Драгоценный чароит

      Многие заурядные люди (или как часто говорил профессор Ронд — филистеры) считают, что доктор Рацио, даже будучи гением, всё же думает как они: бесконечным бредовым потоком сознания, полным нецензурной брани. Увы, эти господа (чаще всего студенты) жестоко ошибаются. Мысли доктора Рацио предельно точны. Каждое слово стоит на своём месте и его невозможно выкинуть или заменить другим.       Занимаясь разработкой сыворотки от глупости, он, как истинный учёный, начинает прежде всего с себя. А потом, если испытания проходят успешно, применяет готовый антидот на других пациентах. Но бывает так, что встречаются пациенты, у которых есть свой собственный антидот от этой мерзкой заразы — глупости. Их немного; можно пересчитать по пальцам.       Корпорация межзвёздного мира… Работники этой бизнес-машины большим умом не отличаются, ибо сама система сделала их такими. Но один всё же выделился. Он представился доктору Рацио так: «Меня зовут Авантюрин. Я топ-менеджер отдела стратегических инвестиций. Чем могу помочь вам, многоуважаемый доктор Рацио?» После подробного объяснения сути проблемы (если коротко: нужен спонсор в проект по созданию антизвёздного оружия), господину Рацио было предложено… Поиграть в блэкджек. Это несколько вывело почтенного учёного из себя, но лишь на пару секунд. Гипсовая голова служила щитом от накатившего гнева. — Хоть вы и в гипсовой голове, доктор Рацио, мне известно, что вы молоды. Может быть, даже мой ровесник… Знаете, я давно желал познакомиться с вами поближе. — Мне нужны лишь материальные средства, а не сомнительные знакомства. — Ну почему же сразу сомнительные? Игры в казино лишь хобби. Будь я уж совсем никчёмным человеком, то не стал бы топ-менеджером целого отдела, вам так не кажется?.. Впрочем, опустим это… Когда вам понадобятся инвестиции, доктор Рацио? — Пока что переговоры с поставщиками затягиваются, но надеюсь, что через месяц мне сообщат нужную сумму. — В таком случае, как узнаете подробности, напишите на почту нашего отдела. Не беспокойтесь, ваш проект точно поддержат. — Буду верить в это. Благодарю за организацию встречи. — И вам спасибо, что обратились с такой просьбой… И всё-таки настоятельно прошу вас поиграть со мной в карты. Когда-нибудь. Мне кажется, мы хорошо поладим.       Сняв наконец гипсовую голову, доктор Рацио смотрит на портрет Авантюрина на одной из стен. Простой серый пиджак, синяя рубашка… Глаза…       Глаза Авантюрина напоминают фазовое пламя. Как оно — неуловимы и всепожирающи. Сначала на это не обращаешь особого внимания: стекло очков служит своего рода бронёй. Если однажды повезёт, и очков не будет, то можно, конечно, попытаться узреть в глазах этого человека что-то тайное. Но после трёх-четырёх попыток устаёшь и говоришь: «Чёрт с ним». И, что примечательно, будешь прав. Потому что сам Чёрт его создал. И отправил за доктором Рацио… То есть за мной.       До этого я старался отстраниться, потому выбрал форму третьего лица… Но как только окунаюсь в воспоминания, то не могу больше быть сторонним наблюдателем. Вот оно, невежество! И всё же я борюсь, и борюсь жестоко, во весь рост. Поиски более совершенного антидота продолжаются. Ибо в стагнации нет ничего хорошего.       Авантюрин отличается от многих молодых людей тем, что несмотря на все богатства, которые у него есть, несмотря на все привилегии и высокое положение в КММ, он всё равно куда-то стремится. Делает более высокие ставки, ищет новые знакомства… Думаю, на момент нашей первой встречи его целью №1 был именно я.       Незадолго до прихода в КММ, я некоторое время (по ошибке коллег-филистеров) числился научным руководителем одного магистранта, который писал работу по теме «Математическая дисперсия в играх казино». Судя по всему, у молодого человека не закрыт гештальт лудомании, поэтому он решил поделиться с общественностью особыми стратегиями подсчёта карт в трёх играх казино: в блэкджеке, рулетке и, конечно же, в покере. Полностью работу я не успел прочитать, поскольку её не допустили к защите. И тем не менее прочитанное, хоть и частью, но запомнил. Думаю, Авантюрину, как заядлому картёжнику (об этом я узнал уже при первой встрече и ещё позже от его же коллег), очень нужно было узнать подробности этой работы. Или же хотел воспользоваться моими знаниями в области математики и заставить меня написать для него особенные формулы для других игр…       В любом случае, мы продолжили сотрудничать в рамках моего проекта. Потом ещё одного, и ещё… И чем дальше шли дела, тем чернее и тяжелее становилась тень за моей спиной. Купаясь в ванной и читая книги, я уже не мог отделаться от мысли, что мной пользуются. Пользуются в чёрную. Моими наработками, критикой, данными вообще. Ещё одно невежество одолело моё нутро: паранойя. Я смотрел в глаза Авантюрина и перестал верить его словам. И он заметил.       Мы были тет-а-тет в тот злополучный день. Он как ни в чём не бывало пригласил меня в свой кабинет. «Дело важное, мой друг. Не опаздывай», — мы к тому моменту уже перешли на ты (односторонне, впрочем; Авантюрину плевать на субординацию). Он стоял у окна и подбрасывал в воздух свою фортовую фишку… Честно признаться, я до сих пор вспоминаю наш диалог с ужасом. Этот Чёрт!.. Он предельно ясно продемонстрировал мне, что вся жизнь в его понимании — это рулетка. А из рулетки он, и только он, всегда выходит победителем. И если я пожелаю порвать с ним всякое сотрудничество, то меня ждёт пуля в грудь. «Поэтому подумай ещё раз, доктор, куда ты потом пойдёшь, если всё-таки решишься уйти от меня… Ну, если выживешь, конечно».       Но, как нам известно из философии, время лечит. Авантюрин оставил меня в покое, я погрузился в изучение пластических скульптур… Я и до этого ими увлекался, но теперь мой внутренний гений потребовал идеальных творений. И потому стал высекать из высококачественного мрамора себя любимого. Кто бы сомневался… Это тоже своего рода глупость, но такая… Позитивная? Да, прекрасное слово.       Но не прошло и полгода, как Авантюрин снова связался со мной. Сначала я подумал, что это говорил искусственный интеллект, поскольку голос был слишком… не такой, к какому я привык. К тому же был уверен, что деловой разговор не может начинаться со слов: «Доброго вечера, моя красота!» Сбросил; опять звонок, тот же номер. Беру: «Ну не сбрасывай, это же я, Авантюрин, ха-ха! Доктор, нужна твоя помощь: меня не выпускают из казино». — Интересно, почему же? Попались на жульничестве? — Не-е-е-т. Сумка с выигрышем слишком тяжёлая. А я чуточек подшофе… У тебя как раз мышцы… Так ты поможешь своему другу, или нет? — Учитывая всё произошедшее, думаю, что у меня нет выбора. — Ага, смекаешь, доктор, хе-хе!.. В общем, жду тебя в «Золотом миге». Через часок-другой. И обязательно заплачу.       Ещё одно невежество как лавина сошло на мою голову: лакейство. Надо было всё-таки порвать все связи с этим Чёртом, но не вышло, увы. Ещё не всё потеряно, я уверен. Как только выдастся удачный момент, я сделаю ход ферзём…       Добраться до казино мне не составило труда. Авантюрин сидел на диване и пил какой-то коктейль, а рядом лежала огромная бордовая сумка, набитая кредитами. Подойдя ближе, мой сюзерен широко заулыбался и резко встал. И чуть было не упал, но его подхватили работники… Не хочу знать, сколько именно выиграл Авантюрин, но точно сказать могу лишь одно: сумку нести было неимоверно тяжело…       Ещё одна боль, настигшая меня после произошедшего: мне даже не пришло в голову элементарного! Кредиты были номиналом в сто единиц! А как же цифровой счёт? Топ-менеджер КММ не смог попросить конвертировать валюту? Такой же дурак, как и все другие работники этой дрянной корпорации! Так ещё и картёжник, пьяница и шантажист!.. Жаль, что тогда я надел гипсовую голову и просто исполнял волю большого начальника…       Мы сели в служебный (ложь) лимузин. Авантюрин пытался завести со мной беседу, но она получилась односторонней. Я предпочёл подумать о том, как буду вести семинар у… слабоуспевающих студентов на следующей неделе. Конспект занятия, конечно, был составлен давно, но его придётся отредактировать. Ибо эта группа полностью состоит из дураков, неспособных даже элементарно прочитать условие задачи, не то что понять. О какой, в таком случае, функциональной грамотности может идти речь?.. Надо будет попросить у завкафедрой провести заседание методического объединения. Думаю, меня послушают. Коллектив недавно пополнился. Теперь в вузе есть господа, которые улавливают нить моей идеологии, хоть и издалека. Знания распространяются, а значит глупости будет меньше… Мой magnum opus. — Мы приехали, доктор, вылезай. — Однако быстро ездят лимузины… — Это ты просто игнорировал меня целый час… — Поймите, Авантюрин: моя мыслительная деятельность должна подчиняться не только низменным вещам, но и высоким материям. Вы лезли ко мне с тривиальными вопросами, на которые уже давно ответили. Почему бы не прочитать хорошую книгу… Или спросить кого-то, кто ближе к вам по уровню интеллекта… — Ха, это ты сейчас меня вежливо придурком обозвал? Умно, доктор, очень умно!       Я видел огромное множество богатых жилищ, но квартира, или вернее сказать… драгоценная берлога Авантюрина заставила меня лишний раз задуматься о таком психологическом понятии, как компенсация. Каждая деталь интерьера кричит об этом: «Я очень дорога, поэтому будь добр сдувать с меня пылинки, иначе я больно ударю по твоей психике!» Авантюрин просит рукой поставить сумку на кожаный пуф. — Пить хочешь? У меня есть прекрасная текила. — Не пью. — В таком случае есть «Услада». Угощайся, мой друг. Я же обещал, что без приятного ты не останешься. Как там говорят-то?.. «До ут дэс»? — Это устаревшая форма. Правильно говорить: «Фацио ут фациас». — Мне ближе формулировка «ты мне — я тебе». Очень хороший принцип работы, не находишь? Все в плюсе! — До тех пор, пока не приходит понимание, что коллега психопат, и с этим надо что-то делать. — Доктор, мой милый друг, мы же уже с тобой это обсуждали, не помнишь?.. Давай присядем… Ты всё ещё хочешь порвать со мной связи, так? — Именно так, Авантюрин. Я знаю о всех тёмных схемах. Знаю, что собираете данные обо мне по всем известным каналам связи… Очень сомневаюсь, что вы заинтересованы в моей идеологии построения лучшего мира, свободного от глупости… Мне также известно, что это вы взломали корпоративную почту Гильдии эрудитов и теперь спамите мне и моим студентам рекламу КММ… А недавно вы и вовсе границы перешли. Напомнить ли вам каким именно образом? — А напомни, у меня дни летят как по щелчку пальца. — Вы отправили мне фотографию своего эрегированного полового члена с сообщением… «Скучаю по тебе». — Прямо так и написал?.. Хм-м-м, как же я посмел! Может быть, я был пьян… Не помню. Тебя это разозлило? Огорчило? Да, должно быть тебе было неприятно. Чтобы легендарному доктору Рацио кто-то посмел подобное отправить… Сердечно прошу прощения. — Я спешно удалил эту фотографию, как и сообщение в целом. Вы чуть было не уничтожили мою репутацию как преподавателя и учёного… От подобных вещей, тем более в наши неспокойные времена, отмыться практически невозможно. — Сразу видно, что ты рос в благополучии, доктор… Ты слишком чистый и сложный… Наверное, поэтому меня так тянет к тебе. Я хочу понять, каково это: быть чистым изначально…       Глядя на ситуацию со стороны и с позиции уже прошедшего времени, посмею сказать, что между нами произошёл сеанс психотерапии. Авантюрин рассказал мне о своём прошлом: объяснил, почему пришёл работать в КММ, как начал играть в казино, как пытался компенсировать раны тяжёлого детства. В одних моментах он изъяснялся долго и даже с чувством, при других начинал переходить на шёпот и, предполагаю, лукавить. Единственное, что я осознал предельно ясно и точно: он болен. Не глупостью, но скукой. Ибо однажды был на грани и теперь ищет её всегда и везде, чтобы испытать эмоции. Он опасен и для окружающих, и для себя. Скука тоже ведёт к глупости… Я непременно должен помочь пациенту в беде.       И потому предложил Авантюрину сеансы психотерапии. Не за бесплатно, конечно же, ибо знание не исключает обогащения; материальные ценности крайне важны, особенно в век… квази-морали. Он поначалу отказывался по причине того, что начальство КММ не оценит тот факт, что её работник тратит системные часы на общение с доктором; а больные сотрудники никому не нужны. Но по прошествии пары месяцев картёжник всё же согласился, но с одним условием: сеанс должен проходить непосредственно при игре в казино. Пока этот наглый манипулятор метает семёрки и тузы банку, я должен вытаскивать из его проклятой головы ржавые гвозди гештальтов. И всё же я согласился, ибо исполнение прихотей пациентов тоже является частью работы докторов.       На первом сеансе ничего не получилось. Авантюрин, неизвестным для меня образом, забыл свою фортовую фишку. В первой же игре он проиграл банку и чуть не пристрелил работников казино в приступе гнева. Удача покинула картёжника. Я, как доктор, был вынужден обезвредить пациента и показать ему дыхательную гимнастику для успокоения нервов в другом помещении. — Ха-ха, у тебя прямо профессиональный захват… Практически и не больно. Хотя я люблю, когда больно. — «Сигонийский раб, обречённый на смерть». Должно быть, вы не случайно написали мне это в письме неделю назад… Вы любите боль во многих её проявлениях. — Доктор, я давно пришёл к выводу, что всё-всё можно подвергнуть сомнению, но из всего правдивы всегда лишь две вещи: боль и смерть. Мы все больны и скоро умрём. Это так… Забавно. — Тем более учитывая, что вы умудряетесь избежать смерти дважды, если не трижды за день… Да, это весьма занятно. — А ты боишься смерти… Веритас? — Я видел смерть и знаю, что это такое, поэтому её не боюсь. — Я тебе не верю. Знаешь почему? Ты так испугался, когда я приставил пистолет к груди… Но я прощаю тебя за эту ложь, доктор. Потому что в других важных вещах ты честен со мной и не пресмыкаешься. — А вы постоянно лебезите и лукавите… Но вы больны, потому я снисходителен. Надеюсь, что со временем вы излечитесь и перестанете играть другими людьми как своими марионетками. — А что мне за это будет?.. В смысле за исцеление? Могу ли я надеяться на какую-нибудь хорошенькую драгоценность? Ты же знаешь, у меня изъяли чемодан с авантюрином… Этот камень на твоей груди… На аметист не похож. Как он называется? — Это, Авантюрин, пироксеновый минерал под названием чароит. И он не продаётся. — Жаль, очень жаль, доктор… И всё же буду ждать свою награду. Я непременно вылечусь под твоим заботливым и нежным крылом.       Затем сеансы психотерапии стали проходили не только в казино, но и в ночных клубах, где у Авантюрина происходили деловые встречи и, подозреваю, выбивание долгов. И часто опаздывал именно из-за грязных дел. Иногда размазывал кровь (не свою) по лицу как дикарь-каннибал из Сигонии-IV. Яркий представитель homo sapiens torvus. Самый интересный экспонат в будущей кунсткамере КММ.       В тот день дикарь пришёл в приподнятом настроении с кристальной бутылкой «Услады». Протянул её мне со словами: «Угощайся, мой друг, вечной усладой!», и скрылся в тени коридора как лучезарная летучая мышь. В клубе было невыносимо скучно и шумно, потому вышел на улицу и стал читать книгу.       В Пенаконии иногда бывает жарко, и этот вечер не стал исключением. Мне ужасно захотелось пить, а до ближайшего автомата с обычной водой далеко идти; а тем более использовать фазовое пламя ради такой мелочи… Я употребил впервые этот таинственный напиток под названием «Услада» и он мне не понравился. На бутылке не было записано химического состава лимонада, но по вкусу я смоделировал приблизительный список ароматизаторов и пищевых добавок, которые могли быть добавлены в напиток. Муравьиная кислота, стевия, ацетат аммония с вероятностью сто процентов, краситель либо гардения синяя, либо индигокармин. Не успев сделать итоговый отчёт, меня отвлекли. Авантюрин хлопнул меня по плечу и жестом попросил вернуться в клуб.       Мы сели за дальним столиком и стали обмениваться новостями; это уже стало привычкой. Потом обсуждали Семью, Безымянных и в целом человеческие отношения. Авантюрин поделился, что друзей у него много, но «друзей» — нет совсем. Посредственный парадокс, решаемый акцентами в словах и особым взглядом из-под очков. «В дружбе один человек всегда раб другого», — цитата классика литературы, жившего на Сигонии-IV. Очень точная, колкая фраза, прозвучавшая из уст циника-мазохиста и отъявленного лудомана. — И тем не менее вы хотели бы дружить с кем-то? — Да, такая мысль часто меня посещает. Но как я не пытался, всё упирается в выгоду… Я осуждаю себя за это, доктор. Но ничего с собой поделать не могу. — Думаю, что политика КММ сильно въелась вам в мозг… После произошедшего на Сигонии-IV вы сменили одно рабство на другое. Таким образом происходит компенсация через дружбу-выгоду, где вы в позиции главного. — Да, ты прав, доктор. Мне неприятно, когда кто-то пытается руководить мной или идёт против моей воли. Это так выводит из себя… — Вы практикуете дыхательную гимнастику, которую я вас посоветовал? — Да, да! Очень помогает, спасибо, доктор!.. Давай же выпьем хотя бы за это. За маленький шажок в моём исцелении!.. Не беспокойся, это всего лишь «Ледяная услада». Я же знаю, что ты не пьёшь.       После небольшого тоста мы стали обсуждать женщин. «Они созданы в Бездне миров, Веритас. Посланы к нам, чтобы сделать нашу жизнь Адом. Почему я так думаю? Да потому что женщины рождают нас на свет рабами судьбы. Когда общаешься с ними и, не дай Клипот, сближаешься, то также становишься рабом, но теперь уже любви или ненависти. А после разрыва они делают из тебя раба смерти. Ты оказываешься проклят. Разве я не прав, доктор?.. Одна мне так и сказала: я твою жизнь адом сделаю. И она сдержала своё слово», — Авантюрин говорил холодно, глядя под себя. Должно быть, по жизни ему не везёт с женщинами…       Учитывая, что во времена детства моего пациента на его родной планете был установлен режим матриархата, можно сделать вывод, что у представителей противоположного пола, с высокой долей вероятности, мог сформироваться особый склад мышления, при котором женщина не столько глава порядка, сколько властитель анархии. И в конечном счёте Сигонию-IV низвергли, сделали колонией КММ. Женщины стали равны мужчинам, но всё ещё держались отстранённо и самодовольно… Несмотря на свои крамольные и едкие высказывания, я не замечал за Авантюрином какой-либо ненависти по отношению к работницам КММ, с которыми мне и ему приходится контактировать. С Топаз он так и вовсе, по словам коллег-филистеров, на дружеской ноге. И тем не менее посмею предположить, что между Авантюрином и Топаз уже давно были трения, и весьма серьёзные, но затем огонь взаимной ненависти потух и оба работника остались не в обиде. Вот что случается, когда встречаются два раба…       Затем мы выпили ещё немного «Услады» и молча разошлись по своим делам… Тем же днём, уже ложась в постель, мне пришло эсэмэс-сообщение на почту от неизвестного пользователя… Помню, как тело окаменело, но затем я вскочил и стал одеваться, чтобы выбежать на улицу и взять транспорт. Было сказано, что в одном из жилых районов Пенаконии Легион Антиматерии напал на прохожего, очень похожего по описанию на Авантюрина. Мне надо было удостовериться, что с моим пациентом всё в порядке. Этот проклятый картёжник мог напиться и действительно попасть в опасную ситуацию!..       Каково же было моё разочарование и негодование (полное гнева в том числе), когда я приехал и увидел живого и здорового пациента! Да, Авантюрин действительно напился до умопомрачения, но каким-то образом всё равно сумел в очередной раз обмануть меня… Чёртов манипулятор! В качестве извинения предложил снова выпить по бутылочке «Услады» и поговорить о сне, что его беспокоит. — Знаешь, доктор, мне в последнее время снится один и тот же сон. Я маленький, брожу по пустыне и хочу пить. Потом вижу оазис… Где ты стоишь у воды и читаешь книгу. А когда я дохожу до тебя, то всё растворяется как мираж. Что бы это могло значить? — Смею предположить, что так действует проработка болезненного прошлого. — Мне Топаз посоветовала купить сонник Хигмунда Брейда. Там я вычитал, что подобные сны, как мой, говорят о моих нереализованных сексуальных желаниях. — На вашем месте я бы не стал верить толкованиям педофила и мужеложца, у которого не всё в порядке с головой. В том числе не купил бы творение его отпрысков, которые специально опубликовали бред сумасшедшего и, как им кажется, гениального папаши, чтобы почивать на его лаврах. Сонник, который вам посоветовала Топаз, должен быть уничтожен! Это крамола против всей психиатрии и неврологии! — Я ещё никогда не видел тебя таким оживлённым, Веритас… Остуди свой пыл, мой друг. На… Ух, хорошо!.. В общем, тебе не понравилось толкование Брейда. — Все его измышления сводятся к одному и тому же, Авантюрин, а именно — к сексуальным желаниям. Если вам снятся машины, неважно какие, то в понимании Брейда вы в принципе давно не занимались сексом. Если вам снятся фонтаны или ножи, которые нельзя воткнуть в чьё-то тело, то значит вы давно не испытывали оргазма или вовсе больны импотенцией. Если вам снятся игры с маленькими детьми, то это означает у Брейда акт онанизма. И таких примеров много. Все они в той или иной степени являются индикатором удовлетворения именно сексуальных потребностей, и никаких более. Единственный тезис Брейда, с которым я согласен на сто процентов — «сны есть защита мозга от разрушительной реальности». Но когда сны трактуются таким образом… Не возникает ли у вас такого ощущения, Авантюрин, когда даже во сне вы беззащитны и уязвимы? — Периодически… Когда вижу тебя во сне, то я чувствую себя в безопасности. А когда ты испаряешься, то меня прям трясти начинает от страха… Во сне, конечно же. — Скорее всего нам стоит взять небольшую паузу в сеансах. — Да, я с тобой согласен, доктор. А то начальство уже забеспокоилось, чего это я трачу системные часы не на игры, а на общение с тобой, хе-хе…       Когда я уже уходил, Авантюрин задержал меня: приобнял за плечи и шепнул в левое ухо: «Ты всё ещё мне не доверяешь?». И затем пристально смотрел мне в глаза, пытаясь увидеть в них ответ, потому что я молчал. Хотя он и так его знает. Эта игра в поддавки длится уже достаточно долго… И всё это время пациент манипулирует доктором: то приближает исцеление, то отдаляет его; когда говорит правду, когда лукавит. Жизнь Авантюрина — один сплошной саботаж.       Вдруг он прильнул к моим губам своими, но лишь на мгновение. Мне этого хватило. Гнев вскипел в моих жилах. Эти языки фазового пламени глумились надо мной как само Невежество, в котором я нахожусь уже продолжительное время… Я был намерен придушить этого картёжника раз и навсегда, но что-то не дало мне этого сделать до конца. Когда мои руки сильнее сжимали его худую шею, Авантюрин лишь улыбался шире и закатывал глаза в непомерном экстазе. Мне померещилось, что его губы шепнули «ещё». И тогда я отпустил его. В ту же секунду, как всё прекратилось, раб упал передо мной на колени и захохотал во весь голос. Я выбежал вон. Смех Авантюрина ещё долго преследовал меня в ночных кошмарах.       Я зарёкся, что если мы ещё раз встретимся, то я его пристрелю. Но следующая встреча была деловой, при свидетелях. Мы вели себя так, будто ничего между нами не было в ту ночь. Когда же мы переглядывались, то он игриво ухмылялся, разглядывая камень на моей груди. Я сделал неприятный для себя вывод: Авантюрин всё помнит. И непременно хочет повторить ту минуту жизни и смерти, которую я ему подготовил всплеском своего животного импульса… Меня успокаивает и вместе с тем беспокоит тот факт, что мы оба всё ещё живы… Fortis fortuna adiuvat. Храбрым удача помогает. — Эй, доктор! Я недавно наткнулся в ювелирном магазине на необработанный чароит. Три миллиона кредитов стоит. — И что же, купили? — Нет. А зачем? У меня уже есть один драгоценный чароит. Вот, прямо на меня смотрит… — Я вам не девица, чтобы так со мной разговаривать. Подбирайте другие выражения, Авантюрин. — Хорошо, специально для тебя переформулирую, доктор… Ты — единственная драгоценность, которую я не потеряю и не продам… Если когда-нибудь удача покинет меня, то ты непременно будешь рядом. И я буду рад умереть на твоих глазах, Веритас. — Вы неизлечимы… С глаз моих долой, сигонийский раб!       И он ушёл… Воспоминания наконец-то закончились… Не знаю, когда мы встретимся вновь. Но думаю, что это будет очень скоро, при каких-нибудь странных, случайных обстоятельствах. И снова он будет играть со мной в поддавки, а я буду играть свою партию и глядеть в его глаза, полные лжи и разврата. Лишь время способно показать и выбрать, кто выйдет единственным победителем из этой долгоиграющей, запутанной игры.       Я уверен на сто процентов, что Авантюрин не хочет её конца. Ибо он ищет грань жизни и смерти, и пока что я единственный, кто может ему её дать. Посредственный циник, озабоченный мазохист, отъявленный картёжник… Влюблённый раб… Да продолжится наша «пляска смерти»!