Каким ты меня знаешь

      Хината не может не вспоминать об этом дурацком разговоре с Некомой ближайшие несколько дней. И совершенно ничего не может с этим поделать.       Нет, конечно, он очень ценит своих друзей! Он был так рад увидеть их, учитывая, что в последний раз они виделись только в летнем тренировочном лагере. Переписки и созвоны помогают избавиться от тоски лишь отчасти. И он ни капли не огорчился, что Лев и Инуока навязались в эту поездку! Они тоже его друзья, и он был растроган тем, насколько им все равно, в какой оболочке он находится. Они поверили им сразу и не пытались как-то подловить на обмане, хотя вполне имели на это право, и Хината правда ценит это доверие.       А еще — то, с каким участием они отнеслись к Ямагучи.       Можно было ожидать, что они будут настороженно относиться к человеку, занявшему тело их друга, но этого не происходит. Вместо этого они, ни на секунду не задумываясь, включали его в их разговоры и игры, чем удивили и Ямагучи, и Хинату. Кенма... ну, поначалу ему и правда было плевать. Они с Ямагучи за все время заочного знакомства не обмолвились друг с другом ни словом. Вполне логично, что и теперь Кенма не будет обращать на него внимание. Однако...       Им оказывается, о чем поговорить. Пока они ехали в центр Сендая, Кенма, не заинтересованный видами из окна автобуса, уткнулся в приставку, и Ямагучи, случайно кинувший на нее взгляд, издал радостный выдох. А радостные выдохи из его тела, ну, получаются громкими. Это не могло не привлечь внимание Кенмы. Сначала робко, но дальше — все больше увлекаясь, они завели разговор про какие-то «соулсы», и внешность Хинаты помогла Кенме не испытывать сильное напряжение от этого взаимодействия с, по сути, незнакомцем. И под конец...       Под конец эти двое оставили их со Львом и Инуокой хлопать глазами, когда неожиданно притянули друг друга в быстрые, но все же объятья. И улыбка Ямагучи, когда они все вчетвером обменялись телефонами, почему-то согрела душу Хинаты с такой же силой, как и вся эта встреча.       Но по итогу, стоило им разойтись, не осталось совершенно ничего, что могло бы помешать его мыслям снова потечь в том направлении! В направлении их с Ямагучи... их с Ямагучи... «физического контакта»!!       Он так сильно старается об этом не думать, что по итогу не может сосредоточиться ни на чем другом. Хотя о чем тут думать вообще! Ясно же, что эта глупая фраза была высказана только для того, чтобы их смутить! Эти д-дураки любят вызывать у него вопли, поэтому не смогли не воспользоваться ситуацией! Потому что ведь очевидно... очевидно, что эта затея обречена на провал!       Да, когда он поразмышлял на досуге, и правда получилось так, что любые изменение в их отношениях приводят к изменениям и в их душевном состоянии. Но ф-физический контакт... как он сможет помочь, если он будет вынужденным?! Хотите сказать, что Вселенная сыграла с ними такую шутку только потому, что хотела заставить их друг с другом п-п... поц... ну, в общем, то-самое! Какой тогда в этом смысл?! Их отношения не изменятся от одного по— от одного поцелуя! Если это правда будет единственным их вариантом, они, конечно, сделают это. Но один поцелуй не способен что-то изменить в их крепких и близких отношениях. И Хината искренне сомневается, что это сработает.       Тем более у Ямагучи есть Тсукишима! Хината не знает, что происходит между ними, но они, наконец-то, мирятся и снова ведут себя, как отвратительная сладкая парочка. В его, между прочем, теле. И за этим безумно странно наблюдать. Да, до этой их ссоры они продолжали проявлять друг к другу понимание и поддержку, ведь их чувства никуда не делись. Но их романтические отношения… как бы правильно выразиться… находились на паузе. Все выглядело так, будто Тсукишима и «Хината» внезапно подружились и перестали друг друга бесить. А теперь...       Теперь Хината постоянно замечает это тепло во взгляде Тсукишимы. Будто ему становится плевать, какое лицо носит Ямагучи.       Возможно, в этом и была причина их разногласий? И после того, как Тсукишима научился жить с тем, что его любимый человек находится в другом теле, ему стало намного проще проявлять любовь, которая нужна была Ямагучи? Ладно. Хината все равно никогда не узнает причину их ссоры. Ему, конечно, безумно интересно, но он уже смирился с тем, что нет абсолютно никакого смысла пытаться у них это выпытать.       И после этого примирения Тсукишима будто меняется. Сначала он замыкается в себе и стоически игнорирует и Хинату (ладно, привычно), и Кагеяму (тоже вполне себе не выбивается из его обычного поведения). Да, в принципе, и всю остальную их команду... за исключением, конечно же, Ямагучи. Даже забавно наблюдать за тем, как Тсукишима просто молчит и не вмешивается в разговоры первогодок, но сразу скидывает с себя оцепенение и отвечает, стоит только Ямагучи обратиться к нему. Вызывая этим у него милую, растроганную улыбку.       И раздражая Хинату до безумия.       При этом постоянном молчании Хината постоянно ловит на себе странные, не поддающиеся пониманию взгляды. И наблюдает за такими же, но обращенными на Кагеяму (?!). Тсукишима никак не объясняет, почему он становится тихим и будто особенно сосредоточенным в их обществе, но они не лезут к нему. Переглядываются, конечно (его радует, что он каким-то образом смог наладить отношения Кагеямы с Ямагучи. Кагеяма классный, а Ямагучи — потрясающий друг, но они будто никогда не давали друг другу шанса). Ведут безмолвный диалог в духе «Ты хоть что-то понимаешь?» — «Да попробуй его вообще понять». Но оставляют Тсукишиму наедине с собой.       А потом он резко успокаивается. Перестает избегать их общества. Уходить от любых попыток разговорить его о чем-то, кроме волейбола. В целом вести себя так, будто общение с Хинатой (и тренировки с Кагеямой) — сплошной обременяк. Хината машет на это рукой, уже даже не пытаясь понять, что происходит в его голове. И с Ямагучи его общение снова меняется. По крайней мере, на его лице снова появляется улыбка. Ямагучи жаловался, что Тсукишима не может отключить мозги и хотя бы на мгновение забыть, чье тело занимает Ямагучи, и из-за этого чувствует постоянное неосознанное напряжение. Но они как-то это решают. Снова сближаются. Снова смеются на переменах и смотрят друг на друга тем особым, теплым взглядом, который посвящают только друг другу. Хината же…       Ну, ему завидно. Можно сказать откровенно. На него самого никто не смотрел так. Поэтому наблюдение за тем, как Тсукишима смотрит на его лицо с очевидной нежностью… оказывается странным, но почему-то вызывающим тоску. Он бы хотел вызывать такие чувства хоть у кого-нибудь. Хотел быть особенным и получать особое обращение от человека, которому он искренне нравится.       Иногда… иногда он будто бы ловит тень таких чувств во взгляде Кагеямы. Например, когда Ямагучи в его теле, наконец, полностью осваивает его скорость и прыгает так высоко, как не прыгал никогда. После этого он с восторгом оборачивается к Хинате и улыбается, показывая большой палец. И машет Кагеяме, когда замечает его взгляд.       Но он также замечает этот странный взгляд, когда сам Хината делает что-нибудь, чтобы показать свое расположение. Хлопает его по плечу, подбадривая. Говорит какие-то комплименты, которые не позволял себе раньше (потому что у Ямагучи в этом плане язык без костей и ему не нужно беспокоиться о его репутации). Зовет пообедать вместе (эти двое, как уже было сказано, заходят друг за другом на обеденной перемене). Но это… это глупо. Кагеяма же не может одновременно засматриваться на них обоих. Похоже, он просто находится в осознании того, что у него появились друзья. Хината уже давно перестал подкалывать его из-за проблем с общением. Теперь он просто искренне радуется, когда у Кагеямы все налаживается. Они, конечно, постоянно соревнуются, но он хочет, чтобы у Кагеямы было все хорошо. Чтобы он поменьше расстраивался и получал то, что он действительно заслуживает.       Его отношение к Кагеяме в принципе претерпевает изменения. Несмотря на все остальное, этот обмен тел помогает ему, ну, получше узнать Кагеяму. Они освобождены от печати их знакомства и первого впечатления друг о друге, и между ними все развивается плавно и спокойно. Они чуть больше времени проводят вместе, делятся чем-то бытовым о себе. Хината не испытывает такого напряжения внутри себя, когда они находятся рядом. И сам Кагеяма не следит за каждым его движением, чтобы успеть на него среагировать. Темп между ними полностью меняется, и это позволяет увидеть в Кагеяме кого-то кроме извечного соперника. Простого парня, которому тяжело даются слова и понимание чувств других людей, но вместе с этим — самого искреннего человека, которого он только встречал.       Хинате нравится этот темп. Нравится, что ему не нужно постоянно куда-то бежать и он может расслабиться. Он никогда не думал, что сможет сделать это в обществе Кагеямы. Он, несомненно, скучает по их пробежкам, спорам, попыткам обогнать друг друга во всем. Но когда он вернется в свое тело… он также будет скучать по тому умиротворению, которое выстроилось между ними.       Ямагучи и Тсукишима снова бросают его во время обеденного перерыва, тем самым портя его настроение. Он правда не знает, почему их взаимодействия так влияют на него! И он сам был бы рад не испытывать это жгучее ощущение в горле, когда эти двое о чем-то болтают и смеются, позабыв обо всем остальном. Но тем не менее, ему все равно не по себе от того, как быстро они о нем забывают. Будто после того, как он поддержал их обоих во время их разрыва, а потом они снова сошлись, он перестал быть так необходим. Пофиг. Все равно. На Хинату Шое можно забить. Они есть друг у друга, а он в их жизнерадостный дуэт никак не вписывается.       Ладно Тсукишима. От него это как-то ожидаемо. Хинате пришлось смириться с мыслью, что он заботится о нем только потому, что его попросил Ямагучи и потому что это его тело.       Но Ямагучи…       Хинате срочно нужно развеять свои мысли. И лучше волейбола с этим еще ничто не могло справиться.       Он бесстыдно пользуется привилегией капитанства и открывает раздевалку не-своими ключами, чтобы достать мяч. Всего пятнадцать минут. Он побросает его об стенку спортзала и перестанет зацикливаться, а после — сразу вернет его на место. Только вот мяч не находится. Он в задумчивости выходит из раздевалки и окидывает взглядом территорию возле нее и спортзала. И замечает фигуру Кагеямы, который с мячом в руке направляется за спортзал, чтобы, видимо, воплотить намерения Хинаты. Круто! Они могут покидать мяч друг другу!       Его наполняет воодушевление, и он чуть ли не поет, когда спускается. На него нападает легкомысленное настроение. С Кагеямой он точно сможет успокоиться. И, может, он сможет урвать из его бенто хотя бы одно онигири — почему-то у него они получаются вкуснее. Он замечает, что Кагеяма почему-то стоит, так и не завернув за угол, и мысленно хихикает. И решает довести его до небольшого сердечного приступа.       Он знает, что Ямагучи бы так никогда не поступил. Но Кагеяме будет полезной небольшая встряска, а у него самого точно поднимется настроение. Поэтому он тихо, стараясь не шуметь своими шагами, подкрадывается к его плечу и поднимает ладонь, чтобы стукнуть его по спине.       А потом замечает, на что тот пялился все это время. И почему так и не зашел за этот угол, застыв на месте.       «Это неправильно!» — вопит в его голове, когда он видит, как его (прямо его! Прямо оригинальные!) пальцы зарываются в светлые волосы.       «Так не должно быть!» — проносится в мыслях, когда замечает, что его (снова его! Снова настоящая!) талия оказывается сжата в объятьях.       «Да отцепитесь вы друг от друга», — беззвучно стонет он в общем и целом, когда натыкается на Ямагучи (все еще в его теле!!!) и Тсукишиму, целующихся друг с другом.       И понятия не имеет, как ему на это реагировать.       Плакать? Смеяться? Радоваться за этих двоих? Возмущаться, что его первый физический поцелуй также произошел с Тсукишимой? Почему он вообще поцеловал Ямагучи?! Он думал, что они закончили со всеми этими встречабельными штуками, как только это все началось?! Что это вообще такое! Почему они целуются друг с другом, будто все правильно? И почему они—       Почему это выглядит так, будто все находится на своем месте?       Разница в росте из раздражающей превращается в милую. Рыжие волосы органично смотрятся рядышком со светлыми. И в общем и целом, этот спокойный и происходящий явно со знанием дела поцелуй не кажется Хинате чем-то… неестественным.       Это пугает его.       И заставляет ошеломленно застыть на месте.       Кагеяма, о котором он на пару мгновений успел позабыть, резко хватает его за руку и без слов уводит за собой. Хината, не отошедший (и вряд ли у него получится сделать это в ближайшие пару часов) от ситуации, позволяет себя утащить. Он ведет его в раздевалку, открывая дверь ключами, на которых прикреплен брелок Ячи, и буквально затаскивает его внутрь.       И только тогда Хината замечает, насколько тяжело он дышит. И насколько сложное у него выражение лица. Он сомневается, что когда-нибудь видел на лице Кагеямы такое. Он открывает рот, чтобы что-то спросить, но Кагеяма опережает его — задавая точно такой же вопрос, который пришел ему самому на ум:       — Ты в порядке?       Хината и за сто тысяч йен не смог бы ответить на этот вопрос хоть как-то конкретно. Он неопределенно пожимает плечами и вопросительно мычит.       — Ты же влюблен в…       На этот раз он мычит обреченно. В этом теле ему никогда не избавиться от ярлыка человека, влюбленного в Тсукишиму. Это удручает, но он из мстительности решает никак эти слова не опровергать. И ставит себе на заметку оставить Ямагучи сюрпризом то, что Кагеяма знает про его чувства к Тсукки.       А потом его вдруг пришибает.       Кагеяма считает, что Ямагучи влюблен в Тсукишиму.       А после увиденного не может сделать никаких выводов, кроме как о том, что и Хината влюблен в Тсукишиму.       …       Для полного счастья ему остается выяснить, что в Тсукишиму по-настоящему влюблен сам Кагеяма. Тогда они смогут замкнуть этот глупый квадрат.       — А ты? Выглядишь подавленным. С чего вдруг?       Кагеяма смотрит на него, как на придурка. Тело Ямагучи не заслужило такого взгляда. Хината непонимающе склоняет голову. Только тогда Кагеяма осознает, что он не делает из него дурака и действительно не понимает, почему Кагеяма выглядит таким поникшим. Он заминается, а потом, отводя взгляд, говорит:       — Я думал, это очевидно… что человек, о котором мы говорили… к которому я испытываю чувства… это Хината.       …       Хинате нужна минута.       Ему нужно время, чтобы отдышаться. Чтобы прийти в себя. Чтобы поразмыслить и осознать, что Кагеяма-черт-возьми-Тобио влЮБЛЕН В НЕГО—       Кагеяма влюблен в него? КАГЕЯМА?! Что за— Как давно?! Он все это время— Да не может такого— Такого просто не может быть! Они всегда были соперниками! Всегда стремились обойти друг друга! И теперь выясняется, что вместе с этим Кагеяма испытывал к нему помимо сопернических и дружеских еще и р-романтические ч-ч-чувства…       Он точно не ошибается?! Он точно уверен…       — Ты в порядке? Тебя будто лихорадит.       Хината издает писк. Он смотрит на Кагеяму совершенно новым взглядом. Он пытается осмыслить и прокрутить в голове каждый момент их взаимодействий, накладывая на них чужую влюбленность. При этом его совершенно убивает то, что ему нельзя никак на это отреагировать. Ямагучи должно быть все равно, что Кагеяма влюблен в Хинату. Ямагучи не должен чувствовать себя так, будто он задыхается, и вести себя соответствующе этому.       Хината пытается. Он давит в себе крик и с придыханием спрашивает:       — Так, хм… Ну, теперь все обретает смысл. И что… и что ты планируешь делать дальше?       Его самого очень интересует этот вопрос. Но он прослушивает практически все, что Кагеяма пытается ему сказать. Вместо этого он неосознанно начинает представлять. Как Кагеяма открывает свои чувства и предлагает ему встр-встречаться. Как они ходят на с-свидания и держатся там за ручки. И как они— Как они—       В голову сами лезут воспоминания о только что увиденном поцелуе. Люди в отношениях, они… они ведь целуются. Они не только держатся за руки и улыбаются друг другу. Помимо того, что они становятся друг для друга опорой и поддержкой, они также прикасаются губами…       Его лицо краснеет целиком и полностью. Ему тяжело представить, как они с Кагеямой по-настоящему ц-ц-ц... Это кажется чем-то за гранью его понимания и воображения. Но вместе с этим… вместе с этим в его голове проносятся судорожные мысли, что он оказывается… не против. В нем пробуждается интерес. Если бы Кагеяма ему когда-нибудь предложил… Если бы он когда-нибудь оказался в ситуации, в которой Кагеяма бы подарил ему свой п-п-п-поцелуй…       Хината оказался бы не против.       Он с трудом улавливает из чужой речи упоминание Тсукишимы. И его внутренности будто окунают в ледяную голову.       ЧЕРТ! Кагеяма ведь— он ведь— он ведь не знает! Не знает, что Хината ни с каким Тсукишимой никогда не целовался— Ну. Было разок. Точнее, несколько разков. Но все это было не по-настоящему и не считается. И этот раз тоже не должен считаться! Ведь ни с каким Тсукишимой Хината не целовался и даже не— даже не хотел—       Пожалуй, он не будет додумывать эту мысль.       «Я могу рассказать ему», — внезапно проносится в его голове мысль. Ямагучи рассказал Тсукишиме, своему любимому человеку, о том, что в его теле находится не он. Так почему Хината сейчас не может рассказать своему л-л-лю- близкому человеку, что и в его теле находится далеко не он? Это бы избавило их от путаницы, а Кагеяму — от душевной боли. Хината открывает рот.       — Так ты согласен? — резко спрашивает Кагеяма у него, не дав сказать ни слова. Хината моргает. Судорожно перебирает в своей голове все, что Кагеяма ему говорил, а он недостаточно на этом концентрировался. С каждым мгновением тишина между ними затягивается, а сам Кагеяма выглядит все более и более несчастным. Поэтому Хината, внезапно осознавший, что он готов ради него на все, выпаливает:       — Да. Я согласен.       И засматривается на то, как на чужом лице появляется облегчение. А спустя пару секунд — отчего-то смущение. Кагеяма кашляет, отводит взгляд и как-то скомканно говорит:       — Тогда давай… останемся после тренировки и обсудим. Нам нужно договориться, как мы будем себя вести.       — А… ага. Без проблем. Тогда до тренировки?       Он поднимает ладонь, стараясь улыбкой прикрыть внутреннюю панику. Как-то это срабатывает, потому что Кагеяма без слов прощается с ним и уходит из раздевалки первым, оставляя Хинату наедине с собой. Он тут же начинает проигрывать их диалог (и особенно монолог Кагеямы) в уме. Он слушал, просто не вслушивался. Поэтому он должен был уловить, что он согласился на…       Наконец, Хината издает крик. Долгий, громкий и невероятно паникующий.       Потому что до него доходит, что только что, пару минут спустя, ему поступило предложение по-фальшимову встречаться с Кагеямой, чтобы вызвать ревность у этих двоих.       И он сам и полностью добровольно на это согласился.       До Хинаты доходит все, что произошло за этот день, только под самый вечер. Он переделывает все домашние дела, уделяет время на учебу, подготавливает одежду и сумку на завтра и решает ненадолго прилечь. И, пялясь в потолок и прокручивая в голове все произошедшее за день, он резко подскакивает на месте и издает крик.       — Чего орешь?! — тут же получает он мужской крик из-за стенки и с трудом успокаивает себя. Возможно, ему стоит выйти на улицу на пробежку. Он кидает взгляд на часы и ошеломленно застывает. Неужели он… провел полтора часа, просто глядя в потолок?! Он даже ничего не делал! Просто думал и вспоминал! Как время так быстро утекло сквозь пальцы?!       Ладно. Он сможет справиться и без пробежки. Он вполне сможет утихомирить свои нервы без лишнего шума и истерик с помощью размеренного дыхания и умственных упражнений. Все. Он справится. Он сможет.       — Простите! — судорожно извиняется он, когда после его очередного крика сначала слышатся громкие шаги из коридора, а потом дверь в комнату с грохотом раскрывается. В проеме видится крупная мужская фигура, явно недовольная его полуночным шумом. У Хинаты шумит в голове, но он с трудом берет себя в руки. Его импульсивность ни до чего хорошего сейчас не доведет.       — Давно без компьютера не оставался?       — Нет, извините, слегка перевозбудился, моя вина. Больше не буду.       Его окидывают тяжелым взглядом, говорящим, что следующий громкий звук без последствий не пройдет. И только после его еще одного извиняющегося взгляда уходят, не закрыв за собой дверь. Хината в раздражении встает и резко, но тихо ее закрывает. Он ворчит себе под нос, возвращаясь в кровать, и все в той же бессильной ярости бьет подушку, отводя дух. И решает забыть об этой ситуации, переключившись на события минувшего дня.       Которые, стоит сказать, также выбивают его из колеи, но совсем по другой причине! За день он пережил катастрофические сцены. Сначала он увидел, как его собственное тело целуется с Тсукишимой. И при этом осознал, что этот вид не показался ему противным или странным. Сразу после этого он узнал, что, оказывается, все это время нравился Кагеяме, на лице которого ничего, кроме ярости и раздражения, он никогда прочитать не мог. И сразу после этого он согласился на отношения! С этим же самым Кагеямой! Притворяясь другим человеком! Чтобы вызвать ревность у тех, с кем это заведомо не сработает! Ненастоящие, но все равно отношения!       Как он вообще до этого дошел!       «И как Кагеяме это вообще пришло в го—», — думает Хината. «А. Точно», — додумывает он, когда вспоминает, что именно он, заполняя пробелы в их с Кагеямой общении, принимался пересказывать ему сюжеты манги, которую читал накануне. Ему нравятся глупые романтические истории, над которым не нужно много думать… и, видимо, теперь это дало плоды.       И что теперь с этим делать?       «Ладно. Вряд ли Кагеяма примется за это всерьез. Скорее всего, он был под влиянием момента и сам не осознавал, что он несет», — думает Хината, наконец, успокаиваясь. Он укутывается в одеяло, обнимает подушку и закрывает глаза. Сейчас он все равно ничего не может сделать. Если что, они решат все завтра. А сейчас ему нужно спать.       Вот только когда он закрывает глаза, перед ним сразу появляется та сцена. Он тут же начинает думать о Тсукишиме. Как он прикрыл глаза, чтобы отдаться поцелую. Как бережно придержал его, между прочим, лицо, поглаживая щеку большим пальцем. Каким мягким и нежным выглядел этот поцелуй. Будто сам поцелуй был второстепенным в тот момент. Будто он был лишь для того, чтобы два человека обменялись своими чувствами и любовью, которые испытывали друг к другу. А Хината…       Хината понимает, что он тоже. Тоже хочет, чтобы его целовали с искренностью и теплом, ценя каждую мелочь в нем. Он думает о том, что Тсукишима, видимо, и правда любит Ямагучи до безумия, если перестал обращать внимание на все остальное, лишь бы продолжать относиться к нему, как к своему любимому человеку. Чтобы и дальше дарить свою любовь и заботу, по которой тот так соскучился. Сам Хината получил лишь каплю этого отношения, но и этого хватило, чтобы почувствовать себя особенным.       Чтобы подумать о том, что встречаться с Тсукишимой, на самом деле, было бы неплохо. Что он хотел бы быть исключительным человеком для него. Что, если честно, ему нравились те моменты, когда Тсукишима забывался и расслаблялся в его обществе — жаль, что лишь на пару жалких минут.       На место смущения приходит острое чувство сожаления. Он не знает, что он испытывает. Не понимает, почему его охватывает чувство, будто он что-то упустил. Он никогда не рассматривал, прости Боже, Тсукишиму, как вариант. У них даже с дружеским общением были проблемы, не говоря про все остальное. Но… он будто бы проиграл, не имея ни шанса. Тсукишима никогда бы не обратил на него свое внимание, особенно имея рядом с собой такого человека, как Ямагучи.       И Хината его вполне понимает. Он бы… если бы он когда-нибудь обращал внимание на что-то, кроме волейбола, он бы тоже смотрел только на него. Он как никогда остро ощущает, как он хочет завалить Ямагучи заботой. Хочет быть шумным, ярким, смешным и нежным рядом с ним. Как хочет вызывать его улыбку и заставлять забывать обо всем. Как сильно хочет быть для него особенным, при этом прекрасно осознавая, что это место давно занято другим человеком. Каждый день он узнает о Ямагучи что-то новое, и каждая деталь заставляет эти желания лишь крепнуть.       С Ямагучи ему хорошо. И он хотел бы, чтобы он для Ямагучи тоже был островком тепла и безопасности. Чтобы рядом с ним он не задумывался, что будет после. Чтобы с ним забыл, что было до.       Просыпается он так же тяжело, как и обычно. Но это уже становится привычным. Плюс, он вырабатывает себе небольшой ритуал, помогающий вставать — откидывает одеяло как можно дальше и ставит будильник еще на десять минут, и за это время успевает промерзнуть и отлежаться достаточно, чтобы хотя бы немного проснуться. После этого он сразу идет в ванную, где умывается и наносит увлажняющий крем, и ему уже нельзя ложиться кожей лица на подушку вновь (из-за получасовой лекции Ямагучи, что Хината должен каждое утро и вечер заботиться о его коже, он стал более осознанно подходить к уходу за лицом. Самому ему достаточно лишь умыться водой и протереть лицо полотенцем, и никакие прыщи при этом у него не выскакивают, что почему-то очень бесит Ямагучи).       Он завтракает мюсли с йогуртом, а когда окончательно просыпается, готовит и собирает еду в школу. И во время этого ему приходит простое сообщение от Кагеямы: «Ты рано придешь?»       И впадает в панику.       Кагеяма оказывает на него просто поразительное воздействие.       На тренировку он приходит сильно раньше, но все равно позднее Тобио. Никто из сокомандников не подошел, поэтому он молча открывает раздевалку, кидая на него странные (и, скорее всего, попросту смущенные взгляды). И пока они раскладываются и переодеваются, не обмениваются друг с другом ни словом.       Пока Кагеяма, наконец, не хлопает дверцей шкафчика и не поворачивается к нему с решительностью на лице.       — Я тут подумал, — Хината прикусывает язык, чтобы с него не сорвалось язвительное «Ого, ты умеешь?», почему-то всплывшее в голове с голосом Тсукишимы, — и почитал… всякое.       Кагеяма замолкает, отведя взгляд.       — Какое? — не удерживается Хината.       — Тебе знать необязательно, — ворчит он, выглядя очевидно смущенным. — Просто разное. И понял, как нам нужно себя вести.       — Да?       — Да. Если мы хотим, чтобы наши… «отношения», — Кагеяма зачем-то выделяет это слово, показывая кавычки пальцами, — выглядели реальными, нам нужно постараться. Мы же с тобой не…       — Не что?       Кагеяма замолкает. Его лицо заливает румянец. Хината в восторге, полностью смирившись с ситуацией, смотрит на него. Наконец, Кагеяма шепотом говорит:       — …не встречаемся. Поэтому, — сразу повышает голос он, — нам нужно подумать. Построить стратегию. Нам же нужно обмануть Тсукишиму.       — То есть в Хинате ты даже не сомневаешься? — обиженно спрашивает Хината, задетый за живое, пусть и вполне согласный со словами Кагеямы. — А я думал, он тебе нравится.       Кагеяма краснеет еще сильнее.       — Он… ну, да, но Тсукишиму все равно обмануть будет сложнее. Тем более тебе.       Хината чуть не спрашивает, почему, но вовремя одергивает себя. Точно. Он же Ямагучи. А Ямагучи никогда не врет Тсукишиме. Тот, по идее, сразу поймет, что что-то не так. Хината вздыхает. Все так запутанно и сложно, а еще… ну… их затея не сработает. Он не знает, как сказать об этом Кагеяме, но… но…       Но не сработает-то она с Ямагучи и Тсукишимой. А вот с Хинатой, про которого никто не знает, что это не он, и Тсукишимой, это должно сработать. Хината вдруг осознает, что, когда они вернутся в свои тела, ему нужно будет как-то выкручиваться из отношений с Тсукишимой, если он хочет-таки встречаться с Кагеямой. И внезапное воссоединение Ямагучи и Тсукишимы будет выглядеть логичнее, если этому предшествует ревность и якобы внезапное осознание своих чувств.       Все складывается. Все выглядит максимально логично.       Ему так хочется расцеловать Кагеяму за эту идею, что он с трудом сдерживает себя. А потом резко краснеет, осознав свой порыв.       — Так, хм… о чем ты думал? Что мы должны сделать?       — Я… я не знаю. Я никогда ни с кем не встречался. Но, хм… мы могли бы… якобы случайно написать кому-нибудь из них с планами о свидании. А потом сказать, что это было не им. Мне кажется, с Хинатой это бы сработало.       Хината молчит с десяток секунд.       — На мне бы это не сработало.       — Мы не о тебе сейчас говорим, — раздраженно из-за очевидного смущения отмахивается Кагеяма. — Или, не знаю, взяться при них за руку! Или назвать как-нибудь друг друга! Ты можешь внезапно начать говорить обо мне с Тсукишимой. Хината… ну, он заметит, что мы сблизились. Начнет доставать с вопросами. Если я не отвечу, он точно что-нибудь надумает.       К сожалению, Кагеяма довольно хорошо его знает и оказывается прав. Но ему настолько не хочется позориться перед этими двумя, что он бракует все эти идеи под чистую. И тогда Кагеяма сходит с ума.       — Я мог бы оставить на тебе м-метку. На шее.       — Что?! Что ты в-вообще такое читал?!       — Т-ты сам мне это кидал!       — Не было такого!       — Сейчас покажу!       И тут Кагеяма его и в этом обыгрывает. Хината злобно сопит, когда видит пресловутые фреймы манги с темными метками на шеях, которые вызывают смущение у всего окружения главных героев. Он поднимает все такой же злобный взгляд на Кагеяму.       — Или ты на мне, — тут же добавляет он, смутившись. Злоба пропадает. Хината, кажется, даже чуть не теряет равновесие. Кагеяма придерживает его за плечо, при этом выглядя так, будто он хочет провалиться сквозь землю. — Или… короче, предлагай.       — Слушай, они ни за что не поверят, что мы встречаемся, — в конце концов, говорит Хината после небольшого мозгового штурма. Кагеяма немного вянет. Он поспешно добавляет: — Потому что мы не выглядим, как парочка. Если они сейчас вдруг войдут, мы покажемся просто болтающими друг с другом сокомандниками. Между нами нет, ну…       — Искры, — задумчиво отвечает Кагеяма. Он придерживает подбородок, вспоминая все, что он там у себя вычитал. И тогда он медленно, выверяя слова, говорит: — Нам нужно потренироваться. Выглядеть, как парочка. Привыкнуть друг к другу. Чтобы все было естественно. Будто мы и правда любим друг друга.       Хината ненадолго замирает. Сердце колотится, но он утыкается взглядом между своих ног и ничего не говорит. Притвориться. Он только и делает, что притворяется. А другие люди…       Холодный взгляд из-под очков, смотрящий на него с равнодушием и каплей раздражения.       …только и делают вид, что любят его.       — Все… будет хорошо, — внезапно говорит Кагеяма, видимо, уловив перемену его настроения. Смущение пропадает. Вместо него он видит на лице Кагеяму неуверенность в выражениях, но абсолютную уверенность в своих чувствах. — Тсукишима, он… относится к тебе не так, как к другим. Он просто ошибся. Ему нужен толчок, чтобы осознать это.       Хината слабо улыбается ему. Конечно же, он прав. К Ямагучи он и правда относится с особенной теплотой и участием. Хината был не прав, когда когда-то обвинял Тсукишиму в бесчувственности, и он рад, что и Кагеяма это понимает. Тсукишима… тяжелый человек, но он никогда не смог бы обвинить его в недостатке понимания и любви к своим близким.       Взять Кагеяму за ладонь оказывается так легко и правильно. Кагеяма смотрит на их переплетенные пальцы. Хината ободряюще улыбается ему.       — Тогда давай начнем притворяться?       Кагеяма поднимает взгляд. Видит его улыбку.       И аккуратно сжимает его пальцы в ответ.       — Да. Давай… давай начнем. Притворяться.       Когда Хината размышляет о ситуации, в которую он попал, чуть больше двух секунд, его мозг сразу перестает обрабатывать информацию. Он размышляет над словом «поддельные» отдельно от части с «отношениями» и понимает, что это не вызовет каких-то особых трудностей. Ему просто нужно достаточно протянуть. Убедить Кагеяму, что им нужно поработать над так называем «актерским мастерством», прежде чем приступать к, кхм, действию. Он никогда не сможет морально оправиться, если они в самом деле начнут вести себя, как парочка, перед этими двумя. Они же их засмеют. И будут, между прочем, абсолютно правы! Хината не хочет становиться объектом их насмешек снова, ему вполне хватило этих полутора лет! Пусть они и дальше обращают внимание только друг на друга!       И при всем при этом Хината не совсем осознает, что зацикливаться стоило бы над словом «отношения». Потому что это означает, что им придется притворяться парочкой. А парочки… делают всякое. Держатся за руки. Обнимаются. Ходят на свидания. Постоянно прикасаются друг к другу. И даже… парочки даже…       Хината решает не продолжать эту мысль. Он взорвется, если представит на месте Тсукишимы в той самой ситуации Кагеяму. Его мозг явно не сможет это обработать.       В момент, когда они приходят пораньше и оказываются наедине, Кагеяма достает белую доску и маркеры и говорит, что им нужна тактика. Хината моргает. Этот энтузиазм вызывает в нем одновременно и страх, и восхищение. Он наблюдает за тем, как на доске появляется все больше и больше линий и цепочек, и не решает вставить ни слова. Похоже, это правда помогает Кагеяме справиться с ситуацией. И кто Хината такой, чтобы мешать ему в этом развлечении? Он устраивается поудобнее, понимает, что от этой ситуации надо брать все, и начинает комментировать.       — Нет, три раза не пойдет. Нужно шесть, — говорит он, когда они обсуждают их фальшивые походы на свидания. — На неделе. Нет, это не чересчур, парочки действительно проводят вместе как можно больше времени.       — Ну куда ты?! В отношениях — и без подарков? В смысле по какому поводу?! Ты что, не хочешь порадовать своего любимого человека?       — О-о-о, комплименты… Я на этом… как там говорится… кошку съел. Да чего ты так смотришь, никого я не ел! Это выражение! Значит, что про комплименты я знаю все! Хвали меня почаще. В отношениях люди постоянно хвалят своего партнера.       В общем, Хината инвестирует в свои будущие отношения. Кагеяма плохо понимает социальные нормы, поэтому его нужно научить быть идеальным парнем. И самая прелесть в том, что Кагеяма об этом никогда не узнает.       — Слушай, эти двое никогда не поведутся, что мы пара, если мы не будем вести себя, как пара, — в конце концов раздражается Кагеяма и подходит прямо к нему. Хината только чудом не отшатывается, испугавшись его напора. Кагеяма, весь красный и смущенный, хватает его за руку и продолжает: — Какой толк в теории, если все дело в практике?       Если бы он уже не осознал свои чувства к Кагеяме, то эта речь определенно вызвала в его сердце знатный переполох. Прикосновения Кагеямы непривычны, и он действительно зажимается каждый раз, когда тот пытается что-то с этим сделать. Он прекрасно осознает его логику! Но все равно… ему не так легко расслабиться, когда тот к нему прикасается. Хината смотрит на их ладонь и поднимает взгляд на Кагеяму, который за маской убежденности в своей правоте пытается скрыть свое смущение. В последнее время Хината ведет себя все более и более импульсивно, поэтому он особо не задумывается, когда отвечает:       — Тебе правда настолько хочется ко мне прикасаться? Я тронут, Тобио-кун.       Кагеяма смотрит на него пару секунд. А потом резко краснеет и буквально отшатывается от него. Хината дает себе мысленную оплеуху. Нельзя! Ему нельзя сейчас флиртовать с Кагеямой! Это все равно бесполезно! Вот когда он вернется в свое тело, тогда он завалит Кагеяму чувствами, которые он внезапно осознал! А пока что им следует держать сугубо официальные и деловые отношения, в которых они… держатся за руки… и притворяются… парочкой…       Дверь в раздевалку открывается, и Кагеяма поспешно стирает всю схему с белой доски. А Хината засматривается на его красные уши. И понимает, что ему безумно нравится его смущать.       И конечно же он не может удержаться! Да кто бы на его месте смог! Естественно, он задает вопросы!       — Так как давно тебе нравится Хината?       Оказывается, довольно давно, где-то после летних отборочных первого года, но до национальных. Кагеяма не помнит, как именно это произошло. В один момент он просто осознал. И не смог отвести от него свой взгляд после.       — А ты думал, что бы вы могли делать вдвоем? Ну, за ручки держаться, например.       Румянец, который покрывает лицо Кагеямы при этом, греет его душу. Кагеяма сначала зажимается, но по итогу мелко-мелко кивает, не глядя на него. Какая же прелесть в данный момент быть Ямагучи, за действиями и вопросами которого никогда не крылась издевка. Репутация Ямагучи работает сейчас полностью на него, и Кагеяма, считая, что за этими вопросами стоит лишь искреннее любопытство и участие, неловко, но отвечает на них.       Хинате нравится смущать Кагеяму, но еще больше — нравится узнавать все эти подробности, которые тот явно опустит, когда они станут парой уже по-настоящему. Потому что до этого его… его никто никогда не любил. Он не знал, что он в принципе может у кого-нибудь вызвать это чувство. А быть любимым таким потрясающим человеком и, что также важно, таким потрясающим игроком… Хината чувствует себя особенным. Он впервые в жизни чувствует, что, среди всех других более потрясающих вариантов, кто-то действительно выбрал его.       Он не против, что это Кагеяма. Чем больше он думает над этим, тем больше понимает, что он хотел бы с ним встречаться. Это было бы здорово, интересно и захватывающе, и ни один день, проведенный с ним, не был бы скучным. Поэтому он задает вопросы, аккуратно интересуется, чего от отношений хочет сам Кагеяма, и готовится вернуть Кагеяме всю любовь, которую он все это время накапливает в себе.       Это также оказалось неожиданностью — сколько, на самом деле, Кагеяма хранит в себе чувств. До этого Хината видел лишь его злость и раздражение, а также восторг, охватывающий его от волейбола. Они никогда особо не общались вне площадки, поэтому ему было сложно отделить Кагеяму от спорта. Но почему человек, так страстно любящий волейбол, не может с такой же искренностью любить кого-то еще?       Хината не зацикливается на сожалениях из-за того, сколько он потерял с этим обменом тел. Куда больше он радуется тому, что он из-за него приобрел. Он бы никогда не узнал Кагеяму поближе, если бы что-то не вынудило выйти их за пределы привычных отношений сокомандников-соперников.       — Кстати, а ты когда-нибудь вообще целовался? — внезапно даже для самого себя спрашивает он у Кагеямы. Тот давится водой. — Ну, вам же с Хинатой явно придется…       — Не договаривай! — судорожно выкрикивает Кагеяма, чуть ли не затыкая его ладонью. Ладно. Хината слишком пользуется своим положением. Но ему нравится видеть Кагеяму настолько растрепанным. Поэтому он… — И м-мы уже. П-по… ну, ты понял.       …       А Ямагучи не мог ему об этом, ну, сказать?!       Хината внезапно вспоминает, что Кагеяма говорил ему, что уже признавался своему любимому человеку. Просто Хината... не до конца осознал, что этот любимый человек — он сам, и не связал недавнее откровение об объекте своей симпатии с этим фактом. Получается... получается...       Кагеяма признался «Хинате» в своих чувствах, и вскоре Ямагучи и Тсукишима поссорились в пух и прах. Это не может быть просто совпадением. Не может быть, чтобы Ямагучи тому об этом не рассказал. Получается, о том, что Кагеяма целовался с «Хинатой», знали все, кроме, собственно, самого Хинаты.       ...       Да блин! Почему именно он узнает об этом последним?! Он разве не заслужил знать, что его сокомандник — который ему, на минуточку, так-то тоже нравится, — его поцеловал?!       Видимо, Кагеяма видит панику и молчаливый вопрос на его лице, потому что тут же начинает защищаться:       — Ты сам сказал мне что-нибудь сделать с ситуацией! И… и он все равно сказал, что «еще не определился». Я не так его понял.       …Хинату немного радует, что его и неформальный, и формальный первый поцелуй достался не одному только Тсукишиме. Но— но он хотел бы застать момент, когда Кагеяма дарит ему свой первый поцелуй. Он хотел быть тем самым человеком, который его получил! Не только номинально, но и по факту! Это стало бы его жизненным достижением, которым он хотел бы хвастаться на весь мир. А теперь… теперь получается, что первый поцелуй Кагеямы украл Ямагучи?! Который об этом еще и не сказал?! Как он себя вообще чувствовал в тот момент?! И как у них обоих получилось впасть в настолько одинаковую ситуацию?!       Злость на Ямагучи проходит так же быстро, как и появилась. Хината вдруг думает, что если бы он не знал, что Ямагучи встречается с Тсукишимой, и тот внезапно признался ему в своих чувствах, он бы ему тоже не сказал. Не тогда, когда Ямагучи находится в чужом теле, неизвестно, что испытывает к этому самому Тсукишиме, совсем никак не может ни на что повлиять и от этого начал бы только нервничать и переживать. Хината, если подумать, действительно бы взорвался, если бы Ямагучи этим всем с ним поделился. Особенно если бы в этот момент он еще не осознал свои чувства. Так что Ямагучи, которому даже не с кем было этим поделиться, остается только посочувствовать.       «Он сказал, что еще не определился», — прокручивает он в голове фразу Кагеямы, после чего испытывает к такому замечательному и мудрому Ямагучи прилив восхищения. Ямагучи ведь явно оставил ему лазейку. Он как бы отшил Кагеяму, но на случай, если Хината вдруг захочет ответить на чужие чувства, вернувшись в свое тело, дал ему шанс это сделать. С учетом, каким шокированным и растерянным он тогда был… Ямагучи и правда замечательный. И заслуживает того, чтобы Хината как можно чаще ему об этом говорил.       — Хэй… не расстраивайся ты так, — он сжимает плечо Кагеямы, замечая, что из-за этого воспоминания Кагеяма уходит в себя. — У них явно все несерьезно. Возможно, это была импульсивная ошибка. Тсуки… Тсукки бы мне сказал, если бы это было не так.       Хината несет явную чушь, лишь бы только подбодрить Кагеяму. Но как-то это срабатывает, потому что его лицо чуть светлеет, и он с признанием кивает ему. И спустя пару мгновений, задумавшись, неуверенно сжимает его плечо в ответ.       После этой ситуации Хината не может перестать смотреть на Кагеяму, тем самым здорово нервируя его. Он просто, ну… представляет. Каково было бы ощутить на своих губах его поцелуй. Его одновременно и раздражает, и радует, что он сможет узнать это ощущение сразу же, как вернется в свое тело, но это ведь нужно ждать! А он хочет целоваться прямо сейчас! Тот случай с Тсукишимой, кхм, не считается. Этот самый Тсукишима целовал не его. Все те эмоции, которые чувствовались через поцелуй, также предназначались не ему. Так что какой смысл зацикливаться на этих воспоминаниях? Какой смысл вспоминать о том, как его губ касались чужие, тонкие и мягкие? Этого больше никогда не случится. Это, если можно так сказать, была одноразовая акция.       Кстати говоря о Тсукишиме.         Посреди его увлекательного мыслительного процесса, а также пяляния на Кагеяму, он почему-то встает рядом с ним, будто у него нет больше никаких дел, и смотрит на направление его взгляда. Они вдвоем рассматривают Кагеяму, пытающегося сделать вид, что он их не замечает, и из-за этого он пропускает вдвое больше мячей. Блин! Круто! Кагеяму не так просто вывести из равновесия во время игры. И получается, что Хината является единственным в мире человеком, которому это удается. Это же насколько огромная в его руках будет власть?! Он же может сделать столько всего! Его тянет чуть ли не на зловещее хихиканье, но он вовремя останавливает себя.       Зато Тсукишима этим не утруждается.       — Убери это мерзкое выражение со своего лица.       — Так ты на Ямагучи с таким же смотришь, — не особо думая, отвечает Хината и сразу прикусывает язык. Да блин! Тсукишиме нельзя ни о чем догадываться! Он же его до смерти засмеет! Хината перебирает в голове сотню отмазок, но ему не пригождается ни одна из них. Тсукишима просто смотрит на него странным взглядом, переводит его на Кагеяму и… молча уходит. Хината потрясенно смотрит ему вслед. Чтобы Тсукишима? Не оставил после себя противное последнее слово?..       — Чего он хотел? — спрашивает его Кагеяма, когда после тренировки они аккуратно дожидаются, когда все уйдут, и остаются наедине. В последнее время они проворачивают это все чаще и чаще, и он привыкает к этому. К тому, что его всегда будут дожидаться, чтобы провести время только с ним.       — Чтобы я не пялился на тебя.       — То есть план сработал, — моргает Кагеяма. И чересчур энергично завязывает кроссовки, пытаясь справиться с выражением своего лица.       — Да ну, просто вредничал. Хотя все-таки сработало, — поспешно добавляет Хината, когда немного думает головой. Ему же пойдет на пользу, если в дальнейшем Кагеяма будет считать, что их план сработал. — Только вряд ли с Хинатой сработает. Нужно придумать что-то еще.       Он не особо обращает внимание на окружение, занятый застегиванием своей куртки. А потом замечает краем глаза резкий замах чужой руки, направленный прямо на него.       Он ничего не может поделать со своей реакцией. Ничего не может поделать с тем, что он отшатывается в сторону, а все его тело пробивает крупная дрожь. Горло сжимает так, будто он чем-то подавился, а в ушах закладывает из-за шума крови, резко приливающей к голове. Проходит всего лишь секунда, но его тело инстинктивно включает режим «бей и беги». Только тогда он поднимает взгляд. И видит, как Кагеяма застывает со все еще поднятой в воздухе рукой, глядя на него.       — У тебя… перо в волосах, — спокойно, контролируя каждое слово, говорит Кагеяма. И, не получив реакции, медленно убирает руку.       Все его лицо вспыхивает, а он сам снова опускает взгляд. Блять. Он не… не хотел. Этого он не хотел.       Не хотел, чтобы тело его подводило и ставило их обоих в такую глупую и неловкую ситуацию.       Между ними повисает тишина, и слышится лишь шум застегиваемой молнии на сумке Кагеямы. Хината зажимается и замыкается в себе, не зная, что он может сейчас сделать или сказать. Собирается и закрывает раздевалку он также в молчании. И не смотрит на Кагеяму, когда они выходят с территории школы.       Ему ничего не хочется больше, чем оказаться сейчас в своей комнате и забиться в дальний ее уголок. Забыть этот вечер, этот момент и сделать все, чтобы новый день, наконец, наступил. Завтра все забудется. Завтра может будет притвориться, что между ними ничего не было.       Что Хината не подводил Ямагучи, который из-за проблем с доверием никому ничего не рассказывает.       Он оказывается здорово выбит из колеи. Кагеяма… Кагеяма никогда не был угрозой. Он грубый, резкий, никогда не церемонился с ним и не жалел тумаков. Они постоянно пинали друг друга, ругались, пару раз вступали в драку, но при всем при этом Хинате никогда не было некомфортно рядом с ним. Они знали, что никогда бы не применили силу, чтобы навредить друг другу. В его голове даже никогда и не всплывала эта мысль.       Поэтому его расстраивает, что последствия той ссоры с матерью Ямагучи так резко всплывают между ними. Он... он до сих пор не может нормально реагировать на чужие прикосновения. С тех пор он совсем перестал инициировать хоть какой-либо контакт со взрослыми. И уж тем более не делает ничего, чтобы снова их разозлить. Его тело инстинктивно зажимается, стоит им оказаться в комнате, и он делает все, чтобы та ситуация не повторилась.       Делает и сейчас.       И не может не расстраиваться из-за этого. Он знает, что Кагеяма совсем другой. Что его прикосновений бояться совсем не стоит. Но все равно... все равно шарахается от его резких движений.       Ему настолько не хочется объясняться перед Кагеямой, что аж плакать хочется. И ему не нравится, что он вообще втягивает его в это.       Вот бы можно было провалиться сквозь землю.       Когда они собираются уже разойтись, так не сказав друг другу ни слова, Кагеяма внезапно останавливается. Он смотрит на него, будто что-то оценивая в уме, и, видимо, на что-то решается. Потому что он медленно поднимает ладонь и снова протягивает ее к его лицу.       — Можно? — обычным, ничем не выделяющимся тоном. Сказанным мимолетом, не акцентируя на самой просьбе никакого внимания. Будто нет ничего необычного в том, что Кагеяма спрашивает на это прикосновение разрешения. Будто в этом никогда ничего необычного и не будет. Хината замирает на пару мгновений, но все-таки тихо кивает головой.       Кагеяма не задерживает прикосновение и не делает его особенным. Он просто убирает из его волос перо, которое не дает ему покоя и о котором Хината успешно забыл. Но в конце… руку не убирает. В его глазах читается молчаливый вопрос. Хината не знает, о чем он там собирается спросить… но Кагеяме он всегда доверял. Полностью и безоговорочно.       Просто на мгновение в этом доверии появилась трещинка, вызванная ударом дурацкого внешнего мира.       Хината снова кивает. И Кагеяма аккуратно убирает выбивающиеся из прически пряди волос за его уши, чуть задерживая прикосновение пальцев на оголенных участках его шеи. У Хинаты никогда не получалось совладать с этими волосами, несмотря на то, что Ямагучи ему подробно объяснил, как и какие средства он использует. Прическа Ямагучи выглядит по милому взъерошенной. У Хинаты же она получается просто растрепанной.       Движения Кагеямы не выглядят осторожными. Он просто уменьшает темп. Делает их спокойнее. Убирает скорость и резкость из своих конечностей. Его отношение с ним не выглядит так, будто он пытается приручить его, как напуганного зверька. Он просто… помогает ему привыкнуть. Ведет себя, как обычно, и в его жестах ничего не сквозит. Нет заботы и какой-то излишней аккуратности. Обычные прикосновения. Обычное обращение, которое никак не меняется из-за того, что между ними успело произойти.       Напряжение от прикосновений никуда не уходит. Хината не может справиться с тем, как все его тело стремится скинуть с себя чужие ладони, лишь бы его оставили в покое. Но его плечи слегка опускаются. Из легких уходит воздух, который он набрал и не успел выпустить. И в целом, от всего, что произошло минут десять назад, ничего не остается. Лишь Кагеяма, который заканчивает наводить порядок и удовлетворенно кивает на законченную работу.       — Спасибо, — говорит Хината, имея ввиду больше, чем помощь с прической. Спасибо за простоту. Спасибо, что не делаешь из этого проблему. Спасибо, что остаешься рядом.       Кагеяма вряд ли это все понимает. Но это не мешает ему быть таким же искренним, как и всегда. Он вспоминает, что они договорились встретиться до тренировки, и спрашивает, не проспит ли он. И когда они корректируют время, Хината подбивает его приготовить пару лишних онигири на обед и поделиться с ним.       Они прощаются простым взмахом ладоней. И расходясь, Хината чувствует, как напряжение, сковывающее его последние полчаса, медленно, но верно исчезает.