О шестернях и словах

Мастерская       Он сидел один. Как часто это бывает. Тёплый свет падал на латунный стол, освещая сложные чертежи, выведенные точным почерком записи, заметки. Для обычных людей это не более чем бред сумасшедшего, они бы не поняли ни слова, ни одного чертежа, ни мысли, ни замысла. Им и не нужно понимать. Он обучал и направлял только тех, кто был достоин. Меры, люди, звери. Они приходили сами, но приходили с желанием знать. Искренне. Мотивированно. Были и те, что хотели украсть, испортить, исказить ход, их уже нет. По крайней мере не здесь и не сейчас. И не будет потом. Фактотумы помнят все, а если и не они, то Заводной город, если не Заводной город, то Сота Сил. Совершенный механизм не терпит слабых звений. Каждая шестерня должна вращаться в свою сторону, чтобы механизм работал исправно. Каждая пружина должна поддаваться силе шестерен. Мастер не мог позволить попадание непригодной детали в структуру столь массивную, но хрупкую на незначительные изъяны.       Механическая рука вела ровную линию по пергаменту. Изгибаясь, линия превращалась в нечто большее — воплощение мыслей, идей, мечты. Мы так близки к завершению, но в любой момент все может пойти на так. Они... он должен сделать все, чтобы завершить проект. А есть ли завершение? Божественная сила опасна. Она настолько же могущественная, сколько и не постоянная. Но никто не знает. Никто не должен знать, откуда и как её доставать. Грязно. Желанно. Нужно. Нужно? Нужно другое. Сердце. Городу нужна подпитка, энергия. Он божество, но сердце обычного смертного. О, нет. Красную гору нельзя лишать своего сердца. Они знают, что иначе случится. Брату и Сестре тоже нужна сила. Но они не нужны в его городе — слишком опасно, неизведанно. У них своя территория. У него своя.       Много заглушенного и громкого, неугомонного и убаюкивающего шепота в голове. Но так спокойно. Времени ещё много. Паломничество было совершено не так давно, есть время разобраться и придумать, что делать дальше.       Длинные пряди пепельных волос падали на изувеченное лицо. Долгая история. Латунный шлем, прикрывающий лишь половину лица лежал рядом, здесь он не нужен, никто не видит, не заинтересуется. Он не бог, он архитектор своей жизни и своего мира для всех желающих, может в конечном итоге и для всего живого. Тёмная кожа — проклятая. Его выбор, его ноша. "Я желал силы, но за неё надо платить. Я плачу."       Пальцы плавно и точно переместились с одного края листа на другой. Нужно подумать. Длинная фигура невозмутимо легко встала из-за стола, в руках был чертеж, нужный доработке, линии обрывисты, но точны, эллипсы конструкций бледные, пересекаясь создавали общую форму, нагромождено, но изящно. Перевернув лист обратной стороной, Заводной Бог направил его на свет, проходящий через замысловатые латунные кольца потолка. Двемерская работа? Нет, его собственное усовершенствование, он никогда не стремился "быть как", ему нужно было быть лучше, намного.       Сота Сил рассматривал его многочасовую работу, отраженную, прозрачную, видны все изъяны. Взгляд бордовых глаз вдумчиво перемещался с одного края на другой, против часовой стрелки, задерживаясь где-то дольше. Это была огромная крепость, к которой ведет протяженный виадук, украшенный исполинскими арками с витиеватыми узорами, без конкретики. Под ним протекала река, Отец Знаний позволил себе ребячество, схематично нарисовать двух детишек, что сидели на большом жуке-фабриканте и отмахивались палками от других жуков поменьше, а чуть вдали сидел он сам, наблюдая за ними. Дети имели знакомый силуэт. Лысенький мальчишка прятался за спиной девочки, будто бы крича на своих "врагов", то ли отпугивая, то ли наоборот напугавшись. А маленькая мерка отважно защищала его. На лице Заводного Бога появилась легкая улыбка, искренняя. Он, не отводя взгляда от сценки, взял со стола металлическую грифельницу и опустился на пол. Мимо проскочила заводная мышка, преодолевая препятствия в виде каменных дощечек, непонятных деталей, вероятно запчастей фактотумов, инструментов, книг и гор бумаги. Дальше она исчезла в тени, докуда свет не доходил.       Мер снова осмотрел свою работу, так же внимательно. В голову пришла идея, он вскинул руку, чтобы начать воплощать эту идею, но она в тот же момент ушла от него. Рука опустилась на колено, взор упал. Апатично он убрал все в сторону и лег на пол, направив взгляд вверх.       Сквозь прозрачный купол мастерской, виднелась небосфера, всегда в движении, Сота Сил чувствовал звук скольжения металла о пространство. В какие-то моменты лимбы небосферы совпадали с латунными кольцами потолка, прячась за ними. Четко. Идеально.       В голове все так же был бардак. Мысли вились вихром, накатывали волнами, затухали, вновь бурлили. Закрыв глаза, Заводной бог уходил в фазу медитации. Плавно, неспеша. "Анализировать прошлое и настоящие — только тогда мы получим совершенное будущее".       Так он пролежал не один час. Цвет неба сменился с охристо-золотого оттенка на глубокий фиолетовый, проявились тусклые звезды. Звезды. Это ответ на недуг. В осознании Сота приподнялся, увлеченный небесными телами:       — Почему же вы не явились раньше?       — Потому что день был.       Ответ был, мягко говоря, неожиданным. За его рабочим местом сидел данмер, облаченный в даэдрические доспехи, и без особого интереса рассматривал работы своего друга. Заводной Бог даже не удосужился взглянуть на него. Как всегда без приглашения, но как же вовремя. Мер направился к своему столу, бесшумно, словно призрак:       — Мне надо идти, — тихо шепнул он, касаясь своего шлема.       Гость не стал спрашивать зачем и куда, он знал, что ответа не поступит. Сота провел металлическими пальцами вдоль скулы шлема. Той части, что в полной мере прикрывала его недостаток. Рука дрогнула. Скосил взгляд на мгновение. Ему можно доверять. Однако руки сами крепче схватили шлем и аккуратно посадили его на голову владельца. Не сейчас.       — Да что я там не видел, — фыркнул данмер.       Он встал, даже скорее спрыгнул, с высокого латунного стула на винтовой опоре — такой он видел только здесь, ему казалась эта вещь странной, но это же стул Вечновьющейся Заводной Пружины, видимо быт должен быть таким же, как и он сам.       Не дожидаясь приглашения, темный эльф поспешил догнать уходящего за пределы мастерской Сота Сила. Мужчины шли молча вдоль протяженного нефа. Везде шумели машины, крутились шестерни, в некоторых местах было слышно, как механизм выпускает пар, будто между ними шел диалог, весьма настойчивый, но мерный, где ничей голос не перевешивал другой. Фактотумы, чувствуя приближение Заводного Бога, тотчас вставали на колено, шумно, тяжело. Сзади, сквозь гомон, послышался тихий женский шепот: "Пошли! Никто не узнает". Он растворился в шуме, никем не замеченный. Снова упустил. Один из фактотумов отключился от системы, с грохотом падая наземь, издавая неприятный скрипучий звук. Остальные рабочие сразу схватились поднимать его. Причем все разом. Металлические лбы ударились друг о друга, фактотумы разлетелись в разные стороны, холодные железные голоса издали возмущенное бурчание. Сота Сил с печалью наблюдал за этим. Их всех ждет Инкарнаторий.