Something Wicked

В пятый раз, когда заклинание не срабатывает, Вэй Усянь бьёт кулаком по стене с такой силой, что у него трескается кожа на костяшках пальцев. Обычно он не склонен к взрывным проявлениям гнева в течение рабочего дня, но Вэй Усянь считает, что у каждого время от времени бывают моменты слабости. Итак, красочно и выразительно выругавшись в течение пары минут, он просто отмахивается от клубов дыма и едкой вони неудавшейся магии, опускаясь на пол. Глубоко и медленно дыша через нос, чтобы успокоить колотящееся сердце, он шепчет простое исцеляющее заклинание; порезы на костяшках его пальцев начинают медленно срастаться, ощущая резкий жар, когда кожа снова стягивается. Пока ждёт, Вэй Усянь запрокидывает голову и размышляет о своем жизненном выборе на данный момент, который, как он начинает подозревать, был довольно ужасным. Дело в том, что он просто не знает, почему заклинание не работает. Он думал, что разобрался со всеми компонентами. Конечно, это не обычная некромантия; если бы это было так, Вэй Усянь мог бы наложить заклинание во сне. Но он думал, что, немного приспособившись, будет не так уж трудно совершить невозможное. В конце концов, он делал это раньше. Поднимаясь на ноги, Вэй Усянь встряхивает своей когда-то раненой рукой и скептически смотрит на обугленные остатки компонентов своего заклинания. — Что я упускаю? — Шепчет он сам себе. Раздается стук в дверь, и чей-то голос произносит: — Эй, мне нужно пополнить запасы талисманов для сна без сновидений. Могу я войти? — Да, да, — устало отвечает Вэй Усянь и поворачивается, чтобы посмотреть, как Вэнь Цин открывает дверь и проскальзывает внутрь. Она быстро закрывает за собой дверь, прежде чем кто-либо, слоняющийся по магазину, сможет заметить заднюю комнату. Вэнь Цин драматично морщит нос, обозревая всю эту печальную сцену. Она кашляет, всего один раз, почти элегантно. А затем говорит: — Надеюсь, это не твоя кровь на чёртовой стене, Вэй Усянь. — Какая кровь? — Спрашивает Вэй Усянь, махая рукой. Кровь шипит, всего раз, и затем исчезает, оставляя лишь слабое, древнее на вид пятно, приблизительно напоминающее пунш. Вэнь Цин закатывает глаза и пересекает комнату, чтобы порыться в одном из массивных шкафов для хранения, придвинутых к дальней стене. Она выпрямляется, держа талисманы в руке, и направляется к двери. — Приберись здесь. — Говорит она Вэй Усяню. — Это воняет. — Ну конечно. — Отвечает Вэй Усянь немного упрямо. Вэнь Цин оглядывается на компоненты заклинания, а затем на долю секунды поднимает взгляд на Вэй Усяня, прежде чем повернуться, чтобы уйти. — Нарцисс. — Произносит она прямо перед тем, как за ней со щелчком закрывается дверь. Вэй Усянь моргает ей вслед всего секунду, прежде чем хлопнуть себя ладонью по лбу и повторить: — Нарцисс, — тоном безмерного страдания. На следующее утро Вэй Усянь вытаскивает себя из постели так рано, что это должно быть преступлением. Он одевается как в тумане, четыре раза неправильно застегивая застёжку своего плаща с капюшоном, прежде чем, наконец, ему удается сделать это правильно. К тому времени, когда он покидает свою квартиру, всё ещё почти темно, на горизонте только намечается серо-голубой рассвет. Холод пробирает до костей – признак приближающейся зимы. Тротуары усеяны опавшими листьями, покрытыми крошечными фракталами инея. Вэй Усянь в значительной степени знает, куда он направляется, но все равно проверяет местоположение на своем мобильном телефоне, просто на всякий случай. Магазин Bichen расположен в крошечном здании всего в одном или двух кварталах от Yiling Laozu Lucky Charms и Curse Removal, в сонном, мощеном переулке в стороне от главной улицы. К тому времени, когда Вэй Усянь прибывает в пункт назначения, улицы все ещё в основном пустынны, но внутри горят золотистые огни. Единственным опознавательным знаком на фасаде здания является табличка размером с ладонь на двери с названием магазина и словами "ВЛАДЕЛЕЦ: ЛАНЬ ВАНЦЗИ". Колокольчик над дверью красиво звенит, когда Вэй Усянь заходит внутрь, звук чистый и хрустальный. Внутри магазин такой же причудливый, с плотно заставленными, но тщательно организованными полками с магическими предметами и компонентами заклинаний. Воздух пахнет ярко и чисто, как мята и женьшень. В дальнем конце комнаты параллельно дальней стене расположена низкая деревянная столешница. А за стойкой стоит самое прекрасное земное создание, которое Вэй Усянь когда-либо имел удовольствие видеть. — Добро пожаловать. — Говорит мужчина за стойкой с опозданием, потому что он тоже смотрит на Вэй Усяня. Голос мужчины тихий и глубокий, звучный, как бой барабана. Легкий трепет пробегает по груди Вэй Усяня, сродни ощущению, которое он испытывает, когда бросает талисман на удачу. — Привет. — Говорит он, направляясь прямиком к стойке и облокачиваясь на нее, слегка наклонившись вперед. — Я хотел спросить, не мог бы ты помочь мне с... Ух ты, какие у тебя глазки, приятель. Какого они цвета, золотистые? Мужчина за прилавком моргает, слегка отстраняясь от Вэй Усяня. Он действительно красив, высокий и светлоглазый, с самыми прекрасными тёмными волосами и тонкой структурой кости, которые Вэй Усянь когда-либо видел. Даже в простой белой рубашке на пуговицах он сияет, как утреннее солнце. Чудо-мужчина за прилавком медленно и осторожно произносит: — Я не уверен. Мой брат говорит, что они ореховые. — Я вижу ореховые, — усмехается Вэй Усянь, махая рукой, чтобы показать, насколько нелепой он находит эту идею. — Я знаю, друг мой. То, что ты делаешь, – чистое золото. На тебе какое-то маскирующее заклинание или что-то в этом роде? Это ни в коем случае не естественно. — Нет, — говорит мужчина, немного сбитый с толку и слегка оскорбленный. — Я не такой. — Туше, — вздыхает Вэй Усянь. — Некоторые люди просто великолепны от природы, я полагаю. Мужчина издает странный тихий звук, как будто он слишком быстро вдохнул и поперхнулся. Кончики его ушей становятся красными от злости - Вэй Усянь расстраивает его? — В любом случае, — продолжает Вэй Усянь, наклоняясь еще немного вперед, чтобы прищуриться на бейдж с именем на груди мужчины, — Лань Ванцзи, я ищу... О, хей, ты владелец этого заведения? Я увидел твоё имя на двери. Чёрт возьми, сногсшибательный и владелец малого бизнеса? Ты просто находка, Лань Ванцзи! — Чем я могу вам помочь? — Лань Ванцзи спрашивает его сквозь стиснутые зубы, уши краснеют ещё больше. Вэй Усянь лучезарно улыбается ему и выбирает милосердие - пока. — Я надеялся получить букет нарциссов. Чем свежее, тем лучше. У вас есть цветочный отдел? Напряжение в плечах и линии подбородка Лань Ванцзи немного спадает при смене темы, хотя цвет его ушей сохраняется. — Конечно, — отвечает он. — Есть ли у вашего заклинания какие-либо требования к цвету? — Я думаю, лучше всего было бы белое, — пожимая плечами, отвечает Вэй Усянь, следуя за Лань Ванцзи, пробирающимся между полками к массивной корзине с пучками свежесрезанных цветов. — Мы приносим их каждое утро. — Говорит ему Лань Ванцзи, перебирая связки и извлекая букет нарциссов. — Итак, они свежесрезанные. Подойдет ли это для ваших целей? Вэй Усянь вертит букет в руках. Цветы нетронутые, лепестки идеальные и безупречно белые. — Должно сработать, — говорит Вэй Усянь, одобрительно кивая. — Сколько я тебе должен? — Я тебе позвоню. Следуй за мной. Пока Лань Ванцзи подсчитывает, Вэй Усянь позволяет себе беззастенчиво пялиться. В конце концов, если нарциссы действительно сработают, у Вэй Усяня не будет другой причины возвращаться в магазин. После того, как это последнее заклинание будет успешным, у него больше не будет необходимости в некромантии, и не похоже, что он всё ещё может творить настоящую магию. Так что он мог бы с таким же успехом наслаждаться очертаниями скул Лань Ванцзи и трепетом его ресниц, пока у него есть такая возможность. Вэй Усянь отдает деньги. Лань Ванцзи протягивает ему квитанцию, от которой он отмахивается. За мгновение до того, как он поворачивается, чтобы уйти, Лань Ванцзи откашливается и спрашивает: — Вы используете нарциссы из-за их символического значения? Вэй Усянь замолкает, бросая на Лань Ванцзи долгий взгляд через плечо. “Почему?” - он продолжает, сверкая зубами в ухмылке. — Вам знакомо? Лань Ванцзи кивает. — Новые начинания, — говорит он, устремив удивленный взгляд куда-то поверх левого плеча Вэй Усяня. Вэй Усянь прикладывает два пальца к виску в знак приветствия. — И, — говорит он ему, — возрождение. Вэй Усянь даже не сильно опаздывает к тому времени, когда прибывает в Илин на целый день. Вэнь Нин, конечно, опережает его и наполовину заполняет их столик с талисманами к тому времени, как входит Вэй Усянь. Однако у них еще есть целых полчаса до открытия, когда Вэй Усянь, как ожидается, “поприветствует клиентов” и “выполнит свою работу”. Поэтому он направляется прямиком в заднюю комнату, на ходу помахав Вэнь Нину. У двери в заднюю комнату Вэй Усяня встречает чернильно-темная, элегантная, вечно настороженная фигура Суйбяня, худшего кота всех времен. Он величественно вопит и тут же извивается между ног Вэй Усяня, чуть не отправляя его на пол вместе с нарциссами. — Ты покормил монстра? — Вэй Усянь кричит Вэнь Нину. — Д-да! — Вэнь Нин. Ты покормил его дважды? Вэнь Нин членораздельно кашляет и принимается за талисманы, расправляя и без того аккуратные стопки. Вэй Усянь закатывает глаза и подхватывает Суйбяня на руки, сажает его на столешницу и кричит: — Собираюсь попробовать заклинание, не пускайте его в заднюю комнату! — Он не дожидается утвердительного ответа Вэнь Нина, прежде чем выскочить через заднюю дверь и плотно закрыть ее. — Хорошо, — говорит Вэй Усянь нарциссам. — Давайте немного поколдуем. Он откладывает цветы в сторону и принимается за работу, рисуя мелом на полу свой круг призыва. Это обманчиво простой поворот заклинания, которое Вэй Усянь использовал бы, чтобы вызвать марионетку-духа или поднять зомби; пара измененных символов здесь, несколько сдвинутых строк там. Если и есть какая-то часть этого заклинания, в которой Вэй Усянь чувствует себя полностью уверенным, так это круг. Он довел эту часть до науки, хотя и такую, которая заставила бы Виктора Франкенштейна кричать, зовя свою мамочку. Следующие элементы немного более сомнительны. То, что делает Вэй Усянь, веками было запрещено во всех странах, где практикуется магия (читай: во всех); для него нет путеводителя, по которому он мог бы работать, нет Тёмного кодекса, где он мог бы дважды и утроено проверять свои компоненты. У него есть только он сам, и его мозг. Внушительно, да, но. Хорошо. У него пока ничего не получилось. Завершив круг, Вэй Усянь кладет цветы в центр вместе с остальными компонентами заклинания: кладбищенской землей, обрезками волос, флаконом с собственной кровью и фотографией. Вэй Усянь потирает руки, малиново-фиолетово-черные искры спиралью срываются с его ладоней. Затем он начинает направлять заклинание, сердце бьется в горле, а магия струится по венам. На мгновение компоненты окутываются облаком непроглядной тени, бурлящей и пенящейся, сверкающей крошечными фракталами света. Сердце Вэй Усяня подпрыгивает, его глаза расширяются, а на лице появляется улыбка - и затем заклинание дает обратный эффект, взрывается, и Вэй Усяня отбрасывает назад. Он с тяжелым стуком ударяет в дверь, для пущей убедительности ударяя себя по макушке, и задняя комната немедленно наполняется сернистой вонью неудавшейся магии. — Чёрт, — говорит Вэй Усянь, перекатываясь в сидячее положение. — Значит, не нарцисс. Груда компонентов мягко тлеет на столе и не реагирует. Что ж, это ещё не конец света, рассуждает сам с собой Вэй Усянь, когда на следующее утро снова приходит в магазин "Бичень" в неурочный час. Возможно, он совершает ведьмовский эквивалент "аллеи позора", но, по крайней мере, он снова увидит золотоглазого Лань Ванцзи. Может быть, на этот раз ему даже удастся убедить его улыбнуться. Этим утром, когда дверь открывается, звук, эхом разносящийся по магазину, больше похож на звук флейты, чем на звон колокольчика, тонкий и высокий. На этот раз Вэй Усянь, не утруждая себя осмотром, сразу направляется прямо к прилавку. За ним на простом деревянном табурете сидит Лань Ванцзи с книгой в одной руке и элегантно скрестив длинные ноги. На нем ещё одна простая рубашка на пуговицах, на этот раз самого бледного из возможных оттенков небесно-голубого. Одна бровь Лань Ванцзи чуть приподнимается. Вэй Усянь обнаруживает, что улыбается. — Привет, ещё раз, — напевает он. — Рад встретить тебя здесь. — Добро пожаловать, - автоматически приветствует его Лань Ванцзи. — На этот раз я ищу агат, — говорит ему Вэй Усянь. — Кроме того, синий определённого твой цвет. Лань Ванцзи не улыбается, но его уши снова становятся пунцовыми. Вэй Усянь корректирует свою оценку вчерашнего покраснения: похоже, для Лань Ванцзи это эквивалент покраснения. Улыбка Вэй Усяня становится шире. — Камни и кристаллы здесь. — Говорит ему Лань Ванцзи, поднимаясь с табурета и прокладывая путь между полками. — Значит, ты управляешься с этим местом в одиночку? — Спрашивает Вэй Усянь, приподнимаясь на цыпочки и обратно, ожидая, пока Лань Ванцзи найдет агат. — Нет такой же потрясающей супруги, которая помогла бы тебе? — Нет, — говорит Лань Ванцзи, вкладывая странный разноцветный камень в руку Вэй Усяня и разворачиваясь на каблуках, чтобы быстро вернуться к прилавку. — А как насчет парня? — Спрашивает Вэй Усянь. — Девушка? Нейтральный в гендерном отношении романтический партнёр? — Нет”, - повторяет Лань Ванцзи, на этот раз более непреклонно. Вэй Усянь передает ему плату за агат и одаривает Лань Ванцзи своей самой обаятельной улыбкой. — Спасибо, — благодарит он, прежде чем направиться к двери. Он уже на полпути к тротуару, когда позади него раздается голос Лань Ванцзи. — Агат, — говорит Лань Ванцзи. — Пробуждение. Вэй Усянь подмигивает ему, прежде чем позволить двери захлопнуться за ним. Агат терпит неудачу. Заклинание вызывает небольшой пожар в задней комнате. Вэнь Цин кричит на него в течение пятнадцати минут. В тот же день Илин получает две однозвездочные рецензии на Fantasy Yelp. Он уже сотни раз рисовал и перерисовывал меловой круг. Проблема не в этой части, он это знает. Это должно быть одним из других компонентов. — Доброе утро. — Поёт Вэй Усянь. — Добро пожаловать, — говорит ему Лань Ванцзи. Сегодня утром его рубашка была тёмно-зелёной. Вэй Усяню больше понравился синий. — Всё в порядке, не вставай, — говорит Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи пытается подняться на ноги. Он направляется к небольшому отделу кристаллов и камней, куда Лань Ванцзи привёл его накануне, и перебирает полки, пока не находит то, что ищет. С камнем в руке он направляется к прилавку и передает его Лань Ванцзи. — Чёрный оникс, — говорит Лань Ванцзи, не сводя золотистого взгляда с лица Вэй Усяня. — Если ты хочешь меня о чём-то спросить, тебе придется использовать свои слова, Лань Ванцзи. — Отвечает ему Вэй Усянь. Лань Ванцзи заворачивает камень в маленький кусочек мягкой бумаги и перевязывает его тонкой белой ленточкой. Вэй Усянь ждёт, но когда наконец раздается вопрос, это совсем не то, чего он ожидал: — Как тебя зовут? — О, — говорит Вэй Усянь, застигнутый врасплох. — Вэй Ин. Вежливое имя Усянь. Лань Ванцзи передает ему оникс. — Вэй Ин, — задумчиво произносит он, как будто имя Вэй Усяня вызывает недоумение и восхищение. — Очень смело с твоей стороны, Лань Ванцзи, — говорит Вэй Усянь, громко смеясь, чтобы скрыть странное трепещущее чувство в животе. — И здесь я вообще не знаю твоего имени!” — Лань Чжань, — говорит ему Лань Ванцзи. Он делает паузу, а затем добавляет: — Какое заклинание ты пытаешься произнести? Вэй Усянь кладет оникс в сумку и упирает руки в бока. — Значит, я тебе интересен, Лань Чжань? — Поддразнивает он, полностью ожидая увидеть, как уши Лань Ванцзи снова вспыхнут. Вместо этого Лань Ванцзи просто отвечает: — Да. — О-о, — удивляется Вэй Усянь, сбиваясь с толку во второй раз за время одного разговора - действительно, редкое явление. — Хотя во мне нет ничего особенно интересного. — В чём заключается твой навык? — Спрашивает его Лань Ванцзи. — Я всего лишь разрушитель проклятий, — отвечает Вэй Усянь, и в животе у него скручивается чувство паники. Он рассматривает возможность того, что, может быть, всего лишь может быть, он немного не в себе с этим Лань Чжанем. — Я работаю в Yiling Charms, чуть дальше по улице. — Хм. Вэй Усянь говорит слишком высоким голосом: — Ха-ха, да, вообще ничего особенного!, — А затем убегает, заставляя себя идти, а не бежать к двери. — Вэй Ин! — Кричит ему вслед Лань Ванцзи. — Удачи с твоим заклинанием. Вэй Усянь едва удерживается от того, чтобы не врезаться головой в дверной косяк в спешке побега. Чёрный оникс терпит неудачу. Вэй Усянь плачет, но совсем немного, и только после того, как Вэнь Нин и Вэнь Цин оба вернулись в переднюю комнату магазина и плотно закрыли за собой дверь. К большому огорчению Вэй Усяня, посещение магазина "Бичень" становится чем-то вроде привычки. Привычка проявляется следующим образом: Вэй Усянь вытаскивает себя из постели и идёт в единственное открытое в такую рань кафе между его маленькой квартирой и торговой улицей. Он покупает себе самый крепкий эспрессо, который у них есть, и насыпает в него побольше сахара, а Лань Ванцзи - зеленый чай средней крепости, без добавок. Со временем Лань Ванцзи перестает пытаться отплатить ему за чай и начинает тихо предлагать компоненты, которые Вэй Усянь мог бы попробовать: костяную пыль, свежую почву, алмазную пыль. Иногда Вэй Усянь задаётся вопросом, знает ли Лань Ванцзи точно, что он пытается - и терпит неудачу, и терпит неудачу, и терпит неудачу - сделать. Однако это невозможно; Лань Ванцзи явно порядочен, соблюдающий правила ведьмак, и нет ничего более запретного, чем воскрешение кого-либо из мёртвых. Если бы Лань Ванцзи знал, он бы больше не смотрел на Вэй Усяня таким взглядом: золотистые глаза задумчивы и нежны, лишь едва заметная тень улыбки начинает приподнимать уголок его рта. Он не позволил бы своим тёплым, сильным рукам задержаться, когда Вэй Усянь передавал оплату за любой компонент, который он настолько отчаялся попробовать сегодня. Он бы не произносил имя Вэй Усяня так осторожно, как будто слоги могли рассыпаться на неосторожном языке. Если бы он знал, он бы никогда больше не захотел видеть Вэй Усяня. Итак, Вэй Усянь просто улыбается, приносит ему чай, называет его Лань Чжанем и старается не думать об их совместном времяпрепровождении, как о бомбе замедленного действия. Спустя три недели Вэй Усянь решает вернуться к исходной точке. Дело в том, что у Вэй Усяня возникает неприятное чувство, что он, возможно, был на правильном пути с самого начала. В конце концов, Вэнь Цин была первой, кто предложил "нарцисс", и Вэй Усянь доверяет мнению Вэнь Цин по этим вопросам едва ли не больше, чем своему собственному. Вэй Усянь - это сплошные инстинкты; Вэнь Цин получила образование в одной из лучших магических академий в стране. Работа с цветами — тонкое и щекотливое искусство, как хорошо знает Вэй Усянь. Использование любой живой (или когда-то жившей) вещи в качестве компонента заклинания немедленно делает магию как более мощной, так и более нестабильной. Теперь, решает Вэй Усянь, нужно просто продолжать пытаться. В то утро, после того, как он передал Лань Ванцзи его чай и сделал пьянящий, бодрящий глоток собственного эспрессо, он запрыгнул на стойку, чтобы сесть. Лань Ванцзи слегка закатывает глаза, но просто пододвигается, освобождая место. — Я вернулся к нарциссу, — оповещает Вэй Усянь Лань Ванцзи, скрестив ноги и опираясь на руки. — Я думаю, скорее сушеный, чем свежий. Или, может быть, это был неправильный цвет? Что думаешь, Лань Чжань? Лань Ванцзи задумчиво смотрит на него в течение долгого, молчаливого мгновения, прежде чем взвешивает: — Высушенный. Минутку. Вэй Усянь наблюдает, время от времени отхлёбывая кофе, за тем, как Лань Ванцзи достает из букета белый нарцисс и поднимает его вверх, пока он не начинает светиться, становясь прозрачным, под золотыми огнями магазина. Лань Ванцзи напевает себе под нос несколько нот. В воздухе раздается треск статических разрядов, а затем у него в руках оказывается идеально отжатый, высушенный нарцисс. — О! — Удивляется Вэй Усянь. — Да ладно! Твоя магия основана на музыке, Лань Чжань? — Мг, — отвечает ему Лань Ванцзи, передавая нарцисс. — Моя тоже была! — Вэй Усянь говорит, потому что он идиот. Глаза Лань Ванцзи расширяются, почти незаметно. — Была, — вторит он, и Вэй Усянь готов пнуть себя. Вэй Усянь смеётся, звук неловкий и неуверенный. — Ха-ха, да, что ж. Такое случается. В любом случае, я попробую. Возможно, увидимся завтра, Лань Чжань! На этот раз, когда он уходит, Лань Ванцзи не окликает его. Он просто сидит за стойкой, устремив пристальный взгляд в спину Вэй Усяня, стоический и молчаливый, между его бровями образуется крошечная морщинка. Заклинание не срабатывает. На этот раз, однако, за секунды до того, как оно отскакивает, происходит что-то очень странное. Когда Вэй Усянь высвобождает свою магию для заклинания, в его груди возникает внезапный разряд статического электричества и странное, приятное гудение, которое поднимается в воздух. Всего на мгновение, всего на долю удара сердца, весь круг внезапно вспыхивает ярким золотым светом. Это точный, безошибочный цвет глаз Лань Ванцзи. Затем, конечно, заклинание разрушается. Вэй Усянь сидит, уставившись на круг, и его осеняет откровение. — Лань Чжань, ты когда-нибудь слышал о заклинании, для действия которого требуется магия второго человека? Лань Ванцзи отрывается от своей книги, когда Вэй Усянь вваливается в магазин "Бичень". Выражение его лица открытое и удивлённое; Вэй Усянь не винит его, потому что он никогда раньше не приходил в магазин в обычное, человеческое время дня. Хотя это не могло ждать ещё целый день. Вэй Усянь никогда не был так близок. Он это чувствует. Лань Ванцзи довольно быстро справляется со своим удивлением и задумчиво хмурится, откладывая книгу в сторону, не отмечая место. — Да, — наконец соглашается он. — Но это редкость. — Цветок, который ты подарил мне сегодня утром. — Говорит ему Вэй Усянь, затаив дыхание, собирая ещё один букет нарциссов для Лань Ванцзи, чтобы высушить. — Это каким-то образом изменило заклинание. Я почувствовал перемену, как когда ты использовал свою магию, чтобы высушить цветок. Это было так, словно ты был там со мной. Я думаю... Прежде чем Вэй Усянь успевает закончить мысль, входная дверь магазина за его спиной распахивается. На этот раз звон колокольчика — это звон тарелки. Чувство внезапного и необъяснимого ужаса охватывает Вэй Усяня, ощущение, похожее на долю секунды перед тем, как земля содрогнется от землетрясения. Он никогда не был особенно настроен на будущее, но это похоже на предчувствие. Вэй Усянь медленно поворачивается и впервые за пять лет встречается взглядом со своим братом. — Вэй Усянь. — Говорит Цзян Чэн, на его лице застывает маска шока. Рядом с ним, сжимая его руку, стоит маленький мальчик с копной непослушных волос и милым, озорным личиком. Цзинь Лин, осознает Вэй Усянь с чувством, похожим на ужас. У него глаза Цзян Яньли. — О, — вздыхает Вэй Усянь. Позади него Лань Ванцзи спрашивает: — Вэй Ин? Брови Цзян Чэна хмурятся, его взгляд медленно перемещается с Вэй Усяня на пучок сухих цветов в руках Лань Ванцзи. Вэй Усянь видит это по его лицу, когда его мозг переходит от замешательства к пониманию, а затем к гневу. — Что это? — Требует он, его голос становится резким от нарастающей ярости. — Какого хрена, Вэй Усянь? Что ты делаешь? Вэй Усянь выхватывает нарциссы из рук Лань Ванцзи. — Это не твоё дело. — Шипит он на Цзян Чэна. Он знает, что это самая детская реакция из возможных, но опять же, в конце концов, это его брат. — Черт возьми, это не моё дело! Если ты снова занимаешься некромантией... — ...тогда это ничья проблема, кроме моей, — ядовито огрызается Вэй Усянь. — С тех пор, как один из нас решил, что мы больше не семья, когда он выгнал меня из дома. Цзян Чэн вздрагивает. — Ладно, хорошо. Я не должен был этого говорить. Но мы оба были злы, и мы оба сказали то, о чем сожалеем. Я знаю это так же хорошо, как и ты. И ты знаешь, что вел себя как идиот. Никто не сможет вернуть ее обратно, Вэй Усянь! Она мертва. И эта магия убьет тебя. Она убивала тебя тогда и собирается убить сейчас. — Может быть. — Соглашается Вэй Усянь. — А может быть и нет. А затем он берет свои цветы и широкими шагами выходит из магазина, заставляя себя не оборачиваться, чтобы не увидеть выражение (которое наверняка должно быть выражением отвращения и ужаса) на красивом, нежном лице Лань Ванцзи. У Вэй Усяня заканчивается время. Он пробегает сквозь чары Илин, влетает в заднюю комнату и захлопывает за собой дверь, решительно игнорируя жалобный вопль Суйбянь и вопросительный взгляд Вэнь Цин. Меловой круг все еще на месте, в основном нетронутый с его предыдущей попытки, и это всего лишь вопрос секунд, прежде чем Вэй Усянь очистит линии и расставит компоненты по местам. У него странное ощущение в груди, разрывающейся на части, как будто пара безжалостных рук дергает его сердце в разные стороны. Абсурдно с его стороны так реагировать. Он знал, что произойдет, если Лань Ванцзи узнает, каким он был — во что превратилась его магия, спустя столько времени. Оплакивать то, чего никогда не было, — нелепая трата его энергии, теперь, когда он так близок. Он готовится начать кастинг, вытирая несколько случайных глупых слезинок со своего глупого лица, когда раздаётся стук в заднюю дверь. — Вэй Усянь, — нерешительно зовет голос Вэнь Нина. — Здесь кое-кто тебя ищет. Прямо сейчас он разговаривает с цзе-цзе. — Если это Цзян Чэн, скажи ему, что никогда меня раньше не видел, — отвечает Вэй Усянь. — Или, еще лучше, скажи ему, что я мёртв. — Это не Цзян Ваньинь. — Говорит Вэнь Нин. — Я никогда не видела его раньше. Он очень красив, но продолжает сверлить меня взглядом. Тем не менее, он, должно быть, знает тебя, он назвал тебя Вэй Ин.” Сердце Вэй Усяня совершает что-то сложное и акробатическое в его груди. Он едва успевает произнести “Подожди”, как задняя дверь открывается, и входит Лань Ванцзи. Вэй Усянь бросается между Лань Ванцзи и кругом на полу. Однако уже слишком поздно - нет абсолютно никаких шансов, что Лань Ванцзи не заметил этого, когда вошел внутрь. Итак, Вэй Усянь берёт себя в руки, стискивает зубы и отводит взгляд, уперев кулаки в бока. Готов к тому, что Лань Ванцзи оборвет всё, что расцветало между ними, подрежет это, как увядающий лист. Однако Лань Ванцзи не выглядит недовольным. Он не выглядит испуганным, разочарованным или сердитым. Он смотрит на Вэй Усяня так, как всегда, задумчиво и нежно, и, возможно, немного грустно. — Твой брат рассказал мне о твоей сестре. — Сообщает ему Лань Ванцзи. Вэй Усянь хмурится. — Что? Что он тебе сказал? Что я ответственен за её смерть? Что она умерла, пытаясь спасти меня, после того, как я, как идиот, испортил простое исцеляющее заклинание? Что я растратил всю свою магию, пытаясь вернуть её, так что теперь вместо этого мне приходится использовать некромантию? Это то, что он тебе сказал? — Он сказал мне, что ты любил её. — Говорит Лань Ванцзи. — Вэй Ин. Теперь Вэй Усянь плачет навзрыд. Тихие, злые слёзы текут по его лицу. Как будто открыли кран, и он не может повернуть его вспять. — Если ты произнесёшь это заклинание, оно убьёт тебя, — говорит ему Лань Ванцзи, делая шаг вперёд и протягивая руку. — Я знаю это, — огрызается Вэй Усянь. А затем, более мягко, он повторяет: — Я знаю это. — Вэй Ин, — начинает Лань Ванцзи. Вэй Усянь крепко зажмуривает глаза. — Лань Чжань, — говорит он. — Мне жаль. А затем он выходит вперед, в круг, и начинает колдовать. Сначала все как раньше: вспышка золотого света, жужжание, треск статического электричества. Но Вэй Усянь вливает в себя слишком много магии и слишком быстро. Компоненты начинают выделять облако фиолетово-черного дыма, выбрасывая сердитые алые искры. Комната наполняется запахом серы, и Вэй Усянь чувствует, как у него уходят силы, поскольку заклинание начинает истощать его всёрьез. Точно так же, как это было в тот день, когда умерла его сестра. Точно так же, как это происходит каждый божий день с тех пор. Вэй Усянь оседает, спотыкаясь, уходя от растущего облака ядовитого дыма. — Лань Чжань, — говорит он. — Убирайся... И затем Лань Ванцзи выходит вперёд, становясь между Вэй Усянем и заклинанием, вытянув одну руку вперёд. Раздается импульс, звук, похожий на удар гонга, и мир заливается золотым светом, когда Лань Ванцзи воздвигает сверкающий прозрачный щит между ними и заклинанием обратного действия. Вэй Усянь в шоке смотрит, как щит встречается с дымом. А потом заклинание меняется. От прикосновения магии Лань Ванцзи дым начинает клубиться, затвердевать, менять цвет и форму. За считанные секунды заклинание превратилось в фигуру размером с человека, сидящую на полу в центре круга. Раздаётся ещё одна вспышка золотого света, сопровождаемая дождем алых искр, а затем, когда пыль рассеивается, заклинание и его компоненты исчезают. На их месте, выглядящая точно так же, как в день своей смерти, находится Цзян Яньли. — Цзе-цзе, — слышит Вэй Усянь свой голос, словно с очень большого расстояния. — Сянь-сянь? — Спрашивает Цзян Яньли, протягивая руку, чтобы погладить его по голове. “Что происходит? Я была... и ты был... ты умирала, что случилось...? У нее нет времени закончить свои вопросы; она слишком занята тем, что заключает Вэй Усяня в свои распростертые объятия, когда он бросается в её объятия и утыкается лицом в изгиб ее плеча. Ее тело тёплое и крепкое, сердце в груди отбивает ровный ритм, и Вэй Усянь разражается внезапными, судорожными рыданиями. — Я скучал по тебе, — говорит он ей. — Что-то подсказывает мне, что ты только что совершил нечто чрезвычайно опасное и импульсивное, — говорит ему Цзян Яньли, и эти слова, словно поцелуй, прижимаются к его макушке. — Что ж, - усмехается Вэй Усянь. — Ты меня знаешь. Они сидят вот так, на грязном полу кладовки на рабочем месте Вэй Усяня, дыша вместе. Он замечает только много минут спустя, когда наконец высвобождается из объятий сестры, что Лань Ванцзи в какой-то момент выскользнул из комнаты и исчез. Дни после того, как Вэй Усянь воскресил свою сестру из мертвых, кажутся размытыми. Поначалу Цзян Чэн в ярости из-за того, что он снова поставил под угрозу свою безопасность. «Ты никогда не научишься», — возмущается он, гоняясь за ним кругами по гостиной дома, где они оба выросли. Однако когда Цзян Яньли встаёт между ними и ловит лицо брата руками, Цзян Чэн прекращает борьбу, и он опускается вниз, чтобы положить голову ей на плечо, как это сделал Вэй Усянь. После этого это вопрос времени. Пришло время Цзян Яньли приспособиться к жизни, отделённой на пять лет от той, которую она оставила, с её сыном, у которого давно нет подгузников, а её братья изо всех сил пытаются наладить свои разрушенные отношения. Пришло время Цзян Чэну и Вэй Усяню заново научиться жить друг с другом. Пришло время Вэй Усяню покинуть свою крошечную квартирку и вернуться в дом, из которого он сбежал много лет назад. Пришло время Вэй Усяню попытаться забыть то, что он чувствовал рядом с Лань Ванцзи. В конце концов, Вэй Усянь фактически заставил Лань Ванцзи невольно совершить главный грех магов. Если каким-то чудом он не ненавидел его раньше, то теперь он наверняка ненавидит его. Тот факт, что в тот день он вышел из задней комнаты Илин, не поговорив с Вэй Усянем, является достаточным доказательством. Его сестра вернулась. Вэй Усянь использовал всю удачу, которую могла ему дать Вселенная. Лань Ванцзи ни за что его не простит. Вэй Усянь даже не имел права спрашивать. Прошла целая неделя после того, как Вэй Усянь вернулся в дом семьи Цзян. Он, наконец, начинает убеждать себя, что всё в порядке, и именно это, в конце концов, ощущается счастье, когда Цзян Яньли берёт его за руку и говорит: — Сянь-сянь. Тебе нужно пойти и поговорить с ним. — Я не знаю, о ком ты говоришь, — чопорно говорит Вэй Усянь, высвобождаясь из рук сестры и отчаянно оглядываясь по сторонам в поисках пути к отступлению. — Человек, который помог тебе вернуть меня, — говорит Цзян Яньли, уклоняясь от него, когда тот пытается подойти к двери. — Он тебе нравится, не так ли? Он очевидно проигрывает борьбу. Он сдувается. — Он не захочет меня видеть, — бормочет он. — Я всё испортил. — Может быть, — говорит Цзян Яньли. — Но ты всё равно не хочешь его увидеть? На следующее утро Вэй Усянь заходит в магазин «Бичень» ярким и ранним с чаем в руке и абсолютно, непоколебимо уверенным, что его вот-вот отвергнут навсегда. Когда дверь распахивается под его ладонью, колокольчик звучит как игра на струнном инструменте; что-то традиционное, думает Вэй Усянь, вроде гуциня. Лань Ванцзи сидит за стойкой, в той же светло-голубой рубашке, в которой он был во время их второй встречи, его лицо бледное и усталое. Когда он поднимает голову, чтобы посмотреть на вход, когда его глаза встречаются с Вэй Усянем, Вэй Усянь в шоке наблюдает, как выражение его лица меняется от удивления до тихого, простого счастья. — Я не думал, что ты вернёшься, — говорит ему Лань Ванцзи. — Я не собирался этого делать, — признается Вэй Усянь. — Я имею в виду. Я думал, после всего, ты не захочешь меня. Эм-м-м. То есть чтобы я вернулся. Лань Ванцзи поднимается на ноги, а Вэй Усянь готовится к тому, что его отвергнут, что на него накричат, что его отошлют и прикажут никогда не возвращаться. Однако вместо этого Лань Ванцзи просто выходит из-за прилавка и подходит к корзине с цветами. Он обматывает букет нарциссов еще одной простой белой лентой и протягивает их Вэй Усяню. Вэй Усянь принимает их и в недоумении щурится на лицо Лань Ванцзи. — Лань Чжань? —Начинает Вэй Усянь. — Нарциссы, — говорит ему Лань Ванцзи, — также означают удачу. Я надеюсь на что-нибудь. А затем он протягивает руку и касается щеки Вэй Усяня с тем же нежным почтением, с которым он говорит: —Вэй Ин. — Лань Чжань, — пытается снова Вэй Усянь, и на этот раз Лань Ванцзи наклоняется и целует его. Когда их губы встречаются, неуверенные и теплые, магия – настоящая магия, магия жизни, а не магия мёртвых – вливается в вены Вэй Усяня. Это чувство тёплое, как вино, оседает в его груди. Вэй Усянь теряет контроль над цветами и обнимает Лань Ванцзи за шею, позволяя Лань Ванцзи слегка откинуть его назад, чтобы углубить поцелуй. Когда они отсраняются, Лань Ванцзи снова наклоняется и прижимается губами к челюсти, щеке и носу Вэй Усяня — Тебе не следует общаться с некромантом, — говорит ему Вэй Усянь так строго, как только может, после того, как ему выбили воздух из лёгких. — Ты запятнаешь своё доброе имя, Лань Чжань. — Знаю, — соглашается Лань Ванцзи. Улыбка, осветившая его лицо, сияет, как рассвет.