***
– Моя ведьма, ты задумалассссь… Я улыбнулась, отворачиваясь от зеркала с щёткой в руке. Мысли унесли меня так далеко, что я несколько минут тщательно расчёсывала волосы, отчего они сейчас отливали шёлком. В одной камизе я направилась к кровати: – Задумалась. – О юношшше? – наклонил голову фамильяр. – Да. Адриан уже в Венеции и сейчас на суаре… – Ты ревнуешшь? – Что? – я удивлённо усмехнулась. – Нет, я скучаю, Кадзу, – я взбила подушку. – Просто очень скучаю… – Мог бы и взззять тебя с ссобой, – обиженно прошипел змей. – Во-первых, не везде я желанный гость, не забывай, – я улеглась в постель, накрывшись одеялом. – А во-вторых, у него там какие-то свои дела. – Тайные мисссии… – прошелестел, подползая фамильяр. – Именно, – улыбнулась я. До сих пор мысль о том, что Адриан – неуловимый Скарамуш, которого опасаются и уважают, согревала меня необъяснимой гордостью. – А как жже сспассение героя? Ччто ессли ему опять понадобитсся помощщь? – Уверена, что он справится сам, Кадзу, – я погладила оборачивающегося вокруг руки змея. – А завтра после занятий мы наконец встретимся. Я задумалась о своём поэте, вспомнила наше прощание, наши поцелуи… В груди разлилось приятное тепло. Интересно, что он сейчас делает? Декламирует стихи, одновременно ничего не упуская из виду? Или он опять надел маску щёголя и говорит комплименты женщинам? Ревность легонько кольнула меня, но я сразу отогнала её со всеми неприятными мыслями. «Вы ведь не думаете так обо мне, Раймонда. Вы ведь меня знаете», – сказал он на нашем первом ужине. «Я знаю тебя, Адриан, – прошептала я в полусне, – и я очень по тебе соскучилась». Вспомнилась ночь на Руга Веккиа. Целомудренная ночь, но тогда я проснулась абсолютно счастливой в объятиях любимого. Вот бы и сейчас его тёплые руки обняли меня. Может, я бы даже осмелилась положить голову ему на грудь. Да. Наверняка осмелилась бы. И заснула бы под стук его сердца… Внезапная идея развеяла сон: не могу ждать до окончания занятий. Что если прийти к нему утром? Рано-рано. Прижаться и пару часов побыть вместе… Меня захлестнула радость от этой мысли. – Кадзу! – змей приоткрыл глаз. – Встанем в четыре! – В чччетыре?? – удивился фамильяр. – Я хочу заглянуть к нему перед работой. – Но, моя ведьма, в чччетыре… – растерянно прошелестел он. – Ты сам настаивал, чтобы у меня появился кавалер! – лукаво ухмыльнулась я. – Есссли б я зззнал, чччто иззз-за этого мне придётссся всссставать так рано… – Можешь и не вставать, я сама. – Конечччно, – скептически вздохнул змей. – В чччетыре, так в чччетыре. – Ты – самый лучший! – я засыпала со счастливой улыбкой от предчувствия скорой встречи. – Я зззнаю, Раймонда, – голос фамильяра потеплел.***
– Раймонда! Идём к твоему шшшпиону! Я приоткрыла глаза. Несколько секунд потребовалось, чтобы понять, что он имеет в виду, но потом радостное возбуждение захватило меня, и я метнулась умываться. – В такой чассс… одна… сссама, как шшшпион… – с укором прошипел фамильяр. – Не одна, а с тобой, – пробормотала я, сплюнув мятный порошок. – И с каких пор ты стал таким ворчуном? – Сс тех сссамых, как ты наччала бегать на ноччные сссвидания. Я расхохоталась, открывая платяной шкаф.***
Выскочив на свежий ночной воздух, я побежала к любимому дому с мезонином. Идти спокойным шагом терпения не хватало. – Моя ведьма, ты можешшшь так не бежжать?? Люди, ссспешащщие куда-то ноччью, могут выззвать подоззрение. – Кадзу, но никто ведь и не смотрит! Глянь, какая красота вокруг! Тишина! Город словно принадлежит только нам! До меня донёсся усталый шелест змея. Пульс стучал в ушах, а за спиной будто выросли крылья. А ведь и правда, спешу на ночное свидание. Ещё и без приглашения. Я рассмеялась. Когда любишь, всё становится таким странным: лёгким, наивным. Радостным. Вдалеке замаячил знакомый жёлтый дом. Щёки наверняка раскраснелись. Хорошо, что можно было оправдать это быстрым бегом, но, по правде говоря, я чувствовала, как они горели от смущения. Что он скажет? Будет так же рад меня видеть, или, возможно, он уже уснул от усталости? В тёмном подъезде настроение резко сменилось. Я была в этом доме несколько раз, но никогда, кроме самого первого, меня так не тяготила атмосфера… Первый раз… Сердце заныло в необъяснимой тревоге. Я стала подниматься по лестнице. На последнем пролёте фамильяр нарушил молчание напряжённым голосом: – Раймонда… – я увидела открытую дверь и замешкалась, побоявшись зайти. – Раймонда! – громко затараторил Кадзу. – Всё хорошшо! Всё пока хорошшо! Нужно ссспешить! Что хорошо? Я заглянула и так и осталась стоять на пороге. Это же кошмарный сон. Я просто всё ещё сплю. – Возьми сссебя в руки, ведьма, и поссспеши! Не сстой ты, в концце концов! Спасссай юношшу! Я заставила себя сделать несколько шагов вглубь комнаты. «Всё пока хорошо», сказал он… – Что… – прошептала я. – Ззаклинание сосстояния, бысстро! Пока он ещё жжив! Я помедлила ещё секунду и мотнула головой, сбрасывая оцепенение. Даже если это и плохой сон, я всё равно не могу оставить его так… По рукам привычно потекла магия. А по щекам потекли слёзы. Милый мой, сколько раз мне ещё видеть тебя таким. Разве тех двух спасений тебе было недостаточно? – Травм нет… почти нет… но всё тело… – Я не чувссствую проклятия. – Нет. Это не проклятие… Яд! Просто яд. «Просто яд». Я споткнулась на своих словах. Что же тут простого? С проклятием я бы разобралась, а тут… Схватив Адриана за руку, я начала вливать в него магию. Нужно было замедлить распространение отравы и затянуть рану на голове, о которой я старалась не думать. Невольно я почувствовала облегчение при мысли, что он лежал спиной к выходу, и мне не было видно его лица. Я боялась его увидеть. Боялась, что ничего не получится, и я запомню его таким, а не улыбающимся мне на прощание. Поднявшись, я попятилась к выходу: – Как оставить его без присмотра? – Ничего сс ним нового не сслучитсся, а времени тебе терять нельзя. Я кивнула и, закрыв дверь, побежала по ночным улицам к единственному человеку, которому сейчас доверяла.***
– Он точно дышит? – тяжёлыми поспешными шагами верховный инквизитор подошёл к Адриану. – Да! – выпалила я. И добавила уже тише: – Когда я уходила, дышал... Я боюсь проверять. Ричард Блэкуотер кивнул и нагнулся проверить пульс поэта. «Дышшит-дышшит», – раздалось в моей голове шипение. – Вы переворачивали его? – мужчина выпрямился. – Нет. Я только замедлила действие яда и немного подлечила... – Значит, он так и лежал, – перебил меня инквизитор, – а головой ударился об угол при падении, – он тихо продолжил: – Вы говорите, влияния магии здесь нет? Никаких проклятий? – Нет, – Блэкуотер опять кивнул и наклонился взять Адриана на руки. – А вдруг я что-то не распознала? – по спине пробежали мурашки от возможной ошибки. Ричард замер, подбирая слова: – Насколько я знаю, Вы – сильная... – он замялся, – ведьма. В любом случае, как Вы помните, синьор Николетти не в первый раз восстанавливает свои силы в Ордене. И я даю Вам слово, что там он будет под защитой. Я опустила голову в согласии. Инквизитор поднял Адриана с пола. Я наблюдала за безвольно повисшими руками любимого, первый раз взглянула на его бледное безжизненное лицо и волосы... Там, где он рассёк голову, золотистые пряди спутались и слиплись в тёмной крови. Руки задрожали. Это было последней каплей. Это всё наяву. Ричард выпрямился и шагнул к двери. – Полагаю, Вы не пустите меня ухаживать за ним? – Разве у Вас нет работы? Ему обеспечат уход и лечение, не волнуйтесь. – Попросите помыть ему голову, – мужчина остановился и посмотрел с какой-то смесью жалости и удивления. Должно быть он подумал, что я тронулась умом от переживаний. – Вы же не будете делать это сами! Ричард опустил взгляд на волосы Адриана и, видимо, тоже ощутил этот жуткий контраст. На тёмное пятно на полу мы оба старались не смотреть. – Раймонда, – его голос был мягче обычного, – о нём позаботятся. Я прослежу, – он на секунду замолчал, и продолжил привычным холодным тоном: – А теперь садитесь обратно в дилижанс! – Я могу добраться одна... – Исключено. Из соображений безопасности, – он добавил, выходя из квартиры: – Чтобы не терять времени и не компрометировать, мне всё равно придётся высадить Вас на расстоянии от входа в Академию. Но хоть какую-то часть пути Вы будете под присмотром. Блэкуотер уложил Адриана на скамью дилижанса и подал мне руку: – Садитесь рядом с ним. Будет лучше, чтобы его кто-то придерживал, – он помолчал. – Положите его голову к себе на колени, так будет удобнее. Я растерянно взглянула на него и почувствовала, как щёки залил румянец. Устроившись с помощью инквизитора, я осторожно опустила руки на Адриана. Мне было страшно. Страшно не почувствовать биение сердца под рукой. Страшно касаться холодной кожи. Я выглянула в окно. В Венеции рассветало. Кажется, моя радость и бег к любимому был в другой жизни. А ведь я первый раз держала его голову на коленях. И в той, другой жизни это было бы совсем по-другому. Что же будет с ним? Геката, помоги! Я обнаружила, что неосознанно легонько похлопывала по нему пальцами, словно баюкая. Правая рука сама по себе перебирала кудри. Я опустила взгляд и поняла, что могу представить, как это было бы. И как это будет. Конечно, будет. Спустя время Ричард прочистил горло, привлекая внимание: – Здесь я Вас высажу. Кучер остановил дилижанс, действуя, по-видимому, по предварительной договорённости. Блэкуотер вышел подать руку и я, аккуратно переложив Адриана, спустилась на землю. Повернулась и, несмотря на свои страхи, легко коснулась губами сухих губ любимого. – Напишите мне, пожалуйста, – повернулась я к Ричарду. – Когда появятся даже малейшие новости, напишите. – Конечно, – инквизитор сел в дилижанс. – Берегите себя, леди Кроу! – Береги его, Ричард, – прошептала я вслед уходящему дилижансу.***
Солнечный свет заливал всю комнату и бил в закрытые веки. Даже сквозь замутнённое сознание привычка взяла своё, и Адриан стал прислушиваться, оценивая обстановку и не подавая вида, что очнулся. Рядом кто-то был. Не на расстоянии вытянутой руки, но поблизости. Шпион прикинул: метра два-три. Запах был знакомый: запах чистоты, лекарств. Но в то же время к нему примешивалось что-то… Он не мог сформулировать, но это место, чем бы оно ни было, ассоциировалось с работой. Острого ощущения опасности не было, но всё равно стоило быть начеку. Мысли понемногу оформлялись, воспоминания возвращались, голова болела. «Орден, – понял Адриан. – Наверняка я в Ордене». Он через силу приоткрыл глаза. У двери угадывался знакомый силуэт. Да и сама комната была ему знакома: – Если это верховный инквизитор, значит, я точно не на небесах, – еле выговорил он. Во рту совсем пересохло. – Верно. Если бы не я, Вы бы там точно оказались, – повернулся Ричард. Несмотря на строгое бесстрастное лицо, во взгляде читалось облегчение. – Хорошо, что Вы очнулись, Николетти. Он помолчал, словно решаясь что-то добавить, но потом передумал: – Скажете, когда будете в состоянии поделиться информацией. Мужчина собрался было уйти, но Адриан позвал его: – Инквизитор Блэкуотер… Вы не могли бы… воды… Мужчина налил из графина воды и поднёс бледному поэту. Тот немного привстал с подушек и жадно припал к стакану. Выпив всё до последней капли, он вернул его и пробормотал, вытирая губы тыльной стороной ладони: – У меня не особо много информации. – Но Вы же как-то попали в эту… ситуацию, – раздражённо парировал Ричард. Адриан приоткрыл рот, чтобы ответить, но Блэкуотер продолжил, отходя к двери: – Поговорим позже. Собирайтесь с силами. – Инквизитор! – поспешно воскликнул поэт. – Как Вы нашли меня? Тот остановился у порога, обернулся вполоборота и, перед тем как уйти, тихо бросил: – Леди Кроу. Адриан со стоном откинулся на подушки. Молча уставился в потолок. «Леди Кроу». Опять. Ему бы радоваться такому счастливому стечению обстоятельств, но он чувствовал жуткий стыд и обиду на самого себя. Хорош помощник! Хорош шпион! Третий раз она спасает ему жизнь, а Блэкуотер берёт под охрану Ордена… Он потёр лоб. «Бесполезный». Полузабытое слово из детства вспыхнуло в голове клеймом. Минуту Адриан смаковал это слово. Рот словно пропитался горечью. Поэт тяжело вздохнул и, мотнув головой, прогнал ненужные эмоции. Сейчас надо сосредоточиться. Всё вспомнить и хорошенько подумать. «А ещё, – он мысленно сделал заметку, – противоядие нужно носить с собой. Не предусмотреть это было совершенно безответственно и глупо с моей стороны. А ведь колбу вполне можно хранить под видом чернил в сумке». День угасал, в комнате становилось всё темнее, а он всё смотрел в потолок.***
Дверь открылась, и Адриан очнулся от полудрёмы. – Ну что? Готовы к разговору? – Ричард пододвинул стул к кровати. – Расскажите сначала Вы. Инквизитор ухмыльнулся: – В своём репертуаре… Что ж. Леди Кроу прибежала ко мне домой, умоляя о помощи. Она нашла Вас дома без сознания, пропитанного ядом и с разбитой головой. Я привёз Вас в Орден. Вас подлатали. Пару дней Вы побредили, и всё, – он равнодушно пожал плечами. – Ваша история, Николетти! – На суаре. Та же самая фигура, что и у Антониони. Плащ, капюшон, – говоря по делу, поэт выражался непривычно скупо и чётко. Ричард, видимо отметив это, чуть дёрнул уголком губ. – Я решил выследить. Она побежала к моему дому. Выхватила кинжал. Я стал обезоруживать, но она поранила мою ногу и убежала. Я сразу распознал действие яда и отправился домой за противоядием, но не успел его достать. – Допросы Вам сослужили хорошую службу. Докладываете, почти как карабинер, – Адриан спокойно, не меняясь в лице выдержал «похвалу» инквизитора. – А теперь по делу: Вы говорите «она», только потому что называете человека «фигурой»? – Я не могу с точностью сказать, что это мужчина. Рост средний, телосложение среднее. Выносливый. Нам не следует исключать из подозреваемых женщин. Блэкуотер кивнул: – Далее. Вся эта история с отравлением. Ваша версия. – Это была самозащита, – Ричард в ответ тоже не менялся в лице и также не сводил с него усталого взгляда голубых глаз. – Вынужденная мера. И человек не хотел меня убивать. Возможно, изначально хотел показать, что знает, кто я. Но потом решил обороняться рядом с моим домом, гарантировав мне шанс на спасение. – Гарантировав! – фыркнул инквизитор. – Почему Вы не думаете, что расчёт был на то, что Вы умрёте дома и никто не успеет Вас спасти? «Как и случилось бы, если бы не мы», – продолжил за него мысленно Адриан. Но вслух лишь с усмешкой сказал: – Инквизитор, Вы видели мой порез? – Нет. И не смог бы, даже если б внезапно захотел: рана быстро затянулась. Он пристально смотрел поэту в глаза, словно взглядом продолжал сказанное. И тот его понял: «Она залечила меня. Моя девочка». Сердце кольнуло. И зачем он ей такой бедовый?.. Адриан сглотнул и продолжил обманчиво уверенным тоном: – Порез был небольшой. Неглубокий. Далеко от вен и артерий. Он легко мог бы полоснуть меня по руке. По шее. Точно такой же мелкий порез распространил бы яд быстрее, и я, как Вы справедливо выразились, умер бы дома, – в конце он не мог удержаться от горькой усмешки. – К тому же он не атаковал – оборонялся. И нехотя. – Однако, если бы не леди Кроу, благородное стремление Вашего оппонента оставить Вас в живых не оправдалось бы. – Да, я тоже об этом думал… – Адриан опустился на подушки. – Честно говоря, причин рассчитывать на её появление не было. Встреча планировалась позднее. Да и всё равно для запланированного «запугивания» ядом всё было слишком… спонтанно, сиюминутно, понимаете. Как будто тень принимала решение по ситуации. Возможно, даже сейчас этот человек уверен, что я мёртв, – поэт ухмыльнулся. – Что если прийти на очередной ужин и следить за реакцией окружающих? – Николетти, Вы пока сидите здесь, – раздражённо бросил Блэкуотер. Но потом продолжил: – Хотя идея мне нравится. По сути это наша единственная зацепка. ------- Он взглянул на настенные часы и встал: – Приготовьтесь к посетителю, – Адриан напрягся. – Не волнуйтесь, этому посетителю Вы будете рады. – Вы ведь не привели её сюда? – лицо поэта выражало смесь настороженности и испуга. Ричард молчал, вглядываясь в него. Адриан менялся, и эта реакция была ему любопытна. Точно так же он защищал свою «цветочницу» в первый раз. Вот и сейчас в нём появилась какая-то животная агрессия. Агрессия зверя, защищавшего свою семью. Блэкуотер грустно усмехнулся. Адриан расценил молчание по-своему: – Вы в своём уме – привести ведьму в Орден?? – зашипел он. Уважение к выражению чувств поэта не позволило Ричарду мгновенно осадить его. Он понимал его. Он бы и сам разорвал первого, подвергшего опасности его даму: – Я проведу её обратно и гарантирую… – Вы отвечаете мне за неё головой! – Всё настолько серьёзно, Николетти? – ухмыльнулся Ричард. – Я предупредил Вас, инквизитор Блэкуотер! – Остыньте! И не забывайтесь! К тому же, кто бы мог остановить Вашу возлюбленную? Мне оставалось только обеспечить безопасность. Инквизитор вышел из комнаты.***
Он полулежал на подушках, и вся картина напомнила мне нашу встречу в Петербурге. Адриан попытался подняться, но из угла послышался голос Ричарда: – Не вздумайте вставать! Вам нужно как можно быстрее восстановиться, а не тратить силы на ненужное джентльменство! Любимый посмотрел на меня с лёгкой улыбкой и закатил глаза. Я присела на кровать, проигнорировав рядом стоящий стул. Мужчина поцеловал мою руку: – Немного ненужного джентльменства для моей донны. Я не выдержала и крепко обняла его, припав к груди. Слёзы наконец нашли выход. Два дня переживаний и мучительной бессонницы окупились: родные тёплые руки легли на спину, поглаживая в утешение. За спиной закрылась дверь: очевидно, инквизитор не хотел быть лишним свидетелем. – Опять я напугал тебя, прости, – прошептал Адриан, погладив меня по голове. – Прости меня, Раймонда. Я посмотрела на него, он утёр мои слёзы: – Видишь, о чём я? И так будет всегда: опасность, неизвестность, а тут ещё так глупо получилось… И никакой пользы… – Пока что! – перебила я и погладила его по щеке. – Адриан, мы с тобой вместе в этой опасности. И я очень рада, что рядом со мной именно ты, – он отвёл глаза. – Подожди, посмотри на меня. Одна я бы билась впустую. Мне с тобой очень повезло. Шпион, соглядатай, ловкий и вездесущий. Ты можешь то, чего не могу я. Мужчина с серьёзным взглядом парировал: – Всё это очень приятно, но ты забываешь, миа гатта (*«моя кошечка»), что твой ловкий шпион в третий раз абсолютно неловко погиб бы, если б не его ведьма. – Что доказывает то, что мы должны быть вместе, – Адриан печально улыбнулся. – Я понимаю, о чём ты. И, конечно, с радостью приняла бы свою судьбу без таких обстоятельств. Но ничего не попишешь: я люблю Скарамуша, у которого на крючке вся Венеция. И с тобой мне сейчас безопаснее всего, – он задумался. – Как и тебе со мной. Мой поэт тихо засмеялся, в первый раз с нашей встречи на его лице читалось облегчение: – Ты раньше так не льстила. – Это не лесть, – я снова легла к нему на грудь, прижавшись к сердцу, чтобы услышать этот ровный стук и поверить наконец, что всё позади. – Ты много на себя взял. И всегда справлялся. Я просто горжусь тобой. – Даже сейчас? – послышался тихий голос. – Эта ситуация ничего не изменила. Мне попросту в очередной раз стало понятно, что я не могу без тебя. Адриан сглотнул и прошептал: – Поцелуй меня. Этот поцелуй отличался от других. Мы не сгорали в страсти, не тонули в нежности. Это был поцелуй благодарности за то, что мы есть друг у друга. За то, что нашли друг друга в этом мире. Поцелуй-понимание, что мы и правда самые близкие сейчас люди. Стоим спиной к спине против чего-то непонятного. И Адриан… Ко мне пришла мысль, что он – моя семья. Мама, папа, Тадди, Санторо… и Адриан. Я оторвалась от его губ и заглянула в глаза, пытаясь найти отражение своим мыслям. В горле стоял ком. Мужчина смущённо улыбнулся, как будто и у него в душе сейчас происходило что-то важное. Он прокашлялся, и я сразу поняла, что сейчас будет попытка избавиться от неловкости: – Ты права, я не думал, что тебе со мной безопаснее всего. Я, как обычно, подыграла: – Поэтому, если ещё раз заведёшь этот разговор – превращу тебя в лягушку. – Какие кощунственные речи в этом месте! – засмеялся Адриан. Я закатила глаза. – «Ведьма-бунтарка превратила человека в лягушку прямо в сердце Ордена». – Бунтарка? – Ты пробралась сюда, несмотря на протесты инквизитора. Думаю, да, любимая. Бунтарка, – он улыбнулся, играясь с прядью моих волос. – Любишь ты всё романтизировать… Улыбка сошла с лица Адриана: – Кстати об этом… Мне нужно тебе кое-в-чём признаться, – он оставил в покое мои волосы и вернул руку на спину. – Боюсь, я не настолько романтичный, как думал, – поймав мой вопросительный взгляд, он продолжил: – Стыдно признаться, но перед тем, как потерять сознание, я думал только о противоядии. И я… – он запнулся и стал говорить тише: – Не подумал о тебе, не умирал с твоим именем на губах. – Я очень медлила, – призналась я в ответ. – И если бы не кое-кто, – скривила уголок губ, – может, так и простояла бы на пороге, боясь зайти. А потом убежала бы за помощью, не остановив… – я тоже запнулась. Все свои ошибки и возможные сценарии я уже проживала в эти дни. И без конца себя винила. – Да… – нарушил молчание Адриан. – Твой проступок серьёзнее… Я шлёпнула его по плечу. Он усмехнулся: – Вот так ангел и поэт оказались совсем не романтичными. – Зато для ведьмы и шпиона – вполне. Мужчина тепло улыбнулся: – Та ещё парочка? – Абсолютно. Он крепко прижал меня к себе и проникновенно сказал: – Я очень скучал по тебе, – и после небольшой паузы: – Спасибо «кое-кому»… За помощь. В моей голове раздалось довольное шипение. – Пожалуйста. – Хотя… – продолжил он со знакомой маской на лице, – как мой лечащий врач… в какой-то мере… – добавил он, глядя на моё непонимание, – скажи: рана на ноге достаточна серьёзна для того, чтобы я хромал, как настоящий пират? – Увы и ах, от пирата у тебя до сих пор только пальто, – Адриан, цокнув, наигранно покачал головой. – Так что от танцев со мной тебе не отвертеться. – На ближайшем же балу, – довольно сказал он. В дверь постучали, и сразу, не дожидаясь ответа, в комнату вошёл Ричард: – Леди Кроу, Вам пора. – Иду, – я погладила по щеке любимого. – Я больше не смогу тебя навестить. Поправляйся. Правда, мне спокойнее, пока ты здесь… – Не исключено, что и дома он будет в безопасности, если не будет строить из себя ищейку. Адриан смотрел на меня, уголок рта скривился в ухмылке, от глаз протянулись лукавые морщинки: – Всё будет хорошо. Веришь? Я прижалась лбом к его лбу: – Верю. Люблю тебя, – и коротко поцеловала. Он сразу же схватил мою руку и после ещё одного «ненужного джентльменства» одними губами прошептал: «Люблю». Я нехотя отняла руку и вышла с инквизитором из комнаты.***
Было совсем темно, когда Блэкуотер вернулся: – Она в безопасности. У себя. – Спасибо, – бесстрастно проговорил поэт, не отводя глаз от пламени свечи. Ричард повернулся и взялся за дверную ручку, когда его окликнули: – Инквизитор Блэкуотер… Ричард… Подойдите, прошу Вас. Медленные шаги гулко прозвучали в тишине комнаты. Он остановился у кровати. В полутьме поэт казался старше своих лет. Он больше не производил впечатление ветреного щёголя или легкомысленного авантюриста. Это был серьёзный вдумчивый мужчина. Безмерно усталый. – Я правда благодарю Вас за то, что Вы делаете. Спасибо за помощь и спасибо за Раймонду. Хорошо, что у неё есть человек, которому она доверяет. И которому я могу доверить её безопасность. Инквизитор снял перчатку, чтобы пожать протянутую руку. Хватка у выздоравливающего была на удивление крепкой. – Я тоже… рад, что ей есть на кого опереться, – словно через силу ответил Блэкуотер. Поэт удивлённо приподнял бровь. – Я имел в виду Вас, – устало мотнул головой инквизитор. – После смерти брата ей нужен был надёжный человек рядом. Мужчина на кровати горько усмехнулся, отведя взгляд к свече. Казалось, разговор окончен, но Ричард стоял, не решаясь задать вопрос, который вертелся на языке. Если бы поэт снова взглянул на него, он бы так и не осмелился. Но глаза того были прикованы к пламени. Тишина и темнота делала обстановку похожей на сон, поэтому Блэкуотер осмелился спросить, как спрашивал себя много раз: – Николетти, Вы воспылали к ней чувствами после того самого обряда? Адриан повернулся с мягкой улыбкой, которая преобразила его лицо: – Думаете, она меня приворожила? Ричард замер. – Нет, верховный инквизитор, это так не работает. Ей не нужна магия, чтобы привязать к себе, – он медленно продолжал, словно говоря сам с собой: – Достаточно одного взгляда, чтобы пропасть. А когда узнаёшь о её храбрости, уме, остроумии… – Но она Вам снится? – выпалил Блэкуотер. – Снится ли?.. – улыбка растеклась по лицу поэта ещё шире. На несколько секунд он замолчал, но потом очнулся: – Довольно, мы говорим о моей возлюбленной, в конце концов. Ричард в первый раз за долгое время смутился и разозлился на себя за несдержанность. Он поспешно ретировался к двери. – Инквизитор! – Блэкуотер остановился, вслушиваясь в слова. – Вы не верите в любовь? В голосе поэта ему почудилось какое-то сострадание. Ричард открыл дверь и хлопнул ей чуть громче, чем хотел. Ответом Адриану были лишь тяжёлые шаги, быстро удаляющиеся по коридору. И поэт мог поклясться, что они красноречивее слов.