Лекарство от грусти

«Я — идиот. Сейчас узнаете, почему…» Угораздило же послушаться Джисона, пойти с ним в бар и выпить несколько кружек пива, чтобы практически в стельку пьяным притащиться домой. Чан думал, спокойно встретится с друзьями, обсудит предстоящий концерт, на котором ему и его группе предстояло выступать. Спокойно не вышло. Джисон потянул его в бар. Чан отнекивался, ссылался на плохое самочувствие, но Джисона было не провести. Приканчивая неизвестно какую по счёту кружку пива, Чан понял, что хватит. Встал из-за стола, вызвал такси и поехал домой. По дороге он кутался в вертровку и вспоминал о Дане, которая была у него дома. Думая о ней, он расплывался в мечтательной улыбке. Девушка в его доме. Девушка… Звучит, словно сказка. Джисон болтал о том, что надо бы найти Чану половинку. Чан смущался, махал рукой в сторону. Какая половинка? Вряд ли он её когда-нибудь найдёт. Работа-работа-работа… Совсем нет времени на свидания. Выйдя из такси, он поплёлся к дому. Ноги путались. Остановившись у двери, Чан набрал код. Он не забыл сообщить его Дане на случай, если она захочет выйти из дома. Интересно, она здесь? Может, ушла? Её воля. Он не держал. Но куда она пойдёт? С родителями проблемы… К бабушке? Чан надеялся, что Дана внутри, и он не ошибся. Увидев женские кроссовки в прихожей, он снова улыбнулся и чуть ли не засмеялся в голос. Главное, не наделать глупостей. Он прошёл по коридору. Услышал шум воды в ванной. Зажмурил глаза и повертел головой. Только не это! Дурацкие фантазии! «Она моет руки. Руки», — сказал себе Чан, чтобы отогнать непрошенные мысли. Прошёл на кухню, налил в стакан воды и выпил залпом. От алкоголя слегка мутило. Кажется, перепил. — Чан, я воспользовалась твоим шампунем, — сказала Дана, зайдя на кухню. — А, да, ничего, пользуйся… — промолвил он, обернувшись. — О, боже… — обронил, скользя взглядом по её фигуре. — Что-то не так? — спросила Дана, кутаясь в белый махровый халат. Непристойного в её облике не было, но Чан домыслил, глядя на её голые ножки, выглядывающие из-под халата. — Нет. Всё в порядке. Просто… Необычно, что теперь я живу не один. Вот. Необычно это. Я-то привык жить один. А теперь мы вместе. То есть… — он нервно рассмеялся, наливая в стакан воды. Дана улыбнулась, взяла из его рук чайник и стакан и налила сама. Чан почувствовал исходящий от неё запах шампуня и едва не поплыл. «Дурацкий Джисон со своими словами о девушке… Что же мне теперь делать?» — лихорадочно соображал Чан, попивая из стакана воду. Дана не ушла с кухни. Достала из холодильника рис и стала разогревать его на сковородке. — Ты приготовила ужин? — Да, в благодарность за то, что ты угостил меня вкусным завтраком. Спасибо, — она засмущалась его взгляда и отвернула голову. — Это мило с твоей стороны. Я про ужин. — Могу готовить для тебя и убираться в доме. — Тебе не будет трудно? — Нет. Нужно же как-то отблагодарить за то, что ты позволил мне остаться. — Отблагодарить, — повторил Чан, допивая воду. — Ты права. Меня нужно отблагодарить. Какое-то время он стоял недалеко от плиты, опираясь на кухонные шкафчики спиной, и смотрел на Дану. Волосы у неё были мокрыми, завились в кудряшки. Дана смешно вытягивала губы, сдувая упавшие на глаза прядки. Она — красивая. Она — милая. Она — заботливая. Она у него дома. Идеальная девушка. Может, это и есть его половинка. «За что мне всё это? Чем чёрт не шутит! Не надо было приводить её сюда», — ругал себя Чан. Дана положила в тарелки рис с овощами и мясом и позвала Чана к столу. Они ели молча. Он не смел смотреть на неё. Дана чувствовала себя неуютно. Ему не нравится еда? — Рис невкусный? — Что ты! Очень вкусный! — отозвался Чан. — Спасибо, что приготовила для меня. — Ты невесёлый. На работе проблемы? — Нет. Просто я себя неважно чувствую. Наверное, пойду сейчас спать. Завтра у меня выходной. А ты работаешь где-то? — Работала. Преподавала в музыкальной школе игру на гитаре. — Почему уволилась? — Наскучило. — Чем хочешь сейчас заняться? — У меня есть своя музыкальная группа, играем в различных кафешках и на праздниках, если приглашают. Денег немного зарабатываю, но хоть что-то. Думаю, когда-нибудь вернусь в преподавание, но не в ближайшее время. У меня странное настроение. Хочется перемен в жизни. — Поэтому ты сбежала из дома? — Возможно, это одна из причин, — сказала Дана. — Давай тарелку, помою. А кем работаешь ты? Пишешь песни, играешь на гитаре… Тоже своя группа? — Ага. Известная кстати! — Хм… Что-то не припомню твоего лица, — протянула Дана. Её голос прозвучал низко и возбуждающе. Чан скрутил футболку на груди. Сердце не выдерживало более. Кажется, он её хотел. Прошёл всего день. Нет, и дня не прошло, а его уже потянуло к ней! Был ли виной тому алкоголь или дело было в том, что рядом появилась девушка? Настоящая, красивая. Он поднялся, задвинул стул и пошёл в свой кабинет. Скатился по стенке, стиснув зубы и борясь с желанием подойти к Дане и поцеловать. Хотя бы поцеловать. На большее он не надеялся. Сердце колотилось, пробивая рёбра. Чан повернул ручку и врезался в Дану. Они ударилась лбами, Дана чуть язык себе не откусила. Потирая лоб, взглянула на Чана. — Держи, — сказала она, вложив ему в руку купюру. — Это за то, что живу здесь. У Чана глаза расширились. Он взглянул на купюру, потом на Дану. — Издеваешься? — чуть ли не крикнул он. — Зачем мне это? — он вернул купюру обратно и сказал строго: — Будет достаточно уборки и готовки. Дана слегка расстроилась, сунула деньги в карман. Понурила голову от досады. Чан дышал шумно, сердце уже в висках колотилось. Повернуться и идти спать! Скомандовал он себе. Но и шагу с места не сделал. Дана покраснела. — Извини. Я поняла. Деньги больше предлагать не буду, — сказала она, дрожащим от слёз голосом. Шмыгнула носом. — Это не из-за тебя. — Не плачь, пожалуйста. Я не хотел обидеть, — растерялся Чан. — Я не обиделась. Не на что. Просто, когда голос повышают, иногда не могу выдержать этого. В детстве мама на меня кричала за мои провинности, вот и осталось с тех времён — ни с того ни с сего плачу. — Хочешь обняться? По-дружески, — предложил Чан, раскинув руки в стороны. — От меня пивом немного пахнет… Но вдруг от объятий тебе легче станет. — Спасибо, — пробормотала Дана, коснувшись лбом его груди. — Вроде уже легче. — Можешь обнять меня. Не стесняйся, — сказал он, бережно накрывая её спину руками и поглаживая не торопясь. Дана сделала два коротких шага и обняла Бан Чана. От объятий с ним и правда стало спокойнее на душе. Но обнимались они недолго. Дана посчитала это занятие неловким и неправильным, всё-таки они почти не знают друг друга. — Пойду в комнату, — сказала Дана тихо. — Хорошего тебе отдыха. — И тебе хорошего. Постарайся не вспоминать грустное прошлое. Сейчас всё в порядке. Ты под защитой стен моего дома. Ну и под моей защитой тоже, — заметил он. — До завтра? — Ага. До завтра, — она повернулась и пошла в его комнату. Чан вошёл в кабинет. Выдохнул. Пронесло. Чуть не поцеловал её. Плачущие девушки делали его слабым. Он увидел на своём рабочем столе плюшевого кролика с морковкой. Взял его в руки и решил отнести Дане. Девушки любят всякие милые игрушки. Дана, наверняка, тоже. Он по привычке дёрнул за ручку своей комнаты, позабыв, что это теперь не его комната. — Вау… — выдохнул он, краснея. — Боже мой! Дана, ты прекрасно выглядишь. Уши у него горели огнём. Он чувствовал это. А на лице была идиотская улыбка. Дана прижала к груди халат, попятилась к кровати. Чан поставил игрушку на шкаф. Подошёл к Дане и обнял её. — Я пьяный в хламину. И без ума от тебя! Очень хочу поцеловать. Можно? — спросил он, положив ладони на её щёки. — Всего один поцелуй, и я отстану. — Нет, — сказала Дана, закрывая грудь халатом. — Выйди, пожалуйста. Мне неприятно. Слова кольнули в самое сердце. Он отпустил её и сердитым шагом пошёл к двери. Лицо было красным, не от смущения, а от стыда и злости. Бросив «прости», он закрыл дверь. Через секунду вернулся. Дана не успела запахнуть халат, как была прижата к стене. Дана открыла рот, чтобы возмутиться, и была поймана в ловушку. Чан накрыл её губы своими. Поцеловал очень нежно. Отстранился, горячо выдыхая ей в рот, и снова поцеловал. Она закрыла глаза. Крепкие руки обвили талию, прижали плотнее к стене. Губы были во власти его губ. Чан заскользил языком по её губам. Дана испугалась такого напора. Выставила руки и с силой пихнула Чана в грудь. Он качнулся назад. Дана с размаху хлестнула его по щеке. Сердито посмотрела на него, вытерла с глаз слёзы и быстрым движениям рук завязала халат на тугой узел. — Уйди. Прошу тебя, — выдавила она из себя. Он повернулся и вышел из комнаты. Прошагал на негнущихся ногах в свой кабинет и завалился на диван. Губы горели от поцелуя. А перед глазами было её заплаканное лицо. Чан зарылся лицом в подушку, стиснул челюсти и громко простонал.