Мы невозможны

      Ниранн отчаянно скучал, выслушивая доклады с подвластных ему земель. Хоть и имеется управитель, но иногда нужно показать вассалам и хозяйскую морду, чтобы всегда помнили — как бы редко не занимался господин хозяйством, видит всё и всё держит в кулаке. Кабар владел многими землями, а изрядный кусок их принадлежал Ниранну. Часть была пожалована Высоким Магистром Тангаты ему лично, ну а часть — большую — господин Вирот взял сам. Хорошие были времена. Стремительное, яркое восхождение, скорее взлёт, к вершинам власти в кабаре. Теперь выше него только двое. И пока пусть так и будет. Плох тот дахака, который не рвётся наверх, но ещё хуже тот, кто не умеет выбирать подходящий момент.       Он не вслушивался в слова докладчиков, улавливал привычно только интонации, жесты, мимику, чтобы не пропустить момент, когда потребуется прислушаться и к тому, что говорят. Тело всегда звучит достовернее, чем язык, надо просто уметь его слышать. Вот хотя бы его щеночек. Так трогательно пытался сохранить достоинство, и тело не врало, подтверждало силу духа. Хоть и юного-незрелого, а весьма твёрдого. Ценное приобретение, и снова Ниранн не ошибся. Из такого материала можно вылепить настоящее произведение искусства. Клинок исключительной остроты и гибкости. И, чего уж скрывать, совместить это с приятностями иного толка. Уже не ради дела, а для собственного удовольствия, для радости тела и души.       Ниранн усмехнулся, поймав себя на том, что даже начинает возбуждаться от подобных мыслей. Приметив усмешку господина, докладывающий в этот момент ленный вассал съёжился и сбился в словах. На свой счёт принял. Ниранн одарил его суровым взглядом, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос. Вассалы трясутся от страха, когда у господина стоит. Смешно. Особенно смешно, что в излишней чувствительности Ниранн обвинить себя не мог. А вот, поди ты, — зацепила новая игрушка. Ох как зацепила. Недаром, вон Винай уже носом чутким настороженно водит. Хватит ли ученику ума и набранного опыта, чтобы выбрать правильное время для удара? Не поторопиться и не опоздать.       Вопреки всем тревогам, Геллару удалось быстро заснуть этой ночью. Сказалась неимоверная усталость и изнурение последних дней. Как только Винай привёл его в маленькую комнатушку на первом этаже дома, в отдалённой части крыла для прислуги, Геллар попросту рухнул на узкую кровать и тут же провалился в крепкий сон.       А проснулся оттого, что кто-то бесцеремонно тряс его за плечо. Открыл глаза, заморгал от света, который из оконца падал как раз на лицо, и увидел перед собой женщину в простой, но добротной одежде и, разумеется, в рабском ошейнике.       — Вставай, — сказала она хмуро. — День на дворе.       Лицо женщины было изуродовано выпуклым шрамом. Он начинался под кромкой белого чепца, пересекал наискось всё лицо и приподнимал левый край губ, отчего казалось, что женщина усмехается недоброй кривой усмешкой.       — Не пялься, армох. Меня Румой зовут. Тут вот одежду тебе принесла. Пожрать что — на кухнях спросишь. Сам найдешь или проводить тебя?       — Сам, — неуверенно сказал Геллар. — А что мне на кухнях сказать?       Рума посмотрела на него как на слабоумного и пробурчала:       — Тебе ничего особенного говорить и не надо, — она указала пальцем на ошейник Геллара. — Скажешь, чтобы накормили.       — А… потом что?       — Мне откуда знать? — женщина недовольно фыркнула и тотчас вышла, словно испугалась дальнейших расспросов.       Геллар немного посидел на кровати, так и этак обдумывая услышанное. Ну то есть на цепь его никто сажать пока не собирается, так? Но этот Ниранн вчера и сказал, что ошейник сбежать не даст. Проверить, разумеется, стоит. А пока неплохо бы действительно поесть — когда последний раз во рту было что-то существеннее куска почти окаменевшего хлеба? Подкрепить силы и хотя бы осмотреться как следует.       Он перевёл взгляд на табурет с аккуратно сложенной чистой одеждой на нём, и почти с облегчением вздохнул. Торопливо оделся. Простые серые штаны из грубой ткани, светлая рубашка непривычного кроя — длинная, свободная, чуть не до середины бедра, со шнуровкой и короткие мягкие сапоги, в которых только по дому и ходить — подошва тонкая. Но и одежда и сапоги будто на него шили — по размеру.       Геллар сразу почувствовал себя намного увереннее. Как мало надо на самом деле, чтобы начать ценить такие простые вещи, как чистая одежда и обещание завтрака. Ага. Например, посидеть в клетке несколько дней.       Он и сам не понимал, как ему удалось настолько держать себя в руках. Отодвинуть в сторону отчаяние и страх и отстранённо оценивать всё, что происходит. Смотреть на себя, будто подглядывать за кем-то другим. Почти равнодушно. Магия что ли какая? Да даже если и так, то остаётся только возрадоваться ей.       На кухнях, действительно, его накормили без лишних вопросов. Еда была простой, но сытной, и даже вкусной. Геллару показалось, что внимания на него не обращает никто намеренно, демонстративно. Не разговаривают и стараются не смотреть. Ну, может хозяин так приказал, кто тут разберёт. Да и это тоже было ему на руку. Меньше внимания — больше возможностей.       Он обошёл весь внутренний двор, обнесённый толстыми каменными стенами. Вроде и поместье, а по сути, крепость. Приметил фигуры стражников в смотровых башенках по периметру. Да и на самом дворе, помимо рабов, можно было увидеть только воинов. При оружии. Охрана? Но многовато для охраны будет. Скорее здесь размещался целый отряд.       За стеной поместье не заканчивалось. Первое, что бросилось в глаза — большая тренировочная площадка, такая, какие можно увидеть в военных крепостях Амеронта. И сейчас там сражались несколько воинов. Попарно.       Геллар остановился и невольно залюбовался на отточенную технику их боя. Лёгкие бойцы, вооружённые непривычно узкими мечами, в основе полагались на скорость и гибкость. А они, в свою очередь, были невероятными. Завораживающий танец. Смертоносный в своей стремительности и ритме. И зачем магам боевые искусства?       Он не сразу заметил худощавую фигуру, затянутую в лёгкий кожаный доспех, усиленный пластинами серебристого металла. Ниранн. Дахака стоял, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдал за тренировкой, изредка выкрикивая что-то одобрительное. И, словно почуяв присутствие Геллара рядом, он повернул голову и уставился на него. Жестом поманил к себе.       — Долго спишь, щеночек, — сказал он с лёгкой улыбкой.       Геллар молча стоял рядом, стараясь не думать о том, чему его подверг дахака накануне, и о том, каких гнусностей от него ещё можно ожидать.       — Бежать ещё не пытался? — безразлично спросил Ниранн.       — Решил осмотреться сначала, — так же безразлично ответил ему Геллар. — Разведать обстановку.       — Разумно, — как-то даже довольно кивнул дахака. — Правда бесполезно.       Он снова повернулся в сторону сражающихся, и не отводя от них взгляда, заговорил спокойно и обстоятельно:       — Те, что с косами — Клинки кабара. Стриженые — ученики. Все они — мои люди, мой ир-кабар. Считай, отряд по-вашему. Я — Тень над Тенями, это означает, что мне подчинены ещё несколько Теней, с их ир-кабарами. Но этот — лучший. Потому что мой.       — А бритые? — спросил Геллар, слегка удивлённый тем, что Ниранн взялся объяснять своему рабу особенности военной иерархии дахака.       Вирот слегка недоумённо покосился на него, но тут же широко улыбнулся, демонстрируя крепкие зубы.       — А, ты о Винае… Он мой ученик. Он бреет волосы в знак того, что преклоняется перед моим мастерством, и перестанет это делать только тогда, когда посчитает, что достиг десятой доли моего уровня. Тогда он первый раз бросит мне вызов. И если продержится нужное время, станет Псом кабара.       Против воли Геллар усмехнулся и спросил:       — А если он победит тебя? Или убьёт? Или это невозможно, потому что ты величайший воин, маг и кто-то там ещё, я, прости, позабыл.       — Значит титул Стального Пса перейдёт к нему, — спокойно ответил Ниранн. — Но не переживай за меня, если это и случится, то очень не скоро.       Геллар проглотил возмущённый возглас. Ещё не хватало радовать дахака реакциями на его слова. Вместо этого он спросил, как можно более равнодушно:       — И что, все эти воины — тоже маги?       — Разумеется. Все дахака — маги. Причём, отобранные ещё в детстве по способностям именно к боевой магии. Быть воином кабара — великая честь.       — Не сомневаюсь. Там где нет закона, вершина карьеры для воина — стать наёмным убийцей.       — Так вас учат, да? — Ниранн не выглядел хоть сколько нибудь задетым его словами. — Очаровательный пример кристально чистого мышления. Мне нравится с тобой разговаривать, Геллар. Думаю, беседы о наших различиях в мировоззрении станут приятным дополнением к моим забавам с тобой.       — Так может просто ограничимся беседами?       Ниранн рассмеялся.       — О, нет. Ограничиться — это слово вообще неприменимо ко мне. Скоро ты это поймешь. Границы задаю только я сам. Ну вот даже то, что ты нарушил правила поведения раба в доме дахака, я позволил тебе сам. Поэтому наказание за это тебе не грозит.       — Мне, как рабу, сейчас следует поблагодарить тебя или испугаться? — Геллар сделал крайне заинтересованное лицо. — А то вдруг опять нарушу какое-нибудь правило, которое не знаю.       — Ах да, — Ниранн приложил палец к губам. — Я и позабыл, что все армох привыкли, чтобы правила им зачитывали при рождении.       — Я понял, сейчас ты должен сказать что-то вроде — здесь только одно правило. То, которое пришло тебе в голову в данный момент.       — Как ты догадался? — в притворном изумлении вскинул брови Ниранн. — А я-то думал, что мою игру в сурового хозяина сложно разгадать. Щеночек, чтобы вынудить меня утопить тебя в ведре, бесполезно пытаться вызвать мой гнев. Это не сработает.       — А что сработает? — на этот раз уже с искренним любопытством спросил Геллар.       — Для этого нужно, чтобы ты мне наскучил, — серьёзно ответил Ниранн. — Но не расстраивайся, у тебя не получится. Ты слишком хорош. На колени.       — Да пошёл ты, — с улыбкой сказал Геллар.       Взгляд черных глаз был абсолютно равнодушен, когда Вирот нанёс ему короткий резкий удар в живот. Ногой в идеально начищенном сапоге дахака пнул чуть выше голени, и ноги Геллара подкосились. Руки Ниранна легли на плечи и надавили с какой-то немыслимой силой, вынуждая тело принять требуемую позу. Всего несколько точных движений и Геллар уже стоял на коленях, а рука дахака тянула его волосы наверх, не позволяя согнуться.       — Так приветствует господина его личный раб, — наставительно пояснял Ниранн. — И не поднимается, пока не будет позволено. В следующий раз, пожалуйста, не забудь об этом.       — Пошёл ты, — повторил Геллар, не отводя глаз.       — Я же говорю — слишком хорош, — улыбнулся Ниранн.       Потянул голову за волосы назад, запрокинув её, наклонился и поцеловал в губы быстрым, смазанным поцелуем. И тут же отпустил. От невозможности осознать то что сейчас произошло, Геллар замер, продолжая смотреть на дахака снизу вверх. На коленях.       — Хороший щеночек, — удовлетворённо сказал Ниранн, развернулся и ушёл.       Геллар медленно поднялся, долго отплёвывался, скрипел зубами. На площадке дахака продолжали свой замысловатый танец, не отвлекаясь, словно всё что происходило вокруг было вполне нормальным. Обыденным.       Не таясь, он пересёк поле, приблизился к внешней ограде поместья — простому забору из каменных столбов и узких досок. Распашные ворота были приглашающе полуоткрыты. На вход. А на выход? Уже понимая, что выглядит смешно, сделал шаг вперёд. И оказался откинутым назад невидимым силовым ударом в грудь. Не то чтобы болезненным, но вполне ощутимым. Позади кто-то тихо засмеялся.       — Проверяешь?       За спиной Геллара стоял Винай. Скалился в ухмылке, впрочем беззлобной.       — Удобно, правда? — спросил ученик Ниранна добродушно. — Не надо за тобой отдельно следить.       — Теперь понятно, почему у вас рабство в ходу. Никто не сбежит, и впрямь удобно. Винай присвистнул и покачал головой.       — Да ты точно щеночек. Слепой совсем. Такой ошейник, как у тебя, стоит целое состояние. Рабы в обычных ходят. А тебе отдельная честь оказана.       — Хочешь, тебе подарю? — огрызнулся Геллар. — Будешь гордиться честью.       Изображать невозмутимость перед этим бритым любимчиком Ниранна не хотелось. Пусть думает, что хочет.       — Я — свободный тангар, — неожиданно серьёзно сказал Винай. — Но из рук и по воле своего кан-ир принял бы и ошейник. Такой ошейник.       — Значит, ты тоже раб, хоть и без ошейника, — так же серьёзно ответил ему Геллар. — Никто истинно свободный не станет менять свою свободу на что бы то ни было.       Винай снисходительно усмехнулся, но продолжать этот странный спор не стал.       — Если ты не собираешься ещё пару раз оказаться на земле, проверяя силу ошейника, то иди за мной, — сказал он. — Господин Вирот велел привести тебя в его покои.       — Быстро соскучился, — едко заметил Геллар.       Ниранн уже успел скинуть свои доспехи. И вообще — всё. Он лежал на огромной кровати на боку, подперев голову рукой, и демонстрировал своё обнажённое тело с бесстыдством шлюхи. Геллару никогда не доводилось думать о таком при виде голого мужчины. Да просто в голову бы не пришло. Но замысел дахака был ему вполне очевиден. Смутить до полного замешательства, втянуть тем самым в свою извращённую ненормальную игру.       Надо всего лишь понять, зачем всё это сдалось взрослому, знатному, наделённому немалой властью магу Тангаты. Опытному воину, военачальнику. Разум никак не смирялся с мыслью, что Ниранн Вирот мог просто развлекаться, как говорил сам. Ну вот никак.       — Проходи, щеночек, чего испугался? — Ниранн махнул рукой. — Присядь рядом, если хочешь. Места хватит.       — Ты очень любезен, Нир, но я откажусь, пожалуй.       — Не смей обращаться к господину по имени, — прошипел ему в затылок Винай и ощутимо толкнул в плечо, заставляя сделать шаг вперёд.       Ниранн бросил короткий взгляд на своего ученика.       — Кто тебе позволил прикасаться к моей игрушке без приказа, Винай? — спокойно спросил он.       — Кан-ир, прости, — такой испуг в голосе Геллару доводилось слышать нечасто, а уж чего-чего, а испуганных голосов он наслушаться успел.       — Отойди к той стене, встань на колени. Спина прямая, руки за голову. Стоять будешь, пока не позволю иного. Щеночек, хочешь присоединиться к Винаю или всё-таки сядешь рядом?       — Присоединюсь, если ты не возражаешь… Нир.       — Как угодно, — Ниранн улыбнулся. — Тем веселее. Сыграем в игру. Кто не выдержит первым, получит право на ласку. Винай, стоит упоминать, что со мной надо играть честно? Ты знаешь, что будет, если я увижу, что ты поддаёшься.       — Не оскорбляй меня, кан-ир, — глухо сказал Винай. — Твоя тень надо мной.       — Прости. Увлёкся.       И Геллар с удивлением заметил лёгкую досаду на лице дахака. Да что за отношения у них такие?       — Итак, правила простые, — снова лениво и расслабленно заговорил Ниранн. — Стоять прямо, руки не опускать, глаза не закрывать, смотреть только на меня, взгляда не отводить. Зад не опускать. Любое нарушение считается за проигрыш.       Геллар стиснул зубы и опустился на колени рядом с Винаем. Не отводя взгляда от ненавистного дахака, заложил руки за голову и выпрямил спину. Испытание с виду несложное, но он прекрасно знал, что такое тренировка выдержки тела. Совсем скоро напряжённые мышцы начнут неметь, подрагивать всеми жилками. И упражнение, которое часто используют в любом армейском регламенте тренировок, превратится в пытку. Хуже этого только держать меч на вытянутых руках. Он — лэт, его выносливость велика, но не беспредельна. Одна надежда на то, что обещанная «ласка» — кошмар только для него, а не для его соперника Виная. А значит, ученику будет проще сдаться. И получить свою награду.       И как тут возможно было смотреть, не отводя глаз? Ниранн перевернулся на спину, расположился полусидя, привалившись спиной к изголовью кровати. Бесстыдно раскинул длинные ноги, без тени смущения демонстрируя гладко выбритый — они тут вообще ополоумели? — пах. Рядом шумно сглотнул Винай, дыхание его чуть прерывалось. Возбуждён? На это?!       Уже поневоле застывшим взглядом Геллар смотрел как наливается кровью тёмный член дахака, под размеренными и неторопливыми поглаживаниями его ладони. С ужасом заметил пронзающее крайнюю плоть небольшое серебряное кольцо. Должно быть, его всё-таки прикончили в Шайме и теперь он за Пределом во власти демонов. Потому что такого просто не могло с ним случиться в реальности. И лицо Ниранна, его узкое, резкое лицо. Спокойное, уверенное, лишь чуть подрагивают уголки тонких губ. Нет, погонять руку — дело обычное. Но не так же. Не на глазах двоих мужчин, издевательски откровенно, без капли стыда. Кем надо быть-то? Сам Геллар вряд ли смог бы творить подобное даже перед женщиной.       Движения руки стали резче, интенсивнее. Время от времени ладонь скользила к яйцам, легонько сжимала их. Рядом со свистом выпускал воздух сквозь стиснутые зубы Винай.       И когда показательно облизанный длинный палец Ниранна медленно обвёл кольцо ануса, Геллар зажмурился.       Хлопок в ладоши и довольный смех дахака взорвались громом в его голове.       — Проигрыш, — сказал Ниранн. — Время утешить неудачника. Иди сюда, щеночек.       Он подошёл сам, понимая, что ничего не помешает дахака заставить его силой. Вызвать охрану и приказать подчинить. И позволить им увидеть… Нет. Ни за что. Покорно по приказу стянул одежду, позволил Ниранну устроить его на своей груди так, что тоже оказался полусидящим, прижатым спиной к обнажённому горячему телу. Задом чувствовал твёрдый член дахака. Это было омерзительно, невыносимо. Ярость застилала глаза. Бессильная.       — Винай, — голос Ниранна был весел. — Приступай.       Широко распахнутыми глазами Геллар смотрел как приближается Винай. Улыбается — не ему — своему господину. Опускается над ним. Низко.       Он забился в руках дахака, всадил локтем в плечо, почти вывернулся из ставшей вдруг железной хватки.       — Тихо, — шёпот дахака был приказом. Тем, что невозможно не исполнить.       Шею чуть сдавил ошейник, и Геллар впервые почувствовал, что бывает, когда чужая Сила забирает волю.       — Тихо, — повторил Ниранн. — Сегодня я покажу тебе, что могу заставить тебя делать что угодно по своему желанию. Один только раз, чтобы ты усвоил урок. Потом расскажешь мне, что ты из него вынес. Обычно я избегаю использовать это в дрессировке, но этот — первый урок — необходим. Кивни, если понял меня. Или… я прикажу тебе умолять о ласке, заставлю желать её так, как ты ещё ничего не желал в своей короткой жизни.       Он мог?.. Он мог. Геллар поверил в это сразу. Он опустил веки и кивнул.       — Винай, — сказал дахака.       Горячий влажный язык пробежался по его вялому члену, губы сомкнулись, втягивая плоть в рот. Тело Геллара содрогалось от ужаса, но вырваться он уже не мог, это было ему неподвластно.       Тело было ему неподвластно. И тело предавало. Под немыслимо гнусными, противоестественными ласками Виная собственная плоть начала оживать. Проклятая магия! Сознание плыло в туман, все ощущения остались только там внизу, где губы и язык ученика Вирота творили что-то невозможное, а под ягодицами тёрся член Ниранна, обжигая кожу пламенем.       — Он так умел, мой Винай, — урчал сытым котом в ухо Геллара Ниранн. — Лучший.       — Проклятые маги… — прорычал Геллар, когда Винай принял в рот выплеснутую судорожными толчками сперму.       Винай поднял голову, посмотрел на своего господина и улыбнулся, облизывая губы.       В ответ раздался громкий хохот дахака.       — Ты подумай, Винай — он решил что… — давясь проговорил Ниранн. — Так тебя ещё никто не оскорблял, а? Хочешь его отшлёпать за такое неуважение к твоим талантам?       — Да он сам себя отшлёпает, когда дойдёт до него, кан-ир, — улыбка Виная стала шире. — И убился бы вовсе, если бы мог.       — Щеночек, — Ниранн легонько коснулся губами виска Геллара. — Я только прижал тебя магией чтобы ты не вырывался. А остальное ты сам.       Геллар вскинул голову, стукнулся затылком о челюсть дахака. Тот сдавленно охнул и снова рассмеялся.       — Сам, — повторил он со вкусом.