***
—Дагур, ты спишь? — заплаканный семи летний тихо зашёл в гостевую хижину. —Нет, что-то случилось? — потирая глаза спросил он. Вообще-то он спал, но на этот плач реакция у него была незамедлительной. На самом деле он всегда считал странным, что сын Стоика Обширного, может так рыдать по пустякам. Но они ведь оба странные, все нормально. —Меня… — он замялся на пару секунд, но, не найдя осуждения, которое он обычно получал отовсюду, в чужих таких же глазах, продолжил — меня Сморкала ударил. —Он что? — у рыжего аж лицо перекосило. Сон как рукой сняло. В один момент его до краев заполнили злость и обида за друга. Как можно обижать тех, кто слабее тебя? С каких пор могут мужчины так поступать? Ох, он уже точно решил, что с рук этому сморчку такое не сойдёт, но сейчас есть дело поважнее. Перед ним стоял заплаканный ребенок с синяком на щеке, что ели как успевал вытирать собственные слезы. —Эй, не плачь, ты ведь воин, а воины не плачут, да? Давай обработаем все это, а потом я наваляю ему, хочешь? — к удивлению, у такого миролюбивого и доброго шатена, вдруг заискрились глазки, и он радостно закивал в ответ. Обещание он как всегда сдержал, Сморкала ещё очень долго обходил что его, что Иккинга десятой дорогой, а фингал под глазом не сходил недели так три. Тогда иккинг был очень рад, но не тому, что кому-то досталось, а тому, что он понимал, что Дагур всегда защитит и не осудит его. —Спасибо тебе — мальчик кинулся на друга с объятиями, а рыжий даже не сразу понял что случилось, но отталкивать не стал. Не скроешь, приятно обнимать тех, о ком заботишься. — Дагур, я бы очень хотел быть похожим на тебя! — он никому такого не говорил раньше, Дагур точно знает. Ведь этот мальчишка никогда не хотел быть как свой отец или его окружение, но им он так искренне восхищался. —Незачто. Помни, что я всегда рядом, если тебе нужна помощь, я всегда помогу и защищу тебя. Даю клятву берсерка.***
Такие моменты Дагур всегда вспоминал с теплом в сердце, но в один момент все изменилось. Случилось так, что однажды вождь племени берсерков, Освальд Разлюбезный, отец Дагура и союзник Олуха просто исчез. Дагуру тогда было пятнадцать, он не был готов к такому повороту судьбы, не был готов к новым обязанностям, что легли на его, ещё не окрепшие, плечи, не был готов руководить, и он точно не был готов кинуть друга. К сожалению, народ берсерков всегда был жёстким. Женщины или мужчины, старики или дети, все воспитывались закаленными и были всегда готовы к войне. Таких людей невероятно сложно удержать в узде одной лишь любовью. Он понимал это, понимал, что он не его отец. Подростку пришлось объявить всем, что он — убийца своего родителя, Дагур Остервенелый, их новый лидер. После такого ему было стыдно смотреть в глаза Иккингу. Парню то уже двенадцатый год пошел, уже все понимает. И если он сам ещё смог бы понять такие меры с чьей-то стороны, то вряд-ли этот дружелюбный шатен, в котором жестокости мизерное количество, хотя бы начал слушать его. Это говорил страх внутри берсерка, конечно Иккинг бы выслушал и все понял, узнав правду, но люди, загнанные в угол, обычно не следуют логике. Младший не мог с ним связаться, отец тогда лишь со вздохом объявил ему новость о смерти товарища, что повергло зеленоглазого в шок. На самом деле даже после такого он пытался понять все это и осмыслить, пытался оправдать своего лучшего друга и как-то понять его действия, но он ничего не знал об этой ситуации, так что понятия не имел, что могло сподвигнуть его на такое. В силу их прежней дружбы договор о перемирии был заключён на последующие пять лет, ещё тогда, когда они были близки как никто другой. Из-за этого у Дагура не было нужды приплывать на Олух. Так и разошлись их пути. Детская привязанность начала потихоньку проходить, но разве что у шатена, ведь другой только и думал как там его друг. Но вот прошли те оставшиеся пару лет. В свои пятнадцать Иккинг Хэддок, «неудачник и позор своего рода», смог приручить то самое злобное порождение молнии и самой смерти — Ночную Фурию, дракона, названия только которого было достаточно, чтобы напугать людей до мурашек. Он научился летать и научил этому остальных. Вскоре в каждом доме на Олухе появился хотя бы один дракон, о чем Остервенелый ясное дело был не в курсе. Жизнь на острове сильно изменилась, шатена начали уважать, у него появились верные друзья, в которых он души не чаял, он стал героем для всех в деревне. Да что там, даже отец гордился им. И он уже даже не вспоминал о друге. Точнее, он пытался. И в этот настолько неподходящий момент Остервенелому пришло время навестить такой родной когда-то остров, чтобы снова подписать мирный уговор. Хотя он и пытался откладывать их встречу очень длительное время, он был в предвкушении, парень так хотел увидеть человека, с которым провел большую часть своего детства. Его совершенно не волновало ничего более. Он так хотел снова посмотреть в эти глаза, снова увидеть в них какую-то любовь и восхищение. Вот только по приезду он увидел неловкость, зажатость и что-то отдаленно похожее на страх. Он не хотел верить в то, что видит. Не сказать, что это настолько ошарашило его, но было больно. Все таки припёрся весь такой из себя безумец, с целой армадой и рассказами про погибель отца от его собственных рук. Неудивительно, что он ему так мерзок, но нужно держать эту гримасу. Он сам натянул на себя маску предводителя берсерков, взял ответственность, так будь добр, иди до конца. Тогда он и не подозревал, что страх Иккинга был направлен на защиту своих крылатых друзей, а не показан как протест на его прибытие. Когда рыжий направился со Стоиком в главный зал было видно, что напряжение только нарастает, этот мужчина когда-то смотрел на него, как на своего второго сына, а что теперь? Честно сказать, было такое ощущение, что ещё немного и он вонзит свой клинок промеж этих изумрудных глаз. И наверное так оно и было бы, если бы его советник не останавливал каждый его порыв. Парню же приходилось лишь наблюдать за этим и делать вид, будто он ничего не замечает, во избежание конфликта. Иккинга рядом с ними не было вообще. В конце концов во время «попытки добыть чернила» на арену напала стая диких драконов. Тогда шатен спас его. Он спас его, несмотря на то, что он сделал. Защитил от дракона и от смерти. В этом его заверили. Дагур был восхищён. Шатен словно читал мысли того дракона, выводил его из себя. Он хотел быть не хуже него. Берсерк отправился на остров с дикими драконами и начал изучать их образ жизни и повадки. Он провел там какое-то время все больше и больше узнавая об этих рептилиях и все лучше и лучше становясь в охоте. Однако, снова встретив там эти растерянные глаза, он забыл обо всем. Тогда ему было очень одиноко, приходилось быть там совсем одному. Он все раздумывал и раздумывал как же все обернулось вот так, когда все пошло не так. А потом он увидел своего братишку и сразу оживился. Шатен убедил его в том, что он здесь для охоты на драконов. Дагур ухватился за эту соломинку, за, возможно, последний его шанс вернуть их взаимоотношения. Он предложил поохотиться вместе, предложил свою помощь, и хотя Хэддок согласился, вместо благодарности, рыжий снова увидел все тот же взгляд, что и по его крайнему прибытию на Олух. Он до последнего не терял надежды сдружиться с ним снова, но каждый раз, когда он пытался заговорить на эту тему как назло откуда-то появлялись новые драконы или люди. Как итог все закончилось обнаружением Остервенелым обмана. —Ты... Так ты обманул меня? - и в этот момент его уже слабая психика резко сошла на нет. Парня переполняли эмоции. И о нет, ему плевать на драконов. Он бы хоть тысячу приручил, если бы это сделало Иккинга счастливым. Он бы пустил целую тучу драконов к себе на остров и сам бы обзавелся парочкой, если бы это порадовало шатена. Но вместо этого, он не просто скрыл от него это, он его обманул, выставив на посмешище, соврал прямо глядя в глаза. Он наплел ему лапшу об охоте, о том, какой он великий убийца злобных рептилий, и всей этой дряни. А по итогу все оказалось в точности да наоборот. Как же выглядел вождь воинственного племени в чужих глазах? В глазах своего войска? А в глазах Иккинга? В этот момент злоба, зародившаяся на все вокруг кроме мальчика с зелёными глазами, вдруг быстро направилась именно на него и на его друзей. В тот момент рыжий потерял последние капли своего рассудка, не выдержал и напал на него. Так он начал войну между их племенами. Войну, что казалось бы, никогда не могла начаться.***
Она длилась какое-то время до момента, пока рыжего не посадили в клетку на Острове Изгоев на три года. Там он провел много времени в своих мыслях, в себе, обдумывал план мести этому дракону, этим наездникам, а главное Иккингу. Сбежав, и встретившись с ним ещё раз, его поразил этот новый шатен. Его ящерица подросла, но кто ещё подрос так это его любимый мальчик. Ох, да он уже и не мальчик вовсе. Иккинг возмужал, тело стало не таким хлипким, он начал носить оружие, и не скроешь даже того, что верхом на этой машине убийства он смотрится ещё сексуальнее. —А ты вырос… И стал любимцем женщин, как погляжу? — толи с издёвкой, толи с толикой ревности, но главное с ухмылкой спросил он. Хотя вопрос этот был скорее риторический, это и так было очевидно. Да что там женщин, Дагур и сам подметил, что его бывший друг очень даже ничего. Кого он обманывает? Он ужас как ничего, а поточнее он его идеал с ног до головы. Или правильно сказать с ноги? Дагур всё ещё держал обиду на Ночную Фурию и на себя заодно за то, что рептилия не спасла его целиком, а самого парня не было рядом в тот момент. В конце концов слегка ухватив собеседника за плече и вглядевшись в глаза напротив он натянул лыбу со словами «Не переживай, ещё повидаемся», и скрылся в тумане. Так и случилось. Это был День Рождения Иккинга, но парень был очень раздосадованным. Так уж случилось, что в такой день его угораздило сцепиться с половиной команды. Астрид и Рыбьеног начали защищать его и по итогу завязался скандал. Хэддок старался как мог успокоить друзей, но все было попусту. Нет никого упорнее викингов. Так все всегда говорят, и говорят не понапрасну. —Сколько можно? Вы серьезно собираетесь выяснять отношения сейчас, когда у нас есть дела по важнее? Вы не понимаете, что Дагур притаился? Люди могут умереть, драконы могут умереть, мы можем умереть. Вы хоть осознаёте, что он может сейчас строить армаду, планировать нападение, а мы сидим тут без дела и занимаемся ерундой! Вы... Мне нужно побыть одному, — сорвавшись на всех и сразу, шатен запрыгнул в седло и улетел куда подальше. Улетел он на самую дальнюю часть Края. Он часто так делал, забывая о возможности быть пойманным кем-то или возможности нападения. Он никогда не думал о своих действиях подобного плана. —Не стоило мне так, да? — поворачиваясь к другу спросил он, толи у себя, толи у дракона. Беззубик лишь согнул уши и положил свою тяжёлую голову на колени всадника, в попытке успокоить — Я ведь и вовсе такого не хотел, сорвался даже на Астрид с Рыбьеногом, а ведь они изначально встали на мою сторону. Плохой из меня друг, — рептилия тихонько проурчала и потерялась носом о руку парня, не зная что ещё здесь можно сделать с его стороны. Он потянулся к сумке и достал оттуда маленький ножик. Он был сделан из хорошей стали, явно потрёпанный временем, но добротный. Он был ничем не примечателен. Однако одна деталь все-таки очень выделялась — герб берсерков на маленькой рукояти. Да, все верно, по сей день зеленоглазый хранил подарок своей детской любви и теперь своего врага. —Как думаешь, если бы Дагур узнал о вас по-другому, что бы он сделал? — Беззубик лишь понюхал нож и громко фыркнул. Не нравиться ему Дагур, хоть убейте — Я имею ввиду, мы ведь были так близки когда-то, Дагур всегда защищал меня, вдруг он бы все понял? —Не понял бы — послышался до боли знакомый голос из-за спины. Дракон моментально подскочил и начал скалить зубы, готовый порвать любого, кто сейчас выйдет. Иккинг спрятал ножик, подался вслед и достал Инферно. —Вау, обзавелся ещё одной новой игрушкой? Сначала щит-арбалет, теперь это. Он тоже может в меня выстрелить, а, Иккинг? На самом то деле его восхищала изобретательность парня, его умение создавать столь гениальное оружие. Подумать только, он делает такие вещи, что другие даже представить вряд-ли смогли бы. —Ни шагу дальше, Дагур, — он проигнорировал вопрос. Хотя это и звучало как угроза и оружие было в руках у него, рыжий знал, что останется невредим. Может разве что отхватит немного по челюсти, но дальше дело не пойдет. Да, ещё есть дракон, но он способен оторваться и от любви и от врага, стоит его хозяину тихонько свистнуть. Иккинг не убьет того, кто защитил его хотя бы раз, а значит у берсерка безлимит. —Ну ты чего, братишка. Разве ты не ждал встречи со мной? Не соскучился? — состроил он невинное личико, а сам подходил все ближе — Мы с тобой так давно не виделись, не считая нашей последней встречи, а ты вот так с оружием кидаешься, совсем все манеры растерял? — в один момент на него был направлен клинок, но уже потушенный. —Что ты забыл в Краю? Отвечай сейчас же и без шуток, — Беззубик зарычал, как бы поддакивая, а заодно напоминая, что среди них троих на вершине пищевой цепи именно он, и он не побрезгует этим мясом. —Ну ну, я всего лишь прибыл повидать друга, — он мягко улыбнулся и вгляделся в глаза напротив. Если бы за все это время у него не выточился такой стойкий характер, он бы уже и забыл настоящую причину, ведь в этой паре изумрудов на секунду промелькнула какая-то надежда, а рука ослабила хватку на мече. Это было очень незаметно, но он увидел абсолютно все, каждую мелочь. Вот только не за нежностями он прокрался. Он никого не прощает. Резко расправив руки, что все это время были у него за спиной, левой он метнул дротик в Ночную Фурию, а другой выбил оружие Иккинга. Ни всадник, ни дракон не смогли понять что только что случилось, но за несколько секунд второй свалился с тяжёлым стоном. —Беззубик! — он уже было бросился к нему, но его схватили за запястье — отпусти сейчас же, а ни то… —А ни то что? Натравишь на меня его, или, может, сделаешь из меня салат своим навороченным мечом, м? — он наслаждался этим растерянным взглядом. Хотелось сломать его, растоптать его гордость и унизить его так, что вовек не забудет. И все так и случится, но попозже. —Что ты сделал с ним? Что в дротике? — он уже перешёл на крик, агрессия лилась через край, но это все, что он мог сейчас сделать. Дагур был тем, кто обучил его основам боя, он знает каждый его прием, а если бы и не знал, то он всё ещё превосходит Хэддока по силе. —Ну и за кого ты переживаешь, о себе лучше подумай, — он щёлкнул пальцами и их вмиг окружили высокие мужчины в доспехах с гербом Кревета на нагрудниках. Несколько мужчин, плотного телосложения связали пасть обессиленному дракону и всунув в клетку увезли вперёд. Руки младшего парня просто связали, а верёвку вручили Дагуру. Он бы никак не сбежал в таком положении. —Скажи мне что там! — конечно, рыжий мог бы рассказать всю правду. Сказать, что ничего такого в этом дротике нет, что его драгоценный дружок просто спит и в ус не дует. Он мог бы заверить его, что все хорошо, тем самым облегчив ему жизнь, но нет. Этого не будет. —Всему свое время, сладкий. Помнится я уже говорил тебе это, но… — снова его ехидный смешок — немного при других обстоятельствах. Да ты и сам в курсе. Иккинг попытался вырваться ещё несколько раз, но все без толку, он и сам знал. Если он хотел спасти дракона, то должен был хоть так, хоть как попасть на это чёртово судно. Оставшуюся дорогу они шли в тишине, если только не обращать внимание на ликующих солдат Дагура, которые активно обсуждали свою победу. Время от времени старший дёргал его, когда шатен шел слишком медленно, и тянул на себя, если он подозрительно ускорял свой шаг. На палубе кинули Хэддока в такую же клетку, как и его друга. Сам же драконом назвался, пусть и побудет в их шкуре. Уходя, Дагур лишь взглянул сверху вниз на своего заключённого и все так же молча покинул зал. Иккинг же не спал всю ночь размышляя что же с его драконом. Где-то через сутки, а по ощущениям через трое, судно прибыло на Остров Берсерков, хотя по времени и не скажешь, ведь он был ближе, чем день плаванья. Похоже он совсем уже забыл как это, плавать. Парня прямо в клетке доставили в хижину Остервенелого под предлогом «давно хотел себе зверушку». И он действительно имел это ввиду. Выпускали его оттуда лишь по нужде и под надзором. Все это время рыжий попросту отсутствовал, но кормили парня регулярно. Шатену даже показалось это странным. Хотя что уж там, под угрозой смерти и не такое сделаешь, а тут всего лишь тарелку похлёбки и стакан воды дать. Но он почти не ел. Не хотелось принимать подачки от Остервенелого, кроме того аппетита не было и так. Он все думал как там его друзья и дракон. Ищут ли они его? Вдруг они решили, что он их бросил? И жив ли Беззубик? Охрану, что заходила время от времени проверить его наличие, расспросить не удавалось, люди, приносившие еду молчали как рыбы. У викинга была догадка, что парочке из них просто вырвали языки. Сам же он не мог даже нормально передвигаться, и может где-то здесь и была информация о Крае, только в его положении тяжеловато ее достать, сами понимаете. Так прошел месяц. Он постепенно начинал терять рассудок. Медленно подкрадывалась мысли, что о нем все забыли. Даже Дагур забил на него, запер здесь и не показывается. А вдруг он уже всех убил и поэтому их нет? Нет, лучше уж пусть о нем забудут. Но вот, в один день хозяин хижины вернулся. Парень сначала решил, что это пришла охрана, чтобы в очередной раз глянуть не сбежал ли он. Ох, будто он мог. Но потом, увидев кто нарушил его полусон моментально среагировал. Эх, а ведь впервые за долгое время Иккингу удалось хотя бы задремать, не прошло и получаса. —Дагур! — шатен подскочил и схватился за холодные прутья — Дагур, где Беззубик, что с ним? Что с моими друзьями? — в глубине души он уже знал, что ему никто не ответит, но надежда умирает последней, да? —Отвянь. Думаешь остальные из личных принципов ничего тебе не говорили? Ты не узнаешь этого, не пытайся, — скидывая теплую меховую накидку сказал он. Зима наступила, пошел первый снег. Ох, Иккинг все пропустил. Мужчина прошелся дальше от входной двери и уселся на край большой кровати, как раз напротив клетки. Он просто сел и молча смотрел на него, даже не в глаза, а словно оценивая добычу. Наверное абсолютное непонимание ситуации и правда доводит даже лучше, чем пытки. —Скажи мне! — он чувствовал, как подступает ком к горлу. Он уже больше месяца понятия не имел как там те, которых он любит больше всего на свете. Как там Рыбьеног с его постоянными рассказами о растениях, как там Астрид и Хедер со своими техниками боя, как там Сморкала со своим оружием, как там близнецы со своими постоянными шутками, и как там… Беззубик. Жив ли он ещё? А что думают всадники? Что делает сейчас отец и остальные на Олухе? Обычно он не задерживался в плену дольше, нежели на пару дней, его сразу находили и спасали. Но не в этот раз. Столько всего тревожило его, столько вопросов забивали ему голову, не давали жить, но рыжеволосый напротив просто смотрел на него с ухмылкой. Становилось тяжелее дышать, а предательские слезы потихоньку начали подступать. Но он не заплачет, ему нельзя плакать. Последний раз он плакал в 12, когда осознал, что Дагур больше не навестит его. После этого он больше не давал своим глазам намокнуть. Он лидер, он предводитель, он будущий вождь и мужчина в конце-концов. Он не имеет права на это, ему не позволит его гордость. Тем временем Дагур всё ещё молча поглядывал на него закинув ногу на ногу и подперев одной рукой лицо. —Хорошо, что ты хочешь? — наконец сообразил он. Этот человек не станет делать ничего от чистого сердца и без каких-либо помыслов. Он чего-то хочет, а ему сейчас нужно знать хотя бы что-то. —У тебя всё ещё никаких манер, да? Знаешь, Иккинг, я ведь рос среди берсерков. Ты знаешь мой народ, да? Хоть раньше на троне и сидел мой разлюбезный папаша, манеры у них появлялись только в его присутствии, в остальном они были неизменны. Но глянь на меня, я интеллигентнее тебя, хотя из нас двоих именно тебя опекала вся деревня и именно ты в руках ничего тяжелее книг не держал, — он видел эти страдания, видел как парень просто сжимался под давлением неизвестности. Шатен смотрел на него снизу вверх и пытался выискать хоть что-нибудь похожее на благосклонность в глазах напротив, но они в его собственные даже не смотрели. —Ты и сам знаешь как всё было, ты в курсе, что все было совсем не так, — он невольно вспомнил этот нож, что кстати у него не изъяли по какой-то причине. Не заметили, не захотели? Или попробовали намекнуть, что смерть лучший выход? Перед глазами снова встала та картина, где Дагур показывал ему приемы в бою и хвалил его, хотя получалось у мальчика плохо. Его взгляд немного померк и это не скрылось от «собеседника». —Знаю, и я все верно сказал. Ну ладно, не раскисай уже так. Возможно я мог бы рассказать тебе кое-что, если бы ты нормально попросил, — его улыбка не сулит ничего хорошего. Не такая. Хэддок очень хорошо знает об этом, но выбор не велик. Сейчас он пообещает все, чтобы получить ответы на свои вопросы. —Что ты хочешь? — снова его грубый тон. Он понятия не имеет что прийдёт в голову этому отмороженному. Может он попросит вырезать себе глаз или выломать челюсть? Перед ним сидит тиран, убийца драконов и собственного отца, предводитель народа, что дышит войной. Но он просто встал, нагнулся и не спеша открыл клетку, а затем сел обратно. Словно дикий дракон шатен недоверчиво осмотрел мужчину и медленно вылез из клетки. —И что это значит? — он не собирался исполнять ничего из того, что мог бы потребовать мужчина, если это не что-то безобидное, а это не так, ведь это Дагур. Он уже изучил планировку и прикидывал план побега. Охрана ещё пожалеет, что они забыли про этот нож. —Знаешь, мне всегда хотелось посмотреть на то, как ты целовал бы мне сапоги, — о, ему правда хотелось. Как же будет унижен его злейший враг. Гордость этого парня и так льется через край, надо бы ее убавить. А тем временем младший просто впал в ступор и не мог пошевелится. Ради Одина, ему легче доесть вырванную драконом, пережеванную рыбу, нежели пасть так низко, чтобы целовать чьи-то сапоги. Особенно сапоги этого мужчины. Ну уж нет. —Я жду, сладкий, — о да, реакция все та же как и ожидалось, но можно было бы и красочнее. Берсерки не славятся терпеливостью, а этот особенно, — с другой стороны мне не обязательно выкладывать тебе какую-либо информацию, так что ты можешь просто вернутся на свое место, — пожимая руками подлил он масла в огонь. Иккинг не хотел, очень не хотел, и он не собирался. Все это время подарок его «братишки» лежал за пазухой и просто ждал своего времени. Сейчас топор Дагура лежит в углу комнаты и до него не дотянутся, стража снаружи и он беззащитен. Хэддок встал на колени поближе к чужим и медленно начал наклонятся, одновременно с этим доставая нож. Тем временем у сидящего потихоньку срывало остатки крыши. Это была картина на миллион: его злейший враг у его ног и он собирается целовать ему обувь! Он смотрел на него сверху и был очень доволен собой. Заглядевшись он и не понял как ему зарядило по лицу. Кулаком. Щека быстро покраснела. А удар у него что надо, Дагур даже звёзды на секунду увидел и наверное, если бы в такие моменты его челюсть не сжималась на автомате, Иккинг ещё бы и пару зубов ему выбил. Сразу после этого к его горлу приставили лезвие. И не сказать, что неожиданно, зато его позабавило. Он состроил удивлённое лицо, поднял брови и перевел взгляд на уже стоящего парня напротив. Наконец он посмотрел ему ровно в глаза и страх оттуда никуда не делся, а только вырос. —Не двигайся, иначе перережу тебе сонную артерию, — он говорил уверенно, но рука у шеи подрагивала, — отвечай на мои вопросы. Что сейчас с Беззубиком? — но вместо ответа он получил порцию смеха безумца. —Иккинг, ты действительно смешной — отсмеявшись сказал он. Смахнув невидимые слезинки с глаз он продолжил, — ты ведь такой умный, но этот поступок самое глупое, что ты мог сделать. Из этой хижины лишь один выход, который ведет к охране, что патрулирует тут всё полные сутки без сна и отдыха. Я намного сильнее тебя, хлюпика, кроме того, ты явно не стал есть то, что давали тебе мои люди, ну разве что когда совсем подыхал, а соответственно в тебе сейчас сил поменьше чем у насекомого. Да и потом… — он прижался к ножу вплотную так, что по его шее потекли маленькие алые капли. Одна, две, три. —Что ты творишь? — он хотел было убрать руку, но тогда бы все пропало, — мечтаешь попасть в Вальгаллу? —Иккинг, Иккинг. У тебя ведь никогда рука не поднимется, — он не мог перестать улыбаться, испытывать его. На сколько же хватит приручителя драконов? —Этого ты не знаешь. —А вот и знаю, — и он правда знал. У шатена не поднялась рука на рептилию, что уже сама приняла свою участь, что уж там о людях говорить. Тем более о Дагуре. —Нет, не знаешь! — это начинало бесить. Он совсем немного надавил лезвием на горло и пролилось ещё немного крови, но почти сразу он вернул руку в исходное положение. Он знал кто из них прав. —Нет, знаю! — упорства не занимать. Весь в родителя. Такие люди особенно были надоедливы Дагуру, хотя он был таким же. Что ж, в таком случае он и доказать может — Ну хорошо, давай так, я дам тебе форы, м? Убей меня сейчас и беги на свободу. Информация о твоём драконе у меня на столе, там же и остальное о твоих друзьях и их местоположении. Стража во время смены покидает место где-то на минуту. Это происходит в полночь, тебе времени хватит. Карта острова, на которой видно местонахождение кораблей там же, где и все бумаги. Ты спокойно покинешь это место, но сначала перережь мое горло, — вот насколько он был уверен в своей правоте. Иккинг же просто стоял и не знал что ему делать. —Видишь, я ещё и без оружия совсем, я весь твой. Вперёд! — но человек напротив застыл. Он правда не мог сделать этого, — Давай же, ну. Не будь трусом, или что, с детства ничего не поменялось? Слово «детство» ударило по сердцу сильнее, чем что-либо. В детстве он никогда бы не назвал его трусом. Ведь он был тем, кто защищал его, иногда даже от его отца. Ведь перед ним человек, что первый назвал его воином. Он научил его метать ножи, драться. Да даже рукоять, приставленная сейчас к его горлу была им же и подарена. А самое главное Дагур Остервенелый — его первая любовь, которой он восхищался с самого рождения. Рука опустилась и нож попросту выскользнул из пальцев, а парень сделал шаг назад, сам не понимая своих действий. Почему он снова не может убить? —Видишь? Ты жалок, как я и сказал. Ты трус, не способный даже на такой пустяк как убить того, кто хотел убить тебя. И после этого ты называешь себя воином? Да ты не иначе, как слабая девица. Может вместо поцелуев моих ног оплатишь кое-чем другим? — он рассмеялся, но про себя, где-то там глубоко внутри даже ему показались собственные слова перебором. —Неужели твои клятвы ничего не значили? — он сказал это тихо, но знал, что рыжий услышал. Его слуху могли позавидовать даже некоторые драконы, так что даже сквозь собственный смех он мог расслышать каждое слово. У всех есть предел, даже у самых сильных. И Иккинг своего только что достиг. Он просто устал. Он устал от этой глупой войны, которая затянулась на года. Устал от прибывания в этом плену. Он столько времени был не в себе, не понимал где день, а где ночь, он не понимал жив ли его лучший друг и что с его командой. Он не мог нормально спать, есть, пить. Сидел все это время в клетке и выйти мог лишь по нужде. Стресс, переживание, истощение организма и психики взяли свое. Он сломался. Сейчас, чтобы успокоить себя он готов был сделать то, что месяц назад побрезговал бы представлять. Он просто сделает это, плевать. Ему уже на все плевать, он просто хочет знать хоть что-то. И тут этот хохот затих в один момент. Зелёные глаза, что слезились от смеха секунду назад, округлились. Он перестал смеяться и посмотрел вниз. И о Тор. Иккинг Хэддок, самый гордый парень на всем архипелаге, будущий вождь племени хулиганов и покоритель драконов целовал его обувь! Сдался? О да, он сдался? Он сломан, он исполняет приказ, он сделает все, что Дагур захочет, у него вышло! Но ликовать последний не спешил. Эти слова о клятве немного насторожили. Он никак не мог понять что конкретно имел ввиду его пленник. Почему-то эта ситуация перестала его забавлять и больше не казалось веселой. Он нагнулся к нему, потянул его на верх за запястье, а затем взяв за подбородок приподнял его лицо так, чтобы глаза напротив посмотрели на него, и он ужаснулся. Их блеск пропал. Полностью. Поблек. —Что, этого тебе мало? Нужно что-то другое? — это было сказано без подкола, без угрозы или протеста. Это был вопрос, на который он ждал ответ. Потому что он не сможет убить, не сможет навредить, не оборвет жизнь этого человека. А второй все вглядывался в эти изумруды, искал в них хоть что-нибудь, но не находил. —Послушай, твоя взяла. Ты победил, ладно? Я сделаю все, что ты захочешь, - он схватился за собственные волосы - просто скажи мне что с ними и я больше ничего не попрошу, хорошо? Я обещаю... пожалуйста, Дагур, — его лицо выглядело очень уставшим, а сам он, похоже, был унижен более чем когда-либо в своей жизни. Только сейчас Дагур досмотрел как болезненно выглядел парень. «Не верю, это я довел его так..?» Старший юноша смотрел на своего пленника и, когда-то, лучшего друга, и был в замешательстве. Разве не этого он хотел, что же не так? Почему когда теперь он смотрит на сломанного, истощенного парня напротив сердце его не поет, а душа не ликует? Эй, Дагур, ты только что доломал своего злейшего врага, посмотри, он согласен на все. От чего же лицо такое кислое? Ох, если бы он сам знал. Ему не давала покоя эта фраза о клятве. Неужели это то, о чем он думает? «...я всегда рядом, если тебе нужна помощь, я всегда помогу и защищу тебя. Даю клятву берсерка.» Он резко встал, оставив парня дальше сидеть. Тот просто посмотрел на уходящий силуэт. От переизбытка эмоций его вырубило. Дагур вылетел из хижины и направился к стойлу. Пока он шел он много думал об услышанном, и о том, что сам наговорил. Он явно сглупил. Сам ведь никогда не считал Иккинга трусом. Этот парень победил красную смерть, дал отпор ему и его племени, и не раз унизил его своей победой. Он далеко не трус, он не слаб. Но Дагур всё равно сломал его, того, кого в детстве клялся защитить. Клятву берсерков ни что не порушит, да? А как оно на деле? Дойдя до точки назначения он тяжело выдохнул. Это была арена, как на Олухе, но возможно поменьше раза в два. Вся она была в распоряжении Ночной Фурии. Беззубик, вопреки ожиданиям, не был закован, ведь пробить метал этих стен было не возможно его залпом. У него была еда с водой и чувствовал он себя лучше некуда. Дагур изначально не собирался вредить этому дракону, он мог быть полезен. Только вот рептилия все равно была вялой, он очень скучал по другу. Когда берсерк прогнал стражу и приблизился к рычагу существо подскочило и начало скалить зубы, но рыжий, будто бы у него было десять жизней, просто нажал и вошёл внутрь. Он пожалел о содеянном и, пока ещё было не поздно, хотел все исправить. —Привет, малыш, — ласково произнес он. На такое обращение мужчина лишь получил порцию рыка, — не рад меня видеть? Понимаю, я это заслужил. Когда-то он шпионил за Иккингом и видел, как тот приручал дракона. У него есть шанс остаться без руки, но сейчас это беспокоит его меньше всего. Он протянул ее, но подходить ближе не стал. —Послушай, я очень… сожалею о содеянном, хорошо? Сейчас тебе нужно беспокоиться не о своей ненависти ко мне, а о своей любви к нему. Ему плохо, он там один. Сейчас ты ему там нужен, — берсерк уверен, дракон понимает его. Чёрное существо медленно приблизилось к нему, оглядело с ног до головы а затем заглянуло ему в глаза. Эти глаза были невероятно похожи на глаза его всадника, и в них сейчас было столько переживаний, отчаяния и вины, что это смог бы увидеть что дракон, что человек. Дагур ощутил сухую кожу у себя на под ладонью. Дракон поверил ему. Это и правда здорово, заслужить их доверие. Только что он понял Иккинга как никогда до этого. —Я... Спасибо. Ты не пожалеешь об этом, я даю слово, — впервые за долгие годы он искренне улыбнулся.***
В то время Хэддок уже лежал на холодном полу. Любой живой организм нуждается в сне, природа взяла свое. Приоткрыв двери и увидев обездвиженное тело берсерк и дракон переглянувшись, перепуганные, кинулись к нему. Но убедившись, что все хорошо выдохнули. Дагур, под внимательным взглядом Беззубика, бережно поднял тело и опустил на свою кровать, накрыв сверху теплой накидкой. Парень даже не дрогнул, настолько глубоко он погрузился в сон. Мужчина ещё немного посмотрел на него с очень грустным выражением лица и сам лег. Заснуть правда у него вышло аж под утро, а Беззубик лег максимально близко к другу, охраняя его сон. Проснулся шатен рано утром, и на месте чуть не свалился в обморок. Рядом с ним, на полу лежал его дракон, живой и невредимый! —Беззубик! — он подскочил даже не сразу поняв где он, Ночная Фурия тоже проснулась и моментально вскочила с места, — эй, брат, как ты? Я так скучал, ты представить не можешь! — Все хорошо, его друг снова здесь, они снова вместе. Пока викинг тискал дракона, позади него из-за криков проснулся кто-то ещё. Это был хозяин хижины. Дагур медленно поднялся на локтях и потирая глаза наблюдал за этой картиной. Иккинг даже не сразу заметил его присутствие, так он был рад увидеть друга. Но когда дракон перевел взгляд назад он вдруг все вспомнил. Повернувшись он увидел своего тюремщика. —Выспался? — берсерк не знал уместна ли сейчас улыбка, но он попытался. —Беззубик, он… Почему? — почему он вдруг забросил все свои планы, хотя уже победил? Почему ничего не сделал с ним вчера, хотя имел замечательную возможность? Почему он лежит на его кровати и спал, укрывшись его накидкой? Столько вопросов, но он спокойно мог сократить их в это «почему». Он знал, его поняли. —Эм, если ты останешься до завтра, то я клянусь, я отвечу на все, абсолютно любые твои вопросы. Сейчас у меня есть дела. Твое седло в углу, хвост Беззубика там же, карта на столе. Захочешь улетай. Вся охрана в крусе, тебя никто не будет останавливать, ты больше не пленник, я… я тебя отпускаю, — в чужих глазах снова появился блеск и это то, что он хотел увидеть. Теперь дело за парнем. Хотя Дагур готов поспорить, как только он шагнёт за порог шатен улетит так далеко, как только возможно. Несколько минут стояла гробовая тишина. Мужчина стоял, не решаясь смотреть в сторону другого, а парень смотрел именно на него и думал как ему быть. —Я... останусь, — прощение это то, без чего сложно добиться мира и Иккинг умеет прощать. Даже если рыжий не заслуживал, он готов как минимум выслушать. У него самого накопилось не мало вопросов, на которые нужны были ответы. И потом, несмотря на месячный плен, кроме порции стресса он практически не получил никакого вреда, его ведь и кормили хорошо, и не трогал никто, дракон тоже явно сыт и здоров. В силу хотя бы этого он готов дать ему шанс. И в силу их прежней дружбы. Дагур только внимательно посмотрел на него и вышел. Он не знал что ответить, ведь он явно не был готов к такому ответу. Что же, вот теперь ему не отвертеться.