(。♋﹏♋｡)
Хосок. Спрятав лицо в ладонях, я глухим голосом выворачивал наизнанку душу. То, что меня не прибили захлопнувшейся перед лицом дверью, уже было величайшим счастьем. Нет, Ёнджи пытался закрыть передо мной двери, когда разглядел в полумраке лестничной площадки мое лицо. Но я не дал ему это сделать, практически вломившись в узенький коридор прихожей. Слишком уж долог был мой путь осознания, что несмотря на приобретенную семью в дружном коллективе бантан, я так и не стал цельным. Я больше не мог быть настолько разбитым, зная, что есть на земле место, где меня принимали любым, уставшим, разочарованным, а порою злым и отчаявшимся. Парень, сидящий передо мной, что терпеливо слушал мой сбитый взволнованный монолог, всегда был по мнению других немного ненормальным. Да и какой адекватный человек подобрал бы обдолбанного в хлам незнакомца прямо с ночной улицы Сеула? Во время сложного разговора, когда я выплескивал на Ёнджи свои сомнения и разочарования, флешбеки прошлого проносились в голове. Картинки, правда, эти были совсем не радужными, практически все из них были грязно-серого цвета. Шесть лет назад после громкого скандала с отцом, который пытался настоять на моем поступлении по «нормальной» специальности, я красиво и громко хлопнул дверью родного жилища. Закинув второпях с десяток комплектов одежды в дорожную сумку, я прямиком отправился в Сеул в полной уверенности дичайшего максимализма, что столь талантливый и одаренный человек в первые же две минуты найдет и достойную работу и жильё. Как и следовало ожидать, никому до моих талантов не было дела. Прибившись к команде уличных танцоров, я кочевал по квартирам «друзей», прекрасно распробовав вкус дешевого соджу и не только. В клубах, в которые изредка нас приглашали танцевать разогревая посетителей, частыми гостями были синтетические наркотики. Чаще всего их передавали изо рта в рот, и под конец вечера, а вернее раним утром, одурманенному сознанию было так по хуй, чьи губы прикасаются к твоим, даря нирвану и жаркое желание секса. Иной раз выбираясь, протрезвев, из крепко переплетенных рук и ног партнеров, я даже не реагировал, когда любовниками на одну ночь становились мужчины. Все это имело так мало значения. Круговорот ночной разгульной жизни настолько поглотил меня, что я совершенно упустил тот момент что мои «бро» как-то подозрительно поглядывая на меня, что-то тихо обсуждают, затыкаясь в моём присутствии. Мне была по фиг их скрытность, ведь перед нами замаячила долгожданная цель. На наш коллектив наконец-то обратил внимание крутой инвестор, который, подписав с нами контракт, забашлял нам нехилую предоплату в виде аванса. На радостях упившись в хлам и закинувшись парочкой таблеток, я очумев от допинга, до рассвета отрывался в постели с двумя парнями нашего коллектива. Наступивший день «порадовал» меня гулкой пустотой чердака, который мы снимали последнее время, и разбросанными в спешке ненужными вещами парней. Над мойкой в ванной издевательски белел лист записки: — Чон, ты стал конченым нариком, и мы не можем взять тебя в свое светлое будущее. Деньги спонсора помогут нам на первое время. Мы улетаем в Америку, именно там мы видим свое будущее. Если мозги в твоей голове еще не совсем вытекли от переизбытка соджу и таблеток, вали по-быстрому и не возвращайся в Сеул никогда. Думаю, спонсору совсем не понравится, что его кинули. Файтин, Чон. Заполошно бегая по пустому помещению, я выворачивал карманы одежды, выгребая попадавшуюся мелочевку, в надежде собрать толику денег, которых хватит на билет в любой близлежащий город и на пару приемов еды. Оглушительно стучащее сердце и дикий страх, покрывающий мурашками тело, не дал вовремя услышать скрип открывшейся двери. На пороге стоял человек, которого так бесцеремонно кинули танцоры моего коллектива. Быстрым взглядом оглядев комнату и прекрасно разобравшись в произошедшем, он, переведя жесткий взгляд на меня, тихо сказал: — У тебя есть три дня, чтобы вернуть мне всю сумму, которую я вам выплатил, и тридцать процентов от нее в в виде штрафа. По истечению этих трех дней ты будешь продан в самый грязный бордель этого города. Свои деньги я получу по-любому. А вот ты только и будешь мечтать до конца своей недолгой жизни, чтобы очередной член который будет разрывать твой зад, был поменьше. Больше никаких мечтаний о светлом будущем, славе и уважении, с этого момента ты - мерзкое «ничто». Ты настолько ничтожен, что не оказался нужным даже шайке дегенератов, которых я сегодня планировал передать в личное пользование своим друзьям и коллегам. Плевать я хотел на ваши танцы, смазливые, свежие мордочки и упругие девственные попки - это тот подарок, который я запланировал для родных людей. Но даже для отбросов, которые брали мои воны, ты оказался ничтожным. Именно по этой причине я дам тебе шанс выкупить себя. — Взгляните, шеф, — вмешался в беседу охранник инвестора, протягивая послание моих бывших друзей, — птички решили попутешествовать по Штатам. Пробежав глазами текст, спонсор зло усмехнулся: — Немедленно отправьте машину в аэропорт, возможно, мы перехватим их до отлёта, если же нет, готовьте мой самолёт. Вернуть беглецов в Корею, теперь уж это дело принципа. Не волнуйся за «друзей» слишком сильно, Чон, дальше аэропорта они не ступят, и уже завтра будут радовать моих коллег. Испуганно расширив глаза, я только и мог, что жалко пролепетать: — Вы выплатили парням миллион вон, а значит я должен где-то найти миллион триста тысяч? А у меня даже сотки не наберется, это нереально. В Сеуле у меня нет семьи и друзей, мне негде взять такую сумму. — Ну, как знаешь, — хмыкнул мой мучитель, — я давал тебе шанс, тебе он оказался не нужен. Поехали. Десятки мужчин и женщин будут счастливы иметь твое красивое тело. Я же правильно понимаю, что тебе по фигу с кем и в какой позиции трахаться? Упав на колени я взмолился: — Нет, пожалуйста, не надо! Не забирайте меня сейчас, я позвоню домой, родители смогут вернуть вам деньги. — Я уже сказал тебе, что даю на возврат долга три дня, — устало произнес инвестор, — ты сам пытался отказаться. Ищи деньги, Чон, у тебя еще есть время. И да, кстати. Не планируй побег, не стоит, иначе твое место займет сестра. Сколько ей? Двенадцать? Для борделя пойдет, еще и вдвое больше денег мне принесет своей девственностью. Тихо подвывая после ухода этого урода, я, обшарив все карманы и набрав полтысячи вон, пошел на главную улицу Сеула, где частенько танцуя для прохожих, мы зарабатывали хоть какие-либо деньги. Жесткая интоксикация выворачивала болью суставы, а мысли разрывали голову на части. Включив плей-лист в телефоне, я отдался танцу, превозмогая упадок сил. Нет, конечно, я не планировал заработать больше миллиона, танцуя на улице эти три дня. Моей целью было набрать как можно большую сумму и купить у знакомого дилера дозу побольше, избавив этот мир от такого никчемного себя. Осознание случившегося со мной девятым валом поглотило сознание. Я действительно стал одним большим «ничто», бездомный наркоман, липкая грязь, через которую брезгливо переступил богатый человек. Смутно вспоминая череду лиц и тел, ласкающих меня в алкогольном угаре, я не мог поверить, что именно таким отбросом я стал всего лишь за пять месяцев вольной жизни. По истечению третьего дня я, закидывая в рот все таблетки, которые смог купить на заработанные танцами деньги, и практически сползая с лавочки в ночном парке, искренне надеялся, что этого количества наркоты хватит, чтобы не дожить до утра. И каково же было мое негодование, когда уплывающим сознанием я ощутил на своих щеках хлесткие пощечины и звонкий взволнованный голос, который почему-то сильно ругался на меня и обзывал ублюдком, требуя придти в себя. Потом был звук сирены неотложной помощи, разрывающий барабанные перепонки, грубые прикосновения, впихивающие мое тело в душную машину, и теплая рука, держащая мою кисть и прижимающая её к мокрой от слез щеке. Ёнджи… Он спас тогда меня, а единственная эмоция, которую я мог испытывать к нему в этот момент, была дикая злость. Я ненавидел его за то, что он помешал мне уйти, ненавидел, что физрастворы вливаемые в мое тело, просветляют сознание, выпячивая в уродливой правде ситуацию, в которой я очутился. Очнувшись через сутки в палате реанимации, я первым делом яростно рыча выдернул трубки и иголки, пронзающие мою кожу. Три дня, данные мне на возврат долга, истекли, а значит, моя милая Давон была под угрозой. Я бился под крепкими руками сбежавшегося персонала, как обезумевший. С трудом пробивая себе путь к выходу из отделения, я раскидывал людей как кегли. И лишь усилия пятерых крепких медбратьев и знатная порция снотворного смогла прекратить это безумие. Очнувшись вновь, я наткнулся взглядом на омут страдающих глаз. Ёнджи тихонько плакал, невесомо гладя мою пристёгнутую к кровати кисть. — Сонбэнним, умоляю, дайте врачам помочь вам, — взмолился парень, ловя мой взгляд, — вы так слабы, истощение вашего организма на пределе критической строки. Ритм сердца больше в несколько раз от нормы, в любой момент у вас может случится инфаркт. Та гадость, которую вы приняли и принимали до этого, отравила вас. Выйдя за порог этой палаты, вы просто умрете. — Долбаный ты альтруист, — зло зашипел я на непрошенного спасителя, — да именно этого я и хотел. Кто дал тебе право влезать в мою жизнь или смерть? Ненавижу тебя! Слёзы бессилия хлынули из глаз, а тело забилось в опутывающих ремнях. Взволновано вскочив, парень прижал мои плечи к кровати, слегка нависая над моим лицом, он прямо глядя в мои глаза, тихо спросил: — Почему вы так хотите умереть, сонбэ? Чем я могу помочь? Прошу, скажите мне, если это в моих силах, я сделаю всё, чтобы вернуть вам желание жить. Целительные слёзы, смывающие боль души хлынули из глаз: — Моя сестренка..... Теперь пострадает она, — захлебываясь и всхлипывая, рыдал я. — Деньги, я должен много денег, и теперь они похитят её и продадут в бордель вместо меня. — Нет! — продолжая смотреть в мои глаза, твёрдо сказал юноша, — никто и никогда больше не причинит тебе боль, Хосок-хён. Я всегда буду спасать тебя, даже от самого себя. Ты достоин лучшей жизни, и она будет у тебя. Прошу, дай мне номер человека, который угрожал тебе. Поддавшись гипнозу твердого взгляда и уверенности интонации, я продиктовал номер, на смех самому себе почему-то поверив этому упертому ребёнку. Енджи, разблокировав свой айпад, направился к выходу, закрывая за собой двери, он обратился к собеседнику фразой, которую мне удалось услышать: — Алло, пап, мне нужна твоя помощь. Через пару дней ко мне в палату зашёл представительный мужчина в дорогой одежде. Сверкнув золотыми часами на запястье, он кинул на мою тумбочке тоненькую папку с документами. Ёнджи, который напряженно застыл в глубоком поклоне, как-будто сдувшись, уменьшился в размерах. — Я сделал, как ты просил сын, — жёстко сказал он, обращаясь к моему спасителю, — претензий к твоему протеже ни у кого нет. Впрочем, его самого в Сеуле тоже нет и не было. Все его связи подчищены, а обидчики и приятели забыли его лицо и имя навсегда. Его пребывание в городе в течении полугода стерто, да и вообще всё это время он учился в Японии в танцевальной студии. Есть свидетели, факты и документы. Кто бы не пытался покопаться в этой грязной истории, не найдёт ни одного факта пребывания твоего друга в Сеуле. Их просто нет. Лечение в клинике оплачено, как и реабилитации в специализированном пансионате для наркозависимых. Его дальнейшая жизнь только его выбор. Я сделал то, что обещал, а теперь и ты выполни своё обещание, сын. Пришло время вернуться домой, ты чеболь, наследник корпорации. Забудь о танцах и прими достойную тебя жизнь. Надеюсь, теперь ты на наглядном примере убедился, что твое хобби вовсе не чистое и светлое, несущее только радость и удовольствие? Профессиональная карьера танцора или хореографа - это тот путь, который ломает кости, выкручивает жилы и убивает душу. К счастью, ты уже по праву рождения достоин уважения и преклонения, в отличие от этого столь разбитого сейчас мальчишки. Причём, даже его талант, в который ты так влюблен, совсем не гарант его успеха на этом сложном пути. Неужели ты хотел бы подобной жизни своему ребёнку? Вот и я не готов дать тебе губить свою жизнь. Попрощайся и выходи сын, я буду ждать тебя в машине.(。♋﹏♋｡)