***
шесть лет назад Дамиано в очередной раз дразнил Итана. Он уже не помнил за что. То ли за то, что тот плохо выговаривает букву «р». То ли за то, что у него есть усики. За какую-то дурацкую причину, если обобщить. А котёнкок Итан лишь терпел все его насмешки. Из-за такой вседозволенности Давид стал переходить границы. Шутки стали обиднее, язвительнее. И именно в тот момент он понял, что терпение у Торкио не резиновое. На удивление барабанщик легко прижал фронтмена к стенке, опалил ухо дыхание и почти прорычал те слова, которые заставили Дамиано остудить свой пыл. — Когда-то ты приползешь ко мне на коленях, прося прощения.***
три года назад Когда Итан успел накачаться?! Теперь перед Давидом стоит не тот котенок, который боялся слова лишнего сказать, а мужчина, на которого у фанаток мокнут трусики. Господи, барабанщика хотят полмира! Дамиано совершенно не понял, когда произошла «смена власти». Раньше он всем заправлял, а сейчас уже и Итан возразить может. У него убрались усики, пресс и руки были просто божественным, а голос, что люди так редко слышали, был превосходным. Теперь это не уязвимый мальчик, а двухметровый шкаф, который сам унизить кого хочет. Но унижать Итан никого не хочет. Дамиано прекратил издеваться, но стал оглядываться в его сторону с интересом. На Евровидении у Дамиано сдали нервы. Карантин, проверки, ссора с девушкой, нервотрёпка, репетиции. Это всё ударило по нервной системе артиста. И в один прекрасный день Дамиано заявился на порог номера Торико с бутылкой вина в руках. — Ит, пожалуйста, давай выпьем? — голос был очень жалобным. — Господи, Дамиа! Ты ели на ногах стоишь! Тушь размазалась по всему лицу… Ты плакал? Заходи и рассказывай, что случилось. Дальше последовал длительный рассказ о проблемах, ссорах и переживаниях. Под конец Давид ещё раз заплакал. Эмоции рвались наружу, не делая быть взаперти. — Тише, Дамиа, тише… Всё будет хорошо. — шептал Итан, приобнимая друга. — А ещё, кажется, я невзаимно влюбился в мужчину. — Невзаимо? Ты прям спрашивал? — Нет, но он меня точно не любит. — Спроси у него. Может, твои чувства взаимный, ты же не знаешь ещё. — Итан… Я не знаю, как сказать… Но этот мужчина — это ты, — Дамиано робко опустил глаза вниз, — Лишь недавно я понял, что влюбился в тебя. Ещё никому я не доверял столько же, сколько тебе. Тебя я готов открыться, твоё мнение для меня важно. Только тебе я хочу подчиниться, отдать свою судьбу, тело и душу. Всего себя… — Торкио лишь молчал. А Давид воспринял это молчание, как отказ, — Если откажешь, я пойму… — певец действительно стоял на коленях перед барабанщиком, — Прости меня за все те издевательства… — Дами… Стоит ли говорить, что я люблю тебя ещё с начала нашей карьеры? Ах, да. Я тебя уже давно простил.***
год назад. Дамиано понял, что хочет подчиниться Итану. Стать полностью его. Беспрекословно подчиняться. Встать на колени, отдать в полное распоряжение всего себя. Чтобы Итан его контролировал. Они не раз это обговаривали. Куча разговоров, нюансов и информации о предпочтения друг друга. В итоге сошлись на трех словах, которые описывали желание Дамиано. Безопасность, разумность, добровольность. Давид не хотел БДСМ, где будет «ты моя шлюха», почти избиения и изнасилования. Нет, от одной мысли об этом его воротило. Но если это будет в рамках разумного и добровольно, то окей, он согласен. Как оказалось, Итан — идеальный доминант для Дамиано. Усмиряет его пыл, даёт то, что надо. Прекрасно чувствует партнёра. Знает, когда нужно остановиться, как довести Дамиано до состояния желе. Наказывал так, чтобы до Дамиано дошло, при этом не оставляя травм и даже ссадин. После наказания, если это была порка, Дамиано выходил с красными ягодицами, заплаканным лицом, но при этом вся красота сходила за пару часов, а ягодицы побаливали всего пару дней, но Дамиано усваивал урок и ему это нравилось. У тех, кто практикует БДСМ в окружение солиста, сабмиссивы после порки неделю сидеть не могли, если не больше. Многих их доминанты пороли так, что кожа на ягодицах лопалась и там была рана. Слава богу, что Итан не такой.***
сейчас Дамиано только сейчас понял, что натворил. Когда фотка уже опубликована. Итан сидел в соседней комнате, а он и Томас решили выложить фотку. Но Давид не подумал, какие последствия могут быть именно у этой фотки. Тут они с Раджи целуются. Сначала Дамиа думал, что это просто фоточка, но потом, когда увидел, что Торкио что-то печатает ему, то осознал. В итоге Итан ничего не написал. На пробка, что находилась в заднице Дамиано затихла, не доставляя удовольствия. Блять, сегодня же воскресение. Сегодня он мог получить награду за своё хорошее поведение. Но, видимо, теперь на неё можно даже не рассчитывать. Дамиано один пришёл домой. Уже на автоматизме надел на себя свой домашний ошейник, переоделся в домашнюю одежду и стал ждать своего Хозяина. Но Итана не было. Он не пришёл ни через час, ни через два. Давид начал серьёзно беспокоится. Вдруг телефон завибрировал. Дамиано почти подлетел к нему. Да, ему написал Торкио.*** Хозяин♡
— Дами, ты меня разочаровал. — Ты ведь был таким послушным мальчиком! Сегодня ты бы мог получить своё вознаграждение, но, к сожалению, не получишь. Сегодня я переночую у своей сестры, а завтра уже уезжаю в Милан по делам. Сколько я там пробуду, я не знаю. Скажем так, это и есть твоё наказание. Условия просты: ты можешь не выполнять прежние правила, но тебе запрещено выходить из дома. Томас завтра уезжает в Лос-Анджелес, а Виктория будет в Стамбуле. Еду тебе доставит курьер. Со мной все будет хорошо, можешь не переживать. — Милый, я очень-очень разочарован. Надеюсь, за то время, что я буду отсутсвовать, ты подумаешь над своим поступком и больше не будешь повторять своих ошибок. — И не смей себя там трогать.***
Ну вот нахуя он это сделал?! По щекам потекли слёзки. Стыдно. Очень стыдно. Он разочаровал своего Хозяина. Дамиано тут же осознал всю тяжесть своего поступка. Он не мог целовать Томаса без разрешения. Не мог. Они это обговаривали. Причём не раз. Давид снова наступил на те же грабли… Слезы раскаяния текли по щекам, но он не смел написать Итану. Это его наказание. И он примет его достойно… Но уже в первую ночь Дамиано не спал. Сейчас у них большой перерыв между концертами. Они с Итаном живут в одном доме, спят в одной кровати. Торкио всегда обнимает Давида. А сейчас Дамиано не может уснуть. Он лёг спать голым, с пробкой в заднице, чтобы хоть каплю почувствовать себя лучше. Спать голым и с пробкой — правило. Его нельзя нарушать. Итан разрешил, конечно, но Давид хотел чувствовать себя принадлежащим этому мужчине. Уже в первый день хотелось плакать от одиночества. В интернете ничего интересного, вдохновение не идёт, а чем себя занять он не может придумать. Он хочет написать Итану, но тот, наверно, занят. Давид не хочет отвлекать своего парня. Спустя какое-то время Давид вытащил пробку, думая, что это тоже может быть отнесено в группу «Касание себя там». Он не хотел усугублять своё положение. Внутри сразу стало пусто. От этой противной пустоты хотелось скулить.***
Следующая неделя прошла в мучениях. Дамиано не мог уснуть, поесть, даже отвлечься. Оказалось, что отсутствие Итана рядом — хуже любого наказания. Порка меркнет по сравнению с этим. Не ощущать нежные касания, не слышать любящих слов, не видеть эти глаза… Кажется, у Давида зависимость. И если люди узнают об этой зависимости, то будет скандал, похлеще кокаина… В голове было стоп-слово. Его он помнил всегда. «Sangue» или «Rosso». У них два стоп-слова, если вдруг одно из них Дамиано забудет. Если Давид скажет это слово, то Итан тут же прекратит. Даже если это наказание. Торкио найдёт другой способ донести до Дамиано его же проёб. Дамиано хотел быть послушным. Хотел достойно вынести наказание. Не писал Итану, не трогал себя, не выходил из дома. Он был хорошим. Но ему настолько одиноко, что он готов на стену лезть. Он думает, что Итан уже бросил его, ведь тот неделю не возвращается. — Кровь… Кровь, Ит, кровь. Прошу, вернись… — Давид сел посреди комнаты и расплакался. Ему стало страшно, больно, стыдно. Слишком много эмоций. Слишком… Итан не услышит, он же в другом городе. А Дамиано решил, что если в ближайшие пару часов ему не станет легче, то он напишет Итану. Солист пошёл в спальню. Там был шкаф с их одеждой. Он достал оттуда толстовку Торкио. Рухнул на кровать, ткнулся носом в одежду и вдыхал этот прекрасный аромат. Как же Дамиано скучает… Прошли те самые пара часов. Давид все проспал. Как только он проснулся, не обнаружив Итана рядом, он снова тихо начал плакать. Словно маленький ребёнок хныкал, прижимаясь к толстовке. Спустился вниз из двухэтажного дома. Он оставил телефон там. Лучше ему не стало. Выпил стакан воды, попытался успокоится. Разблокировали телефон, зашёл в чат. Пальцы тряслись, не попадая по буквам. Но через какое-то время стоп-слово было набрано. В своих мылсях Давид не услышал, что кто-то открыл дверь и зашёл в дом. Это был Итан, вернувшийся из Милана. Он думал, что его мальчик спит или развлекает себя как-то. Но вдруг его телефон завибрировал в кармане.Дами♡ «Кровь.»
Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Торкио тут же ускорился. Быстро снимая с себя обувь и верхнюю одежду, он поспешил к своему мальчику. Всю верхнюю одежду оставил в коридоре. Его Дамиано лежал на диване и тихо поскуливал. Торкио аккуратно присел на колени около него. Осторожно коснулся плеча. — Тише, Дами. Я с тобой, я рядом… — Давид раскрыл глаза. Увидев своего парня, тут же обнял его. — Прости. Прости-прости-прости. Я поступил ужасно, просто ужасно. Я совершенно не думал о последствиях. Я совершил глупую ошибку. Простите, Господин, простите меня! — сбивчиво начал шептать Дамиано прижимаясь к теплом и такому родному телу. Слезы вновь побежали по щекам. — Тише, тише, тише. Не плачь милый. Всё хорошо, я рядом… Все закончилось. — Я так скучал по Вам… — Сейчас можешь обращаться ко мне на ты. Милый, расскажи, что произошло? — Мне было плохо. Ужасно одиноко. Это наказание даже близко не стоит с поркой. Оно намного тяжелее… — Почему раньше не написал? — Не хотел тебя отвлекать… — Твоё состояние важнее работы. Неважно, где я, чем занимаюсь. Если тебе плохо, то ты должен написать. — плечи пассива начали дрожать сильнее, — Дами, ты достойно вынес наказание. Посмотри на меня, — заплаканные глаза с надеждой смотрят в глаза доминанта, — Любимый, ты умничка. Молодец… Я исключу этот способ наказания. Ты намного важнее работы. — Спасибо… — Устал? — кивок головой, — не слышу. — Устал. — Иди в спальню, я сейчас приду. Спустя десять минут двое уже лежали на кровати и обнимались. Давид так соскучился по теплом телу рядом, что не мог разомкнуть рук. Он обнимал Итана, вдыхал его запах, никак не мог восполнить свою тактильную зависимость. Так не хватало этих нежных касаний. На поцелуй от доминанта после такой тяжкой провинность Дамиано даже не рассчитывал, что уж тут говорит о вознаграждении. Но Итан аккуратно поднял голову своего мальчика в нежно смял чужие губы в чувственном поцелуе. Давид с большим волнением и трепетом отвечал. Он — тактильный наркоман. Ему жизненно необходимы касания. — Любимый, я скучал, — прошептал Торкио прямо в губы. — Я тоже. — Давид прижался к груди барабанщика, тот положил руку фронтмену на талию, сильнее притянув к себе. Так и уснули.***
Уже вечер следующего дня. Дамиано обнимает Итана и предано смотрит на него. Они смотрят какой-то сериал, но лицо любимого явно интереснее, чем какой-то фильм. Торкио заметил взгляд вокалиста. — Что такое, Дами? — Ничего. Я просто соскучился по тебе. — Соскучился говоришь? — хитрая улыбка озарила лицо Доминанта. Он впился горячим поцелуем в губы напротив, — через двадцать минут жду тебя в спальне, — горячий шёпот на ушко заставил миллионы мурашек тут же начать бегать по коже, — не растягивай себя. Давай, малыш, время пошло. Давид пошёл в ванну, где успел быстренько ополоснуться и побриться. Вытерев своё тело в волосы, которые начали отрастать, Давид голым пошёл в спальню. Итана не было. Дамиано расположился на кровати на коленях. Ладошки сжимали покрывало, пытаясь занять себя чем-то. Вдруг Дамиано спиной почувствовал присутствие своего Господина. — Дами, ты был хорошим мальчиком. Соблюдая условия своего наказания, достойно его вынес и раскаялся. Я очень ценю это. Ты заслужил поощрение, не так ли? — сладкий голос, по которому так сильно скучал Дамиано, сейчас обволакивал нижнего. — Я приму все, что Вы мне дадите, Хозяин. — ответил пассив, предчувствия удовольствие. Доминанта довольно хмыкнул. «Я приму все, что Вы мне дадите, Хозяин.» — правильный ответ. Выражает подчинение и принадлежность. «Да, Вы правы.» — недопустимо. Только Хозяин решает похвалить своего мальчика или наказать. — Умничка. Правильный ответ. Я думаю, ты не будешь против, если я немного поиграю с тобой. — Нет, Хозяин, я не против. Итан решил несильно отшлепать своего мальчика. Это не будет слишком больно, но при этом боли будет достаточно, чтобы возбудить Дамиано. Хотя, после более недели воздержания организм Давида заведётся с двух щелчков. — Встань на четвереньки, пожалуйста, — мягкий голос Итана расслаблял. Дамиано послушно выполнил то, что попросили — Умница. Не считай. И не сдерживай себя. Стоп-слово помнишь? — Да, господин, помню. — Назови его, чтобы я знал, что ты в безопасности. — Sangue. И rosso. — Молодец. — верхних слегка замахнулся и оставил шдепок на ягодице. Нижний простонал. О да, ему определённо это нравится… Лёгкие шлепки распаляли. Тело предвкушало большое удовольствие, которое он не испытывал уже больше недели. Изголодавшийся рганизм отзывался на малейшее касание. Волны от приятной боли распространялись по всему телу, заставляя пожимать пальцы на ногах. Итан чуть увеличил силу шлепков, окрашивая задницу Дамиано в нежный розовый оттенок. Давид это чертовски нравилось, поэтому он стонал, стонал, стонал, показывая, насколько ему хорошо. Итан решил, что хватит с Дамиано шлепков. Он прекратил трогать его тело, поэтому Давид начал волноваться. Почувствовав перемену настроения, Торкио положил руку на его бедро и слегка сжал, показывая, что он всё ещё тут. Сабмиссив тут же расслабился. Он полностью доверял своему парню. Ему не сделают больно, не перейдут границу, значит, бояться нечего. Торкио начал покрывать поцелуями спину, потом начал почти вылизывать её. Россыпь засосов расцвела на его спине. Чернильные рисунки смешались с розовыми и красными пятнышками. Мокрый язык Итана уже проходился по ягодицами, зализывая розоватый оттенок, который сойдёт через час, а, может, и меньше. Но вдруг его язычок лизнул прямо по дырочке, на что Дамиано сжался, простонал и упал на грудь, ещё сильнее выставляя задницу. Торкио улыбнулся такой чувствительности и решил ещё больше не своего мальчика. Поэтому он начал лизать целенаправленно сжатую звёздочку мышц. — Господи-и-ин! Боже мой!.. Господин, пожалуйста! — начал более громко стонать Дамиано. — Что ты просишь? Я не понимаю. — Вылижите своего грязного мальчика, вставляя в него свои пальцы и растягивая мою узкую дырочку под Ваш член, — было стыдно после такого длительного перерыва это говорить, но Давид знал, что если он не скажет, то будет хуже. — Пожалуйста, Хозяин! — Bravo ragazzo… И «пожалуйста» не забыл, и обращение ко мне не забыл… Умничка. — Торкио вернулся к узкой дырочке. Одной рукой он пытался нащупать смазку, а другой гладил бедро фронтмена. Слава богу, лубрикант был недалеко. Выдавив небольшое количество геля, верхний начал смазывать тугие мышцы. Первый палец туго вошёл, но Дамиано уже был где-то за пределами этой комнаты, поэтому небольшая боль доставляла удовольствие. Итан целовал его спину, свободной рукой сжимал бедро, шептал всякие нежности. Второй палец принёс ещё больше удовольствия. Дамиано стонал всё громче и громче с добавлением пальцев. А когда к пальцам присоединился язык, то Давид почти кончил, но Торкио пережал его член своими пальцами. — Остался один палец. Скоро ты почувствуешь мой член в себе. Давай, будь умницей, потерпи немного. — третий палец вошёл к остальным двум. Дамиано со стоном уткнулся в свои же локти. Он был на грани. В глазах собирались слезы от удовольствия. Хотелось остановиться, потому что сильное удовольствие для Давида могло иногда приносить не самые приятные ощущения, но при этом хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. И вот спустя ещё пару минут пальцы пропали. Смазанная головка упёрлась в мыщцы. Давид сначала разочарованная выдохнул, но потом замер. Закусил губу, чтобы если что сдерживаться. Горячие руки Итана гладили всё тело: грудь, живот, спину, ноги. Нижний затаил дыхание в предвкушении удовольствия. Итан резко входит весь сразу, от приятной, для Дамиано, боли Давид кричит. Господи, как же он скучал по этому ощущению. — Я уже успел забыть, какой ты узкий и громкий… Малыш, всё хорошо? — с рычащим стонам спросил Торкио. — Да, Господин! Доминант начал двигаться. Сначала медленно, потом ускорялся. Уже спустя пару минут Дамиано кричал от удовольствия. Его громкие мольбы не останавливаться ласкали слух словно любимая музыка. Руками Давид сжимал простынь, он выгибался в пояснице. Просил больше, ведь он — тот ещё ненасытный и похотливый мальчик, которому всегда нужно глубже, больше, сильнее. — Мой мальчик… Ты так хорошо меня принимаешь. Малыш, поскачешь сверху? — Итан очень быстро поменял их положение. Теперь Дамиано сидел на бёдрах Торкио. Так член входил немного глубже и под другим углом. На это Давид громко простонал. — Конечно, Хозяин… — промурлыкал солист, резко двигая бёдрами. Жаркие поцелуи и пламенные засосы, лёгкие укусы, громкие шлепки тел друг об друга, прекрасные стоны… Всё это сливалось в одну большую мелодию их страсти, их любви, их удовольствия… — Кончай, милый, — прорычал Итан, впившись зубами в ключицу. Дамиано словно ждал этой фразы. Семя тут же брызнуло на живот доминант, мышцы начали сокращаться, по всему телу начал распространяться огонь удовольствия. Их горла рвались крики наслаждения. Такого запретного, но желанного. Итан упал в эту пропасть следом. Зарычал, прикусил ключицу Давида. Сперма заполнила фронтмена, казалось, что Дамиано переполнен до самых краёв. Ещё долго эти двое отходил от столь мощных оргазмов… — Люблю тебя, Дами, — тихо прошептал Торкио, снимая вокалиста в члена и обминая за талию. — И я тебя люблю, Ит. Не оставляй меня больше, пожалуйста… — Теперь я никуда от тебя не уйду, обещаю. Они заснули в объятиях друг друга. Им хорошо вместе, а это самое главное…✧˖°.Конец✧˖°.