Возвращение к жизни

Уже около часа Акса бесцельно бродила в покоях повелителя. Сначала она держала Альтана на руках, но через почти час томительного ожидания попросила взять сына одну из наложниц. Чуть в стороне о чем-то непринужденно болтали Валиде Султан и Хатидже. Возле них — Махидевран, вокруг которой бегает неугомонный Мустафа. Иногда казалось, что энергии, которую шехзаде буквально некуда девать, с легкостью хватило бы на отопление всего дворца. Если бы, конечно, в 16-м веке существовало приспособление, способное это осуществить. Если Акса не сбилась со счета, то они ждали повелителя уже неприлично долго. Несколько дней назад пришла радостная весть — Султан Сулейман возвращается из похода с победой. По словам слуг, он должен был прибыть во дворец Топкапы сегодня в полдень. Девушка выглянула на террасу и убедилась, что солнце уже далеко не полуденное. Еще пара часов — и начнет темнеть. Акса оглянулась и, убедившись, что никто не против её самовольных прогулок по султанским покоям, подошла к мраморному ограждению на балконе. Вид с этой террасы всегда поражал — словно весь Стамбул на ладони. От созерцания красот столицы девушку отвлек кто-то, кто с силой дернул ткань на юбке платья. Акса обернулась и увидела Мустафу, который смотрел на неё с по-детски поджатыми губами и почему-то обиженным взглядом. По полу покатились бусины, которые маленький шехзаде, очевидно, совсем не случайно, оторвал от платья. — Зачем вы это сделали, шехзаде Мустафа? — Акса постаралась сделать свой голос максимально мягким и присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребенком. — Моя мама всегда грустная. Из-за тебя. «Не из-за меня, а из-за Султана Сулеймана», — чуть было не вырвалось из рта, но говорить подобное шехзаде о его отце-повелителе было ни в коем случае нельзя. С одной стороны обидно видеть в детских глазах искреннюю неприязнь. Акса ведь и раньше это замечала. Например, когда Мустафу привели посмотреть на брата, он лишь отвернулся в сторону и сказал о том, что братьев не хочет. Но с другой стороны девушка понимала, что шехзаде еще ребенок. И мысли, что сейчас занимают его голову, принадлежат скорее не ему, а его матери Махидевран. А обижаться на ребенка Акса не могла. — Поверьте, шехзаде, я никогда не хотела, да и сейчас тоже не хочу становиться причиной чьей-то печали. Но, к сожалению, наш мир так устроен. Всегда будет победивший и проигравший. Скажи, Мустафа, тебе ведь нравится выигрывать, когда ты соревнуешься с кем-то? Например, на мечах или в игре в шахматы. — Да. Люблю побеждать. — А теперь представь, что чувствует тот, над кем ты одержал победу. Проигравшему, конечно, грустно — но ведь это не означает, что ты не должен радоваться своему выигрышу. Неужели станешь поддаваться, только чтобы тот, кто проиграет, не грустил? Шехзаде замолчал. Аксе показалось, что в силу возраста он не до конца понял смысл всех тех слов, что она ему сказала. Некоторое время Мустафа смотрел на девушку, видимо что-то решая в своей голове. — Я хочу, чтобы ты уехала из дворца и все было как раньше. После этих слов мальчик развернулся и выбежал с террасы. Акса лишь грустно улыбнулась. Неизвестно, чья жизнь сложнее — шехзаде или фаворитки в гареме султана. Да и не Аксе судить. До самой смерти их обоих будут окружать опасности, ведь каждый вокруг будет пытаться плести интриги. Они оба — всего лишь рабы, только вот Мустафа — раб обстоятельств с рождения, пусть формально и считается свободным человеком с высоким статусом. Девушка смотрела убегающему мальчику вслед и думала о том, какая же жестокая участь его ждет в будущем. Сейчас — он беззаботный ребенок, а через годы станет главной угрозой для своего отца. Если бы не «полезные» наставления Махидевран, то кто знает, что получилось бы из Мустафы в будущем? «Сейчас не время забивать этим голову», — подумала Акса и начала собирать рассыпавшиеся бусины, пока они не закатились слишком далеко. — Валиде, вы уверены, что брат приедет именно сегодня? Мы ждем его уже не один час, может быть повелитель решил где-то задержаться? — Ты права, Хатидже. Я прикажу отправить гонца, а пока, думаю, мы все можем вернуться в свои покои. Лале, позови Аксу с террасы, мы уходим. Услышав этот разговор, Акса поднялась, подобрав последнюю бусинку и направилась обратно в покои. Выйдя с террасы она кивнула Валиде и кажется все уже собирались уходить, как вдруг послышался громкий голос в коридоре. — Дорогу! Султан Сулейман Хан Хазретлери! Валиде Султан жестом показала всем встать на места и женщины без слов поняли её указание. Они снова выстроились в линию — первой по обычаю стояла мать повелителя, затем его сестра, и лишь после — Махидевран с Мустафой и Акса с Альтаном. Все, кроме Валиде, склонили головы и вскоре двери отворились, а в покои вошел повелитель. Акса вдруг поняла, что у неё дежавю — примерно похожим образом она стояла в их «первую встречу» в ташлыке. Только в прошлый раз по бокам от девушки стояли такие же наложницы, а сейчас — справа находились султанши и шехзаде Мустафа, а слева Лале с Альтаном на руках. Девушка легонько подняла голову, чтобы увидеть Сулеймана. Все таки, с их последней встречи прошел почти год и если Акса скажет, что не скучала, то определенно соврет. Прошло уже столько времени с того момента, как она оказалась в гареме, но к некоторым вещам привыкнуть все еще не получалось. Например к чувствам, которые однажды появились из ниоткуда. И даже спустя месяцы они все еще ощущались ужасно неправильными. Как раб может любить своего хозяина? Как Акса могла полюбить человека, из-за которого против своей воли оказалась в гареме? Раньше ей всегда казалось, что те девушки, что влюблены в султана, либо страдают стокгольмским синдромом, либо таким образом ищут лишь способ выжить в суровых условиях. Например как Хюррем, которая изначально хотела попасть в покои повелителя только для того, чтобы стать госпожой в качестве мести за свою семью. У Аксы же такой цели не было ни раньше, ни сейчас — девушка лишь следовала обстоятельствам и минутным порывам, жила по течению, не строя никаких планов, кроме плана побега. И к чему же это привело? Только к тому, что теперь она — султанша и мать второго шехзаде в Османской Империи. Сулейман с их последней встречи заметно изменился. Если раньше на его лице была лишь грубо отросшая щетина, сейчас вместо нее красовалась короткая, но густая борода. Плечи, кажется, стали чуть шире, да и в целом повелитель словно слегка вытянулся. В последние месяцы Акса много думала о том, чего же все-таки хочет от своей жизни. Казалось бы, цель очевидна — стать влиятельной госпожой, достойно воспитать сына и сделать все, чтобы он стал следующим султаном. Однако для этого однозначно придется по локоть замарать руки в крови, а этого девушка категорически не хотела. Но, чем дольше она находится в гареме, тем отчетливее понимает — здесь либо ты, либо тебя. У неё был шанс спокойно жить, не попадаясь султану на глаза, но этот шанс она, к сожалению или же к счастью, уже упустила. Еще одна мысль не давала покоя. Ведь Акса, будучи человеком из 21-го века, тем более зная историю и канон, может столько всего изменить! Строить школы и больницы, в своих целях использовать научные открытия, которые еще не сделаны, оставить после себя след. Но пугало одно — неизвестно, чем все это может обернуться. В одной из своих книг Бредбери описывал эффект бабочки — то, как совсем незначительное изменение в прошлом привело к ужасающим последствиям в будущем. Поприветствовав свою Валиде и сестру, падишах поднял на руки Мустафу, потрепав сына по голове. Акса заметила, как он бросил строгий взгляд на Махидевран, однако промолчал, не сказав ничего о том, что султаншу вернули во дворец без его разрешения. Когда очередь наконец-то дошла до Аксы, то бабочки в животе, кажется, разом сделали сальто. Сулейман провел по щеке девушки рукой и они наконец-то встретились глазами. Но, что-то в его взгляде словно было не таким, как раньше. — Как же мой шехзаде подрос, — повелитель взял Альтана из рук Лале, — Совсем скоро он станет большим и сильным, прямо как Мустафа. — Я скучала по вам, повелитель, — Акса тепло улыбнулась, наблюдая за тем, с каким трепетом султан смотрит на сына. Сулейман, к её удивлению, не ответил, а лишь кивнул. Он поцеловал Альтана в лоб, а затем передал ребенка обратно. — Поход был тяжелым. Я очень устал с дороги, вы можете идти. Аксе, как и остальным, ничего не оставалось, как поклониться и покинуть покои. Но пройдя пару коридоров, в голове девушки вдруг что-то щелкнуло. Она приказала Лале вернуться обратно в покои, а сама направилась назад, в покои султана. Он не может просто так отправить её назад, даже не перекинувшись парой слов! И это после долгих месяцев томительного ожидания. Неужели Акса не заслужила банального уважения? — Сообщите повелителю о моем приходе, — сказала девушка стражнику возле султанских покоев. — Простите, падишах сказал никого не пускать. — Думаю, он сделает исключение. Прошу, спроси у него еще раз. Только после того, как стражник скрылся за дверью, Акса заметила, что её сердце от чего-то бешено бьется. Зачем она вообще сюда пришла? Может уйти? Но не успела она передумать, как двери в покои вновь отворились и стража пригласила её внутрь. Сулейман стоял к Аксе спиной, рассматривая себя в большое зеркало в углу. Девушка сделала пару шагов вперед, но остановилась, как только увидела в отражении грозный взгляд султана. — Повелитель, я… — Неужели я не ясно выразился, Акса? Как ты смеешь приходить в мои покои, после того как я четко дал понять, что хочу побыть один? Сулейман развернулся и буквально в пару резких шагов преодолел расстояние между ними, отчего Акса инстинктивно попятилась назад. Что с ним происходит? До похода в этих глазах девушка видела безоблачное июльское небо, а сейчас в них лишь грозовые тучи. Она сделала глубокий вдох, чтобы унять подступающую дрожь. — Вы так долго были в походе, и мне просто хотелось побыть рядом. Но вы, видимо, подобного желания вовсе не испытываете, — слова вырвались из Аксы сами собой, а ледяной тон собственного голоса она едва узнавала. — Ибрагим! Через несколько секунд через боковую дверь в комнату вбежал ошарашенный хранитель покоев, держа руку на рукоятке меча на своем поясе. Неужели подумал, что султан зовет его, потому что ему грозит опасность? — Проводи Аксу в гарем.

***

Прошла неделя и, вопреки канону из сериала, на хальвет Сулейман никого так и не позвал. Акса старалась не накручивать себя заранее, но их встреча после долгой разлуки оставила после себя не самые приятные впечатления. Султан по до сих пор непонятным для девушки причинам был непривычно холоден. Неужели она в чем-то успела провиниться? Вроде, поход прошел удачно, да и в гареме никаких происшествий за время отсутствия падишаха не происходило. Возможно, конечно, он так зол из-за того, что Акса ослушалась и решила прийти в его покои после того, как Сулейман всех прогнал. Но неужели повелитель совсем не скучал и не захотел хотя бы поужинать вместе и просто поговорить? В голове крутился еще один вариант, о котором девушка старалась вообще не думать. Что если Сулейман увидел её и понял, что больше не испытывает никаких теплых чувств? Если эти чувства, конечно, вообще когда-то были. Тем же вечером Сюмбюль окончательно добил её очередной новостью. — Акса Султан, повелитель уехал в старый дворец. Девушке не понадобились никакие объяснения, ведь и без них было понятно, для чего он туда направился. Или, если быть точнее, для кого. Пока Сулейман был в походе, Валиде отправила в старый дворец Хюррем, после её неудачного обмана о беременности. В глубине души Акса надеялась, что рыжеволосую, как и по сюжету сериала, захотят выдать замуж за сына какого-то паши. Однако мать султана почему-то была абсолютно уверена, что падишах даже не вспомнит про свою фаворитку, когда вернется из похода. Может быть именно поэтому султан был так зол, когда вернулся? Наверное Хюррем удалось кого-то подкупить и отправить Сулейману письмо из старого дворца. Да, она определенно знала, на какие точки следует надавить. Повелитель терпеть не мог, когда его «собственностью» кто-то распоряжался без его ведома. Даже если этот «кто-то» — его собственная мать. Акса задумалась, — «Неужели я превращаюсь во вторую Махидевран? Сижу в своих покоях и сетую на судьбу». Если продолжить такими темпами, то пройдет несколько лет и её положение совсем ничем не будет отличаться от нынешнего положения весенней розы. Как раз сын подрастет, будет кому жаловаться на султана, который предпочел другую женщину вместо неё. Девушка горько рассмеялась собственным мыслям. — Не беспокойся, Хюррем не удастся занять в сердце повелителя твоего места. Ведь ты родила шехзаде, — попытался успокоить Аксу Сюмбюль. Ну вот, даже он уже воспринимает её как неудачницу, которая впала в немилость к султану. — Я всегда ценила тебя за твое умение добывать нужную информацию, Сюмбюль. А еще за честность. Есть разница между правдой и теми словами, которые, как тебе кажется, мне хочется слышать. Я не хочу, чтобы ты мне льстил или врал только потому что я родила сына. Не пытайся меня успокоить. Я не глупа и все прекрасно понимаю. Говорят, розовые очки бьются стеклами внутрь. И сейчас, кажется, наступил именно такой момент. Акса, попав в гарем, прекрасно понимала, что это за место. Но благосклонность султана затуманила мысли и девушка сделала свои чувства к нему центром жизни. Её совсем не хотелось превращаться во вторую Махидевран. Каждый строит свою судьбу сам. Пора перестать сидеть сложа руки и плыть по течению. Если уж жизнь решила забросить Аксу в этот век, она определенно сделает все, чтобы занять свое место под солнцем. — Мне нужна твоя помощь, Сюмбюль, — в голове девушки начал зарождаться план, — Добудь бумагу и чернила.

***

Уже на следующий день во дворец вернулась Хюррем. Она шла по гарему с высоко поднятой головой, светилась от счастья и выглядела так, словно выиграла в лотерею. С одной стороны так и было — ей безусловно очень повезло. Валиде Султан пока не понимает, но своими действиями она только толкает сына к рыжеволосой. Каждый раз, когда она пытается их отдалить, Сулейман воспринимает это как очередной вызов. Именно это подпитывает его интерес к Хюррем. — Она тебя уничтожит, — шепнула Махидевран, наблюдавшая за возвращением Хюррем в гарем вместе с Аксой, — А потом меня, Валиде, и ведь этот дворец. Сулейман её любит, иначе во дворец бы не вернул. — Вы тоже вернулись во дворец из ссылки. Но это же не означает, что повелитель испытывает к вам чувства, не так ли? В ответ Акса столкнулась лишь с молчанием и испепеляющим взглядом султанши. В последние дни она много размышляла о том, что же такое любовь. Может ли любовь двигать Сулейманом, когда он вопреки возражениям матери, возвращает свою наложницу из старого дворца в Топкапы? Пока что ей удалось прийти к одному вполне логичному и выгодному для себя выводу — нет, это не любовь. Пока что. Любовь будет потом, спустя годы. Когда два человека вместе пройдут через трудности, разделят друг с другом моменты радости и печали, привыкнут и уже не смогут представить жизни друг без друга — вот только тогда это любовь. Сейчас это симпатия, интерес, страсть, влюбленность. Но точно не чувство, которое нельзя разрушить, которое выстоит любые испытания. Это было девушке на руку. В тот же день Сулейман позвал Хюррем на хальвет. Акса не расстроилась, ведь это было вполне ожидаемо. Неожиданностью для неё стало то, что рыжеволосая пришла к ней накануне. Акса укачивала Альтана, когда Джан сообщила ей о приходе Хюррем. Неужели пришла позлорадствовать? Акса даже хотела не впустить её, сославшись на плохое самочувствие, но любопытство оказалось сильнее. — Я хочу с тобой поговорить. — Выйдите все, — Акса передала сына наложнице и пригласила Хюррем присесть. — Помнится, из-за тебя однажды сорвался мой план. Это я должна была упасть в обморок в руки Сулеймана. — Тогда тебе следовало предупредить меня о своем плане, — Акса усмехнулась, — Более того, ты ведь все равно нашла способ попасть в покои повелителя. — Да, как и ты. Хотя помнится, ты мне рассказывала о том, что мечтаешь сбежать. Ну или на худой конец стать калфой, ведь пройти по золотому пути и стать наложницей падишаха для тебя когда-то было было хуже смерти. — Так и было. Но сердцу не прикажешь, ты и сама знаешь. Неужели ты пришла поговорить об этом? — Нет, — Хюррем улыбнулась, словно их разговор был беседой двух давних подруг, а не соперниц за сердце повелителя мира, — Перед отъездом из Топкапы мне снился один странный сон. Акса насторожилась. Неужели… — В том сне я видела юношу, даже скорее мальчишку. Красивого, темноволосого, очень похожего на Сулеймана. Сначала он обнимал меня и называл мамой — именно поэтому я подумала, что жду ребенка, что этот сон — предзнаменование того, что я тоже рожу шехзаде. В том сне был и повелитель. Он своими руками посадил мальчика на трон и вручил ему меч. — Какой хороший сон, — Акса натянула улыбку, пытаясь скрыть, что на самом деле все внутри похолодело. Рыжеволосой тоже снился Мехмед. — Думаешь я действительно просто так пришла рассказать тебе о добром сне? Нет. Когда Валиде Султан отправила меня в старый дворец, мне приснилось продолжение, в котором я увидела тебя. Ты подошла к моему сыну со спины и начала его душить, прямо голыми руками. А затем посмотрела мне в глаза и злобно прошипела — «Я займу твое место, Хюррем». Я кричала, просила тебя остановиться, но ты не слушала и продолжала, пока мальчик не упал с трона замертво. Акса смотрела на Хюррем, взгляд которой из надменного вмиг превратился во взгляд хищника, готового в любую секунду броситься на добычу. — Однажды я подарю султану шехзаде. И не одного, не сомневайся, у меня будет много сыновей. Что бы не означали эти сны, знай, я никому не позволю встать на моем пути. Ни Махидевран, ни тебе. Сулейман больше не позовет ни одну из вас в свои покои. В его сердце есть место только для одной женщины. Акса не знала, что ей ответить, поэтому лишь молча смотрела на рыжеволосую. Хюррем, видимо подумав, что молчание — знак согласия, бросила на девушку последний взгляд, после чего поднялась и вышла из покоев. В чем-то она была права. В сердце Сулеймана действительно должно остаться место лишь для одной женщины. И Акса сделает для этого все возможное. Девушка поднялась и подошла к столу, на котором лежали письменные принадлежности, которые ей принес Сюмбюль Ага еще утром. «Пора действовать», — подумала Акса, макнув перо в чернила. «Повелитель, я пишу вам, чтобы напомнить об одном обещании, которое вы мне однажды дали. В день, когда родился наш шехзаде, вы сказали, что я могу просить у вас все, что пожелаю. Я знаю, что вы — человек слова и не откажете мне в моей скромной просьбе. Когда мы впервые встретились, я не узнала в вас повелителя мира. Лишь позже я догадалась, что вы переодевались в простую одежду для того, чтобы прогуляться по городу и поговорить с горожанами. Мне же о такой возможности приходится только мечтать. Вам, вероятно, известно, что еще до похода я занималась обустройством своих покоев. Если бы вы дали мне возможность самой пройтись по рынку и найти для себя подходящие вещи, мебель и ковры, то я была бы бесконечно счастлива. Я прошу вас позволить мне покинуть дворец. Я хочу отправиться в город завтра утром и обещаю вернуться до заката солнца.» Подождав несколько минут, чтобы чернила успели высохнуть, Акса свернула лист пергамента и перевязала его веревкой. Своей печати у неё еще не было — в ней пока нет необходимости. Сулейман и без печати или подписи поймет, от кого это письмо. За неплохой бакшиш Сюмбюль Ага договорился с одной из служанок. Послание должно оказаться сегодня в покоях повелителя на подносе с ужином. В том, что Сулейман его прочтет Акса не сомневалась. Как и в том, что он сдержит свое обещание и выполнит её просьбу.

***

Хюррем сидела на подушках напротив Сулеймана, допивая вишневый щербет. Она провела столько месяцев во дворце плача, а теперь получает заслуженную награду. Повелитель про неё не забыл и вернул в Топкапы сразу же, как только вернулся из похода. Даже на хальвет позвал именно её, а не Аксу или Махидевран. Неожиданно взгляд девушки зацепился за лист пергамента, который лежал возле чаши с фруктами. — Что это такое? Она взяла сверток и хотела его развернуть, но наткнувшись на суровый взгляд повелителя протянула пергамент ему. Недоумевая, чьи это могут быть фокусы, Хюррем попыталась подглядеть, что же написано на листе, но её попытки оказались тщетны. Сулейман, судя по удивленному взгляду, тоже не догадывался о том, кто же мог быть автором письма. Мужчина спешно развернул пергамент, после чего его глаза забегали по строчкам. Сначала падишах нахмурился, а после поднялся, скомкав лист в ладони. Затем он подошел к камину, после чего бросил письмо в огонь. — Чье это было письмо? — Хюррем не могла унять свое любопытство. Она подошла к султану, обняв его со спины. — Возвращайся в гарем, — повелитель неожиданно напрягся, после чего развернулся, вынуждая девушку сделать несколько шагов назад, и направился к рабочему столу, — У меня появились срочные дела. Хюррем коротко присела в поклоне, после чего поспешила покинуть покои. Необходимо выяснить, что было в этом письме и кто является его автором. Прощать испорченную ночь с Сулейманом она никому не собирается.