«Жизнь всегда заканчивается смертью…»
Как это бывает? Ты не успела родиться, а тебя уже ненавидит вся страна. Иронично, не правда ли? Шаг за шагом, пытаясь не испортить новые кроссовки, я остановились у кустов роз. — Дорогая, ты тут у нас новенькая? — нагибаясь к розе, я заметила, как лепестки, не до конца раскрывшиеся, будто и моё сердце, от одного моего прикосновения зацвели. Зацвела бы я так, было бы неплохо. Хотя в чём смысл: такая жизнь, как моя, не поменяется, когда зависит от других. Это похоже на кукольный театр: люди вокруг — кукловоды, а я сопротивляющаяся кукла. А ведь я даже не знаю, что меня ещё ждёт! Хотя что может быть хуже моей участи с рождения? Ха. Разве что разбитое сердце, которое я ещё никому не доверяла: хоть на этом спасибо, у меня целое сердце — редкое везение! — Госпожа Мария, вас ждут в тронном зале, — резкий голос служанки заставил дернуться, выводя из мыслей. Я отошла от кустов роз, пряча руки за спиной, будто меня застали за чтением эротических сцен в романе. Прикусив нижнюю губу, почувствовала в пальцах небольшую боль: роза эта тоже мне не рада. — Да? И зачем же? — изогнув бровь, я вновь взглянула на куст роз, пытаясь скрыть руки. Но мои облегающие джинсы этому явно не способствовали. — Не знаю, госпожа, но по лицам ваших родителей и брата, это явно не очередная лекция, — чуть улыбнулась Айдана, заметив, как на моём лице замерла фальшивая улыбка. — Айдана! — раздался резкий женский голос служанки выше её статусом; та, видимо, зла и даже очень. Подняв взгляд, я проследила за удаляющейся фигурой — уже чёрной точкой: настолько Айдана быстро шагала, чуть ли не бежала в платье. — Хм, — лишь слетело с губ. И как её наняли вообще? Все время куда-то влипает. Шагая к громоздким белоснежным дверям замка, я посмотрела на палец, истекающий кровью, и сосредоточилась на ране, держа на ней указательный палец. Через пару минут та перестала сочиться, но не зажила. Светлые комнаты с золотым декором сменялись на точно такие же. Увидев меня, слуги резко нахмурились, приоткрывая двери тронного зала. Сделав несколько лёгких шагов вперёд по зеленому ковру почти до самого конца комнаты, с поднятой головой я прямо посмотрела на хмурого отца, который, прикрывая рукой пол-лица, опирался локтем на трон. Мать, нервно оглядывающая комнату, и как обычно улыбчивый брат были напряжены. — Доброе утро, — голос никак не спокойный, руки невольно потели. Отец взглянул на меня как на посла из Цветочной страны: так хмуро, так озлобено. И что я сделала? Ах да, не надела платье. — Ты снова в джинсах. Я же сказал ходить только в платьях, — кровь в венах вскипела, ударив мне в голову. Стиснув зубы, я нахмурилась. Чувство ограничения, тотальный контроль — с чем можно их сравнить? Разве что с клеткой ржавой, золотой? Материал не так уж важен, не правда ли? — Если позабыли, могу напомнить, на дворе двадцать первый век, — мама прикрыла глаза, вдохнув во всю грудь. Она взглянула на отца, а он на неё. — Мы это обсуждаем уже в сотый раз, приступай к делу, не томи, — брат прикрывал рукой рот, пытаясь не издать смешок. Смотря на него, хотелось вместе с ним засмеяться «как кони», по словам отца. Его величество выдохнуло, переводя взгляд вновь на меня. Пытаясь скрыть блеск в глазах, я поспешила спрятать и улыбку, закинув её подальше в уголок сознания, а то снова буду сидеть в комнате без выхода в свет. — В связи с тем, что скоро начнется новый учебный год, и тем, что ты, Мария, не умеешь контролировать себя, кхм… — ну, как обычно, одна и та же пластинка. Не дав договорить и собраться с мыслями, я заявила: — Меня не приняли ни в один колледж нашей страны и даже Штормоград не принял, все знают это, никто не хочет иметь со мной дело, каждый месяц так! — И как я не догадалась, что тема про колледж. — Прошу не перебивать, — стиснув зубы, проговорил отец. — Если там не получилось, это не значит, что не получится в других. Твоя особенность везде поспособствует, в этом уж нет сомнений. Мы тебе предлагали домашнее обучение, но ты не согласна. А что тогда сейчас изменилось? Разве что время. — Они не примут меня, несмотря на то, что все экзамены я сдаю на сто балов. И, как ты говоришь, «моя особенность» всегда мне мешала, — голос не более мягкий и взгляд не менее пронзительный. Заметил на себе взгляд брата и поняла: он на моей стороне. Это уже грело; мысль, что я не одна, придавала сил! Главное — не перегнуть, а лучше не сломать палку. — Колледж Василисы Васильевны Премудрой точно примет тебя, — заявила с уверенностью мама. С чего такая уверенность? Хотелось возразить, но я промолчала. Но, видимо, это не спасло, и предательское выражение лица выдало меня. — Директор, в честь которой и назван колледж, давняя подруга мамы. — А, ну, теперь все более понятно, братишка, спасибо. Три дня осталось до первого сентября, а они мне только сейчас говорят об этом. Столько хочется сказать, но никак! Пожалею, это уж точно. — Спасибо, сынок, — твёрдый голос отца не удивлял и не радовал. Спасибо, сынок? А я что, приёмная?! Что так сразу: «я же говорил…» и ещё как сказал?! Видно, я точно не их и со зрением у меня плохо, не то что у них. — Кстати, Машечка, сегодня бал, не забудь, — заявила мама, замечая, как я сейчас же готова взорваться. Она встала с трона. — Идём, нам же ещё собираться, — с улыбкой произнесла мама, дотронувшись до моего плеча и ведя к выходу. Я вздохнула полной грудью, ощущая, что всё прошло относительно без инцидентов. Хотя могло быть и хуже… — Только как в прошлый раз не устрой переполох! — вслед промолвил отец. Взгляд мой застыл, как и всё тело, в груди затаилась обида, прокрадываясь своими склизкими щупальцами в голову. Я будто жевала стекло: больно, но терпимо. Да, именно, терпимо, но до какого момента — ещё неизвестно. Вот вокруг меня снова хлопотали служанки, в сторонке мама выбирала мне платье на вечер. По её словам, платье мне очень к лицу. Но эта пышность, этот пафос не для меня! В нём я — не я, а безжизненная кукла, статуя — что угодно, но не живое. — Пример: розовый всегда тебе шёл, — прозвучал голос матери. Служанки остановились и отошли, открывая вид на пышное розовое платье с множеством узоров и деталей. — Ма-а-а-м, ну нет! Где моя одежда? Я в этом как не знаю кто! — Почему, что не так? Красивое женственное платье! — уж не знаю, когда такие платья пропадут, но лучше б сейчас, а то я больше не выдержу! Айдана перевела взгляд на меня, держа в руках платье. — Это слишком, понимаешь? Может, я сама? — в надежде я посмотрела на маму, надеясь, что она поймёт. — Ладно, но только не слишком короткое. А то ты же знаешь, что тогда будет, — мама подошла и поцеловала меня в лоб, я посмотрела в её глаза. Мне больно. Чувствовалось, как каждая клетка её тела кричит, молит о помощи, а в чём? Обрести свободу. Но как я помогу, будучи сама в клетке? Мама ушла, оставив меня со служанками. — Вас тоже прошу выйти, — заявила я, стоя в одном нижнем белье и указывая на дверь. Затем посмотрела на белого мышонка, который пищал и бегал по клетке. Девушки оставили все принадлежности в руках и хороводом ушли. Айдана закрыла дверь, бросив на меня уважающий взгляд. И с чего бы это? Подойдя к питомцу, я посмотрела на него и попросила прощения за заключение, но по-другому не разрешили бы его содержать, а затем вернулась к шкафу, с ухмылкой открывая его. Я не планировала ничего плохого, лишь пойти в нормальном платье. Может, я бы и предпочла быть в штанах, но маму жалко. Наступил вечер. Многие гости уже здесь и явно пришли не для вражды. Половина людей из Штормограда, хотя это неудивительно. Я встретила гостей в тронном зале, с фальшивой улыбкой на лице, сидя рядом с братом, не отводящим взгляда от одной молодой дамы, причём смутно мне знакомой. Долго вспоминала: я видела её при приезде семьи и самого нового визиря! Хорошо, что дядя занят сегодня и прийти не сможет. Моё темно-зелёное платье с сеточными рукавами более или менее удобное, как и невысокие каблуки. Оглядываясь вокруг, увидела модницу Варвару. Ей позволяли не больше, чем мне, но она всегда уникальна, всегда индивидуальна! Не похожа на других. Многие бегали за этой штучкой, но ни одному не удавалось с ней потанцевать от души. Вот вокруг собрались её три подружки. Не удивлюсь, если это все наигранно. Лишь бы быть поближе к принцессе Штормограда. Музыка играла довольно-таки громко, голова болела уже не первый час. Тут и никого интересного. Никто не цеплял. И жёлтое освещение уже не радовало. Я встала с своего небольшого трона и ускользнула. Надеюсь, моё отсутствие не будет заметно. Прошла мимо людей, которых видела не впервые, но все равно не знала. Зал сменился балконом. Я закрыла большие стеклянные двери, подойдя к широкому ограждению. Вечер. Тут так спокойно, и приглушённая музыка не помеха. Вид на огромный сад заставил улыбаться. Ну не моё это, что теперь делать, об стенку биться? Нет, мне не хочется. Хотя можно, почему бы нет? — В жизни нет смысла, — я вновь огляделась. Не заметив никого рядом, взобралась на поверхность широкого ограждения. — В конце все равно умру, — продолжила, раскинув руки, будто хотела обнять кого-то. Хотя это б не помешало. Прохладный ветер развевал мои длинные, до поясницы, волосы, собранные в простую мальвинку. Хотя зачем умирать сейчас? Надо пожить для себя. Но как? Побег не вариант: пыталась, и не раз, но в конце всегда совсем не весело. — Если собираешься свести счёты с жизнью, то лучше будет в конце мероприятия, не кажется? Ну, это если не хочешь испортить гостям настроение. — Я вздрогнула и чуть ли не упала! Ещё немного — и сердце выпрыгнуло бы из груди, оставив меня. Сделав глубокий вдох, я обернулась. Передо мной стоял молодой бледный хмурый парень примерно моего возраста, но скорее старше, с заостренными чертами лица и челкой, закрывающей левый глаз. Этот сумасшедший, из-за которого я чуть не упала, смотрел так, будто я убила всю его семью! — С чего вы обращаетесь ко мне на ты?! — я без страха прыгнула обратно на балкон. Это неприлично, подумаете вы, некрасиво и неэлегантно, но я уже привыкла, высоты, к счастью, не боюсь. Только падать больно, это знаю точно. Этот парень мне никто, я его не знаю и уже знать не желаю! Вести себя подобающе принцессе сейчас не хочется. — Ты не помнишь меня? — незнакомец вскинул бровь в удивлении. — Нет, я тебя не помню. Я не знаю почти всех людей тут, — отряхивая платье, я не обратила внимания на то, как он начал подходить ближе. — Значит, будем на ты? Ты же сама сказала, что не знаешь меня. — Ну и что, что я обратилась к нему на ты? Он первый начал. Откуда он может знать меня? Но раз на то пошло, почему бы и нет? — Ну, раз ты меня знаешь, что мне мешает говорить с тобой на ты? Уж точно не этикет и манеры. — Я подняла взгляд, когда парень уже стоял передо мной. Расстояние между нами сократилось лишь до двух небольших шагов. — Ну, как живётся с мышью? — выражение его лица поменялось, он скрестил руки на груди. Музыка все ещё играла, но звук еле доходил до нас. Свет из комнаты освещал широкий мраморный балкон, но и тот не доходил до нас. — Откуда ты знаешь? — в голубых глазах появился блеск — парень зол. Но зрительный контакт быстро прервался, он посмотрел мне за спину. — Не будем ворошить прошлое. Мне, к сожалению, пора, — заявил незнакомец, уходя. Не дал нормального ответа и уходит! Как так можно? Отвернувшись, я наблюдала, как какая-то, видно, неполная семья садилась в карету, в ее окружении заметила и его. Как так быстро? Он же тут стоял передо мной всего пару минут назад! Птицы пели, наказывая меня новым скучным утром. Встав с двухспальной кровати, я сразу надела очень важный браслет, который по ошибке сняла вчера ночью. — Что, сегодня шорты? Хотя нет, может, юбка? — мой своего рода протест с десяти лет продолжался и до сих пор, уже шесть лет как. Подойдя к огромному, до потолка, шкафу, я взяла в руки юбку, рассматривая её. — Решено: юбка выше колен и полосатый свитшот, — закинув одежду на левую руку, я подошла к прикроватной тумбочке. — Уже шесть, ничего себе, я же в пять хотела, — чуть расстроенно сказала я, проверяя телефон на наличие сообщений. Прошло время, я сидела у окна в кресле-мешке, глазами пробегаясь по книге.«А имени я не спросила »
«Откуда он меня знает?»
«Кто он вообще?»
Мысли перебивали чтение, я никак не могла сосредоточиться и захлопнула книгу. Не выношу такое. — И как теперь сосредоточиться? Так не пойдёт, тут такой поворот событий! Передвигаясь в кроссовках по светлому длинному широкому коридору, я свернула налево. — Ты мне должен помочь! — резко ворвалась я в чужую комнату. — И в чем же, сестрёнка? — вопросительно посмотрел Матфий, не отрывая взгляд от телефона. Страх ударил в голову. О чём я думала?! — Хотя, знаешь, я передумала, — сказала я и собралась обратно закрывать дверь. — Стоять и не двигаться! — я замерла, понимая, что он не отстанет. — Сказала А, говори Б, — брат засунул телефон в карман, подходя к двери. Я быстро отпустила ручку и направилась в коридор. Но он шагал за мной. — Что там случилось? Сбежать снова захотела? Или же кто-то тебя обижает? — мы шагали нога в ногу, и зараза не отставал, даже чуть вперёд вырвался. И что мне сказать?! «Ко мне вчера подходил парень и сказал, что знает меня, можешь помочь с его поисками?» Что за бред? — Так, говори, язык проглотила что ли? — он привстал передо мной во всей красе. Белый костюм с золотыми деталями, светлая кожа, темные уложенные короткие волосы. На меня пристально смотрели настолько зелёные глаза, что возникало чувство, будто в них заблудишься, как в лесу, — такие же и у меня; но в его глазах читался интерес к жизни, а в моих — равнодушие к ней. Брат схватил меня за оба предплечья. — Говори, ты же знаешь, я тебя не буду осуждать, — да, не будет, но как, просто как это сказать? Тело начало дрожать, я же попыталась выдавить из себя хоть слово и успокоить дрожь. — Д-давай по-о-йдём для начала в комнату, — он нахмурился. — Хорошо. Шагали мы молча. В это время я думала, как правильнее сказать о своей проблеме, но в голову приходила лишь несуразица. Матфий закрыл дверь в комнату и присел рядом. Кровать удобнее, чем я ожидала. Я взглянула на него только тогда, когда он наконец расположился. — Я слушаю, говори, что тебя терзает? — брат сидел ровно, ноги собраны как крендель, глаза наполнены тревогой. — Если честно, то тут ничего особенного нет. Вчера… — начала было я, но остановилась; взглянув на брата, вновь продолжила: — В общем, мне надо найти одного человека, — его брови приподнялись, а глаза засверкали. — И кого же? — усмехнулся он. — Я не знаю имени, не спросила, но он сказал, что знает меня, — я уже пожалела и опустила взгляд, вспоминая примерно выражение лица незнакомца… в сердце закололо — стало больно; возникло чувство, будто кто-то ржавым кинжалом вырезал слово «жалкая» по сердцу. Да, на меня так уже смотрели, но чтобы настолько? Это уже слишком. — Тебя там все знают, ты же принцесса, — да, проклятая принцесса, которую не жалко послать в Штормоградскую колонию — настолько я ужасна. — Он спросил о Шушике! — ухмылка застыла на лице брата, а брови нахмурились. — Зачем тебе этот человек? — он встал, подходя к дверям. — В смысле зачем? Он мне мешает читать. А точнее, мои мысли о нем, этого недостаточно? — эх, надо было самой. — Нет, недостаточно. Но если это тебя так интересует, то лучше подожди ещё два дня, — что, два дня мучений?! Я вскочила с кровати, Матфий же открыл дверь, указывая на выход рукой. — Кстати, мама просила передать, чтоб ты уже собиралась, — проходя мимо него, я бросила хмурый взгляд — такой же хмурый, как и у отца. Сама удивляюсь, как я так…? Что такого в этом, почему так враждебно? Я вернулась в комнату, понимая, что брат не поможет. Открыла шкаф на автопилоте. Ну, что тогда? Зачем мне ждать и мучить себя?! Достала чемодан. Я не люблю издеваться над собой, особенно морально, хоть и в некоторых случаях не жалею себя. Знаю, что получу, но все равно сбегаю. Знаю, что, надев джинсы, ничего не изменю, но надеваю. Знаю, что оттого что спрыгну с окна комнаты, ничего не изменю. Живу во лжи, причём собственной. Знаю это, но ничего не меняю. Сорвала оверсайз футболку с плечиков; аккуратно сложив, оставила ее на кровати, чтоб затем положить в чемодан. Выбор большой, но думать много мне не пришлось. Не всегда получается быстро решать, но я пытаюсь. Позже я оставила полный чемодан у двери комнаты. Мысли о том парне всё не покидали меня. И всё же, откуда он знает меня, если я его вижу впервые?! День проходил скучно. Библиотека, сад, йога, обед, чтение нового материала для учёбы, рисование, семейный ужин, — всё это до жути обыденно… Лежу и на потолок гляжу. Пытаюсь вспомнить черты лица того парня, и картина складывается. Думаю о детстве, пытаюсь вспомнить хоть кого-нибудь, приблизительно похожего на него. Но всё безуспешно. Стук в дверь заставляет взглянуть на неё. — Входите, — устало выдыхаю, присев. Дверь приоткрывается, выглядывает тёмно-зелёное платье служанки и затем сама хозяйка, держащая пальцами дверь. — Не говори, что меня снова вызывают, — привстаю с кровати. — Нет, к вашему счастью, нет, — ну и славно, что тогда она тут делает? Вопросительно смотрю на неё. Айдана вытаскивает вперёд светло-русую косу с вплетённой в неё лентой. Что ж, она все ещё ждёт жениха. Глупо с её стороны, ведь инициативу надо брать в свои руки. Хотя кто бы говорил. — Вам просили передать, — она протягивает письмо в светлом конверте. Кто это может быть? Возможно ли, что это он? Нет, это маловероятно, и потом, зачем ему мне писать? Вспоминаю о нём, перед глазами снова возникает презрительный взгляд. Поспешно подхожу, вырывая бумагу из рук. Она удивленно смотрит на то, как я рассматриваю печать. — Кто? — спрашиваю, открывая послание без упоминания имени и местоположения отправителя. — Не имею представления. Письмо прям в руки упало! — отвечает звонким голосом Айдана, затем заливается смехом. — Видели бы вы себя! — Ничего не возражаю, разворачивая лист. Одна строка. Брови приподнимаются, рот чуть приоткрыт. Перечитываю её несколько раз.«Жизнь разная, но твоя должна закончиться»
Единственное, что написано, и я даже догадываюсь, от кого это послание. Фрин — парень, которому я отказала в танце. Он так взбесился тогда, что чуть ли не сжёг весь зал. Ну что поделать, не отказывала, видимо, ещё ни одна девушка. Да и потом, я была не в настроении, ну, а как иначе: надели на меня что ни попадя и заставили в этом ходить. Сминая листок в кулаке, подхожу к письменному столу, под ним находится мусорное ведро для бумаг. — Что, настолько неинтересно, что выбросите, не дав ответа? — изгибает бровь Айдана. — Как? Если я даже отправителя не знаю. — Резко заявляю я. — Можешь выйти. — Она стоит и не дёргается! — Выйди, пожалуйста, — заявляю настойчивее. Хорошо видно, что с неискренней улыбкой, но служанка вздыхает и удаляется. Да, ну что за дурак, не правда ли? Спокойно подхожу к шкафу, достаю белую пижаму с сердечками и направляюсь в ванную комнату.