Ты - мое спокойствие

            Арсений скатывается, царапая одежду твердой корой дерева, садясь на мокрый, грязный асфальт. Луна отражается в лужах, оставшихся после ливня.       Дрожащими руками Попов пытается достать из кармана баночку с таблетками, прописанными врачём. Удается не с первого раза, но всё же удается. Арсений, кажется, уже успокоившись, поняв что сейчас он примет таблетки и все будет нормально, откручивает крышку, кидая ее на асфальт, в грязь.       В горле встал ком.       Пусто.       Попов откинул уже не нужную баночку, от чего на пластике появилось несколько трещин.       Он обречён.       Мужчина начинает вспоминать, что последнюю таблетку выпил ещё вчера вечером, отметив, что нужно купить новые, но, кажется, забыл.       И это ой как не весело.       Арсений краем глаза замечает приближающуюся тень, но даже не обернулся, понимая, что это галлюцинации.       Все тело дрожит, в голове шум, а перед глазами пелена. Попов запустил пальцы в волосы, оттянул с такой силой, что, кажется, оторвал несколько. По виску стикают маленькие капли пота.       От отчаяния по щекам, до самого подбородка потекло пара мокрых дорожек, разъедая кожу.       К плечу кто то дотронулся, нежно огладив, нащепчивая что то невнятное на ухо, от чего мужчина вздрогнул.       Попов прикрыл глаза, откинув голову, слегка царапая кожу.       Он находится не здесь.Где-то в другом мире, думая о чем то своем, напряжённом, о чем психически здоровый человек не задумается никогда.       Сколько бы мужчина не доказывал себе, стоя у зеркала, разговаривая с отражением, что он нормальный, такой же как все, что это не он слышит голоса, призывающие к чему то, в голове, что это не у него проявляются галлюцинации, если не выпьет во время таблетки. Осознание того, что он врёт сам себе, и что ни какой он не здоровый, догоняет, ударяя по голове, оглушая.       С пеной у рта, грызя глотки, он доказывал что он обычный, ни чем не отличающийся, что он просто мужчина, которого зовут Арсений, с голубыми глазами.       Ему никто не верит.       Никто, кроме Антона.       Его Антона Его лучика, за которое он убить готов. Шастун выслушивает бредни Попова, внимательно слушает то, как Арсений доказывает что он вовсе не больной, а когда тот замолчит, просто обнимает, прижимает к себе, целует в макушку, верит.       Только вот таблетки заставляет пить, и в больницу водит, не слушая отговорок, смотрит так жалостливо, с мокрыми глазами.       Но он верит!       Верит.       Верит.       Верит.       Арсений надеется что верит.       Единственный, кто понимает Попова, кто не отказался от него, полюбив ещё больше.       Пригрел, потому что тепла не хватало, и душа по-тихоньку замерзала.       Полюбил, потому что мужчина нуждался в этом так, как ни в чем и никогда       Надел очки-сердечки, чтоб не видел и не слышал все едкие высказывания в свою сторону.       Но, кажется, Арсений себя контролировать больше не может. Мозг отказывается работать, а сознание мутнеет до конца, беспросветно. Тело отказывается слушаться, не реагируя никак. ***       Уже утро.       Прошло несколько часов.       Попов бежит, не видя ничего, не чувствуя себя.       Арсений не контролирует себя, сейчас мужчиной контролирует Он.       Он является ему в кошмарах, после которых Попов просыпается весь в поту, крича что–то невнятное.       Он шепчет ему на ухо не останавливаясь, бывает, часами. Приказывает выполнять то или иное действие, игнорируя все мольбы Арсения и нормы общества.       Он управляет Поповым. Но под нежными словами Антона и таблетками, он устоять не может, прогибается, испаряется, будто его не было.       В такие моменты Арсений себя не контролирует, может натворить всякого, очнувшись лишь тогда, когда было уже поздно. —Убей, —горело красным в его сознание, отдавая по стенкам разрушевшегося разума, заставляя беспрекословно подчинятся бездушное, ослабшее, не способное сопротивляться тело.       Дрожь в теле уменьшалась, да и ноги перестали подкашиватся, а ком в горле Арсений проглотил.       Взяв тяжёлый, испачканный в мокрой грязи камень, Арсений зажал его в ладони посильней, осторожной, пошатываюшейся походкой идя в никуда.       Туман упал на землю, заполняя собой пространство, не пропуская лучи солнца, оседая россой на траве, ограничивая дальность видимости.       Рядом с дорогой, на обочине стоял велосипед с слетевшей цепкой. Местами обшарпанная краска, с углублениями от царапин, грязные колеса, синий пакет на сидушке. Ничего необычного.       Рядом сидел парень, лет двадцати, с измазанным в мазуте курносым носиком, с веснушками и кучерявыми волосами, синими глазами, напряжённый и сосредоточенный на надевании, так внезапно слетевшей цепи, обратно. Кажется, он Арсения даже и не заметил.       Попов подошёл к парнише, шеркая ногами, из-за чего парень повернул голову на Арсения, улыбнулся, открыл рот для того что бы попросить о помощи, но тут же закрыл, увидев мутный взгляд мужчины и камень в его руке.       Арсений взял его за дрожащее плечо, сильно сжав, что бы парнишка не смог вырваться. Младший пытался вывернуться, убежать, укусить Попова за руку, но все тщетно.       Вокруг не было никого       Парень прекрасно понимал, что ему не помогут, но попытки вырваться не оставлял.       Арсений замахнулся, и, разрезая воздух, ударил парнишку по макушке, который тут же притих, обмякнув.       По его лбу тонкой струйкой потекла кровь, марая кудри и лицо юноши.       Жаль, такой красивый ведь был.       Попов разжал руку с камнем, который сразу же упал на землю, громко ударившись о асфальт.       Арсений аккуратно опустил парня на землю, сложив его руки на груди, крест-на-крест.       Рядом с велосипедом, которым уже, кажется, никто не воспользуется, лежала минусовая отвёртка, именно ей парнишка откручивал раму, прикрывающую цепку. Взяв ее, плотно перехватив рукоятку, Попов оседлал бедра жертвы, поднимая к подбородку темно зелёную футболку, замазаную в крови.       Арсений оглаживал инструментом бледную, стремительно холодеющую кожу парня, и сильно надавив чуть ниже ребер, резко провел до самого лобка.       Кожа тут же разрезалась, открывая взор на не самый лучший вид–внутренние органы. По венам ещё текли остатки крови, и сердце ещё билось.       Арсений встал с парня, откидывая отвёртку подальше. Он внимательно осмотрел бездыханное тело, и стоило ему напереться взглядом на неживые, раскрытые, застывшие в ужасе глаза, он впал в ступор.       Попов задражал, ноги стали ватными, от чего устоять было сложно. Сердце забилось быстро -быстро, а все тело — от макушки до кончиков пальцев — наполнилось животным страхом, не давая пошевелится. Арсений, кажется, забыл как дышать.       Он       Убил       Человека.       Ни в чем не повинного человека, остановившегося не в то время и не в том месте.       Противный голос в голове залился басистым смехом, шепча и напоминая о том, что он–убийца, что он самый худший человек, который не достоит жизни.       Не достоин ничего, из того, что имеет.       Он достоин лиш вечных страданий.       Он–убийца       Грязный, мерзкий, обезумевший.       Убийца. ***       Антон подорвался с места, услышав в коридоре шуршание и звук закрывающейся входной двери. Это Попов. Он ушел ещё ночью, заставив переживать всю ночь Шастуна, который себе места не находил, звонил и звонил ему, нашагивая круги по комнате, со стеклянным взглядом смотря на количество пропущенных звонков.       Шастун подбежал к мужчине, осевшему на полу. Он присел на корточки, взял того за руки, осматривая Попова.       Арсений очень напуган. Расширеннын зрачки, заполняющие радужку, глаза, полные страха, смотрящие прямо в душу. Грязь на лице, которую явно пытались стереть, разорванные на коленках джинсы, измазанная футболка.       Кровь.       Много крови.       На руках, на лице, на одежде, в душе́, во взгляде.       Из покрасневших глаз Попова полелись слезы, он наклонился к Антону, обнял, сцепляя руки за спиной, прижал к себе, уткнувшись в шею, вдыхая до боли родной и нужный запах. Запах Шастуна.       Ничего не понимающий парень обнял мужчину в ответ, поглаживая по голове, целуя в макушку. Молчал и ждал объяснений, понимая, что своими дониманиями лучше явно не сделает. Только хуже. —Я…Тош, я не хотел, я…я… Блять, —Арсений захлебывался в собственных слезах, давясь всхлипами, прижимался к Шастуну все сильнее, желая слиться с ним воедино.—Я забыл про таблетки… Это не я! Честно! Ты веришь мне? —Попов отпрянул от Антона, взяв того за мокрое от слез плечо, заглядывая в глаза, впиваясь взглядом. —Верю, солнце, конечно верю! Как ещё, —Шастун улыбнулся, притянул мужчину обратно к себе, поглаживая по спине, вороша носом волосы на темной макушке. Только все это было так фальшиво. Он был вовсе не радосен, улыбатся вовсе не хочет, но понимает, что без видимой поддержки Арсений сломается, не выдержит. —Я…Я забыл выпить таблетки, они кончились! Черт… Я…Антош, ты же веришь что я нормальный? Я же такой же как и все, как и ты? Да? —запинаясь, сквозь слезы истерики спрашивал он, видя последнюю надежду в парне. —Конечно! Чш… Все хорошо, я рядом, я с тобой, ни за что тебя не брошу, успокаивал Антон, покачиваясь вперед-назад. А Попову эти слова так по сердцу мазали, заставляли успокоится и поверить.       И он верит. —Я…Тош, я его убил… Я ж не хотел! Это все он! Голос! Это он, честно-честно, не вру! — а у Шастуна весь мир перевернулся. Он знал что это может случится, его предупреждали, ещё когда диагностировали мужчине шизофрению.Это все казалось сказкой, вымыслом, чем-то не настоящим, чем-то, что происходит явно не с Антоном.Его мужчина не может такого совершить… Нет, нет. Это не его Арсений. Это не реальность, он просто спит, и совсем скоро проснётся в объятиях своего Арсения, который крепко прижимается к нему во сне, сопя куда то в шею, крепко обняв, не желая отпускать. —Тише, Арс, солнце, спокойно, — Антон встал, и подхватив Попова за под мышки, поднял и его, взяв мужчину за руки, поглаживая кровавые ладони пальцами.—Ты… Он— тут же поправил себя Шастун.—Убил человека, верно? —Да! Но это не я! Слышишь, не я! —Тише, успокойся, я верю тебе, — а взгляд такой нежный, беспокойный.—Пойдем, тебе нужно выпить таблетки и поспать, —пока что, Антон посчитал это — самым верным решением. Нужно будет поговорить с Позовым на счёт этого, но это завтра. *** —Дим, да какого хуя?! —Шаст, я тебе ещё раз повторяю, если с первого раза не понял: Арсению в любом случае дадут срок, как любому убийце, —спокойным тоном повторял Позов, хотя сам в был обеспокоен не меньше. —У него шизофрения! Он психически не здоров! Какой нахуй срок?! —не унимался Антон, вышагивая по комнате круги, запустив пальцы в волосы, с силой оттягивая. —Это не особо и влияет. Арсения отправят в психичку, там вылечат, и уже здоровому впояют срок, —объяснял Дима, хоть и считал это не логичным. Антон уселся в кресло на против, поставив логти на колени, положил голову на ладони. Шумно вздохнув, парень начал перебирать все возможные варианты решений. —Единственный вериант –бежать. Виновность Арса докажут в любом случае. Камень с его отпечатками, отвёртка, на которой так же есть отпечатки, следы обуви, совпадающие с размером ноги Арсения, отпечатки на теле, в конце то концов. —Я блять не знаю что делать! Иммено я виноват в этом, не Арс. Я не проследил чтобы он выпил таблетки, я не проследил за тем, что бы он вернулся во время. Я, только я. Он не заслужил всего этого, бедный —Шастун поднял взгляд, полный безвыходности на Позова, совершенно не понимая, как поступить дальше. —Антон. Вам нужно бежать.Далеко и на долго. Помнишь, вы хотели в Испанию слетать? Так вот, самое время исполнять мечты. Только один вариант, и если не поспешить, все провалится ко дну. Он останется с Поповым, поедет с ним куда угодно, сделает что угодно, лишь бы тот был счастлив и чувствовал себя хорошо. Арсений–его жизнь, последний глоток воздуха, без него Антона не существовало бы. —Дим, мне страшно, —Шастун шумно вздохнул.—Вдруг не получится? Вдруг дело уже завели, и Арса во всю ищут? —Успокойся! Если ты будешь сидеть и размазывать сопли, то Попова найдут точно. Антон откинулся на спинку кресла, стуча ногой по полу, потирал лоб. *** —Куда мы? — обеспокоенно спросил Арсений, не понимая, зачем Шастун складывает вещи в чемодан.       Антон встал, подошёл к мужчине, заправив прядь темных, откросших волос за ухо. Нежно поцеловал в лоб, как делает всегда, прижал к себе, забравшись ладонями под лонгслив Попова, поглаживая по спине, без какого-либо сексуального подтекста. —Помнишь, мы хотели в Испанию слетать? —Арс поднял голову в верх, уставившись на Антона полным радости взглядом. —Мы полетим в Испанию? —Попов сжал ткань на спине Шастуна, слегка царапая отросшими ногтями кожу. —Да, —Антон улыбнулся.       Он надеется, честно надеется, что все будет хорошо, что они успеют, и дело ещё не завели. —Я рад, —Арсений уткнулся носом в шею парня, вдыхая его запах.       Попов хочет остаться с ним навсегда. Быть только с ним, и посветить всю свою жизнь только ему.       Арсений любит.       Любит Антона.