Победоносный мушкет

— Будь человеком, Сильвер! — ревел обезумевший от желания выпить Хэндс. — Ты не выпьешь ни капли до тех пор, пока я не скажу тебе нужного слова, — холодно отозвался одноногий.       Израэль тут же вскочил с места, схватив заряженный мушкет со стола. Он направил его на сидящего посреди кубрика главаря. Тот лишь злобно ухмыльнулся, склонив голову в ожидании. Глаза его выражали абсолютное равнодушие к действиям жаждущего рома пирата. Сильвера боялись до посинения даже те, кто очень любил выступать и высказывать свое не имеющее никакого веса мнение. Вот и сейчас он знал, что бестолковый пьяница Хэндс не сделает ничего фатального. Максимум — вздрогнет от страха и уронит этот чертов мушкет, как только Сильвер хоть немного шелохнется.       Огонь свечи внутри подобия лампады падал на лицо Сильвера сзади. Его лицо с трудом можно было разглядеть, но безногий черный силуэт, сидящий посреди комнаты так главенствующе и спокойно, вызывал только уважение. Уважение из страха и его полномочий. Черные, как ночь, волосы спадали густыми прядями, чуть не доставая до плеч. Деревянный костыль лежал подле Джона, как его особое орудие. Его улыбка означала лишь одно — Хэндс поплатится за эту выходку. — И что же ты мне сделаешь? — Израэль по-наглому улыбнулся и передвинул палец на курок. — Будет сюрпризом для тебя, — он будто шипел, — если твоя пустая башка останется целой к этому моменту.       Одноногий аккуратно, не спеша, поднялся с пола, опираясь на своего деревянного друга. Хэндс сделал плавный шаг назад, не опуская мушкета. Сильвер же, наоборот, размеренно надвигался на пирата. Его глаза наливались кровью, а улыбка становилась шире. Желание завладеть телом выскочки-пирата и показать ему всю свою власть захватывало мысли Сильвера и раззадоривало его. Израэль продолжал отступать, но мушкет не дрожал в его руке. Глаза все так же горели желанием поставить Окорока на место. — Опусти мушкет, — сладко шептал Джон, — позорище, кто ты против меня? — Иди к черту, Сильвер! — громко крикнул разгоряченный Израэль.       Джон подходил все ближе, а вот второму отступать было уже некуда. Он резко напоролся на стену, ударившись головой. Буквально пару секунд он приходил в себя и фокусировал зрение. Хэндс, тут же смекнув, что делать, сделал пару шагов в сторону, отходя от стены и продвигаясь к двери. Стоило ему пройти некоторое расстояние, Сильвер яро размахнулся и, не жалея сил, засадил пирату костылем в грудь с сильнейшим грохотом. Звук напоминал удар табурета по полу, будто кости Хэндса были настолько крепкими. Он отлетел к соседней стенке комнаты, вновь ударившись головой. Его висок был сильно рассечен, волосы в миг слиплись от быстротекущей реки крови. Он громко и мучительно застонал, прикрыв ладонью разбитое место. Сильвер язвительно усмехнулся и подошел ближе, стуча по полу, который понемногу покрывался багровыми каплями.       Окорок наклонился и поднял выпавший из рук пирата мушкет. Он чуть присел на одной ноге, опираясь на костыль, и грубо опустил нижнюю челюсть пирата. Раздался еле слышный хруст костей. Одноногий сжал рукоять мушкета и принялся плавно вводить дуло оружия в ротовую пасть Хэндса. Тот сквозь жуткую боль стремился сопротивляться и сжать пострадавшую челюсть, но попытки лишь сильнее травмировали его. Улыбка Сильвера сменилась на…заботливую? Но от этого его вид становился еще более безумным и одержимым. Он одним движением протолкнул мушкет чуть ли не в самую глотку, заставив Хэндса сжаться и прокашляться.       Израэль рассвирепел и попытался вскочить с места, все так же прикрывая рану ладонью. Костыль снова уложил пирата всего одним ударом чуть ниже сердца. Послышался еще один хруст в районе ребер. — Сволочь! — невнятно заорал Хэндс, ударив кулаком по полу и бешено улыбнувшись.       Затем деревянный напарник Сильвера в миг оказался между ног избитого. Он надавил им не слишком сильно и не слишком слабо. Израэль убрал руку с виска и толкнул Окорока в лицо, размазывая по нему свою кровь. Тот свалился на пол, на некоторое время обессилев. Улыбка ни на секунду не сходила с его обезумевшего лица. Мушкет теперь оказался в руках Хэндса. Оба знали, что никто не выстрелит, но эта игра начинала увлекать мужчин. Оружие было трофеем, демонстрирующим превосходство одного над другим.       Израэль кинулся на Окорока, усаживаясь сверху, на его грудь. Тот недовольно поморщился и потянулся за своей деревяшкой, обдумывая новый план удара. Хэндс демонстративно провел ладонью по окровавленному виску, прошелся по шее и медленно вытер всю эту грязь о лицо лежащего. Три толстых и окровавленных пальца оказались во рту у одноногого. Тот с дичайшей жадностью укусил их, и привкус еще более свежей крови заполнил рот. Израэль взревел, глаза его налились и округлились. Пот стекал по его шее ручьем, перемешиваясь с багровыми сгустками. Волосы слиплись. Изо рта Сильвера вытекала струйка крови, а зубы до сих пор щемили пальцы.       Верхний подключил большой палец и схватил за подбородок Джона. Он приподнял его темноволосую голову и бесцеремонно ударил о пол. Тот лишь громко рассмеялся и, наконец, схватился за костыль, который всадил пирату под подбородок так, что голова Хэндса откинулась на довольно большой градус. Он свалился практически без сознания, но продолжал выкрикивать невнятную брань. Окорок схватил его за волосы и принялся нещадно бить затылком об и без того залитый кровью и потом пол. Запах в кубрике сводил обоих с ума.       Одноногий выхватил из-за пояса наточенный кортик и в один миг порвал верхнюю одежду бедолаги. Тот злобно усмехнулся. — Ты — мерзкий извращенец, Сильвер! — смех его становился все громче и безумнее. — Будто ты — нет.       Кортик прошелся по низу пирата пару раз, в конечном итоге оставив того полностью обнаженным и доступным. Глаза Хэндса были полузакрыты, но он прекрасно понимал, что происходит с его телом. Он не выказывал никакого сопротивления — силы были на исходе, хотя очень жаждал этого. Холодным оружием прошлись по его соску, заставляя тело вздрагивать от противного металла. Острием надавили на самую выделяющуюся точку, неплохо проколов кожу. Удар кулаками по полу и снова — сумасшедший смешок. Мушкет оказался между ног Израэля. Сильвер надавил ему на сухой, ничем не смазанный, анус, и снова порезал его коричневый твердый сосок. На грязную одежду струился пот. Тело мужчины полностью покрыто разного рода жидкостями и пылью с пола и стен. Оружием надавили сильнее, и оно на сантиметр оказалось внутри. — Твою мать, Сильвер!       Теперь их дури не было предела — путь назад давно закрылся. Хэндс попытался ногой отпихнуть Окорока, но за это получил лишь глубокую ножевую рану на икорной мышце. Мушкет был все глубже и глубже. — Смазать что ли тебя? — рассмеялся одноногий, — неблагодарная свинья. — Да пошел ты! — снова невнятно крикнул Израэль из-за больной челюсти.       Сильвер грубо плюнул между ног Хэндсу и размазал по анусу его кровь. Движения оружия были все быстрее — Израэль демонстративно застонал, иногда похрипывая от боли. — Ну, давай же! Насилуй меня, как портовую девку, Сильвер!       Тут одноногий окончательно озверел и вошел в пирата еще глубже. Кортик прошелся меж ребер, оставляя за собой багровый след. Хэндс закричал, окончательно срывая голос. Сильвер улыбнулся настолько широко, что его зубы в миг обнажились полностью, изо рта полилась кровь. Израэль стал яро насаживаться на металлическое оружие, каждый раз издевательски стоная.       Наконец, из его члена выстрелила горячая жидкость, попадая на его живот, грудь и даже лицо. Одноногий резко вышел из пирата, и тот облегченно вскрикнул смеясь. Сильвер, не медля, наклонился над лежащим, прошелся ладонью по всему его телу, собирая алую жидкость, сперму и струйки соленого пота, а затем грубо затолкал ему в рот свои пальцы, ударив головой о пол. Он размазывал всю эту бурду по его лицу, губам и снова возвращался ко рту, сжимая пострадавшую челюсть. В конце концов он все остановился, оттолкнув голову Хэндса от себя с особой силой. Джон поднялся на костыле и, плюнув в лежащего на полу, развернулся в сторону двери. — Ты проиграл, Израэль.