***
Интуиция Ангела Ночи не подвела. После многочисленных анализов и тестов фармацевты, врачи и даже психологи были убеждены, что суть проклятия заключается в последних словах врага, что услышал Леонард. Цветы стали своего рода раскрытием чувств поразившего. Они будут расцветать с каждым биением сердца, и по прогнозам превращать все тело в клумбу. Убрать только цветы не получалось никаким образом. Корни растений были посажены в самом его желании и пока оно существует, цветы будут подписываться жизнью носителя и убивать его. Те немногие, которых поразило проклятье, решили рассказать о своих чувствах тем, кто был источником их желания. Ведь смерть это повод признаться. Леонард с каждой полученной информацией только больше бледнел. Когда же признавшиеся люди выздоровели и даже смогли начать отношения, он был готов упасть замертво. Как Ангел Ночи, у него есть достаточно статуса, чтобы врачи пропустили его просмотр, видя как он не давится лепестками с кровью. И он был рад, что у него есть способности к сокрытию. Вот только не все идет так, как хочется. В зал с пострадавшими вошли Архиепископ Антоний и Эмлин о чем-то бурно болтавшие. Они заметили Леонарда, что стоял в сторонке, и направились к нему. — Леонард! — начал Эмлин показывая в банке цветок. — Согласись, что цветы нужно отдать мне! Их нужно исследовать и понять принцип работы! — Мистер Уайт, вы просите невозможного, — вмешался Антоний, потирая лоб. — В который раз я вам скажу — нет. — И в который раз я повторюсь — это во благо медицины! Леонард!.. — Эмлин повернулся в раздражении к другого мужчине, что витал в собственных мыслях. — Леонард? — А… Да? — Леонард настороженно вернул взгляд на друга. — С тобой точно все в порядке? — нос Эмлина дернулся и он теперь внимательно посмотрел на другого. — От тебя немного несет цветами… Ты проходил проверку? — Верно, вы были рядом с эпицентром взрыва проклятья, — взялся Антоний с другой стороны. — Все хорошо, правда, — с улыбкой заверял их Леонард, пока те только больше сомневались. — Леонард-… — Честно! — после этого Леонард поспешил уйти, не успели те спросить что-то еще.***
Клейн наблюдал за космосом, отвечал иногда на молитвы. В общем, работал Богом, стараясь не заскучать. Вдруг загорелась одна красная звезда, из круга Клуба Таро. Сознание Клейна встрепенулось, ушло томление и он был готов к молитве от одного Поэта. После Судного дня Клуб Таро все также собирались раз в месяц, обсуждая дела насущные или просто интересные новости, но более этого никто не тревожил Мистера Шута. Почти никто. Только Леонард на постоянной основе связывался с ним вне работы и часто они могли посплетничать, как в старые времена. Однако другой вот уже почти неделю никак с ним не контактировал, что Клейн немного беспокоился. Он знал, что тот ушел на миссию по уничтожению последних культистов, но разве она не должна была уже закончиться как пару дней назад? Он тронул красную звезду, ожидая приятный низкий голос, приглашающий куда-нибудь пообедать, а не голос вампира («Сангвина!»). — Мистер Шут, Мистеру Звезде скорее всего нужна помощь от проклятья, но он ни в какую не собирается лечиться. Даже если он Ангел, он может и умереть. Подробности в отчете, что я пожертвовал сейчас. С каждым словом Клейн бледнел, а после конца он сорвался, ища чертов отчет. Духовные черви, разбросанные для автоматического ответа на молитвы, откликнулись на эмоции основного сознания и нашли нужный отчет от Луны. Отчет был небольшим, всего пара страниц. Проклятье, что заставляет людей кашлять цветами из-за скрытых чувств? Клейн смутно приминал подобные легенды в свое время, но никогда не думал, что это может быть взаправду. Поняв суть и метод лечения, Клейн успокоился, пока не взглянул на звезду, что представляла Леонарда. Что-то тянуло внутри него, вызывая беспокойство. Он отмахнулся от этого, задумываясь теперь о том, кто же объект воздыхания Поэта. Это должна быть красивая и умная девушка? Клейн искал в памяти и из окружения Леонарда кого-то подходящего. На очереди остался Клуб Таро. «Это может быть Мисс Маг? — Клейн счел разумным, что после стольких лет совместной работы над стихами, Леонард что-то мог почувствовать. — Или Мисс Справедливость?» Одри давно стала давать всем участникам психологические сеансы и в свете такой помощи, могут развиться и чувства. И ведь она красива, добра и сильна. Разве не пара, что создана судьбой? Клейн, поджав губы, отогнал эти мысли, вновь сосредоточившись на звезде. Леонард находился в своем доме и… читал роман? Клейн не мог поверить глазам. Едкое раздражение пробралось в сердце и он честно хотел ударить эту мохнатую голову крестом, чтобы узнать есть ли внутри мозги.***
Леонард наконец мог спокойно посидеть дома после нескольких дней приставаний Архиепископа Антония и Эмлина. Те все-таки смогли допытаться и точно заметили пару желтых и белых лепестков, покидающие его рот. Он, конечно, не показал целые расцветшие бутоны красной хризантемы. Судьба над ним точно смеется, выбрав этот цветок для выражения своих чувств. И теперь приход Клейна был для него, как приговор к смерти. Он знал, что не выходить с ним на связь точно только больше привлекло бы его внимание. Да и Эмлин быстро от него отстал, точно доложив другому о последствиях операции. Клейн выглядел все так же на двадцать с лишним лет, как только выпустившийся студент со своей книжной аурой. Карие глаза сразу же осмотрели его с ног до головы и Леонард мог только принять поражение. Они сидели на одном диване в неловком молчании, — по мнению хозяина дома, — потягивали только что заваренный чай. Клейн иногда хрустел печеньем и кидал на него взгляд, а он отпускал. Леонард знал, что проклятье оказалось намного сильнее, чем он мог подумать. Уже через неделю он откашливал целые бутоны, стоило подумать о Клейне. Когда же тот сам сидел рядом с ним и был таким… уютным, что любые заботы Леонарда снимались по взмаху руки, то горло першило постоянно. Он пил чай, чтобы хоть как-то подавить кашель. — Тебе нечего сказать мне? Сердце Леонарда ушло в пятки, цвет сошел с лица и он глупо смотрел на Клейна. Тот на первый взгляд спокойно пил чай, но его поза, что идеальна до иголочки, и действия положить чашку на стол и снова поднять сдавали его беспокойство. — Что-то случилось, Клейн? — Леонард спросил с улыбкой, состроив из себя дурочка. — Леонард, это не время для шуток! — у Клейна точно вена на лбу вспухла, а руки сжимались, чтобы не ударить в порыве. Вздохнув, он присел чуть ближе, и одухотворенная интуиция чуть зазвенела. Он взглянул на другого и взмахнул рукой. — Что ты… кха-… Изо рта Леонарда вырвался кашель с кровью и что-то выпало. Клейн с ловкостью кошки протянул руку и украл вещицу. Теперь он увидел цветок. Красная хризантема ярко расцвела у него в ладони. В комнате звенела гробовая тишина. Леонард вытирал рот от крови, смотря себе под ноги. — Признайся уже той, кто тебе нравится и не мучай себя, — Клейн скрестил руки и тоже не смотрел на другого. — С таким личиком тебе никто не откажет. Опять молчание, которое до жути раздражало Клейна. Он считал это детским поведением — какой Ангел будет стесняться, а? — Если через секунду не пойдешь признаваться, то я приведу эту несчастную сюда, — с нажимом сказал Клейн, видя туго соображающего Леонарда. В сердце он ставил свечку за терпение загадочной любви другого, в то же время скрипя зубами от любой мысли о ней. — Нет, нет, нет! — тот очнулся и помотал головой. В его глазах Клейн заметил решимость перемешанный со страхом. — Хорошо! Хорошо… Я сделаю… Сделаю… Леонард встал с дивана, повторяя слова, в надежде получить смелости. Клейн встал вместе с ним, с любопытством наблюдая, пока не встретился с чужим взглядом. — Можешь… можешь закрыть глаза? Странная просьба от Леонарда была исполнена. Клейн не понимал значения, ведь как лучший друг его точно познакомят. Он вновь цокнул в недовольстве. Он почувствовал движение рядом. Они и так стояли рядом, но теперь Клейн ощущал присутствие другого слишком близко. Вдруг чужие руки коснулись его щек, а на губах он почувствовал теплое дыхание. Сердце бешено билось, дыхание остановилось, а веки дрожали. Казалось, что лицо другого было в паре дюймов, что чуть он наклонись, то могли… Однако губы все также остались нетронуты, а нежное касание оставлено на лбу. Интуиция Клейна тронута и он сразу же открыл глаза. Лицо Леонарда было таким умиротворенным со слабой улыбкой и нежными любящими глазами. Он отпустил руки и шагнул назад, создав дистанцию, что приемлема в Лоене. — Кхм, я… извини… Не успел Леонард еще что-то сказать, как зрение наполнилось красным свечением. Теперь он был не в своем доме, а сидел над Серым туманом. Точка обзора была новой, как и странный вес на его коленях. Как оказалось, он был на троне во главе стола, а Клейн, опершись на него, сидел на его коленях. Сердце сделало кульбит, а может два. — Клейн? — Леонард нервно позвал хозяина Царства, что сидел к нему боком со скрытым плащом лицом. — Клейн? — Ты идиот, Леонард, — Клейн повернулся к нему с нахмуренным лицом. — Признаться это, например, сказать «Я люблю тебя» и поцеловать! — Клейн, подожди… мое место не здесь… — но на это он вновь отвернулся и скрестил руки. Леонард вздохнул, будто перед ним капризный ребенок, снова положил руки на чужое лицо, повернув к себе. — Я тебя люблю, Клейн. Удивленный взгляд в ответ и закончить поцелуем в щеку, что начали краснеть, а чужой взгляд со злобой котенка прожигал дыры, когда Леонард нахально улыбнулся. — Разве это поцелуй? — Тогда... как правильно? — он дразнил и шептал на ухо. — Вот так. И Бог притянул к себе нахального Ангела, поцеловав в губы.