❥•
Записываясь в тренажёрный зал, Хёнджин ожидал, что в тренеры ему поставят какого-нибудь низкорослого лысого качка средних лет. Но уж точно не ожидал, что его тренер окажется вполне себе молодым и горячим парнем, не намного старше него самого. А низкорослый качок, пусть и не лысый и тоже довольно молодой, достался его лучшему другу с университетских времён — Ким Сынмину. Чем он, конечно же, не преминул его постебать. — Не чувствуешь дискомфорт от того, что твой тренер дышит тебе в пупок? — По крайней мере, я не чувствую, как свободные спортивные штаны мне жмут в области паха. Что правда — то правда. Хёнджин всегда слишком легко возбуждался, а уж при виде горячего парня со скульптурным рельефом мышц в коротких шортах и открытой майке ему для разгона хватало каких-то пары секунд. Спасали длинные широкие футболки, но от внимания друга, знающего его не первый год, не ускользали раскрасневшиеся щёки и искусанные губы. В некоторые моменты Хёнджин думал, что тренер тоже не может не замечать, но, казалось, тот был так сосредоточен на помощи ему с держанием правильной стойки, что не видел ничего вокруг. А Хёнджин закусывал губу и старался не зацикливаться слишком на его горячей ладони, лежащей на пояснице. В тяжких муках доживая последние минуты тренировки, он пулей вылетал из зала, додрачивая в душевой и стараясь издавать при этом как можно меньше звуков. Но всё очень усложнилось, когда Бан Чан начал ему сниться. Сильные руки были везде на гибком податливом теле: на шее, на губах, на груди, на бёдрах, на талии, внутри него; когда громкий несдержанный стон вырвался из горла Хёнджина, разбудив его, он с ужасом ощутил мокрое пятно на боксёрах. Это было уже ни в какие ворота. Последний раз с ним такое случалось в период пубертата лет семь назад. Пора было как-то ему решать эту проблему.❥•
— Мне кажется, сегодня я особенно хорни, — проскулил Хёнджин, когда они остались с Сынмином в раздевалке наедине. Друг скептически поднял брови: — Ты всегда хорни. — Нет, ты не понимаешь. У меня почти полгода никого не было, а мой член уже болит от того, насколько часто я передёргиваю, вспоминая своего чёртового тренера. — Может, тебе стоит прощупать его? Не в прямом смысле, — увидев горящие глаза Хёнджина, Сынмин тут же осадил его. — Попробуй спровоцировать: если заметишь взаимный интерес — хватай и беги. — Думаешь, я за этот месяц не перепробовал все способы? — Хёнджин захныкал и растёкся по скамье в одних боксёрах, так и не надев штаны для занятий и не сняв худи. — Я разве что только прямо ему секс не предлагал. Ну или хотя бы минет. Кто в здравом уме откажется от… — Прошу прощения, — Хёнджин прервался на полуслове, испуганно взрогнув и переведя свой взгляд на возникшего в дверях Чанбина. — Тренировка начинается через три минуты, я вас жду. И так же тихо покинул раздевалку, как появился. Хёнджин встретился с таким же вопросом во взгляде Сынмина, что наверняка был и у него: — Он же ничего не слышал?...❥•
— Произошла небольшая накладка, поэтому тренер Бан сегодня назначен другим занимающимся, вас двоих я беру на себя, — услышав эту новость, Хёнджин не смог скрыть своё разочарование. Он был уверен, что от внимательного взгляда сурового тренера это не скрылось, поэтому поспешил сгладить свою реакцию, пока тот не принял её на свой счёт. — Надеюсь, что узнаю от вас что-нибудь новенькое, тренер Со! Сынмин говорил, что вы даёте много полезных советов, по питанию в том числе. Тренер Бан, к сожалению, говорит мне лишь, как ставить ноги и как держать спину при наклоне, — он проворчал это достаточно недовольно, чтобы вызвать горделивую улыбку на лице Чанбина. Заметив его манипуляции, Сынмин лишь усмехнулся, закатив глаза, и приступил к растяжке. Просканировав взглядом весь зал, Хёнджин с неудовольствием увидел, как Чан деликатно помогает с наклоном двум новеньким девушкам с без того идеальными фигурами. От жгучей вспышки раздражения, Хёнджин почти до боли закусил нижнюю губу. — О, у тебя потрясающие физические данные. Тренер Бан не говорил тебе об этом? — снова услышав имя человека, от мыслей о котором он пытался отвлечься вот уже половину тренировки, Хёнджин с силой сжал челюсть, с трудом найдя силы на вежливую улыбку. — Отличная растяжка, тонус мышц, отсутствие жировых отложений… Давно занимаешься спортом? — Я профессиональный танцор, — закончив с упражнениями на грудь и восстановив дыхание, ответил Хёнджин. — Но решил, что немного силовых нагрузок не повредит в этом году. Чанбин одобрительно кивнул, а Хёнджин перевёл взгляд на друга, последние пятнадцать минут штурмующего беговую дорожку. От силовых тот отказался уже на втором занятии, поэтому Хёнджин в работу тренера Со внёс хоть какое-то разнообразие, отчего тот и выглядел так воодушевлённо, щедро насыпая комплименты. Чан ему комплиментов никогда не говорил, полностью сосредоточившись на своей работе и раздавая только чёткие скупые рекомендации. Как бы Хёнджин не старался: и майку более открытую надевать, и глубже прогибаться в пояснице, и прижиматься иногда ненароком к тренеру, стоявшему сзади — тот лишь укоризненно качал головой и выправлял положение его тела. Вот и сейчас, новенькие девушки выглядели побеждёнными, но не сломленными: Хёнджин сразу подметил этот нездоровый упрямый блеск в их глазах. Он видел их насквозь, как и причину, по которой они записались в этот зал и попросили в качестве тренера именно Бан Чана. Неприятное чувство грызло Хёнджина изнутри, но он не спешил называть его ревностью, хотя, определённо, это была именно она. В конце концов, он имел на неё полное право! Он раньше этих расфуфыренных куриц записался к Чану. А они даже не удосужились косметику перед тренировкой смыть и выглядели сейчас как панды, попавшие под проливной дождь: такие же жалкие и с тёмными разводами под глазами. Хёнджин злорадно усмехнулся себе под нос. — Ты собираешься продолжать заниматься или так и будешь стоять на него пялиться? — насмешливые нотки в голосе Сынмина заставили Хёнджина недовольно поморщиться. — Как будто я не замечаю твою кислую мину, когда Со Чанбин делает мне очередной комплимент, — лицо побеждённого друга помрачнело, а Хёнджин снова перевёл свой взгляд туда, где Чан с Чанбином о чём-то переговаривались в стороне от посетителей. Быстрый внимательный взгляд Чана заставил Хёнджина вздрогнуть, но он не отвёл глаз, словно проходя это испытание с достоинством. Он чуть приподнял подбородок и посморел немного с вызовом, улыбаясь. Чан задержался взглядом ещё на несколько мгновений, прежде чем отвернуться. Внутри Хёнджина вспыхнул огонь. Говорили ли они о нём? Слышал ли Чанбин их разговор с Сынмином в раздевалке ранее? Столько мыслей беспокоили Хёнджина одновременно, что он не сразу заметил друга, корчащегося от боли рядом, пока тот сдавленно не простонал сквозь зубы. — Сынмин? Что случилось? — Хёнджин бросился к нему, присевшему на край одного из тренажёров. — Где болит? Не отнимая рук от живота, Сынмин поднял на него свой измученный взгляд. — Так и знал, что не стоило есть суши перед тренировкой: ещё в самом начале немного побаливало. — Ты начал тренировку, чувствуя боль в животе? Ты в своём уме? — послышался громкий рассерженный голос Чанбина над ними — конечно же, оба тренера уже оказались возле них. Подхватив Сынмина под руки, они осторожно помогли ему подняться на ноги. — Собери вещи, я отведу тебя в медпункт. Хорошо, что здесь недалеко, — всё ещё злясь, но уже чуть спокойнее проворчал Чанбин, тут же обращая своё внимание на застывшего Хёнджина: — А ты продолжишь тренировку. Думаешь, я не видел, что ты отлыниваешь? Почувствовав, как щёки заливает горячим стыдом, Хёнджин отвёл глаза и столкнулся взглядом с Чаном. Тот снова выглядел невозмутимо и спокойно, но в глазах его читалось что-то среднее между злостью и весельем. Хёнджину от этого взгляда стало жарко. — Ах! Тренер Бан! — послышался высокий наигранно отчаянный голос одной из девушек из дальнего угла зала. — У Юджин что-то с ногой, вы не могли бы взглянуть? Какая откровенная уловка и жалкая попытка привлечь к себе внимание Чана. Хёнджин зло скрипнул зубами. Сынмин с помощью Чанбина покинул зал, и ему не оставалось ничего, кроме как вернуться к тренировке с удвоенной яростью силой. Бросая короткие взгляды на тренера, ощупывающего тонкую лодыжку проклятой Юджин, Хёнджин распалялся сильнее. Как можно быть настолько тупым, чтобы вестись на столь очевидный флирт? Он месяц делал то же самое и ничего! Ничегошеньки, ни капли заинтересованности! Но как только Хёнджин пришёл к выводу, что ну и пошёл этот тренер Бан куда подальше, он почувствовал на своём плече тёплую руку и слишком резко опустил рычаг тренажёра, отчего блоки с грохотом вернулись на место. — Ты завтра не встанешь с кровати, если будешь так усердствовать. В сощуренных глазах плясали смешинки, а яркая улыбка с милыми ямочками на щеках раскалывала бедное сердце Хёнджина на части. Он бегло окинул зал взглядом, с удивлением обнаружив, что в нём не осталось никого, кроме них с тренером Баном. — Сколько сейчас времени? Чан снова мягко улыбнулся, заставив сердце в груди Хёнджина в очередной раз затрепетать. — Мы должны были закрыться полчаса назад. Но я попросил у администратора ещё немного времени, видя твой похвальный энтузиазм, и задержался вместо него. — А как же те милые девушки, которым вы сегодня уделили так много своего особого внимания, тренер Бан? — целенаправленно выжав из себя этот вопрос как можно более ядовито, Хёнджин с вызовом посмотрел в глаза Чана. — Они тоже давно ушли. Его голос звучал ровно, а взгляд был нечитаемым, но едва заметно под тонкой кожей на шее дёрнулся кадык. Хёнджин медленно провёл языком по нижней губе, специально демонстрируя металлический шарик штанги в нём, и бессовестно завис на жилистых руках, скрещенных на широкой груди, а затем порывисто, но изящно поднялся на ноги. — Наверное, вы правы. Мне действительно пора закругляться, — он намеренно склонился чуть ближе, чтобы Чан мог почувствовать его тёплое дыхание, и закончил предложение уже тише: — Иначе завтра мне будет тяжело подняться с кровати. Хёнджин хотел бы, чтобы ему и правда было тяжело подняться наутро, но совсем по другой причине. Он надеялся только, что Чан тоже правильно его понял. Зайдя в раздевалку, Хёнджин замер возле двери, мысленно считая до трёх. Когда сзади послышались тяжёлые шаги и звук захлопнувшейся двери, он широко улыбнулся — это была его безоговорочная и честно заслуженная победа. Тёплые руки обхватили его предплечья, мягко но настойчиво разворачивая к себе и прижимая спиной к стене. Чан смотрел на него тяжёлым взглядом, кусал губы, толкаясь в них языком, и часто дышал. — Как, думаешь, ты выглядел в зале весь этот чёртов месяц? — наконец процедил он сквозь зубы, блуждая взглядом по его лицу, задерживаясь дольше на приоткрытых в лёгкой улыбке губах. Хёнджин прекрасно знал, как выглядит после тяжёлой тренировки: мокрый, растрёпанный, с раскрасневшимся лицом и шеей, с искусанными опухшими губами. В таком виде только импотент не захотел бы его на своём члене. — Не знаю. Скажи мне? — скользнув пальцами по напряжённому прессу, скрытому под майкой, Хёнджин накрыл рукой полувозбуждённый орган Чана, слегка сжав сквозь ткань шорт — тот рвано выдохнул, потеряв на мгновение над собой контроль и подался бёдрами навстречу ласке. — Но у меня в руке сейчас доказательство того, что тебе всё нравится. Даже не пытаясь отрицать это утверждение, Чан переместил свои руки на талию и рёбра Хёнджина, сильно сдавив их пальцами. Тот плавился даже от столь скудного проявления силы и власти над собой, тихо простонав и откинув голову назад, упираясь затылком в стену. Широкое накаченное бедро давило ему на пах, ритмично толкаясь. Это была пытка для человека, кончившего на днях от одного лишь откровенного сна. — Я думал, что, возможно, со мной что-то не так, — продолжая стимулировать Хёнджина сквозь ткань спортивных штанов, хрипло выдохнул Чан прямо в его шею, а затем прижался к ней губами, нежно втягивая и посасывая влажную кожу. — Хотеть клиента — неправильно и непрофессионально как-то. Думал, что у меня нет и единого шанса оказаться так близко к тебе вне тренировок, — он оставил отпечаток зубов на плече, оттянув в сторону майку, и Хёнджин захныкал от перевозбуждения, вцепившись до боли пальцами в сильные предплечья. — Но потом я увидел, с какой ненавистью ты смотришь на девушек, появившихся так неожиданно и так удачно в нужный момент, и сразу всё понял. Знаешь, эта твоя реакция на них мне ужасно льстит… Снова заглянув ему в глаза, Чан прижался губами к щеке, затем к скуле и уху, спускаясь поцелуями к шее. — Пожалуйста… — простонал Хёнджин, чувствуя, как сползает к паху горячая волна, предвещающая близкий оргазм. Он отчаянно не желал заканчивать всё так быстро, но вес горячего тела, хриплый возбуждающий шёпот, мягкие губы и язык на его шее подвели его к самому краю. Треснув на миллион осколков, мир перед его глазами со звоном осыпался под ноги. Хёнджин содрогнулся всем телом, громко и протяжно простонав и наверняка оставив синяки на бицепсах тренера, и почувствовал после этого, как горячо и мокро становится в штанах. Когда Хёнджин медленно начал возвращаться к реальности, первое, что он почувствовал — это сильные руки, удерживающие его от падения, упирающийся в бедро плотный стояк и тяжёлое горячее дыхание на своей шее. — Теперь мне надо в душ, — едва ворочая языком, произнёс он, а штанга в языке звонко цокнула о зубы. — Определённо, — мягко усмехнулся Чан, нежно убрав от его лба прилипшие волосы. — Обхвати меня за шею, я помогу. Хёнджин ожидал, что Чан просто предоставит ему свои плечи как опору, чтобы дойти до душа, но тот лёгким движением просто поднял его на руки. Коротко пискнув, Хёнджин испуганно вцепился в него сильней. Тихий и довольный смех завибрировал в груди Чана, разливая щекочущее тепло в животе Хёнджина. Почему этот парень был так горяч и нежен одновременно? Это было слишком несправедливо. Затевая свою игру, Хёнджин не рассчитывал влюбляться, а закончить всё после одного — ну ладно, после двух — перепихов. И может даже одного свидания. Но то, как осторожно нёс его Чан на своих руках, как заботливо помогал освободиться от одежды, с каким восхищением во взгляде вёл пальцами по его обнажённой коже, не могло не поселить в глупом сердце Хёнджина надежду на продолжение. — Я хочу тебе отсосать. Это безапелляционное заявление заставило Чана, настраивающего воду в душе, замереть на месте. — Ты не обязан… Ох, он ещё и смущаться умеет — к такому жизнь Хёнджина точно не готовила. В два шага преодолев расстояние между ними, он прижался к губам Чана развязным поцелуем, тут же вылизывая его приоткрытые пухлые губы и толкая язык внутрь, а его самого — под тёплые струи. Тут же пропитавшаяся насквозь и потяжелевшая от воды ткань футболки повторила очертания накаченного тела с тонкой талией. Бросив короткий взгляд на это возбуждающее зрелище, Хёнджин простонал и снова утятул его в поцелуй, попутно задирая край футболки, чтобы снять её наконец и открыть себе полноценный вид на потрясающую картину. Чан был великолепен. Он чувствовал себя неуверенно, оставшись абсолютно нагим, но у Хёнджина даже не нашлось слов, чтобы сказать ему вслух, насколько он идеален. Он надеялся, что за него всё скажет его боготворящий взгляд. Удерживая зрительный контакт, Хёнджин медленно опустился, встав на колени прямо на мокрую плитку перед ним. Провел ладонями по бёдрам вниз, затем снова вверх, заводя руки назад и слегка сжимая пальцами накаченные ягодицы. Выпустив из лёгких воздух вместе со стоном, Чан склонился, уперевшись ладонями в стену. Он продолжал смотреть на Хёнджина глазами, полными желания, и от этого возбуждение в паху снова дало о себе знать. — Ты, блядь, невозможный, — прошептал одними губами Чан, пока вода текла по его шее, оглаживая рельефную грудь, скользя по бёдрам и рукам Хёнджина, всё ещё ласкающим упругие мышцы. Протянув одну руку вниз, Чан огладил его лицо пальцами, а затем пропустил их сквозь влажные волосы на затылке, слегка подталкивая. Опустив свой взгляд на член перед своим лицом, Хёнджин машинально сглотнул. Орган был среднего размера, но определённо толще, чем его, слегка загнут и с крупной красной головкой, влажной от воды и естественной смазки. Мысли Хёнджина неконтролируемо понеслись в направлении того, как идеально этот изгиб мог бы пройтись внутри по его простате. Обхватив его пальцами у основания, он провёл несколько раз вверх и вниз оттягивая плоть и раскрывая головку, чтобы обхватить её наконец губами и прижаться к гладкой горячей коже языком. — Блядь, — выдохнул Чан, закатив глаза от удовольствия, а член Хёнджина отозвался на этот комплимент, дёрнувшись между его ног. Мягко скользнув языком вокруг головки и толкнув в уретру металлический шарик пирсинга, Хёнджин получил ещё пару лестных нецензурных комментариев, довольно усмехнулся и начал насаживаться глубже, втягивая щёки, помогая языком и надавливая пирсингом на венки. Он провёл ладонями по бёдрам, снова с силой сжав пальцами ягодицы, и подтолкнул их себе навстречу, расслабляя горло. Когда головка упёрлась в заднюю стенку между гланд, Хёнджин простонал, пуская по члену вибрацию. Чан вскрикнул громко, больно дёрнув его за волосы и заставляя выпустить член изо рта. Хёнджин надеялся, что выглядит достаточно обиженно, поднимая на него свой взгляд. — Если ты рассчитываешь на продолжение, малыш, то не вынуждай меня кончить прямо сейчас в твой обворожительный ротик, окей? — колени Хёнджина задрожали, когда Чан назвал его ласковым прозвищем, а затем нежным касанием пальцев вытер от слюны его подбородок и губы. Хёнджин хотел эти пальцы в себе. И не только их. Не без помощи Чана поднявшись на ноги, он позволил прижать себя к холодному кафелю стены и грязно поцеловать. Чан вылизывал его рот, смешивая слюну со стекающей по их лицам горячей водой, толкаясь с жадностью так глубоко, будто пытался достать языком туда, где только что побывал другой частью тела. Их возбуждения касались друг друга, зажатые между телами, и Хёнджин очень боялся снова закончить, даже не почувствовав в себе ни одного пальца. Поэтому он взял инициативу на себя, ловко вывернувшись из цепкой хватки сильных рук и прижавшись грудью к стене. Её поверхность на контрасте с горячей водой чувствовалась кожей словно обжигающий лёд. Хёнджин выдохнул весь воздух из лёгких, когда Чан навалился на него своим весом, вжимаясь возбуждением между бёдер. — Как хочешь, чтобы мы это сделали? — между поцелуями в шею и плечи хриплым от возбуждения голосом спросил Чан. — Не уверен, что в состоянии сейчас бежать в аптеку за презервативами… — К чёрту их, — резко оборвал его Хёнджин, вздрогнув, когда широкие ладони по-хозяйски спустились от рёбер к животу и обхватили его возбуждённый орган. Руки Чана так правильно, так хорошо трогали его везде, что он хотел бы получить единоличное право на обладание ими. — Как скажешь, — довольно улыбнулся Чан; придерживая за подбородок свободной рукой, он повернул его голову к себе, чтобы снова поцеловать так, что у Хёнджина подкосились ноги. — Я забочусь о своём здоровье, поэтому после могу даже показать справку о том, что я чист. Хёнджин обесиленно захныкал: он тут истекает, почти кончая от одних только слов и прикосновений, а Чан заводит серьёзный разговор о медицинских справках. — Да, я тоже, — только и смог сдавленно произнести он в ответ. — Чудесно, — с облегчением выдохнул Чан, сминая пальцами его ягодицы и несмело проскальзывая ими между половинок, слегка задевая и дразня вход. Ладно, хоть кто-то должен сохранять рассудок в данной ситуации, успокоил себя Хёнджин. Он давно уже был готов отдаться этому парню безо всяких справок и защиты, пусть это и грозило ему потом каким-нибудь смертельным заболеванием. Он был готов увидеть Париж и, как говорится, умереть. За такое не жалко. Но Хёнджин почти умер уже на первом пальце, скользнувшим внутрь. Пытаясь расслабить зажатые мышцы, он закусил ребро ладони, глуша рвущийся наружу стон, и прислонился лбом к прохладной стене. Придерживая рукой его поперёк груди, Чан шептал какие-то глупые нежные пошлости и прижимался губами между лопаток. Хёнджин мелко дрожал, а удерживать вертикальное положение становилось всё сложнее. — Вот так, малыш, хорошо. А теперь раскройся для меня ещё немного… Когда Чан ввёл второй палец, Хёнджин почувствовал жар в каждой клеточке тела. Прохладная поверхность стены уже не помогала охладить его чувства. Ему хотелось больше, сильнее, глубже. — Ещё… а-ах! — Хёнджин захлебнулся вдохом, когда Чан согнул пальцы, нащупав уплотнение в мягких стенках. — Мне нужно хорошо позаботиться о тебе, чтобы ты смог легко принять меня без нежелательных последствий, — мягкие губы коснулись виска Хёнджина, он едва почувствовал это, выпав на мгновение из реальности. — Я уже готов… пожалуйста, — не узнавая свой собственный голос, почти плакал Хёнджин. — Только посмотри на себя: уже такой разбитый, а ведь мы ещё не начали, — обведя подушечкой третьего пальца растянутый вход, Чан медленно протолкнул его внутрь. Чувство приятного растяжения поднимало в Хёнджине обжигающую волну, но этого всё ещё было недостаточно. Он хотел, чтобы Чан заполнил его целиком. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — бессвязно бормотал он, пока Чан методично трахал его пальцами, а пол грозился уйти из-под ног, поменявшись местами со стеной. — Тш-ш, — тихий шёпот в самое ухо вызвал табун мурашек по всему телу, когда пальцы резко остановились, выскользнув из него, доведя почти до самого края. — Сейчас ты получишь то, что хочешь, маленький ревнивец. Хёнджин снова захныкал, подавшись назад в попытке угнаться за потерянным ощущением заполненности. Чан мягко рассмеялся. — Такой жадный и нетерпеливый. Когда Чан наконец развёл его ягодицы, скользнув между ними и прижавшись ко входу головкой, Хёнджин был готов отдать богу душу. Он так давно жаждал этого, сводимый с ума фантазиями, надеждами и откровенными снами, оставляющими после себя лишь пустоту и дразнящее послевкусие. Реальный Чан же был нежный, страстный и заботливый любовник, сложенный как настоящее божество, и Хёнджин всё ещё не мог поверить, что всё это происходит на самом деле. Медленно растягивая и заполняя его, Чан вошёл до конца, плотно прижавшись бёдрами. Крепко обхватив Хёнджина руками поперёк груди и живота, он осыпал быстрыми мелкими поцелуями его шею и плечо, а затем тихим и нежным голосом поинтересовался: — Хёнджин, всё хорошо? Тебе не больно? Скажи, когда можно будет двигаться. Чуть не расплакавшись от такой заботы, Хёнджин сам толкнулся навстречу, вызвав у Чана короткий стон. Ещё ни один партнёр не был с ним столь участлив, не интересовался ежеминутно его состоянием и уж тем более не пытался ласками отвлечь от неприятных ощущений. Хёнджин и забыл уже, что такое не просто грубый и страстный секс на одну ночь. Ему хотелось вернуть Чану всю его заботу и ласку в стократ. — Пожалуйста, хён, — он почувствовал, как после этих слов участились подъёмы грудной клетки, прижатой к его спине, — Сделай мне приятно. Глухо выдохнув, Чан взялся его за бёдра и начал двигаться. Сперва мучительно медленно: выходя, оставляя внутри лишь головку, а затем снова до упора входя обратно, но постепенно ускоряясь. Их беспорядочные стоны и шумное дыхание смешивалось воедино, ладони Хёнджина скользили по стене в тщетной попытке ухватиться за неё пальцами. Идеальный по форме и размеру член Чана растягивал и заполнял его так хорошо, что уже через короткое время Хёнджин задрожал всем телом, судорожно хватая ртом воздух и кончил, увидев россыпь звёздных осколков под закрытыми веками. Удерживая его уже практически на весу, Чан протяжно застонал, хаотично толкнувшись ещё несколько раз, а затем быстро выйдя и испачкав горячим семенем бёдра Хёнджина. Отдышавшись, он развернул его к себе, утягивая в долгий ленивый поцелуй. Хёнджину хотелось, чтобы он длился вечно. — Я помогу тебе помыться, а потом одену и отвезу домой, — отстранившись, с нежной улыбкой прошептал Чан прямо ему в губы; сердце Хёнджина заныло и сжалось до размеров белого карлика. Глупо и нерационально, но отпускать Чана ему совсем не хотелось.❥•
До жилого комплекса, в котором жил Хёнджин, они добрались почти в тишине. Чан тихо мурлыкал что-то себе под нос, даже не включив радио, а Хёнджин глубоко увяз в потоке своих меланхоличных мыслей. Такого, как он, сексуально раскрепощённого, слегка озабоченного и открытого всему новому, потенциальные партнёры никогда не воспринимали всерьёз. Считали игрушкой на одну — максимум две — ночи. Хёнджин давно не ходил на свидания с одним и тем же человеком больше одного раза, но и не задумывался об этом, как о чём-то, что доставляет ему какой-то дискомфорт. Так было до сегодняшнего дня. До того, как он допустил одну крохотную мысль, что может быть по-другому. До того, как почувствовал всё то, что дал ему Чан за столь короткий отрезок времени. — Приехали! — радостный голос вырвал Хёнджина из его размышлений, тут же сменившись беспокойством: — Что случилось? У тебя что-то болит? Сердце — чуть не ляпнул Хёнджин в ответ, поддавшись импульсу, но тут же с ужасом почувствовал горячие слёзы на своих щеках. Этот ужас отразился в глазах напротив. — Нет, только не сейчас, только не так, не прямо перед тобой, — всхлипнул Хёнджин, пряча лицо руками. — Боже, я сделал что-то не так? — громко щёлкнув замком ремня безопасности, Чан откинул его в сторону и наклонился к Хёнджину, крепко прижимая его к себе. — Скажи, пожалуйста, я постараюсь быть осторожнее в следующий раз! Хёнджин поднял на него взгляд — лицо Чана из-за слёз плыло и искажалось, но всё ещё казалось таким прекрасным. — “В следующий раз”? — неверяще переспросил он. — Ну, конечно, — немного неуверенно ответил ему Чан. — Или ты хочешь сказать, что у меня больше никогда не будет секса со своим парнем? Если бы я знал, то не отпустил бы тебя из душа так быст… Не придумав ничего лучше, Хёнджин просто заткнул его поцелуем. Тот удивлённо промычал прямо в губы, но тут же перехватил инициативу, накрывая рукой его затылок и углубляя поцелуй. — Увидимся завтра на тренировке, доброй ночи! — резко отстранившись, выпалил Хёнджин и пулей вылетел из машины. Ему необходимо было срочно успокоить свои чувства: сердце сумасшедше стучало в висках и горле, а обмягшие ноги едва донесли до входной двери квартиры. Когда замок за ним с тихим щелчком закрылся, в заднем кармане джинс ожил мобильный. “И умоляю, малыш, надень завтра что-то более закрытое и свободное. Перестань испытывать моё терпение на виду у всех. Особенно Со Чанбина — он мне опять житья не даст. Люблю, целую, приду к тебе во сне”. Расплывшись в бессовестно счастливой улыбке, Хёнджин направился в комнату, чтобы найти максимально откровенный наряд на следующую тренировку.❥•