороший мальчик. — от того, как Тянь называет его, сводит что то в животе. Он сжимается и томно дышит, пытаясь что то ответить, но вместо этого лишь тихо стонет в трубку. — Я опускаюсь на кровать. Аккуратно прохожусь языком по стволу. — он выдыхает, дрожа. — он влажный, горячий. Но не горячее, чем ты сейчас. Ты так возбужден. Смотрю в глаза. Что ты сейчас чувствуешь? — Чувствую, что ты меня сейчас в пепел превратишь от одного взгляда. — очередные пару движений рукой и стон. — Не смотри так пристально, я не могу сдерживаться… — Тебе и не нужно. Любовь моя. — прозвучало особенно нежно. — Расслабься. Я сейчас нацелен на то, чтобы тебе было хорошо. — Хочу погладить тебя… Так нелепо… — Нет. Совсем нет. Гладь. — Касаюсь твоих мягких волос… Ох… Почему то, когда глажу, такое странное чувство… Будто ты будешь ластиться, как пёсик. — Твой послушный песик. — внезапно в трубке раздались хлюпающие звуки и тихие стоны, такие, какие были бы, если бы Тянь был прямо сейчас здесь. Фантазия становится слишком яркой. То, как Тянь движется, не выходит из головы. Рука продолжает ритмично двигаться и Мо едва не заканчивает от таких звуков. Через несколько секунд он томно выдыхает, будто отстраняясь от члена и шепчет слегка охрипшим голосом: — И ради тебя я буду тренировать горло. Чтобы быть еще лучше. Мой любимый Шань… Стон оглушает обоих. Несмотря на то, что он был тихим, у обоих в моменте замерло сердце. Шань пачкает свою собственную руку, а Тянь сжимается и невольно спускает следом в свои штаны. Видимо, придётся принять душ. — Малыш Мо?.. — Ммм? — полустон полувздох в трубке. Мо лежал с закрытыми глазами и пытался выравнить дыхание. — А… Про то, что я любимый… Это правда? — Нет блять, я пизжу всем направо и налево, что их люблю. — Мо тут же осекся. — Правда. Извини, что кричу. Просто… Трудно признаться… Тянь тепло улыбается. Прикрывает глаза. — Я тебя люблю. Шань краснеет, все еще пытаясь прийти в себя, аккуратно касается губами динамика, изображая поцелуй, тихо молится на то, чтобы Тянь принял это за ответное признание. В трубке послышался тихий чмок. — А теперь малышам пора спать. Ложись поудобнее, я тебя укрою. — Не стоит. — Стоит. Я ведь любимый. Хочу соответствовать. — это звучит особенно тепло. Будто улыбка с лица Тяня не спадает с того момента, как он услышал это. — Любимый. Но тебе тоже спать нужно. — Тебя укрыть пару секунд дела. Я подожду. Послышалось шуршание и тихий шепот: — Я тоже тебя люблю.