поцелуй в сердце

      у марьям глаза черные от накатившей боли, и если бы из них могли литься слезы, то на цвет и вкус они бы были как нефть — липкие, отравляющие, всевластные. третий раз. третий чертов раз — и вникуда.       марьям падает, падает глубоко, ей хочется вывести с пальцев сигилы и разбить розовый кварц заколки. свиное рыло марата башарова хрюкает что-то поддерживающее, двуликий дьявол александр шепс, отрицающий свое сношение с бесами похлеще череватовских, безотрывно и с восхищением смотрит на николь, которую еще пару часов назад хотел потопить, вера сотникова, к которой в общем у марьям и не было претензий, просто так поддерживать рыжую кузнецову, от которой идет ничем не перебиваемый запах гнили, это же насколько слепой надо быть. но марьям не одна в своем горе — безотрывно смотрят на нее лишь эти — карие, ночные и очень печальные ведьменские глаза — глаза виктории райдос. ныряя в них на короткий миг, марьям видит, как зорко сердце этой ведьмы и как неприлично бешено оно стучит в унисон с ее горем.       но циминтия отводит полуслепой взгляд, и быстро, подсвечиваемая прожектором, уходит за кулисы. ей не хочется оставлять в застенках этого шоу даже части себя, марьям собирается настолько быстро, насколько может, но оператор объявляет об окончании съемки и за кулисы нахлынивает разносортный народ. марьям уже готова вырваться из этого паноптикума, как вдруг, ее сильно и горячо прижимают к стене. виктория. кто бы сомневался. она берет грузинскую ведьму за плечи, и четко и медленно выговаривает: — ты единственная — человек силы из этих двуличных клоунов. александр всегда оборачивается за публикой, такова участь ложного солнца. а ты настоящая. как ведьма. как душа. как практикующая, — вика берет марьям за подбородок, размазывая черную полосу — и целует. целует так, как поцеловала бы бездна, будь у нее человечье обличье. марьям теряется под силой черного пламени этого поцелуя. виктория целует ее будто в самое сердце — раненое, полное шрамов и царапин, но такое сильное сердце. — не волнуйся, нас никто никогда не увидит, — шепчет виктория, нехотя отрываясь от ее губ, — прощай, невероятно сильная и прекрасная ведьма. я всегда на твоей стороне, — и вика исчезает в полумраке кулис.       марьям ждет самолета в грузию спустя несколько не самых легких в ее жизни часов, но в голове ее вертится и горит на губах этот черный, пепельный и такой горячий ведьменский поцелуй. — я знаю, виктория. я знаю.