***
Тишина. Спокойствие. Ночь. Лес. Двое людей, идущих к полю. — Зачем мы здесь? — Идём, ещё немного. Вот так. Стой здесь. Закрой глаза. Вытяни руки. Гилберт послушно всё выполняет, не понимая, правда, зачем. — Что ты чувствуешь? — Свободу. Энн попросила его лечь, и открыть глаза. Посмотреть на бесчисленное количество звёзд, на то, какие они красивые. Рассказывала тихим, умиротворяющим голосом, истории, похоже из Библии, говорила, что Ему не всё равно. Что Он создал вселенную, но умер за Гилберта, за Мариллу, за каждого на Земле. И странно, что именно сейчас ему казалось, что это правда. Сейчас, когда вокруг шелест ветра, музыка леса, поля и природы. И яркие волосы Энн. И что-то странное на душе. И глубина красок на небе. Все поражало сознание, будто происходило впервые. — Что ты чувствуешь? — Надежду.Надежда
18 февраля 2024 г. в 23:15
Тихий полдень. Только-только закончились уроки. Раньше, чем обычно, потому что у мисс Стейси появились какие-то дела. Все шумели, собираясь домой.
Энн, Диана и Руби быстро наводили порядок в классе после урока физики. Им хотелось прийти домой пораньше, ведь сегодня пятница и до заката они свободны.
Вот, встав у парты они вместе подняли её и поставили на место. Действуя в команде, девушки справлялись очень ловко и быстро.
Мисс Стейси, выйдя из учительской, остановилась и нахмурилась.
— Билли, Чарли разве я не сказала вам, что вы должны убирать класс?
— Но Гилберт же тоже уходит — наигранно обиженным тоном произнес Билли и, потянув Чарли за собой, ушёл.
Перестав одеваться и положив шапку на лавку, Гилберт с улыбкой-извинением стал убирать осколки от колбы, валявшиеся в углу.
— Мистер Блайт, я же освободила вас от уборки сегодня, почему же вы здесь?
Подняв мел на подставку, он ответил:
— Это не справедливо, да и мне не сложно.
С гордостью посмотрев на своего ученика, женщина положила ключи на стул и тоже вышла из здания.
До конца расставив столы, ученики приступили к завершению работы: собрать книги и положить их на место; подмести в прихожей и много других мелких задач.
Энн собирала книги, держа в одной руке солидную стопку. Гилберт, проходя мимо, остановился и протянул руку.
— Что?
— Книги.
Зло сверкнув глазами и гордо подняв голову, Энн донесла учебники до стола мисс Стейси и с грохотом оставила их там. Он, непонимающе посмотрев на неё, вернулся к отмыванию доски.
Прошло пару минут. Девочке очень хотелось улизнуть домой, пока Гилберт ушёл в учительскую за мелом, но она обещалась Диане пойти с ней. Подруга занавешивала окна слишком долго. Подозрительно долго.
— Я всё.
— Отлично, идём.
— Но,
— Вот твоя кофта и книги.
Энн облегчённо выдохнула, взяла свои вещи и вместе с подругой вышла на улицу.
— Может, нам все же стоило подождать Гилберта? Это не вежливо — уходит так.
— Нет, не стоило, давай быстрее, пожалуйста.
Диана старалась скрыть улыбку, пока нарочито медленно двигалась к лесу.
— Ну Диана!
— Энн, разве вам не нужно поговорить? Ещё с прошлой недели, когда вы вместе ездили к Коулу.
— Нет, он ехал к доктору, а я к Коулу. Ехать в одном поезде и ехать в одно место это разные вещи, — она резко остановилась — я тебя ничем не обидела? Просто я могу быть резкой… Сама знаешь, из-за чего.
— Нет, всё в порядке.
Кроны деревьев приятно обволакивали своим шумом, расслабляя и унося из головы все проблемы. Они, смотря с высока и зная много, старались облегчить жизнь людей приятной лесной музыкой ветра.
А ветры на острове принца Эдуарда особенно поэтичны. Ведь тут живёт необычная Энн, часами с ними болтающая. Она читает им доблестные рассказы о благородных рыцарях, о смелых девушках-воительницах, рассказывает о странном поведении какого-то одноклассника. Ветры на острове принца Эдуарда лучшие друзья Энн, и сейчас, как никто другой, они знают, что девушке нужен покой музыки крон.
— Тридцать дней до разлуки. Подруги на веки, — традиционный ритуал совершен, каждая идёт к своему дому.
Впитав в себя всю красоту леса и насладившись сладким и свежим небом, Энн решает ненадолго заглянуть в лесной домик. Точнее прийти туда, где он раньше был.
Вот знакомая тропа, помятый куст рядом, муравейник. Показалась поляна. Всё те же куски глины и горка подгнивших досок в перемешку со старыми рассказами.
Слёзы начинают течь непроизвольно. И Энн не хочет переставать. Это место достойно слёз. Тихий, уютный шорох деревьев. В голове проносятся воспоминания, голоса, лица. Но какое-то настороженное чувство вернуло её в реальность.
Шаги.
Хруст ветки.
Гилберт.
— Мы можем пого… Что случилось? Почему ты, — пауза, уюта листьев не слышно, — плачешь?
— Не твоё дело!
Упав на колени, Энн плачет ещё сильнее. У неё нет сил убегать. Пусть сам уходит.
Гилберт не ушёл. Он сел рядом.
— Что случилось тогда, с Коулом? — решил перевести тему.
— Это всё Билли. Хотя, нет, это все же моя вина, — она смахнула одну из слезинок, вслипнула и облокотилась о дерево — я показала мисс Стейси наш домик, рассказала про Коула, что он не ходит в школу. И она пошла к его родителям. А дальше и ты знаешь.
— А Билли?
— Билли очень удачно нашел наш домик. В итоге я потеряла доверие друга и это чудесное место — она положила голову на колени.
Воцарившаяся тишина не была неловкой. Она наполнена музыкой леса. Той самой. Успокаивающей, родной.
— Спасибо, за то что послушал. И прости меня, пожалуйста.
— За что? — усмехнулся он, смотря в небеса.
— Я… Наверняка есть за что!
И снова музыка леса. Как легко в неловкие паузы, когда есть она, дающая надежду.
— Энн, — теплая рука осторожно коснулась спины, — все будет хорошо, вот увидишь.
— И у тебя тоже, — добрый взгляд мило согревает израненную душу, — столько всего за этот год и ты упорно делаешь вид, что в порядке. Я уверена, что и у тебя всё тоже будет хорошо. Вот увидишь.
Голос Гилберта впервые звучит надрывно:
— Почему ты в этом уверена?