***
Лололошка начал ворочаться в кровати перед сном. Он всегда засыпал плохо, теперь стал ещё хуже. Мысли о том, как он общается с другими не давали ему покоя, цепляясь мертвой хваткой за сознание, а стены давили на бедного первокурсника. Не спал бы Дилан, то он бы точно предъявил Лололошке за излишний шум в комнате. Ло старается отогнать все мысли, которые мешают ему уснуть, не думать ни о чём, чтоб голова была пуста. Как жаль, что этого не вышло. Подсознание продолжало нагнетать всё внутри мироходца. Он потирает глаза и переворачивается на спину, занимая самое удобное положение, чтобы наконец «подумать о своём поведении». Лололошка уставляется в потолок и начинает вспоминать всё своё нахождение здесь. Ло всегда был молчалив, сам диалог начинал очень редко. Зачастую оказывалось так, что Лололошка смотрел на своего потенциального собеседника, пока тот не заговорит первым. Да смотрел так, словно в душу пялится, как подмечали некоторые. Он аж сам съежился, когда представил это, а комната будто стала у́же. Может это и было первым звоночком в странности Лололошки в глазах других? Безэмоциональный взгляд, скрытый за глупыми очками, прожигающий тебя насквозь, пока ты сам не поинтересуешься, что этому взгляду требуется… Да уж, довольно неправильно! Жаль конечно, что Лололошка осознал это только сейчас. Ох, а ведь мироходец ещё и до жути любопытный! Лололошка открытый любитель сувать свой нос во все дела, которые он только сможет себе найти, даже если его присутствие там нежелательно. Излишний интерес заставлял чаще засматриваться на других, чаще заводить диалоги, чаще надоедать окружающим. Парнишке всегда было интересно, чем занимаются его друзья, да и не только друзья, если мы будем честны. Назойливость Лололошки тоже могла оттолкнуть кого-то, а может и напугать. Заинтересованный пустой взгляд всегда пугал бы больше, чем простой бездонный взгляд. Ло поморщился, словно это к нему постоянно приставали своими своеобразными методами, а ему приходилось мириться с этим. Он вздохнул и грустно перевёл взгляд на дверь в комнату, растворяющуюся сквозь замыленный взгляд, оставляя Лололошку наедине с гнетущими стенами. Но это же ещё не всё, да? Лололошка познавал новые методы общения с помощью занятий, которые помогали ему улучшить риторику. Его излюбленным приёмом была так называемая «ложь». Лололошка не видел в ней ничего плохого, это же наоборот могло помочь в том, чтоб выстроить репутацию среди других. Однако, на практике оказалось всё немного сложнее. Окружающие распознавали, что Лололошка что-то недоговаривает и это лишь рушило образ парнишки среди друзей. Хотя скорее соседей, чем друзей, раз на то пошло. Ло часто недоговаривал всей правды, иногда предпочитая вымысел, даже в разговорах вне его блока. В парне всегда было чувство справедливости, но оно было своеобразным: справедливость требовала лжи. И чувство было настырным. Требование тоже. Лололошка считал, что, не говоря всей правды, он огородит соседей от проблем и сам выйдет сухим из воды. Не всегда выходил. « Возможно, ложь не является чем-то хорошим в обществе? » — Промелькнуло в голове парня, когда вдруг его раздумья переключились на что-то иное. А что является хорошим в обществе? Подходит ли Лололошка под определение хорошего человека в обществе? Он не знает. Лололошка слышал что-то о… как же там было… Точно! О неких «Правилах Этикета», которые должен знать каждый порядочный человек. Но Лололошка их не знал. Да и откуда ему их знать? Он буквально оказался перед университетом, сам не понимая: где он и что происходит. Откуда ему знать какие-то там правила, если всё, что он знал — собственное имя и базовые функции организма? В голове что-то закололо. Лололошка подумал, что на сегодня размышлений о себе достаточно. Прикрывшись одеялом, первокурсник повернулся к стене. Последняя мысль в его голове: «Надеюсь, моя память вернётся». Он закрывает глаза и проникает в царство Морфея, где ему рады даже больше, чем в реальном мире. Пусть кошмары и мучают парня периодически, но с ними хотя бы не нужно выстраивать хороших взаимоотношений.***
Весь последующий день Лололошка ходил замкнутый и по-своему одинокий. Он и сам говорит не часто, да и в компаниях обычно не ходит, но сегодня аура мироходца так и горела отрешённостью. Проснулся он раньше всех, тихо ушёл и на глазах не появлялся. Все поголовно говорили, что с утра странного соседа не видели, да и кто бы сказал, с такой-то обстановкой в блоке. Никто не видел Лололошку ни утром, ни в университете, ни в общежитии. Нигде и никто его не видел. Но где же наш дорогой мироходец? А Лололошка просто всех избегал. Всех знакомых. В университете ходил с постоянно опущенной головой, словно разглядывание пола в здании было самой интересной вещью на свете. А на парах вдумчиво вглядывался в парту, пропуская все лекции мимо ушей. Мироходец был погружен в собственный мир, но помимо него он думал и о том, как не попасться своим бывшим друзьям на глаза. Он размышлял, как проведёт время после обучения, ведь в общежитие совершенно не хотелось идти. Время показывало два часа, а это значит, что у Лололошки закончились пары. Парень направился к ближайшему бару, лишь бы день быстрее закончился. По барам его соседи не ходят, так что шанс встретить их в городе становится намного меньше. Мироходец не пил и к алкоголю никогда не притрагивался. Наверное. Может и притрагивался, раз не помнит большей части жизни. Лололошка заказал первый понравившийся напиток и ушёл вдаль помещения, подальше от чужих глаз. Все пары он был погружен в свой мир. Мир размышлений и сомнений, которые отныне таятся в глубине души первокурсника. Пришло время погрузиться в этот мир более детально. Стакан с характерным стуком соприкасается со столом, когда Лололошка отпивает половину, отдавая всего себя раздумьям. Как вёл себя Лололошка? Не в плане общения, а в плане поступков. Он получал косые взгляды даже когда молчал, а значит, что дело не только в манере общения. Но что же было не так — сам мироходец не совсем понимал. Лололошка подпёр щеку ладонью и прикрыл глаза, вертя полупустой стакан в руках. Лололошка потупил помутневший взгляд в стену, стараясь вспомнить каждый раз, когда ему предъявляли за поведение. Начиная с малого, Лололошка выкрал бамбук у Карла ради собственных нужд. Но он же его вернул и Карлу даже понравилась постройка Ло! Тогда что не так? Воровство не очень нравится Карлу? Но Лололошка считает, что воровство - это отличный способ развлечься и даже заработать пару ST. Видимо, рамок морали у него совсем нет (или они до жути размыты), раз он готов присвоить себе чужие вещи. Помимо воровства Лололошка любил ещё и взламывать различные замки. Сначала это было из-за тайн университета, а потом стало своеобразным хобби, о котором он вспоминал от скуки. Он ходил к Альберту, получал от него поручения и учился новым приёмам. Сколько же отмычек извёл Лололошка, пока улучшал свои навыки взлома? Очень много! А замков удалось вскрыть ещё больше. Не церемонясь, мироходец взламывал и двери, и ящики, и личные сундуки других. Ничего не могло остановить полного интереса взломщика-любителя. Пошариться сквозь чужие вещи время от времени было уже обычным делом, не вызывавшее противоречий внутри, а тайные двери, запертые от чужих глаз, манили и желали быть вскрытыми. Лололошка вновь сделал пару глотков, от чего стакан окончательно опустел, оставляя внутри себя лишь одинокий листик мяты. Парень шмыгнул и откинулся на спинку стула. Проступков у него ещё много, до последнего автобуса долго. Можно успеть пропустить пару стаканчиков безалкогольных коктейлей. Он подзывает официанта, делая новый заказ. Как только тот уходит, Лололошка продолжает вспоминать детали пребывания в общежитии. Ну, он окна в комнате ломал. Но всё же для благих целей! Выбитое стекло и лестница на стене здания – быстрый вход и выход, через который даже после 11 часов ты сможешь вернуться в общежитие! Разве это не отлично? Только вот сосед Лололошки, Дилан, не был рад этой идее. Пусть он и прикрывал Лололошку, мол, мячами окна бьют, но насекомых с улицы меньше от этого не становилось. Лололошка вздохнул и почувствовал что-то колкое в груди. Кажется, только сейчас до главного героя добрались когтистые лапы совести, от которых он раньше ловко уворачивался. Он не замечал, как доставляет дискомфорт другим, приметив это только сейчас, когда в ладонях сжимался новый стакан, глаза забегали по интерьеру, а в сердце скребли кошки. Мироходец глубоко вздохнул и залпом опустошил стакан с напитком, стараясь облегчить свою ношу. Но это же только начало! Что на счёт несогласованных строений на территории общежития? Сталкерство и подслушивание? Частые побеги в деревушку аборигенов? Риск собственной жизнью? Поиск скрытой от других информации? Галлюцинации? Кошмары? Провалы в памяти? Этот круговорот из каши мыслей мог продолжаться вечно, пока спустя полтора часа у Лололошки резко не заболела голова. Пусть он и оставил много своих действий без развернутых объяснений, ему показалось, что на сегодня хватит. Лололошка аккуратно составляет стаканы и спешно покидает бар, держась за голову. Хорошо, что оплата сразу при заказе. Больше торчать здесь не хотелось. Выцепив один из последних автобусов до общежития, парень с лёгкой улыбкой прошёл внутрь. И вот ещё одни 20 ST капают в карман водителю, а Лололошка занимает своё законное место на сиденье, смотря в окно. Ночной город ничем не отличался от дневного: всё такой же живой, пусть и освещен парой жёлтых ламп. Со вздохом парень вспоминает, что ему снова придётся встретиться со своими соседями, которые явно не будут рады его приходу. Да и он не особо хочет их видеть. Стоит провести ещё пару часов на улице и вернуться, когда все будут спать. Да. Отличный план.***
Лололошка тихо проскальзывает в блок, словно ниндзя из дешёвого сериала. Скоро комендантский час, поэтому пришлось быстро промелькнуть мимо вахтерши и вернуться домой раньше желанного времени. Не отвлекая Дилана от компьютера, Лололошка оставляет свой рюкзак и удаляется в ванну. Один щелчок и дверь закрыта, а по ней сползает уставшее тело мироходца, медленно садясь на холодный пол. Лололошка глубоко вздыхает. Тут его никто не тронет, а намеренно искать не станут, есть пара часов, за которые он сможет побыть наедине. Парень поднимается с пола и подходит к раковине, упираясь в неё ладонями. Ох, как же был ужасен вид мироходца: растрёпанные волосы, которые очень давно не расчёсывали, среди них даже умудрилась застрять листва; уставший, бездонный взгляд тёмно-синих глаз, словно пучина, затягивающая тебя. В его глазах никогда не было блик. Даже при самом ярком свете его глаза были так же темны и бездушны. Лишь где-то далеко внутри этого взгляда всё ещё горела искра, хотя скорее догорала. Ещё и этот огромный шрам на всё лицо... откуда он? Мироходец не знает. Но он не любил смотреть на себя, поэтому и нечасто заострял на этом внимание. Да и других это не волновало. Тёмные очки остаются лежать на раковине, их владелец направился к душу, включил горячую воду. На самом деле, ему всегда было всё равно на температуру воды. Пусть то кипяток, пусть ледяная вода, Лололошка мало ощущал разницу. Но сейчас ему хотелось отпустить мысли под потоком обжигающей кожу жидкости. Мгновение, и вот на мироходца стремительно падает сильная струя воды. Лёгкий душ после тяжёлого дня всегда помогал очистить голову от навязчивых мыслей, а вода расслабляла тело перед сном. Ему так легче. С плеч словно свалилась тяжёлая гора, которая раз за разом снова собиралась по крупицам каждый божий день. Но мироходцу придется ощутить её снова лишь завтра, а это значит, что сейчас можно порадоваться за себя. Чего он давно не делал. Лололошка прикрывает глаза, подставляя голову под поток воды. У парня странная неуязвимость к высокой температуре, но весь этот кипяток будто ударяет по его душе. Проходит не по коже, а по органам, задевает внутри что-то другое. Глаза его резко распахиваются, когда нос начинает неприятно щипать, а по щекам бежит вода иной температуры. Ох, сложно же определить эмоции бедному мироходцу, всегда безэмоциональному. Лишь натянутая улыбка была эмоцией, которую Лололошка мог периодически показывать. Слёзы... что-то новенькое. Мироходец быстро протирает глаза кулаками, скинув всё на воду, попавшую в глаз. Лололошка поспешно выходит из душа, желает уже пойти спать, но его взор снова падает на зеркало. Теперь перед глазами мироходца открывается куда больше шрамов и ран, разной давности, глубины, от разных случаев... Но сейчас они так омерзительны. Ло медленно шагает к зеркалу, позволяя себе разглядеть шрамы получше. Лололошка никогда не обращал на рубцы внимания. Не думал о них, не вспоминал, даже не знал, что их у него так много. Он просто принял, что они есть, а большего и не надо. Когда люди начали обращать внимание на его странности, то шрамы тоже попали под клеймо "странного". На правом плече красовался крестовидный шрам, бледный, словно оставлен очень давно. Под ним несколько ровных и прямых, будто профессионально сделанные мечом для каких то целей. Чуть ниже, на запястье, был странный рисунок... Можно было подумать, что это и правда татуировка, но нет – вполне реальный шрам! Алый полукруг, а под ним трапеция. Странный выбор символов. От этого рисунка и до костяшек кисти шёл рубец от ожога. Такой крупный, но уже давно слитый с кожей мироходца, что сразу и не заметишь. На другом же плече был вырез из трёх перевёрнутых треугольников. Что за причудливые формы? Как так вышло? Но при этом, эти странные формы вполне неплохо сливались с привычными шрамами, словно создавая единую картину. Вдоль руки протянулись длинные линии, словно от лозы или чего-то подобно длинного, способного обвить полностью. Ох, а вот и то, на что Лололошке страшнее всего смотреть... Огромная отметина на груди в форме звезды? Искры? Взрыва? Парень сам не понимает, если честно. Она ещё и будто светиться изнутри. Смотря на неё в парне просыпалось то ли чувство отчаяния, то ли надежды; то ли печально он смотрел на неё, то ли с восхищением. Прикосновения к ней обжигали пальцы. Не физически, скорее ментально больно прикасаться к этому. От этой огромной отметины по сторонам шли небольшие, продолговатые линии, которые резко обрывались в разных местах. Лололошка переместил взгляд ниже, заметив на торсе остатки глубокой раны, которая казалась очень болезненной при получении. Шрам длился от одного бока до другого, проходя область живота вдоль. Словно удар от ножа. Наверно, было правда больно. Лололошка развернулся спиной к зеркалу, примечая безумно длинные шрамы вдоль лопаток. Выглядят они так, словно Лололошка – павший ангел, которому вырвали крылья. А может и не ангел вовсе? Неважно. Какая нелепица. Скорее всего просто неудачный случай. По телу всё так же продолжали мелькать кучи шрамов: одни словно от когтей, другие от оружия, третьи от ожогов, четвертые и вовсе выглядят, как смертельная рана... И все они покрывали мироходца с головой. Ощущение, словно и не было пустого места без единого рубца. Руки мироходца проходились по отметинам, изучая каждый, погружаясь в ещё большее отчаяние. Какой же Лололошка странный. Очень странный. Один его внешний вид говорит о его странностях, как он сразу не догадался? Лололошке никогда не было суждено стать нормальным среди других. Он навсегда останется странным. Руки непроизвольно прижались к телу, обнимая своего владельца, пока пустой взгляд становился мутным. Ему нужно тепло, ему нужно услышать "всё хорошо". Но он не может получить это тепло ни от кого, даже от себя. Как бы сильно руки не сжимали тело, всё ещё было холодно и мерзко внутри. Мироходец желал, чтоб его успокоили, чтоб его защитили от всех этих кошмарных видений, чтоб назойливые мысли отогнали прочь. Лололошка никогда не был так близок с кем-то, чтоб позволить такое. Глаза забегали по стенам в поисках утешения. Ему не хотелось обо всём этом думать, ни капли не хотелось. Но он не мог отделаться от этого. Пусть он страдает в одиночку, но других не втягивает. Лололошка странный. И он не может с этим спорить. Но он не может этого принять. Он не готов мириться с этим.