Nobody knows

Последний урок закончился несколько часов назад, но Шиен до сих пор сидит в своем кабинете, собирает 3D модельку серной кислоты из мини конструктора, подаренного ей на день учителя, и думает о том, что если через пять минут ни одна голова не сунется в проем ее класса, то она собирает свои вещи и топает домой смотреть сериалы. Сегодня последний день, когда можно исправить свои долги по химии, однако никто из учеников не спешит радовать молодую практикантку своим визитом. Шиен лениво раскачивается в своем кресле, не зная, чем еще себя занять. Она уже протерла пыль в лаборантской, расставила по алфавиту все реагенты, сложила школьные тетради в идеальные стопочки и даже успела разложить пасьянс на рабочем компьютере. Теперь девушка молча пялит на стрелки часов на противоположной стене класса и проклинает всех оболтусов, заваливших контрольную, из-за которых она должна вечер пятницы провести в душном кабинете на пару с портретом Менделеева. Нельзя сказать, что Шиен не любит свою работу. Приличная зарплата заставляет каждый день подрываться с первого будильника. Но то, что она действительно не любит, так это дети. Причем чем они старше, тем больше они раздражают, а методы обучения для них выстраиваются жестче с каждым классом. Еще в начале учебного года на первом опросе блондинка устроила артиллерийский обстрел, за каждый неверный ответ бросая в бедных старшеклассников карандаши, линейки или еще что потяжелее. Но, несмотря на такой суровый метод, по-прежнему находились шалопаи, в чьи интересы не входило ничего, кроме ленты тиктока. Любимый отряд «задних парт» вместо того, чтобы слушать о свойствах спирта, строил баррикады из карандашей или рубился в онлайн-игры, не удосужившись хотя бы звук выключить, а на одной из лабораторных работ «гении» умудрились поджечь занавески, после чего Шиен за шиворот притащила их в кабинет директора, а сейчас с распростертыми объятиями ждет на пересдачу, но уже заранее догадывается, что никто из них не явится. Шиен решила, что ей надоело кого-либо ждать, поэтому она лениво потянулась и начала кидать свои вещи в сумку. В конце концов, может же она позволить себе отдохнуть в пятницу вечером. Тем более, что рабочий день почти закончился. Стоило блондинке привстать со своего пригретого кресла, как звук открывающейся двери вмиг заставил ее плюхнуться обратно. — Можно? — робкий голос старшеклассника прозвучал неестественно громко для пустого класса. Браво, Ким Чонсоб все-таки дополз до ее кабинета. Дружков, видимо, по дороге растерял. Шиен обязательно подарит ему шоколадную медальку, если он еще и хорошо пересдаст недавнюю контрольную. Будучи выпускницей этой школы, Шиен помнит Чонсоба чуть ли не с начальных классов. Они вместе участвовали в спортивных эстафетах, театральных постановках и даже сажали цветы на школьных клумбах. За все время она разговаривала с ним всего один раз, когда на совместном занятии по физкультуре случайно попала баскетбольным мячом парню по голове, но ему, кажется, было ̶к̶р̶и̶с̶т̶а̶л̶л̶и̶ч̶е̶с̶к̶и ̶п̶о̶е̶б̶а̶т̶ь̶ все равно. Разговором это, конечно, трудно назвать. Он даже не обернулся посмотреть, от кого прилетел весомый «сюрприз», а скомканное «извини» от девушки и вовсе пропустил мимо ушей. В любом случае блондинка заочно знала его как прилежного мальчика с идеальными оценками и скромным характером. Судя по всему, за все три года, пока девушка училась в университете, он успел связаться с не той компанией. Теперь Чонсоба можно было увидеть только в тусовке главных разгильдяев школы в лице Юн Кихо и Хван Интака, которые окончательно испортили хорошего мальчика. Шиен видит, что в отличие от своих бесперспективных дружков, он знает ее предмет и прекрасно все понимает, но отчего-то не тянется отвечать. На устных опросах молчит, а на письменных даже не притрагивается к работе, сдавая идеально чистый листок. Но кажется, что не все потеряно, и команде оболтусов не удалось отбить парню последние мозги, раз уж он сегодня решился дойти до кабинета и пересдать работы. — Проходи, — девушка старается придать голосу максимальной строгости, но усталость от прошедшей недели дает о себе знать. Шиен демонстративно кладет задание на край стола с видом великого одолжения. — У тебя полчаса. Опустив голову, Чонсоб беззвучно подходит к учительскому столу, не осмеливаясь поднять взгляд. Быстро забирает листы, садится за первую парту напротив учительского стола и погружается в задание. Пока мальчик склоняется над партой, решая контрольную, светлая челка переодически падает на глаза, заставляя старшеклассника раздраженно встряхивать головой в попытках убрать нависшие пряди. В этот момент Шиен замечает на его лице несколько ссадин: тонкую царапину на переносице, рассеченную бровь и разбитую нижнюю губу, все еще слегка кровоточащую. Девушка опускает взгляд ниже на руки Чонсоба и подмечает, что костяшки у него тоже местами сбиты и бордовые пятна на рукавах толстовки лишь тому подтверждение. Девушка отворачивается к окну и еле заметно сглатывает от такой весьма душераздирающей картины. Желая отвлечься на что-то более позитивное, Шиен пытается скрасить свою скуку просмотром научных роликов или ленты в соцсетях, но вовремя вспоминает о том, что она все еще учитель и ей надо бы следить за тем, чтобы никто не списывал. Она откладывает телефон, облокачивается на спинку кресла, скрещивая руки на груди, и всматривается в миловидное, но исполосанное царапинами личико рыжеволосого старшеклассника. Обычно всегда спокойный и умиротворенный Чонсоб выглядит сейчас немного нервным: хмурит тонкие брови, покусывает уже и так израненные губы, сжимает ручку до такой степени, что начинают белеть нетронутые ссадинами костяшки. Чем больше Шиен смотрит на него, тем ей становится все тревожнее. В голове у девушки возникает тысяча и одна картина, где он успел так отхватить за каких-то пару часов, ведь еще с утра на ее уроке он был в порядке. Блондинка боится представить, сколько еще синяков и ссадин может оказаться под мешковатой одеждой мальчика. А может быть она просто преувеличивает. В любом случае ее это касаться не должно. Чонсоб уже далеко не маленький и сам как-нибудь разберется со своими проблемами. Шиен чувствует, как от продолжительного сидячего положения у нее начинают неметь ноги и затекать поясница. Решив, что Чонсоб, несмотря на свои пассивные бунтарские выходки, все еще имеет представление о совести и не будет внаглую скатывать контрольную с телефона, сидя на первой парте, блондинка удалилась в лаборантскую по сотому разу начищать стеклянные пробирки. Однако с таким монотонным занятием девушка быстро потеряла счет времени, и из мыслей ее выдернул только скрипучий звук открывающейся двери. Когда-нибудь в этой школе сделают ремонт. Видимо, только когда Шиен выйдет на пенсию. — Я закончил, — Чонсоб стоит в дверном проеме, словно бедный родственник, оттягивает рукава своей безразмерной толстовки и по привычке смотрит в пол. — Можно идти? Шиен даже не смотрит на него. Стоя с тряпкой в одной руке и пробиркой в другой, она хочет сказать лаконичное «да» и вернуться к своим увлекательным занятиям, но зачем-то все-таки поворачивается. Видеть Чонсоба таким разбитым и потерянным было так непривычно. Солнечный мальчик с очаровательной улыбкой из средней школы потухал с каждым годом, превращаясь в черный кусочек тлеющего уголька. От одного взгляда на свежие красные полосы у девушки болезненно сжимается сердце и перехватывает дыхание. Нет, она определенно не может отпустить его домой в таком состоянии. Учитывая ее весьма суровые методы обучения, мало ли кто подумает, что это она избивает своих учеников в свободное от уроков время. — Стой, — блондинка ставит стеклянные емкости обратно на свое место, освобождая руки. — Сюда иди. Чонсоб еле заметно кивает и прикрывает за собой дверь. Идет слишком медленно, вязко, как будто реально готовится к тому, что его снова начнут избивать. Шиен закатывает глаза на его утрированную осторожность и раздраженно подходит сама, резко хватает за рукав и толкает на расшатанный стул. Не ожидавший такой грубости Чонсоб по привычке закрывает глаза и стискивает в кулаках края кофты, стараясь сжаться до размеров атома. — Расслабься, — пресно советует девушка, отворачиваясь от стула. Шиен тянется к верхнему стеллажу и достает оттуда небольшую пластиковую коробочку. Чонсоб молча следит за каждым действием своего преподавателя, стараясь не думать о том, что же еще с ним сегодня сделают. Блондинка ставит коробку рядом со стулом и по-очереди вынимает оттуда вату, спирт и пару пластырей. Капнув на вату немного жидкости, Шиен поворачивается, еще раз оценивая серьезность ушибов. Все оказалось не так уж и плохо. Если все сделать правильно, то уже завтра Чонсоб будет выглядеть свежее любого куста из класса биологии. Однако привычка парня носить длинную челку, закрывающую пол-лица, сейчас вызывает неловкость. Девушка тянет руку к медовым волосам, на секунду замирая, чтобы подумать, а нужно ли вообще это делать. Ведь она практически никто ему — не медсестра и уж тем более не подруга или родственница. Да и сама Шиен обычно никогда не лезет со своей помощью, если ее об этом не просят. Но раз уж взялась творить странные необъяснимые вещи, то надо доделывать. Прикоснувшись к мягким прядям, девушка отодвигает с одной стороны край челки, зачесывая наверх, а второй рукой аккуратно дотрагивается ватой до рассеченной брови, слегка надавливая на кожу. Чонсоб еле слышно шипит сквозь зубы, сильнее сжимая края толстовки. Каждый раз, когда Шиен касается ссадины, Чонсоб все сильнее откидывается назад, стараясь слиться со стулом и увернуться от несчастного комка спирта, лишь бы не чувствовать разъедающего кожу жжения. Растрепанные волосы и испуганный взгляд в пол делают его похожим на беззащитного котенка, которого хочется приласкать, прижать к себе и унести домой. И Шиен с радостью приютит у себя в руках одного такого. Блондинка убирает вату и, наклонившись еще ниже, слегка дует на только что обработанную рану, возвращаясь к пластиковой коробке. Девушка переходит к царапине на переносице, доставая из своей аптечки маленький пластырь. Блондинка снова склоняется над лицом парня, привычным действием убирает челку с лица, на этот раз осмелившись пересечься взглядом со своим учеником. Чонсоб поджимает губы и растерянно смотрит на нее снизу вверх с легким недоверием, но проблеском робкой надежды. Чем больше Шиен наблюдает за его смущенной реакцией, невесомо прикасается к карамельной коже и мягким волосам, тем больше ей хочется позаботиться о нем. Конечно, девушка ни черта не знает о его жизни за пределами школы, но что-то ей подсказывает, что кроме нее этого никто не сделает. Шиен никогда не страдала синдромом спасателя, но обладала привычкой постоянно додумывать какие-то вещи, о которых она и понятия не имела. Но смотря на свежие ранки, разъевшие нежную кожу, думать особо и не нужно было. С ссадинами на лице обычно не ходят от большой радости. На Чонсоба было действительно больно смотреть. Обычно всегда строгая и требовательная на людях Шиен не на шутку расчувствовалась. Подступающие к ресницам кристаллики слез еще вот-вот и выдадут впечатлительную натуру девушки, однако она сразу же быстро моргает еще до того, как черная тушь останется размазанной по её щекам. Рука предательски дрожит, не давая возможности наклеить пластырь ровно. Шиен еле удерживает его между пальцев, второй рукой слепо ищет позади себя стол, на который можно опереться. От перенапряжения и духоты в комнате голова начинает кружиться, ноги подкашиваются, и все это дико бесит. Очень. Бесит. И судя по тому, как Шиен с каждой секундой теряет самообладание, еще немного — и блондинка заберет первенство Чонсоба на образ вселенской беспомощности. Однако в борьбе с пластырем девушка не собирается так быстро сдаваться. Гневно скрипнув зубами, Шиен решает, что сегодня ей уже нечего терять, и позволяет себе творить беспредел до последнего. Сжимая несчастный пластырь в руке, блондинка решительно подходит к парню, закидывает ногу по другую сторону от стула, и плавно опускается ему на колени. Шиен неотрывно смотрит на Чонсоба, изучая каждую эмоцию в его ошарашенных глазах, но он моментально отводит взгляд в сторону, стараясь скрыть челкой только что выступивший румянец. Злость на свое неумение вовремя остановиться давно сместила неловкость и банальные правила приличия, но Шиен уже было абсолютно наплевать. Она была уверена, что Чонсоб не спихнет ее на пол, не разозлится, не засмеет и даже ничего не скажет. Обхватив одной рукой подбородок парня, Шиен приподняла его лицо чуть выше, облегчая себе положение. Аккуратно заклеив царапину на переносице, девушка потянулась назад за еще одной ваткой, но, не рассчитав расстояние до стола, уже была готова проверить на себе всю силу гравитации в ее чистом виде. В немом крике блондинка неестественно прогнулась в спине, судорожно замахав руками в воздухе в попытке поймать равновесие, но так и не встретилась носом с кафельной плиткой. Почувствовав, как ее резко потянуло в обратную сторону, Шиен оказалась полностью прижата к телу парня, впечатываясь лицом в изгиб его шеи. От такого раскачивания туда-сюда голова снова закружилась, перед глазами заплясали звезды и девушка вообще перестала что-либо соображать, мертвой хваткой цепляясь за мягкую ткань толстовки Чонсоба, будто кошка в ветку дерева. Такая внезапная близость застала врасплох. Теплая рука Чонсоба на талии, его приятный парфюм и учащенное дыхание в волосах девушки порождали абсолютно неправильные мысли. Тяжело представить, насколько абсурдно они сейчас выглядят. Не дай бог кто-то зайдёт в лаборантскую. Еще до того, как Шиен с позором уволят, она скорее выпрыгнет в окно головой вниз. Но пока Чонсоб не скинет её с колен или хотя бы не начнет возмущаться, девушка и не думает останавливаться. Недавний порыв уверенности очень некстати куда-то испарился. Еле оторвав свое смущенное лицо от шеи парня, Шиен пытается склеить свою маску хладнокровия и спокойствия, но приливы крови к щекам предательски мешают всем планам. Вторая попытка дотянутся до стола за чистой ваткой оказывается куда успешнее: в этот раз талия девушки надежно опоясана рукой Чонсоба, словно спасательным тросом. Ловко схватив все необходимое, блондинка разворачивается обратно, по классике избегая чужого взгляда. Обхватив двумя пальцами подбородок парня, Шиен снова аккуратно приподнимает его лицо выше, в успокоительном жесте ласково ведет большим пальцем вдоль нижней губы, останавливаясь у кровоподтека, а затем резко прижимает к нему ватку. Чонсоб вздрагивает, стараясь заглушить очередной стон, вызванный болезненными ощущениями, заставляя девушку испуганно оторвать от него руки. — Извини, — блондинка виновато сжимает в кулаке несчастную ватку. — Потерпи немного. Чонсоб еле заметно кивает и на этот раз сам поднимает голову. Шиен снова прикасается к ране, стараясь как можно меньше давить. Закончив с губами, блондинка убирает руку и всматривается в реакцию старшеклассника. Опущенные внешние уголки глаз, придающие взгляду Чонсоба некой зрелости и задумчивости, не скрыли от девушки его безмолвную благодарность. И вроде бы она закончила, но что теперь делать дальше, блондинка не имела ни малейшего понятия. Как теперь оправдать свои абсурдные действия, противоречащие всем нормам морали? Шиен уже давно лежит на дне ямы под названием «нравственность» и уже ничего не сможет вытащить ее оттуда. Но ей определенно нравится утопать в бездне острых, волнующих ощущений, чувствуя себя грешницей на костре во время инквизиции — еще немного, и она сгорит в пламени своих же чувств, и даже жалких остатков разума не хватит, чтобы потушить их. Шиен нависает над парнем, словно коршун над лебедем, вновь отодвигает челку, невесомо проводит ладонью по щеке, острым ногтем рисует ровную линию вдоль скулы, слегка надавливая на кожу, но не причиняя боли. Чонсоб выглядит уязвимым, испуганным, но определенно заинтересованным, и все так же твердо держит руку на талии девушки. Блондинке на секунду мерещится озорной блеск в его глазах. Это все дико забавляет. Шиен хочет узнать, как далеко все это может зайти. Как долго он еще будет играть по ее правилам. Неужели даже в таком положении он видит в ней учителя, которому не принято перечить? Девушку начинает бесить его немое бездействие. Шиен снова цепляется за толстовку парня, притягивая его ближе к себе, опускает взгляд на четкий контур губ и тут же мысленно дает себе оплеуху. Неправильно. Нельзя. «Сделай же что-нибудь» — лихорадочно думает девушка, чувствуя, как рассудок полностью покидает её. — «Иначе я не остановлюсь» И она сдается. Шиен припадает к желанным губам с такой жадностью, будто для нее это единственный источник кислорода. Океан чувств корсетом сдавливает ребра, выворачивает все желания наизнанку. Шиен мягко обхватывает нижнюю губу парня, слегка проводит по ней языком, прижимаясь всем телом так близко, насколько это вообще возможно, зарывается ладонями в янтарные пряди, пропуская их сквозь пальцы. Шиен не хочет оправдываться, не хочет лишний раз встречаться с осуждением в темных глазах. Поэтому, оторвавшись на секунду, девушка снова накрывает губы, стараясь запомнить каждую трещинку на нежной коже. Однако смотреть и не нужно — достаточно чувствовать. Чувствовать, как сильнее сжимаются пальцы на талии, как теплая ладонь плавно поднимается с ее колена на бедро, как в одно мгновение она теряет образ хищницы, превращаясь в ведомую жертву. Стальная хватка Чонсоба капканом захлопывается вокруг девушки, не давая никакой возможности хоть немного отстраниться. Его рука перемещается с ноги блондинки на её шею, притягивая к себе еще ближе. От таких трепетных, но смелых прикосновений Шиен задыхается в безумной эйфории, растекается в ладонях Чонсоба бесформенной лужей концентрированного удовольствия. Девушка впервые ощущает, как внутри переворачиваются все органы, когда рука Чонсоба забирается под ее топ, большим пальцем поглаживая плавные изгибы тела. От контраста его разгоряченных ладоней и ледяного металла массивных колец блондинка чувствует, как вдоль позвоночника поднимается волна приятной дрожи, заставляя кожу плавиться под обжигающими касаниями. Шиен сходит с ума от кого, как умело Чонсоб изучает её губы, углубляя по-началу такой скромный и невинный поцелуй. Девушка протяжно стонет, чувствуя, как он прикусывает её нижнюю губу, слегка оттягивая на себя, и тут же снова целует еще более уверенно и властно, по-хозяйски стискивая её талию в своих ладонях. Сказать, что Шиен была, мягко говоря, в шоке от того, насколько, оказывается, идеально целуется её ученик — ничего не сказать. Блондинка боится представить, где он нахватался такого мастерства. Что-то ей подсказывает, во многом это заслуга его хёнов-раздолбаев, вместе с которыми он стабильно прогуливал половину уроков. Чувствуя, как они вдвоем начинают задыхаться, девушка первая разрывает такой сладкий и приятный поцелуй, слегка отстраняется назад, но тут же припадает обратно, ниже, утыкаясь носом в шею парня. Чонсоб откидывает голову назад, блаженно прикрывая глаза, пока Шиен оттягивает его толстовку, проходится быстрыми поцелуями по шее сверху вниз, оставляя последний чуть выше ключицы. Яркие следы от помады остаются на медовой коже, на хлопковой ткани и даже на кончиках рыжей челки. Шиен стоило титанических усилий оторвать себя и не зайти еще дальше. Будь Чонсоб не упакован в сто слоев одежды, девушка давно бы уже залезла руками под его толстовку, проходясь ногтями вдоль стройного торса. Они оба все еще тяжело дышат, стараясь унять учащенное сердцебиение и прийти в себя. Чонсоб, возможно, и привык так надолго задерживать дыхание, но девушка к такому была явно не готова. Со спутанными волосами и дрожащими руками Шиен как будто бы целую остановку бежала за последним автобусом или совершила рейд в ближайший алкомаркет за минуту до его закрытия. Шиен чувствует, что головокружение никуда не уходит, а ее безумие в глазах только растет в геометрической прогрессии. Она пытается моргать, дышать глубже, но все, что она видит, это влажные, местами потресканные губы перед собой. Глядя на Чонсоба с многочисленными следами от помады по всему лицу и шее, скорее скажут, что он всю ночь шлялся по клубам, а не переписывал тест по химии. Рыжеволосый чертенок из омута наигранной порядочности и интеллигентности вовсе не такой уж и невинный, каким кажется на первый взгляд. От его неординарной личности и обманчивого внешнего вида у Шиен едет крыша, забирая с собой остатки здравого рассудка. — А у вас все пересдачи так интерактивно проходят? — усмехается Чонсоб, вопросительно изгибая бровь. — Мне стоит почаще ходить на них. — Даже не думай, — Шиен выглядит до безумия абсурдно, пытаясь вернуть себе хоть немного похожий вид прилежного учителя. — Лучше скажи, кто это сделал? — девушка аккуратно обхватывает лицо парня и вертит из стороны в сторону, всматриваясь, не пропустила ли она еще какую-нибудь незначительную ссадину. — Даже если скажу, вы пойдете обливать всех серной кислотой? — скептически продолжает старшеклассник, но ответ блондинки мгновенно стирает недоверчивую ухмылку с его лица. — Во-первых, перестань «выкать». Мне не сорок лет, — возмущенно требует Шиен, снова впадая в роль строгого преподавателя, чем противоречит своим же словам. — Во-вторых, может и пойду, — она тянется к руке Чонсоба, зажимая ее в своих хрупких ладонях, и легонько поглаживает сбитые костяшки пальцев, ранки на которых уже успели затянуться тонким слоем и больше не кровоточили. — Ради меня? — чуть ли не шепотом спрашивает Чонсоб, отказываясь верить в её слова, но получает утвердительный кивок головой от девушки. Может быть это какая-то злая шутка? Какая-то нелепая проверка? Он бы скорее признал реальность бесчисленных головокружительных поцелуев в кабинете лаборантской, чем то, что Шиен действительно искренне готова позаботиться о нем. Однако вспыхивающие одна за другой звезды слепой надежды в его шоколадных глазах говорят о том, что девушка добилась своего и заставила поверить в то, что он действительно нужен ей. Чонсоб никогда не был наивным парнем и всегда старался довольствоваться разумом, а не чувствами, но Шиен удалось пошатнуть его приоритеты, открывая для себя новые стороны её скрытного, но далеко не самого простого ученика, залезть в подвал всех самых тщательно скрываемых эмоций и вытянуть из него настоящие чувства. Шиен думает о том, что внезапно возникшая симпатия на фоне чужой боли — это чистой воды абьюз. Она ничем не лучше всех тех старшеклассников, чья кровь пятнами впиталась в толстовку Чонсоба, если он вызвал у нее эмоции только будучи искалеченным телом и душой. Был бы он ей интересен полностью здоровым и счастливым? Как обычный парень, у которого самая сложная задача по жизни это не проспать первый урок. Заметила бы она его, если бы не сегодняшняя то ли драка, то ли спор, то ли еще что-то? Шиен знает ответ, но пытается игнорировать гложущую душу вину. В любом случае она рада, что не решилась поскорее выставить его за дверь и пойти дальше заниматься своими делами. Чонсоб не дурак, раз позволил делать с собой такое. В глубине души девушка знает, что он далеко не терпила и готов отстаивать свои интересы, даже если в конце концов будет проигрывать снова и снова. Блондинка прошлась по тонкому льду, когда решилась нарушить его личные границы. Она могла бы в любой момент оказаться скинутой на холодный кафель, обруганная не самыми цензурными словами от возмущения до самой настоящей ярости. Но раз этого не случилось, значит, она ему действительно нравилась. Не понятно, насколько давно: то ли еще когда Шиен училась в школе, то ли когда начала вести занятия в качестве учителя, однако у него получалось искусно скрывать какие-либо чувства к ней, выходящие за рамки школьных отношений. А вот Шиен чувствует себя полной дурой. Она никогда до сегодняшнего дня не смотрела на очаровательного рыжеволосого старшеклассника дольше одной секунды, не говоря уже о том, чтобы воспринимать его в качестве парня. Она даже в самых смелых фантазиях никогда бы не представила, что будет целоваться с собственным учеником, сидя на его коленях в школьном кабинете, оставлять отпечатки алой помады на юношеской шее, прижиматься всем телом и ощущать под ладонями учащенные удары его сердца. Будучи ученицей, Шиен никогда не боялась влюбиться в своего преподавателя. Но кто же знал, что это работает и в обратную сторону. Видимо, и так может происходить влюбленность. Абсолютно без причины, резко, за секунду. Как будто окатили ледяной водой или выстрелили из пистолета. Девушка понимает, что отрицать свои внезапно возникшие чувства к этому парню абсолютно бесполезно. Да и незачем. Она готова дать ему все, в чем он нуждается. Все, без чего он чувствует себя одиноким и потерянным. Шиен встает с колен парня, чувствуя, как неохотно тот разжимает пальцы, отпуская девушку. Блондинка убирает небольшую аптечку обратно на полку и так и стоит, повернувшись лицом к стеклянной дверце. Надо что-то сказать, но мыслей слишком много, и все они путаются сплошным комком бесконечных нитей в голове. — Больше не делай так, — тихо просит Шиен. — Пожалуйста. Как будто бы от него это зависит. Вряд ли Чонсоб по своей воле первым бы начал драку. Шиен слышит, как он подходит ближе, чувствует его дыхание на своих волосах. Разворачивается, снова ведет рукой по щеке, спускается к шее и безуспешно пытается стереть хоть один автограф в виде контура ее ярких губ, но только сильнее размазывает пигмент по ткани. Придется ей потом до ночи сидеть и отстирывать толстовку Чонсоба в раковине лаборантской. Сейчас со спутанными локонами и размазанной помадой Шиен похожа на сумасшедшую училку, по которой плачет колония. Но ей абсолютно наплевать. Она готова драться за своего мальчика хоть со всем миром, лишь бы больше не видеть его разбитые в кровь губы и потухший взгляд карих глаз. Блондинка думает, что после всего, что между ними произошло за каких-то десять минут, они уже никогда не смогут смотреть друг на друга, как просто учитель и ученик. Скрывать от других — да. Избегать разговоров не по теме учёбы — да. Но игнорировать мимолетные взгляды с задней парты у окна будет очень непросто. Девушка будет ловить каждый, но сразу же отворачиваться к доске и глупо улыбаться, чтобы никто из учеников не заметил. Теперь заходя в класс или сдавая работы, Чонсоб не будет опускать взгляд в пол, а Шиен — смотреть на него с неким недоверием и опасением. Он даже запишется на дополнительный факультатив по химии, чтобы проводить с девушкой больше времени. Вообще на такие занятия к Шиен ходят от силы три ученика, но они настолько увлечены этим предметом, что никогда не отрывают взгляд от парты с таблицами и учебниками, поэтому и не замечают ничего вокруг себя. У Шиен теперь будет больше поводов «случайно» коснуться ладони Чонсоба, убрать упавшие на лицо медные пряди или поправить небрежно завязанный школьный галстук. Ради него она сменит любимую яркую помаду на тинт, чтобы по вечерам ловить его в пустых коридорах, оставлять на щеках незаметные поцелуи и не переживать о том, что подозрительный розоватый пигмент может остаться размазанным по лицу. Маленькая тайна останется тайной еще надолго. Может, только в конце урока Чонсоб будет последним выходить из класса, задерживаясь в дверном проеме, чтобы лишний раз посмотреть на девушку и подарить свою солнечную улыбку, обнажая очаровательные клычки. Шиен часто будет просить его помочь убрать лабораторное оборудование, оставленное на партах после уроков, после чего они допоздна будут сидеть в пустом классе и разговаривать абсолютно обо всем, чтобы лучше узнать друг друга. Может, Шиен поступила отвратительно, но если после этого Чонсоб будет чаще улыбаться и реже прогуливать уроки, то оно того стоило.