***
Учиха приземлился на балконе собственной квартиры, все ещё будучи в полубреду. Он уткнулся лбом в стеклянную дверь, прикрыл глаза и судорожно выдохнул. Сердце сжималось до боли, а руки тряслись. Он медленно зашел внутрь, опустился на диван и, зачесав пальцами длинную челку назад, тяжело выдохнул, не зная, куда себя деть. Хотелось провалиться сквозь землю. Исчезнуть с лица земли, если потребуется. Но ещё лучше было бы стереть сегодняшний вечер из истории. Он действительно хотел этого. Хотел прикоснуться к нему, ощутить его дыхание, дрожь его тела в ответ на свои действия. Но он потерял контроль, дал волю охватившим его эмоциями. Был слишком напорист, даже жесток. Он сделал ему больно, как минимум. Напугал. Раздраженный рык сорвался с губ брюнета, а за ним последовал тихий стон отчаяния. Ками, да что с ним происходит? Почему все вдруг стало таким сложным? Он желал этого омегу. Всего и без остатка. И он признавал это. Больше не сопротивлялся собственным чувствам, так почему же это только все портит. Неужели ему лучше отступить? Сделать вид, что ничего не было? И что тогда? Итачи ударил себя по лицу, пытаясь устаканить мысли, снова выдохнул и, подняв руку в воздух, взглянул на подаренное кольцо. Идиот.***
Утро было тяжелым. С головной болью и ноющими мышцами, мокрой подушкой и грязным полом. По всюду все ещё валялись осколки его собственной техники, когда Юки сел в постели, поджимая под себя ноги. В углу, рядом с дверью, лежала олимпийка Неджи, и от одного взгляда на неё, к блендному лицу прилила кровь. Он накрыл горячие щеки руками, отводя взгляд в сторону, поджал губы и поднялся с кровати. Сначала нужно было убраться, потом принять душ и занять себя чем-нибудь, чтобы забить голову. Он понимал, что им с Итачи необходимо поговорить, но пока не был готов к разговору. От одной только мысли об этом становилось страшно и стыдно, а ноги дрожали. Позже. Немного позже, когда он будет готов. Вот только у него никак не выходило даже близко настроиться на диалог с мужчиной, как бы он не пытался. Он начал его откровенно избегать, сам того не осознавая. Целыми днями был где угодно, только не в казармах, куда возвращался поздней ночью. Чаще всего сильно уставшим. Заворачивался в одеяло и проваливался в сон. И так покругу. Он не знал, что Итачи в это время занимается практически тем же: заваливает себя всей возможной работой, а когда она заканчивается — в одиночестве тренируется на полигоне. Иногда к нему присединялись Саске или Какаши, но большую часть времени он проводил один. Наедине со своими мыслями, которые с каждым днем становились все мрачнее, пока однажды это не дошло до крайности: мужчине приснился отвратительный сон, после которого он проснулся в холодном поту и решил, что с этим срочно нужно что-то делать. В тот же день он посетил казармы, однако Юки там не оказалось. И на следующий тоже. Конечно, состояние Итачи не осталось незамеченным Саске. Он видел, что брат стал бледнее, меньше ел, хуже спал, но спросить, в чем же дело, никак не решался. Стал чаще заходить к нему в течение дня, если позволяло плотное расписание, и кусал губы, гадая о том, что же случилось. Смелости ему хватило только на то, чтобы кое-как уговорить брата на посещение фестиваля. Тот отказывался, придумывая жалкие оправдания, но спустя несколько попыток согласился составить им с Сакурой компанию.***
В вечер фестиваля стояла хорошая погода. Теплый ветерок скользил между домами, поднимая запахи различных закусок все выше. Улочки деревни полнились людьми, торговыми лавками с едой и сувенирами и головами. Довольно шумно, но, наверное, так было всегда и везде во время праздников. Учихи выбрались на улицу, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Саске, одетый в черно-белое кимоно с гербом клана на спине, вел брата в сторону места встречи с Сакурой, которую все же пригласил. Итачи, будучи одетым в классическое черное кимоно, на котором также был герб в районе лопаток, шел рядом с ним и с легкой улыбкой наблюдал за людьми. Они старались не привлекать к себе слишком много внимания, из-за чего даже сделали небольшой крюк, чтобы избежать столпотворений, но выходило это у них ужасно. Что один, что второй Учихи выделялись на общем фоне абсолютно всем. Высокие, умопомрачительно красивые. От них исходила аура аристократов. К моменту, когда он дошли до места встречи с куноичи, уже вся деревня шепталась о том, что братья будут на празднике. А на пути к мероприятию, Итачи понял, какой же ошибкой было принять приглашение Саске: на них то и дело косились чужие взгляды, молодые омеги кокетливо улыбались, взмахивая ресницами, тихо хихикали и перешептывались между собой. Мужчина, пожалевший о хорошем слухе, то и дело прокручивал на пальце кольцо, не сразу заметив, как Харуно, одетая в кимоно цвета её волос, обращается к нему. — Нии-сан обескуражен праздником. — хмыкнув, ответил за него Саске, и старший наконец посмотрел на пару. — Все верно. — улыбнувшись уголками губ, подтвердил он, и Сакура смущенно засмеялась. — Праздник обескуражен вами не меньше, Итачи-сан. — сделала она комплимент, на что младший хмыкнул и, подхватив девушку под руку, повел ее сквозь толпу. Итачи пошел следом, с улыбкой наблюдая за братом и его спутницей. Они смотрелись гармонично в его глазах, но ему оставалось только гадать, к чему же приведет их связь, учитывая все разговоры Саске о том, что ему совсем не до отношений, что уж говорить о браке. Он не собирался торопить брата, но мысленно отметил, что дети у них точно будут красивыми. Особенно, если пойдут в мать. Родословной Учих всегда не хватало чего-то такого же яркого и светлого, как она, ведь отношения, в большинстве своем, строились сугубо между членами клана. Браки между ними заключались чуть ли не с самого рождения. Они подходили к центру проведения фестиваля: Сакура что-то рассказывала Саске, а тот, на удивление, ее слушал. Итачи не вникал. Как главе клана Учиха ему приходилось здороваться с представителями других кланов и поддерживать короткие разговоры. В такие моменты брат и его спутница останавливались неподалеку, не влезая, но и не оставляя его один на один в неудобном положении. Мужчина в тысячный раз прокрутил на пальце кольцо, поклонился главе клана Яманака и продолжил путь сквозь толпу людей. И в какой-то момент время будто остановилось. Итачи застыл на месте, чувствуя, как внутри что-то трепещет, когда увидел его. Юкио стоял чуть впереди, мягко улыбаясь и кланяясь главе клана Хьюго. На его щеках играл легкий румянец, от чего Итачи невольно сглотнул, ведь никогда раньше не видел юношу таким. Его длинные волосы были собраны в высокую прическу, а лицо обрамляли тонкие пряди. Кимоно в цвет слоновой кости с вышитыми на рукавах лилиями подчеркивали всю хрупкость его фигуры и позволяли увидеть худую шею. Кольцо на пальце вновь прокрутилось. Брюнет стоял, как вкопанный, слыша только стук собственного сердца, и не смел даже вздохнуть, боясь, что тот услышит, испугается и сбежит. Они не смотрел по сторонам. Было даже удивительно, что он еще не почувствовал прикованный к нему взгляд ониксовых глаз. Но, Ками, как же он был прекрасен. Саске заметил, как Итачи остановился. Проследил за его взглядом и тихо хмыкнул, после чего шепнул что-то Сакуре на ухо и потянул брата за рукав, заставляя его свдинуться с места. Он осторожно подводил его ближе к месту, где стоял Юки. — Поздороваемся с кланом Хьюго. — объяснил он, но брат его будто не слышал. Он чувствовал, как в горле встал колючий ком, когда увидел, что рядом с блондином, поддерживая его под локоть, стоял Неджи. Старший Учиха узнал его по фотографии в личном деле. Он поджал губы, с трудом сглотнул и напрягся, как натянутая струна, только сейчас понимая, что между ними осталось всего пару шагов. Они встретились глазами. Омега едва заметно вздрогнул, и внутри альфы что-то вздрогнуло вместе с ним. Итачи не отводил взгляда от чужих глаз, даже когда оказался перед Хиаши — главой клана Хьюго. Саске слабо ткнул брата локтем, и тот перевел взгляд на мужчину, после чего поклонился и представился. — С возвращением в Коноху. — произнес Хиаши, на что Итачи тихо поблагодрил его. Состоялаясь невероятно короткая и напряженная беседа, которой Учиха абсолютно не был удивлен, ведь натянутые отношения между их кланами не были для него сюрпризом. Да и брюнет, честно говоря, думал совсем не об этом. Все его мысли крутились вокруг стоящего неподалеку омеги и сопровождающего его Неджи. Глаза сами метнулись в их сторону, когда шатен повел юношу в неизвестном направлении, и его взгляд зацепился за мурашки на светлом затылке, от которых чуть приподнялись волосы. Неужели этот Хьюго вызывает у него такие эмоции? Итачи стоял наподалеку, оперевшись плечом о дерево. Саске и Сакура оставили его и куда-то ушли, а он все продолжал сверлить взглядом АНБУ в светлом кимоно, который сидел всего в паре метров от него. Юки и Неджи расположились на скамейке перед озером в ожидании фейерверка, который запустят с минуты на минуту. Они практически не разговаривали, пару раз перекивнушись короткими фразами, но это Учиху ничуть не успокоило. Ками, как же он ревновал. И абсолютно не сопротивлялся этому чувству, сложив руки на груди и сжав ладони в кулаки до такой степени, что почувствовал, как ногти впиваются в кожу, а внутри медленно закипает что-то темное, непредвещающее ничего хорошего. В небе разорвался первый залп ярко-зеленого цвета, и все подняли лица наверх. Итачи чуть не задохнулся, видя, как в глазах Юки блестит что-то светлое, напоминающее ему о вечере на горной площадке, где над юношей точно так же взрывались цвета. Он наблюдал за фейерверком с тем же восторгом, широко улыбаясь, и Учиха невольно сжал челюсти. В тот вечер он придерживал его, чтобы тот не упал. А сегодня не может даже просто встать рядом. Он не смотрел на небо. Оникс был прикован только к нему. К переливающимся краскам на его лице. К его улыбке. К его ровным вздохам. К нежному румянцу на его щеках. Будто во всей деревне не осталось никого, кроме них. А потом он перевел взгляд на Неджи, сидящего рядом с Юки, который тоже не смотрел на небо. Он смотрел на омегу. И Итачи даже не заметил, как его глаза становятся алыми, сжимая зубы сильнее. Фейерверк подошел к концу, и Учиха тут же отвел взгляд. Он старался смотреть куда угодно, только не на них. Выходило не очень, потому что хотелось знать. О чем они разговаривают. Что делают. Как смотрят друг на друга. Кольцо на пальце прокрутилось в тысячный раз за вечер, а с губ мужчины сорвался рваный вздох. — Капитан. — раздался чужой голос. Итачи поднял голову и увидел перед собой Неджи и Юки. Шатен поклонился, по прежнему придерживая спутника под руку. Учиха кивнул в ответ, наблюдая за поклоном блондина, и хотел было позвать его. Увести куда-нибудь. Поговорить. Понять, что между ними вообще происходит. Он едва сглотнул, почувствовав тот самый запах. Вновь посмотрел на Хьюго, проходящего мимо него, и почувствовал, как внутри что-то сжалось, а потом оборвалось, падая куда-то вниз тяжелым грузом. Кажется, это было его сердце, пропустившее удар. В тот вечер. Тем, с кем Юки провел его, в чьей олимпийке вернулся домой, — был Неджи — гений клана Хьюго. Надо же, а Они не мелочится. Привлек сразу двоих из списка сильнейших шиноби в деревне. Итачи не хотел об этом думать. Не хотел думать о юноше в таком свете, но эти противные чувства внутри сами накидывали слова. Он в последний раз взглянул в сторону удаляющейся пары и, отвернувшись, направился в противоположную сторону. Ками, как же больно. Он вернулся домой, даже не удосужившись предупредить Саске о своем уходе, хотя он был почти уверен, что брату не до этого. Опустился на диван в гостиной, стянул с волос ленту в цвет кимоно и, запустив пальцы в волосы, взъерошил их. Он разрывался между злостью и смирением. Злость говорила ему, что Юкио не тот, кем ему казался. А смирение, что он сам во всем виноват и нужно просто отступить. Было бы это так легко, как хотелось бы.