Модель

Выпить с друзьями после работы — благое дело. Одна стопка соджу шла за другой и Сонхва уже не замечал, как часто закусывал или отвлекался на глупые, повседневные, но всё ещё рабочие разговоры. Директор всегда упоминал одну важную вещь: выпивка сближает с коллективом. Помимо алкоголя, конечно, Сонхва часто становился участником так называемого «сватовства». Коллеги приглашали своих знакомых дам и одиноких работников, устраивая слегка официальное веселье. К молодому работнику всегда подсаживалась какая-нибудь обворожительная красотка, хлопающая длиннющими ресницами и шепчущая из пухлых губ какие-то приятности. После таких встреч коллеги стабильно интересовались одним и тем же вопросом: ушёл ли менеджер Пак Сонхва с пленяющей девушкой домой или снова вежливо отказал. Такова была его сущность — мило улыбаться, чем-то интересоваться и мягко сводить разговор подальше от личной жизни или внедрения за его комфортные рамки. Потому что дома его всегда кто-то ждал. Нельзя же позвать кого-то в квартиру, допустим, продолжить попойку или предложить ужин, если ты живёшь не один? Особенно, если этот «кто-то» постоянно недовольный задержками Ким Хонджун. Сонхва осознавал, что быть фрилансером — та ещё задачка. Даже если Хонджун и любил одиночество в некотором роде, прибывать в нём дольше положенного для него было пыткой. По первости понимать подобные нюансы было сложно и, если уж домашний парень не устраивал истерик, то недовольно выглядел точно. Хмурил тонкие брови, закатывал глаза на любую просьбу — в общем, представлял из себя комок нервов. Молчаливое смирение было спасением, потому что Хонджун отходил быстро и снова сиял, прижимаясь под боком в постели и рассказывая, как прошёл его день с глупыми клиентами. Была вероятность, что любимый молодой человек Сонхва ещё слегка ревнив, грубоват временами, но это всё всегда списывалось на характер работы, в которой варился обворожительный менеджер. Красавчиком его называли всегда, иногда даже соблазняли на работу модели, а не какого-то менеджера: пару раз Сонхва удалось примерить на себе все эти дорогие вещички, которые пачками висели на вешалках во время будничных фотосессий. Выходили самые приятные отзывы о том, как он хорош в том или ином одеянии, и влюбчивые до подобных мелочей фотографы, звали его под приглушенный свет и белый фон фотозон. Приходилось часто отказывать и здесь, потому что Сонхва не жаловал находиться под прицелом фотокамер — ему куда больше нравилось наставлять моделей, составлять расписания, слегка убирать рабочее место и приносить обеды. Может и глупо, но внимания, Сонхва, лишний раз избегал. — Умоляю, примерьте дома ещё разок, — просила девушка, всучив пакет в руки незадачливого и слегка пьяного менеджера. — Я готова почти отдать вам её. Просто подумайте об этом, модель заболела, а вы — подходите идеально. Несмотря на то, что Сонхва взял вручённый ему бумажный пакет, глазами хлопал не понимающе и зажимал губы, чтобы не отказать в очередной раз. Видимо, модельер слишком отчаялась, раз отдала в «аренду» кожаную куртку с леопардовой подкладкой среднестатическому работнику модельного бизнеса. Несколько раз крутя в руке пакет, Сонхва не придумал ничего лучше, чем молчаливо усесться в такси и добраться до дома. Квартира двух влюблённых располагалась на, благо, третьем этаже. Сонхва, на всякий случай, решил не использовать лифт, чтобы, пока ступеньки успешно пересчитывались ногами — он успел хотя бы немного протрезветь. В стельку пьяным он бы себя не назвал, но Хонджун явно учуял бы и каплю алкоголя, что уж говорить о нескольких рюмках. Открытие двери уже не предвещало ничего хорошего — Сонхва слегка ввалился внутрь и пакет почти полетел из рук, да и вообще, вошёл слишком громко. На пороге его, тут как тут, словно ожидая, застал Хонджун с самым недовольным взглядом из всех, что Хва вообще мог увидеть. На лице как таковой злости не было: брови вовсе не хмурились, губы не кривились, но этот взгляд из-под длинных ресниц не предвещал ничего хорошего. — В этот раз с подарочком? — слегка заинтересованно тянется к пакету парень, будто вовсе и не злился. Как только бумажная обёртка попала в любопытные руки, оставалось вопросом времени, когда дорогая курточка озарит коридор своим почти матовым блеском. Практически не мятая, она на любых плечах смотрелась бы по-настоящему модно и во вкусе всех фэшн-журналов. Это Сонхва подмечал как профессионал, снимая острые туфли сначала с пятки, затем — с носка. — Да, сказали примерить, подумать о чём-то, — устало и с улыбкой отвечал Сонхва, почти сразу потянувшийся за объятиями к внимательно осматривающему вещицу парню. Хонджуну хватило одной выставленной ладони, чтобы остановить его. И Сонхва встал, как вкопанный, тут же неловко переминаясь с ноги на ногу. Длинные реснички не поднимались и тёмные глаза под ними продолжали озадаченно скользить по куртке. — Ну надень тогда, посмотрю хоть, за что тебя так хвалят, — наконец закатывает глаза Хонджун и пропадает вместе с курткой в одной из комнат. Озадаченный Сонхва остался стоять в коридоре. Немного подумал, напрягся, потом расслабился и снял с себя пальто с шарфом. Оставшись в одной рубашке и брюках, оглядел себя в зеркало. Лицо было слегка розоватым, веки совсем немного припущенные, но в целом — на пьянчугу последнего числа он не походил. Так, на двоечку — нежный блеск в глазах. В комнате было как-то слишком тихо, потому что Хонджун сидел на их общей постели, слегка потрясывая ногой на коленке. Куртка лежала около него, явно ожидая своего часа быть тронутой «самым красивым менеджером». Сонхва не сопротивлялся её притягательности, наоборот, почти сразу подобрал и, стоя спиной к Хонджуну, а к зеркалу передом, примерял на себе модельное одеяние. Он уже надевал его сегодня, даже ни раз и знал, как хорошо на нём смотрелись все эти ремешки и шикарный воротник с кошачьим принтом. Так что, когда он развернулся к Хонджуну, почти счастливо улыбнулся. — Ну и хрень, — делает вывод парень, размеренно покачивая ногу словно маятник. — Снимай, смотришься, как шлюшка при параде. Сонхва, очевидно, оторопел от такой грубости, ведь куртка была очень приличной. Слегка надул губы, снял одежду и уместил её обратно на кровать, недовольно оглядывая Хонджуна. — Зачем ты так? Она старалась, — заявляет Сонхва и слегка обнимает себя, чувствуя неловкость от серьёзности чужого взгляда в ответ. — Она? — Хонджун даже упёр руку за спину, прожимая под собой плед. — Остальное снимай. Стоило слегка наклониться, чтобы заглянуть в глаза бесстыдно приказывающему ему парню. Тот сидел словно король на немаленькой кровати и важно приподнимал подбородок. Улавливалась в этом определённая атмосфера, в которую Хонджун уже погружал их однажды, но всё как-то забылось, затёрлось за очередным минетом на кухне или укладыванием испачканного постельного белья в стиральную машинку. Расстёгивая пуговицы, Сонхва не отрывал взгляда от слегка дрогнувших ресниц и босой ноги, которая, хоть все ещё и покачивалась из стороны в сторону, но уже не так активно. За ними полетели и брюки, затем — носки. Трусы, ради приличия, Сонхва оставил. Но вскинутая бровь с вопросом прямо в лицо, заставила и эти остатки одежды быть аккуратно сложенными на стуле. И вот он, голый, стоял прямо. Уверенность в своих действиях как-то быстро поубавилась, и руки сложились в замок около причинного места. Под таким темнеющим взглядом и так напрягалась каждая мышца. Сонхва не желал признавать и совершенно иное напряжение. Хотелось списать всё на алкоголь, но молчаливый Хонджун со своими скучающими глазами выводил окончательно. — Не нравится? — спросил Сонхва тихо, чисто из любопытства, потому что в голове никак не мог обосновать чужое выражение. Подняв глаза, наконец-то в лицо, Хонджун пожал плечами. Вытянул руку, мизинцем что-то поковырял во рту и осмотрел ноготь. Настолько незаинтересованно, что будто не он приказным тонном обозначил происходящее перед ним. — Даже не знаю, — посмотрел он в сторону окна и прищурился. — Что там тебе обычно говорят на работе? Красавчик? Не сказал бы. Обычная модель на осмотре. Уперев уже обе руки за спину, Хонджун вернул взгляд на беспокойного Сонхва, которого, хоть и не морозило от излишней наготы — всё равно почему-то потрясывало. Лицо краснело больше, чем позволял алкоголь и становилось уже как-то чересчур неловко — Хонджун видел его тело много раз, но впервые отзывался о нём подобным образом. Свободность чужой позы, спокойные и ничего не обозначающие разглядывания — стыдили так, будто на Сонхва одновременно смотрело тысяча глаз или хотя бы одна фотокамера. Прикусив щёку, оголённому пришлось потереть стопу о пальцы другой ноги и задумчиво промычать. — Моделей не так осматривают, — тихо напоминает Сонхва и отводит взгляд. — Обычно их смотрят… более одетыми. — Правда? Я думал, тебя уже осмотрели во всех местах, — хлопает глазами Хонджун, так незадачливо и обыденно, что это вызывало ещё больший наплыв стыда, теперь уже — от собственных слов. — Присядь-ка поближе. Поведя пальцем на себя, Хонджун слегка наклонился к своим коленям. Сонхва послушался, потому что стоять прямо и немного прикрываться было уже как-то совсем неудобно. Отвечать на ревнивые обрывки ему не хотелось, а вот тело как-то само велось на любое высказывание. Стоило только хоть немного представить то, о чём говорил Хонджун и зубы сильнее сжимались, и лоб обильнее потел. Алкоголь как-то совсем облюбовал его воспалённое сознание. Присев на колени, Сонхва с дрожащими бровями смотрел на наклоняющегося к нему Хонджуна. Тот взялся за лицо, повернул одной щекой в сторону, затем другой. Отодвинулся, немного прищурился. Ногой повёл по бедру, непринужденно отодвинув одно колено Сонхва от другого. — У тебя что, стоит? — вскидывает он брови. — Знаешь, что я от этого ощущаю? Как же крепко и стыдливо Сонхва закрыл глаза, ощущая себя просто песчинкой под такими словами и действиями. Но по-настоящему сломленным Пак ощутил себя после того, как услышал смачный плевок. Это было так громко, что, казалось, эхом прошлось по и так не пустым стенам. Комок слюны упал на оголённую грудь Сонхва, почти сразу стекая по светлой коже ниже — к соску. — Наверняка же представлял, как тебя пожирает сотни глаз, пока ты пялишь эту курточку. Небось, ещё и на голое тело, — чётко, почти по буквам причитал Хонджун, медленно и довольно улыбаясь. — Пока я тут жду тебя, думаю о тебе. Это плевок мне в душу, Сонхва. Рассмотрев окончательно влажное пятно на своей груди, Сонхва сложил брови домиком и почти проскулил. Жалко. Как же жалко он выглядел сейчас, под ногами измывающимся над ним Хонджуном. Если бы этот парень решил вдруг ударить его по лицу, сжать волосы и сделать неподобающие вещи — он бы согласился. Использовал свои зубы, дабы слегка прикусить нежную кожу около члена, заставляя Хонджуна недовольно дёргаться и отбрасывать его лицо подальше. Иногда подобного хотелось ещё больше обычного утреннего секса перед работой и методично покачивающейся блондинистой макушкой между его ног. — Прости, — тише говорит Сонхва, опуская взгляд в свои колени. — Я правда думал об этом. Признаваться в подобном всегда было сложно. Как это так, он не боится внимания, а наоборот — хочет его. Только совсем в ином ключе, чем очередные модели перед камерами. Хонджун умел нажать на самые тревожные обрезки его мыслей, несколько раз потереться об них и… Потянуться за поцелуем. Потому что именно так парень и поступил, слегка сжав тёмные волосы Сонхва на затылке и притянув его к себе. Язык почти въелся в податливый рот, наполняя тихую комнату слышным причмокиванием. Хонджун совсем немного скользил зубами по пухлым губам, обдавая их жаром дыхания и чуть крепче задерживая волосы в кулаке. Пальцы другой руки касались оголённой груди, размазывая потёкшие вниз остатки слюны по всей поверхности, особенно одарившие и без того влажный сосок. Сонхва шумно собрал воздух через нос, прижал колени друг другу, но это всё равно его не спасло. Ведь нога Хонджуна оторвалась от колена и одарила своей прохладой лежащий неподвижно член. В голове взрывались фейерверки от накалённости ощущений и помимо этого, чувств в голове — будучи все еще на коленях, униженный, Сонхва терялся окончательно. Большой палец ноги скользил по стволу и приходилось приподнимать бедра, чтобы получить более плотные касания. Но Хонджун быстро это уловил и вовсе отодвинулся, слишком резко, что Сонхва ещё успел облизать воздух впопыхах. — Более жалкое зрелище надо ещё поискать, — выдыхает Хонджун, снова сев прямо. Не поднимая взгляд, Сонхва судорожно вздохнул. Ему только что дали столько тепла и страсти, а затем — снова надавили на самые неприятные точки. Броски из жара в холод были привычны в этих отношениях, но, когда дело касалось сексуальности — всё становилось совершенно иным. Тело подёргивалось, Сонхва облизывал губы и громко дышал. — Хонджун, можно ещё? — еле слышно старался просить Сонхва, медленно отрывая взгляд от своих колен. Однако вместо того, чтобы получить желанное, Сонхва увидел лишь больше раззадоренного парня. Нога снова поднялась на колено, начала покачиваться, а лёгкий, такой приятный ушам смех звучал почти с насмешкой. — Теперь сам. Давай. — Что «сам»?.. — Трогай себя. Покажи, на что ещё способна модель, которую так все любят. Сонхва не выдерживал такого внимательного взгляда. Слегка проскулил, наклонил голову к коленям. Не мог представить, как он будет дрочить себе, пока его любимый парень будет просто молчаливым наблюдателем. Смотреть, как Сонхва одиноко сидит на полу, удовлетворяя себя от безвыходности, в которую Хонджун его погрузил. Рука разогнулась из кулака и прикоснулась к жаждущему внимания, уже обильно влажному, члену. Не спеша, Сонхва сделал только одно движение и сипло втянул воздух носом, приподнимая лицо. Ресницы Хонджуна дрожали, были опущены и следили за чужими движениями. Замедленными, потому что двигать рукой быстрее, даже несмотря на яркое возбуждение и одновременно смотреть за Хонджуном — было сложно. — Поактивнее, — уже шепчет Хонджун, отрывая взгляд с бёдер на лицо. — Или мне снимать тебя на камеру? Я бы разослал это твоей компании. Смог бы ты потом без стыда взглянуть в их лица? Сочишься тут, как шлюшка, когда тебя даже никто не трогает. Ты сам. Не сдержано мыча, Сонхва чуть не всхлипнул от развернувшейся картины в голове. Приподнялся и стал активнее двигать рукой. Взгляд Хонджуна после сказанных слов стал вдумчивым, но, когда тело перед ним уже сильно привстало с колен, пришлось его осадить. Ногой надавить на плечо, опередив любые действия Сонхва и, по итогу, вжать его обратно в ковёр. Прохладная стопа начала оглаживать взмокшее плечо и Сонхва уже почти скулил, слегка сжимая руку, потеряв контроль над собственными движениями. Хотел закончить в кулак, но он каждый раз соскальзывал. Хорошо, что Хонджун слегка отодвинул его назад так, что все остатки возбуждения каплями пали на оголённые грудь и живот. — Чуть ковёр не испачкал, он же только из химчистки, — улыбается Хонджун и почти сразу тянется к тяжело дышащему Сонхва. Укладывает его голову себе на колени, оглаживает и чмокает во влажный висок с прилипшими к нему волосами. Несмотря на то, что Сонхва ещё отходил от яркого оргазма, все равно смазано поцеловал открытые колени и потёрся о них щекой. — Я не переборщил? — тихо уточнял Хонджун, убирая тёмные пряди с глаз. — Нет. Нет… это было круто, — улыбается Сонхва и поднимает лицо. — Ты сам весь мокрый. — Ты бы себя видел, как тут не… — Хонджун бегает глазами, бросая быстрый взгляд на покоящуюся куртку. — Она, кстати, тебе правда очень идёт. Надень её потом ещё раз. Сонхва улыбается, видя, как его любимый скучающий фрилансер тянется за салфетками и стирает весь итог небольшой «игры» с его груди. За этой улыбкой и наблюдениями скрывалась одна мысль: как было бы славно повторить правила игры с Хонджуном наоборот.