Такое себе посмертие. Или жизнь после смерти.

Глава 15 Отступление про Миру Рен появился на пороге моей квартиры совершенно неожиданно. Конечно, я была рада его видеть. Рада, что он всё же поддержал моё решение, раз приехал ко мне. Мы говорили обо всем и ни о чём весь вечер, как бывало прежде. Казалось всё вернулось на круги своя: мой милый Рен не обижается на меня, и я снова могу опереться на его веру в меня. Хорошо, когда в вашей жизни есть такой человек с безусловной любовью. В те моменты, когда кажется весь мир против тебя и твоей мечты этот человек всё равно на твоей стороне. Может быть он и не понимает всего что движет тобой и не видит конечной цели того что ты делаешь, но он верит в то что у тебя всё непременно получится. И этой веры достаточно, чтобы откинуть сомнения и возражения остального мира и двигаться вперед к своей цели. Рен для меня был именно таким человеком. И когда он разозлился на меня и мое решение (покинуть Таиланд, чтобы жить во Франции и оставить все остальные свои занятия, чтобы сосредоточиться на работе защитника прав человека) я чувствовала себя потерянной. Появилась неуверенность в себе и в том, что я смогу всё преодолеть. Я словно осталась одна перед всем миром. Я много нервничала в эти дни и переживала. И почти не спала. Может поэтому, когда он приехал, я так сильно обрадовалась и соглашалась на всё, что он предлагал сделать вместе в грядущие дни. И даже не подумала отказать ему, когда он мило улыбнувшись стал устраиваться спать рядом со мной. Подумалось только: «Ну и правда, куда ему? Это же не огромный дом в Таиланде, а обычная квартира: кровать одна, а диван в гостиной слишком короткий для него. Да и к тому же ночь почти на дворе, отправлять его искать номер в отеле сейчас было бы совсем негостеприимно. Ничего страшного, мы же спали в детстве вместе». Вот только мы больше не были детьми и чувства Рена ко мне имели совсем другую направленность нежели мои. Он любил меня не как друга, а как женщину. Вполне объяснимо и то что, оказавшись наконец в одной постели с любимой девушкой, он не мог сдержать своего желания стать еще ближе. Сначала он просто обнял меня со спины, и я, почти засыпая, не возразила, не оттолкнула его. Затем, через какое-то время, сквозь сон, я ощутила, как его объятия стали крепче, а он стал теснее прижиматься ко мне и вот он уже целует мою шею, а его руки блуждают по моему животу и груди. Тогда, поначалу, мне казалось, что это просто мой сон, где Доминик, наконец, определился со своими чувствами ко мне и сделал первый шаг. Поэтому я повернулась в кольце горячих рук и встретила его губы своими. Поцелуи становились всё жарче и до меня стало доходить, что это всё мне не снится, а открыв, наконец, глаза я осознала, что это вовсе не Доминик целует меня и уже задрал мою сорочку мне до груди, не он целует мой живот и не его рука проникла под мои трусики. Это был Рен… Мой милый Рен. Почему же я раньше не поняла, что он уже взрослый мужчина, а не тот юный мальчик, который смотрел на меня восторженными глазами что бы я не делала и слушал мои смелые мечты приоткрыв рот. И этот взрослый мужчина сейчас ласкает меня. Как же остановить его сейчас? Что мне сказать? Что я думала, что сплю, поэтому отвечала на его ласки? Что мне снился другой мужчина? Который уже давно занимает мои мысли, но не проявляет своих желаний, поэтому я и по сей день сомневаюсь видит ли он во мне женщину или только коллегу по волонтёрству. Как же оттолкнуть Рена сейчас? И стоит ли? Я снова обижу его и раню его чувства. Он снова отдалится от меня. А он нужен мне, точнее, мне нужна его любовь ко мне, его поддержка. Подумав так, я не стала останавливать Рена и тогда, когда он полностью раздел меня, и тогда, когда (раздевшись сам, с моей помощью) лёг на меня сверху. Я слышала его прерывистое дыхание, когда он, покусывая мое ухо, наконец, решился войти в меня. Я только крепче впилась ногтями в его спину и со всей имеющейся страстью ответила на его поцелуй. Я также изо всех сил надеялась, что не совершаю ошибку сейчас, я надеялась, что не пожалею об этом. На следующее утро Рен был так счастлив - от его улыбки обычный парижский пасмурный день казался солнечным и тёплым. Мне было приятно смотреть на эту яркую улыбку и осознавать, что причиной этому счастью я. Как я могла омрачить это солнечное счастье? Я не смела. Поэтому и в последующие дни притворялась, что всё как обычно: всё также улыбалась на его знаки внимания и заботу, всё также рассказывала, как прошел мой день, всё также легким объятием благодарила за очередной рисунок, продемонстрированный мне Реном. Так прошла неделя. Рен еще на следующий день, поддавшись моим уговорам поселился в съемной квартире, почти напротив моей. Он соглашался с тем, что приличной девушке неуместно жить с мужчиной, не будучи замужем за ним. Его глаза вспыхнули на миг, когда мы обсуждали это. Было ли причиной то, что я признала его мужчиной вслух или мысли о браке? Я только надеялась, что он не забредет в ювелирный во время своих прогулок по Парижу и не станет покупать кольцо. К этому шагу я точно не была готова. Я понимала свои чувства. Разделенная близость лишь подтвердила, что я отношусь к нему только как к близкому другу, но не больше. Рен иногда оставался ночевать, но не осмеливался настаивать на близости. Он видел, как я уставала к вечеру - ни физических ни моральных сил не оставалось. Работа по проекту была в самом разгаре, мне как новому члену команды добавляли всё больше бумажной работы, но я понимала, здесь не Таиланд: если хочешь работать - просто делай, что говорят и делай это хорошо. Я сама выбрала этот путь. Путь без поддержки семьи, ее влияния и денег. Я не собиралась сдаваться, лишь робко надеялась, что скоро мои усилия оценят и я смогу стать полноценным членом команды и заниматься тем, о чем мечтала - помощью людям напрямую, а не через составление бесконечных отчетов и т.п. Рен видел мою усталость, которая только накапливалась, видел, как порой я не могла скрыть, что расстроена. Он поддерживал меня как мог. Но что он мог? Чашка кофе и сэндвич в поздний час, когда я допоздна засиживалась за документами. Завтрак на столе, когда я уже торопилась в офис. Накинутый плед на плечи вечером. Иногда ему приходилось переносить заснувшую меня от рабочего стола и устраивать с комфортом на кровати. Я всё это едва замечала. Но время от времени, выныривая из рутины, которая меня затянула, я старалась показать, что ценю его заботу. Понимал ли он это, верил ли? Честно говоря, у меня не было ни времени, ни сил разобраться в этом: что чувствовал Рен в эти дни. Наконец наступил день завершения подготовки проекта и подведение итогов. Вскоре мы должны были начать волонтерскую работу на объектах, на совещании должны были распределить места. Я волновалась. На сегодняшнем совещании я, наконец, смогла увидеть и Доминика. Он уже давно не появлялся на общих собраниях в силу своей занятости на съемках. То ли от долгой разлуки, то ли от облегчения, что бумажная волокита позади, я остро ощутила, что Доминик стал относиться ко мне иначе или вернее сказать стал яснее выражать свои чувства ко мне*. Чувства симпатии мужчины к женщине. Мы мило болтали, когда собрание уже закончилось и обсуждали наше совместное распределение, когда краем глаза я увидела Рена. Тот знал, что сегодня я освобожусь раньше и мы планировали пойти поужинать вместе. Я махнула ему рукой и улыбнулась. Настроение было чудесным. Доминик проследив мой взгляд поинтересовался кто это и я, конечно, сказала, что это мой друг детства. На мгновенье, едва ощутимое чтобы заметить, он нахмурил брови, но тут же улыбнулся и спросил о моих планах на вечер. И конечно на его просьбу присоединиться к нам я не могла отказать. Это было удобно. И Рену не придется меня ждать, и они с Домиником смогут обсудить свои действия в грядущей поездке в Африку. Рен на ужине был молчалив, изредка я замечала его внимательный взгляд, но не придала тогда этому большого значения (он всегда стеснялся открыться при незнакомых людях). Доминик после ужина любезно подвез нас на своей машине, ему уже нужно было торопиться на ночные съемки, так что он вежливо отказался от предложенного чая в благодарность за доставку, и мы с Реном в молчании поднялись на свой этаж. Рен коротко кивнул мне на прощанье и ушел к себе. Я немного удивленно проводила взглядом закрывшуюся дверь его квартиры, недоумевая что это с Реном, может голова болит? Возможно мне стоило уделить ему больше внимания, но я была так счастлива в тот вечер и думала, что у меня еще будет время поговорить с Реном перед поездкой. Но я ошибалась. На следующий день он не пришел приготовить завтрак, но тогда я только порадовалась про себя, ведь времени на завтрак уже не оставалось - нужно было спешить в офис и оформить все документы в кратчайшие сроки. Вечером я хотела заглянуть к Рену, но его не было. Пожав плечами, я решила, что Рен еще гуляет где-то, в городе полно красивых мест достойных, чтобы их нарисовали. К тому же в этот вечер Доминик надежно отвлек меня от мыслей о Рене: позвал меня в кино, на премьеру его фильма, а потом мы ужинали. И целовались в машине. Вспоминать об этом было и приятно и немного стыдно. Я понимала, что, вот так начиная отношения с Домиником, я не могу предать доверие Рена, ведь он должно быть считает их парой после случившегося между ними. Да и Доминика обманывать совсем не хотелось, неловко было вспоминать, что еще совсем недавно она отвечала на поцелуи Рена, а сейчас вот с Домиником. От его поцелуев кружилась голова и проходила дрожь по телу даже от невинных прикосновений. Совсем не так как с Реном. Прости, мой милый Рен, но я больше не могу обманывать ни себя ни тебя, нам следует серьёзно поговорить. Но и на следующий день Рен снова не появился, не было и сообщений от него. Обеспокоенная я позвонила ему, но трубку взял кто-то другой. С трудом расслышав сквозь доносившейся из трубки шум музыки я поняла, что это ЭмДжей, он сказал, что Рен отошел и он передаст ему, что я звонила. Минуту после завершения звонка я еще думала, что это ребята приехали навестить Рена в Париже, но затем наконец осознала – Рен вернулся в Бангкок. Ничего ей не сказав. Даже не попрощался. На следующий день домовладелец постучался в мою дверь и передал альбом для рисования Рена, оказалось тот забыл его в квартире, когда съехал. Поблагодарив, я закрыла дверь и устроившись на диване стала листать альбом, просматривая рисунки. Я всё ещё была растеряна и расстроена поступком Рена (и он всё еще не связался со мной). Рисунки в альбоме такие живые и полные любви в начале, когда Рен только приехал к ней, постепенно становились всё печальнее, всё меньше по масштабу, всё реже там появлялась я. Наконец, я смогла понять, что чувствовал Рен находясь со мной так близко, но при этом так далеко. С каждым днем он чувствовал, что я отдаляюсь от него всё дальше, всё больше он видел разницу между его миром недавнего подростка и моим миром взрослого человека, понимая, как мне тяжело, но ничем не способным помочь. Просматривая последние рисунки, где мелькнул и Доминик, я осознала, что Рен уловил ту незримую связь между мной и Домиником, увидел, что тот может помочь мне на выбранном мной пути, в отличие от него. И отступил. Он уехал, чтобы я могла обрести свое счастье с тем, кто мне подходит больше. Ведь так? Что я могла сделать в том случае если это не так? Только пожелать ему найти счастье с другой (что я и сделала, оставив надпись в конце альбома Рена, который отправила ему посылкой).