Бешеная псина и еë Хозяин

Ха-а… Ха-а… В глазах Чхонмуна отражался силуэт его сасука, как странно… почему он проткнут мечом? Сердце бешено колотилось, но в голове не было ни единой мысли; он чувствовал, как подкашиваются его ноги от шока, но рука, держащая меч, была невероятно спокойной. Если бы он мог отмотать время назад, он всё равно бы убил своего сасука. — Сахён?.. Чхонмун обернулся на своего саджэ, Чхонджина, стоявшего в дверях. — Джин-а… — на его губах расплылась его обычная успокаивающая других улыбка, которая говорила: не удивляйся происходящему, просто закрой дверь и уйди, будто ничего не видел. Но этот упрямый юнец шагнул вперёд, швыряя трактаты по боевым искусствам на землю. Он зашёл за спину своему сахёну, снимая накидку и заматывая маленький клубочек, неподвижно сидящий на камнях в пещере. Когда Чхонджин поднял его на руки, в его голове проскочила пугающая мысль. Его маленький сахён такой лёгкий. Не чувствуя на своих руках веса, Чхонджин обернулся и на грани слышимости спросил: — Что… мы будем делать?.. Чхонмун сжал меч в руках, зажмурив глаза. Только что он убил своего сасука, Пэко. Первое, что ему нужно было сейчас сделать, это идти к старейшинам и просить наказания. Возможно его не только отстранят от роли тэсахёна поколения Чхон, но и вышлют с Горы Хуа прочь. — Я… Но когда он собирался об этом сказать, его взгляд столкнулся с торчащими из-под капюшона глазами Чхонмёна, широко смотрящими на него. Чхонмун не был тем, кто хорошо читал эмоции других, но кое-что он явно разглядел в них — Этот ребёнок видел в нём героя. В нём, кто всё это время не замечал очевидного. Глубоко вдохнув, Чхонмун произнёс недрогнувшим голосом: — Мы уходим. Прямо сейчас. Он найдёт место, где его Мён-а сможет вырасти. И не вспоминать об этом.

***

Клан Тысячи Людских Домов. Кто-то лишь слышал об этой злой секте, но думал лишь с содроганием и страхом, а кто-то сталкивался лично и не пережил и одной ночи… Поэтому праведные секты всегда были осторожны при столкновении с людьми оттуда. И прямо сейчас ученики Удана загнали в угол заместителя советника Хо Гамёна. Прижимая к себе бумаги, он полз к стене, бормоча ругательства. — Чёрт возьми, так и знал, что нужно было сменить маршрут в этот раз… Острый клинок коснулся его шеи, а полный холода голос произнёс: — Скрытый Интриган клана Тысячи Людских Домов, судьба не на твоей стороне сегодня. — Да-да, скоро меня ждёт смерть. Но по какой-то причине мужчина был спокоен. Лишь когда за спиной ученика Удана раздались крики, он понял причину. Пришло подкрепление. Хруст!.. — Ты отвлёк меня, ублюдок, — переступая через тело, вперёд шагнул молодой человек, хрустнув шеей. — Каждый чёртов месяц ты доставляешь хлопоты, Джин-а. — Тц… пришёл-таки. Пока двое мужчин в чёрном перекидывались словами, ученик Удана отступил. Красный канат, обёрнутый вокруг шеи… Лишь один человек в клане Тысячи Людских Домов мог носить подобное и не получать смешки вслед. Бешеная псина клана Тысячи Людских Домов, Мён. Хрустнув шеей ещё раз в звенящей тишине, он сделал шаг вперёд и пропал из поля зрения. Ученик Удана принял позу для удара, стараясь не дать этому трюку обмануть его. Мысли воина должны быть в полном спокойствии во время битвы… Шух. Это был совсем тихий, едва слышимый звук, после которого весь мир накренился. Одним движением ему отрубили голову. Пнув обезглавленное тело, чтобы освободить себе дорогу, Мён подошёл к стене и схватил уползающего Джина за шкирку, волоча его по земле, залитой кровью. — Эй, ублюдок, я испачкаю так свою одежду! — Тц, заткнись. На встречу двоим из темноты вышел другой мужчина. На его губах была обыкновенная ласковая улыбка, чего не скажешь о взгляде. Мягкий голосом он попросил: — Мён-а, отпусти своего младшего. — Да, дэхёп. Помощника советника быстро отпустили, а Мён побежал к Муну, который погладил его по голове. Это была тихая идеалистическая картина отношений трёх братьев, если не считать окружающей их крови, которую со стороны наблюдал сбежавший ученик из-за угла. Его мысли проносились в голове одна за другой. Был лишь один человек, которому подчинялась Бешенная псина. Её Хозяин. Глаза Муна и ученика пересеклись. По коже пробежался табун мурашек, а нога сама сделала шаг вперёд, но в тот же момент его зрение померкло. На губах Мёна расплылась улыбка, когда тот отшвырнул последнюю бесполезную голову. По-настоящему тихая и спокойная ночь.

***

Джина зашвырнули в кабинет, а Мён уселся на окне, недовольно прицокивая. — Нет, какого ты сбегаешь каждый чёртов раз?! Мы с дэхёпом постоянно тебя ловим, ублюдок! «Да всё из-за вас двоих!» Мысленно провопил Джин, потирая свою поясницу и возвращаясь за своё рабочее место, на котором уже скопилось множество бумаг. О, даже письмо от советника Хо Гамёна есть. Он даже не хочет знать, что там… — В любом случаем сиди смирно. Я к дэхёпу. Мён спрыгнул с окна, несясь в сторону их комнат. Джин вымученно упал на стол, протяжно вздыхая. Был один плюс. Отсюда он не услышит того, что твориться там.

***

— Д-дэхёп… мне так больно… — Мён-а, — Мун поцеловал младшего, проводя по нижней губе языком и проникая в рот, чтобы после коснуться лба влажными губами. — А так? Мён удовлетворённо выдохнул, притягивая дэхёпа ближе и насаживаясь ещё больше на член. Он выглядел таким взволнованным, что Муну ничего не оставалось, кроме того, чтобы уделять всё время ласкам и разговорам с ним, медленно пропуская свою ци по телу. Пусть их бывший сасук давно гнил в земле, то, что он сделал с Мён-а не прошло бесследно. Теперь его младший не мог жить без парного совершенствования, чувствуя, как ци бурлит под кожей, но и никого не подпускал к себе, кроме своего дэхёпа. Но пока Мун этого не видел, в глазах Мёна горел расчётливый огонёк. Джину не нравились эти прозвища: Бешенная Псина и её Хозяин. Они никогда не передавали реальности отношений этих двоих. Неясно кто из этих двоих настоящий «Хозяин».