Судьба их всё-таки свела

Минхо, конечно, не был геймером или кем-то вроде того. Просто любил после тяжёлого дня на работе с идиотами-подчинёнными расслабиться за баночкой пива за какой-нибудь игрой. Но уж если он начинал, то играл со всей серьёзностью и, быть честным, сложно переживал поражения. Этот вечер не стал исключением. Какие-то дурацкие гонки, а нервы Ли на пределе. Он настолько сильно погрузился в игру, что, казалось, слышит шум мотора гоночных машин и восторженные крики толпы на трибунах. Минхо первый, но на хвосте то и дело крутится какой-то придурок «Hwannn». Финишная прямая, победная улыбка светится на лице. Буквально через пять секунд он выиграет никому ненужный, но такой желанный приз. Три, два и.. блять. Финишная черта сменилась чёрным дисплеем, на котором красовался незнакомый номер телефона. Какой ублюдок посмел ему позвонить. Ещё и незнакомец. Сегодня в Сеуле произойдёт жестокое убийство, помяните его слово… Хо ответил на звонок, яростно сжимая телефон до побелевших костяшек. — Здрав!- — Я сказал, что убью тебя, — он выждал короткую паузу, громко скрипнув зубами. Его голос был очень пугающим, ведь сейчас его намерения вполне походили на реальные, — я реально это сделаю. На том проводе повисла тишина, прерываемая только шумом гневного дыхания Ли. — Я-я.. пиццу вам п-принёс.. — Блять, пицца, — Минхо ударил себя по голове. Вот про что он совсем забыл. — Я оставлю тебя в живых за неё, сейчас двери открою только. — Н-нет! Я сейчас её под дверью оставлю, всё хорошо, — парень быстро тараторил, а на заднем фоне слышался хруст картона. Ли это немного забавляло. — Не двигайся, я уже открываю. — Мамочки.., — произнёс парень совсем шёпотом, но Минхо услышал. Он сбросил вызов, одновременно с этим открывая дверь. На пороге стоял, по виду, парень лет двадцати. Милый, в этой огромной форме доставщика как будто миниатюрный и эти пушистые кофейные волосы. Правда он дрожал отчего-то, странно. И глаза такие испуганные. Минхо мило улыбнулся, совсем не понимая, что у парня напротив всё внутри сжалось. Он правда думал, что его сейчас обезглавлят на месте. Ли принял пиццу, ставя её на тумбочку рядом и доставая кошелёк с сумки. — Спасибо, милашка. Сколько с меня? Хо вгляделся в бейдж на груди паренька. Хан Джисон. Имя полностью подходит его обладателю. Джисон уставился себе под ноги, скромно называя цифру. Минхо снова улыбнулся, потягивая купюру, явно превосходящую необходимую сумму. — Мы не принимаем чаевые, простите, — Хан попытался сунуть бумажку обратно в чужие руки, но Ли скрестил их на груди. — Оставь себе, может, купишь что-нибудь себе к чаю. И Минхо просто стоял, облокотившись об косяк, и рассматривал Хана. Хотя тот уже должен был бежать от этого маньяка со скоростью света! Почему этот странный тип не закрывает дверь и не уходит? — Я пойду. Спасибо, что выбрали нас, — Джи уважительно поклонился, совершенно случайно замечая, что покупатель был в достаточно узких шортах. Всё бы ничего, просто они не скрывали бёдра, которыми можно и надо было похвастаться. В голове совершенно не вовремя вспыхнула картина, где он, Джисон, сидит на них, красиво выгибаясь и царапая короткими ногтями чужой подтянутый живот, а оголённые тела сливались в одно целое. Лицо тут же залилось краской, поэтому парень не поднимал головы. Кажется, нужно поскорее кого-нибудь найти. — Можешь уже выпрямиться, я пока не президент Кореи. Джи быстро встал, пробурчал тихое «простите», и быстро скрылся за ближайшим поворотом подъезда. Минхо усмехнулся, собираясь уже закрыть двери, но взгляд упал вниз, на коврик. На нём красовалась та самая купюра, которую Джисон, по-видимому, и не взял, и ниточка, с надетыми на неё бусинками. Похоже, ранее она служила браслетом милого Джисона. Хо вздохнул, садясь на корточки и собирая все части рассыпавшегося украшения. Он вернёт его Хану целым. Внутри что-то подсказывало, что они ещё встретятся вновь. Судьба должна свести их ещё раз. Джисон вылетает из злосчастного подъезда, уже готовый заплакать от несправедливости этого мира. Он садится на ближайшую скамейку, вжимая лицо в ладони. Ну вот за что ему всё это? Первый же рабочий день, а его успели два раза почти изнасиловать, похитить и вот сейчас чуть не убили! А ведь он даже денег не взял, потому что босс (весьма странная личность), если узнает о том, что сотрудники получают чаевые и не приносят их ему, то может запросто уволить рабочего. Придётся эту грёбаную пиццу оплачивать самому. Значит один день без еды. Опять тошнить от голода будет. Джисон положил в специальный рабочий кошелёк свои деньги, гневно смотря на чужой дом. Так сложно было просто дать сколько просят?! Не выделываться и не показывать, насколько он превосходит Джисона в деньгах. Это задело что-то маленькое, что осталось ему от гордости. «К чаю… У меня даже чая нету, чтобы с чем-то его пить, ублюдок» Конечно, приходя в такой богатый район можно было догадаться, что живут здесь одни ушлёпки. Но это же его работа. Новая работа. Он встал и пошёл в пиццерию отдавать полученные за сегодня деньги. И, конечно же, по всем канонам неудачника, начался дождь. Лучший день его жизни. Минхо случайно стал очевидцем этой сцены. И пусть он очень редко чувствовал жалость по отношению к людям, но сейчас внутри что-то неприятно ёкнуло. Джисон прошёл всего пару метров, сразу же возвращаясь на своё прежнее место. Он обошёл скамейку раз десять, посмотрел под неё ещё раз пять, успел даже вырвать немного травы возле неё, которая и так была коротко подстрижена. Хан прочесал всё вокруг лавки в радиусе десяти метров, но, похоже, ничего не нашёл. Ли посмотрел на сложенные в маленькую коробочку бусины и нить. Кажется, он понял что Хан потерял. К моменту полного истощения сил и терпения уже лупил сильный ливень. Джисон решил больше не пытать удачу. Она никогда не была на его стороне, как и сейчас. Он всё-таки заплакал, но это никто не мог увидеть. Джисон чувствовал себя отвратительно. Решив, что всё уже потеряно, ему не найти браслет в огромном Сеуле, он поплёлся на работу. День не может быть ещё хуже, верно? Начальник накричал на него за то, что слишком поздно пришёл. «На целых пятнадцать минут опоздал, заставил ждать и так занятого человека!» Джисон, ну ты и молодец. — Это твой первый день, имей совесть! Я же надеюсь, ты не своровал ничего?! Или ещё вообще съел все заказы, вон какие щёки нарастил. Знаю я вас, студентов, ещё и бедных, мерзость. — Простите, такого больше не повторится, — голос еле был слышен, а мокрая одежда не давала согреться телу. Голова невыносимо болела. Из-за чего на этот раз? — Не повторится конечно! Я даю тебе первый и последний шанс. Второе такое опоздание, и ты уволен! — Простите, — Хан через силу поклонился. Он нашёл эту работу с божьей помощью, её нельзя потерять. Стипендии с универа не хватает на банальное оплатить общежитие, поэтому, если он не хочет жить на улице или умереть от голода, нужно работать. Родители ему мало чем помогут, точнее, он не примет от них ни копейки. Им самим тяжело. — Сгинь с глаз моих, — работодатель махнул рукой, как бы «отмахиваясь от назойливой мухи». Джисон ещё раз поклонился, быстро забегая в комнату для персонала. Нужно просто потерпеть, у тебя ведь так хорошо это получается, Джисон. Ты терпишь и издёвки, и голод, и усталость. Потерпи и это тоже. Не смотря на свои же убеждения, он опять начинает плакать. Быстро переодеваясь в обычную одежду, он собирает в свой шоппер оставшиеся вещи, закрывает шкафчик и уже хочет вылететь на улицу, поскорее добраться до общаги и доделать домашнее задание, но утыкается лбом в кого-то. — Ой, простите, пожалуйста. Я вас не заметил, простите, — Джи быстро кланяется раз пять в извинении и хочет побыстрее убежать отсюда. Сбить человека ему вообще не хотелось. — Ничего страшного, парень, — незнакомец улыбается так по-доброму, что Хан немного успокаивается. Вообще кажется, что жизнь лучше стала. — Мы теперь коллеги, да? Я Бан Кристофер Чан, шеф-повар, — Чан протянул руку и снова приветливо улыбнулся. — Спасибо, я Хан Джисон, — парень пожал руку в ответ. Он же сейчас так ужасно, зарёвано выглядит… вот это первое впечатление, конечно. Браво, Хан Джисон. — Ты спешил куда-то, поговорим ещё завтра, Джисон. Заходи на кухню ко мне. Буду ждать, — Чан потрепал Хана по голове, вновь ангельски улыбаясь и освобождая проход. Парень какое-то время помялся, но груда домашки напоминала о себе. Странное чувство. Давно он его не испытывал, но… это приятно. Джисон ещё раз на автомате поклонился, извинился и вылетел из заведения. А может это шутка неудавшаяся. Хан усмехнулся. Да, всё верно, просто он слишком быстро убежал и не успел выйти парень с камерой, облить его грязной водой и потом, конечно же, выложить в сеть. Это же так логично, Хан Джисон! Доброта… тебе до неё, как на четвереньках до Москвы. А до любви, пожалуй, как до Нептуна на корточках. Он сэкономил на автобусе, решив добраться пешим до общаги. Четыре километра, возможно, немного замного, но его ещё ждёт три часа выполнения любимого домашнего задания! Когда-нибудь, он точно скинется. Уснул он в итоге за чашкой кофе, на неудобных тетрадках и отпечатком какой-то формулы на лице. Университет не порадовал ничем, даже нормальным обедом. Но зато вместо любимого сока парень случайно разгрыз свою губу так, что она треснула. Из нижней губы прыснула алая кровь. Снова. И вновь работа, мерзкие покупатели и начальник. Он надел маску, чтобы не пугать клиентов и пытался хоть как-то «улыбаться» глазами, дабы не казаться слишком убитым. К Чану он тогда не зашёл, не было сил. Стыдно, очень стыдно. Так прошёл день, второй, третий. А на четвёртый, точнее на его конец, в голове промелькнул чей-то образ. Прямой нос, длинные ресницы, тёмные волосы, кошачий прищур… Это что, тот странный парень, который хотел его убить? Оу, и правда. А что он забыл в Хановой голове? Простите, сэр, вы ошиблись. Но он не уходил. Как-то удобно уселся и хищно следил за растерянным Ханом. А тот, между прочим, чуть не уронил пиццу! И не стыдно? Пиццерия придумала более удобный способ оплаты заказа — через мобильное приложение. И все покупатели за сегодня именно этим и воспользовались, что освобождало Хана от посещения заведения и передачи денег. Всё автоматически шло туда, куда надо. Завтра ещё и суббота, можно уснуть пораньше и поспать подольше. Джисон завернул за угол, натыкаясь на откуда-то знакомый дом. Пожав плечами, он направился к нему. Район, в котором находился дом клиента, был и правда богатый. Поэтому найти нужное здание было очень легко. Набрав номер квартиры, Джисон по привычке чуть наклонился. Раздались гудки, а после почти промурлыканное «Слушаю?» — Здравствуйте, это Ваша еда, которую Вы заказывали. Можете, пожалуйста, открыть дверь в подъезд? — О, ты уже здесь? Сейчас открою, милашка, — к своему ужасу или счастью голос заставил покрыться мурашками. Это был тот самый кошкоподобный, который сегодня как назло не вылезал из головы. И который почти неделю назад угрожал таким же тоном его прибить. К счастью, по окончанию разговора, Джи уже открывал податливую дверь. Пробираясь на шестой этаж, Хан думал в правильности своего выбора. Всмысле выбора у него не было, но липкое чувство, что он всё же мог что-то изменить, всё же не покидало его. Стоя возле двери, Джисон не решался постучать. Взгляд шнырял между носками потрёпаных конверсов и неожиданно наткнулся на что-то маленькое на чужом коврике. Сердце пробил один удар. Он нагнулся, осторожно держа заказ в одной руке, другой поднимая предмет. И больше не дыша. Это была бусинка с его браслета, который он потерял. Значит, он просто потерял его здесь, а этот парень… наверное, он выкинул его. Что-то слишком дорогое взяли и выкинули на помойку. Оторвали кусок парня и бросили к остальному мусору… В глазах что-то защипало, и тёплая капля на мгновение согрела щеку. Джисон встал, не подумав, постучав в дверь. И её сразу же открыли. — Привет, милашка, ты так долго.. — Джи быстро вытер неприятную влажность с лица, натягивая улыбку. Сказать честно, актёр из него никудышный. — Здравствуйте! Простите за ожидание. Ваш заказ. Оплатить можно через мобильное приложение или наличными, — Джисон смотрел куда-то, всё так же глупо улыбаясь, хотя и пытаясь быть максимально естественным. Закончив фразу он всё-таки взглянул на старшего, встречаясь с непонимающим взглядом. Он снова где-то облажался? — Хани, что-то случилось? Почему ты плачешь? Джисон вопросительно моргнул моргнул, переходя из совсем неестественного состояние в состояние «клоун». — Откуда вы знаете мое имя? — У тебя бейджик. А ещё ты не ответил на вопрос. — Простите, — Джи опустил взгляд, чтобы больше не было видно его, определённо точно, ужасного из-за слёз лица. — Оплатите заказ, пожалуйста… — Нет. — Нет? — Да. Джисон умоляющим взглядом уткнулся в чужие зрачки. Возможно он начал его ненавидеть. С этого момента. — Почему вы отказываетесь платить? — Потому что для этого есть лишь одно условие, — парень отошёл в сторону, открывая дверь пошире. — Ты зайдёшь, выпьешь со мной чая и расскажешь, почему на твоём личике снова слёзы. — «Снова»?! — Пойдёт? Джисон недоверчиво посмотрел на парня. Если его сдадут на органы, то Джи будет и не против, потому что задерживаться здесь, в этой квартире и в мире в целом, он не собирался. Хан посмотрел на пиццу, на бусинку и ещё раз на клиента. Почему бы и нет? Аргументированно. — Хорошо, но заплатите через телефон тогда. — Что угодно, милашка, — парень ухмыльнулся, протягивая руку Джисону. Тот сунул ему пиццу, самостоятельно переступая порог и сразу же снимая обувь. За это время телефон парня издал приятный звук оплаты заказа, оповещая о том, что Джи больше не о чём волноваться, кроме как о своей жизни. — Я Ли Минхо кстати. Джисон так и замер с ботинком в одной руке. Имя распространённое, да и фамилия тоже. Не обязательно ему быть именно тем Ли Минхо. Хан сглотнул новоприбывший ком страха и и вкрадчиво кивнул. Старший либо не заметил его реакции, либо посчитал её просто странной, потому что не обратил внимания. Желание оставаться в этом доме пропало. Они прошли вглубь квартиры и оказались на достаточно просторной кухне. Кажется, Минхо умел и любил готовить. Как плюсик его будущей жене. Ли взглядом указал шатену садиться на приятного цвета стул, что Джи и сделал. Хозяин квартиры спокойно отвернулся, что-то вытворяя на кухонном столе. — Какой чай любишь, бельчонок? — Минхо бросил это вскользь, для обычного уточнения. А сердце Джисона остановилось наверняка. Так его называл только один человек. — Чего молчишь? — Ли был явно увлечён своим делом, поэтому не слышал сбившегося дыхания младшего. Страх, перемешанный с почти равной ненавистью, буквально окружил его, заставил конечности окаменеть, а язык онеметь. — Зелёный, — первое попавшееся слово, хоть как-то связанное с разновидностью чая, удачно вырвалось из его рта. — Я.. можно мне отойти ненадолго? — Конечно. Голос Хо звучал приторно-сладко, и сейчас Хан понимал почему. Таков на вкус самый опасный яд этой земли, сопоставимый с ударом ножа в живот. Ложь, ирония, издёвка — парню об этом знать не понаслышке. Вместо уборной Джисон незаметно, насколько было возможно в его положении, направился к двери. Сбежать, в очередной раз, но сбежать. Хватит с него приключений на эту жизнь. Уволится нахер с этой работы, лишь бы больше никогда не встречаться с ним. Парень подошёл к своему пути, к спасению, выдохнул и максимально тихо опустил ручку двери. Раньше это казалось таким нереальным, а сейчас… тоже?! Спустя несколько попыток до Джи дошло, что она заперта. Тихо чертыхнувшись, шатен начал взглядом искать ключи, способные открыть эту грёбанную дверь. На тумбочке, в шкафу, под ковриком. Нигде не было. — Не это ищешь, Хани? — Джисон резко обернулся, встречаясь взглядом со слишком довольным Минхо, который крутил заветные железячки на указательном пальце. Он опёрся спиной об стену прямо напротив Хана, смотрел свысока, надменно, как всегда. Как тогда, — Боюсь, так просто я тебе их не отдам. Джисон чувствовал, что он трясся, но ничего не мог с этим поделать. Его главный страх и ужас школьных лет стоит прямо перед ним. Ему уже двадцать, а выхода по-прежнему нет. — Пожалуйста, — парень упал на колени, в молитвенном жесте складывая руки перед собой. В глазах предательски защипало. — Отпусти меня, п-пожалуйста. Мы выросли, не стоит с-снова этим заниматься, М-Минхо. Старший плотно сжал губы, как обычно бывало во время их «встреч», и с таким же выражением лица подошёл к Джи, заставляя его вжаться в пол лишь сильнее. Брюнет встал параллельно парню, меняя взгляд с иронического на наигранно-удивлённый и смотря сверху вниз. — Не стоит? А мне казалось, тебе нравилось. Помнишь нашу любимую игру? — Н-нет, — глаза парня совсем округлились, наполняясь животным ужасом. — Как так, бельчонок… Мне стоит напомнить? — Нет! Прошу, Минхо, не надо! Ли присел на корточки, равняясь с Хановым лицом. Младший опустил голову и просто плакал. От безысходности, от своей слабости, от чёрствости Минхо, от воспоминаний. На его макушку легла рука, на удивление мягко пропуская сквозь пальцы прядки. — А я думаю надо. Помнишь правила? Будь послушным и не сопротивляйся, — Минхо как-то странно.. слишком мягко улыбнулся, хлопая парня по голове и поднимаясь на ноги. — Пошли. Джисон представил количество тоналки и потраченных на неё денег и решил, что на этот раз лучше послушаться. Иначе будет больно и грязно, как любил Минхо. Шатен следовал за старшим на негнущихся ногах, и вскоре они пришли в уже другую комнату. Это была довольно таки комфортная гостиная. По крайней мере могла бы быть ею, если бы Джисону сейчас не было бы так безумно страшно. — Присаживайся, — Минхо кивнул в сторону небольшого тёмно-коричневого диванчика. Всё здесь было так аккуратно, чисто и по-тихому торжественно, что Джисону стало ещё более неуютно. Однако противиться не было смысла, поэтому он почти фантомно присел на достаточно приятную ткань. Что ещё предложит ему жизнь? — Как ты уже, наверное, догадался, нам нужно поговорить. Минхо переставил чашки с горячим чаем на журнальный столик возле дивана и прошёл дальше. За окнами уже смеркалось, но Ли что-то там высматривал, в конечном итоге задвигая плотные шторы. Хан приготовился к худшему. Но явно не ожидал последующего. Минхо, чуть-чуть отодвинув мешавший предмет мебели, встал напротив Джисона. И, когда сердце младшего уже готово было остановится… он встал перед Ханом на колени. Стоп, что? Испугавшись такого странного поведения, Джи забрался на диван с ногами, прижимая колени к себе и почти сливаясь с мягкой спинкой. Сейчас бы стать кем-то маленьким, вроде той же белки… — Прости, Джисон, — взгляд Минхо был где-то внизу, терялся на полу или, быть может, рассматривал колени. Джисон оторопел окончательно. И от этого легче, блять, не стало совершенно! Безусловно, у Минхо есть все причины для извинений, но это выглядит как какой-то очередной розыгрыш. Вот сейчас должен выйти тот его друг, который всегда всё снимал. Как же его звали… — Сейчас слишком поздно, я знаю, — Минхо не поднимал взгляд, но обращался точно к Джи, и выглядело это слишком реалистично, из-за чего в груди возникло какое-то волнение, — Но, может, ты хочешь узнать причину, почему всю среднюю и старшую школу я.., — Минхо сглотнул, — прости. — Мы же можем просто разойтись и сделать вид, что никогда не встречались..? — Хан очень тихо протараторил эту фразу, всё ещё пряча лицо в своих коленях. Какое-то время Ли молчал, неизменно держа голову опущенной. И всё бы ничего, Джисон, возможно, не волновался бы так сильно, если бы не увидел частые слёзы капающие с чужого подбородка. Слишком громко они ударялись о ламинат, разбиваясь шрапнелью. — Минхо? — Это так глупо, я ведь знаю, — впервые Джисон слышал дрожащий голос Минхо, который иногда заглушали громкие шмыганья носом, — Столько времени прошло, а я.. Джисону стало ещё более страшно. Да, Минхо ему жизнь сломал, его сломал, всё что только можно разрушил. Но… что же сейчас с ним происходит? Неужели то самое всепоглощающее чувство вины? Замельтишив взглядом по всему телу Минхо, Джисон и сам не знал, что искал. — Что происходит, боже мой, — сев на колени, так как ноги сейчас было опустить проблематично, Джисон не знал, что делать. Почему никто не научил его что делать при плачущем страхе всей своей осознанной школьной жизни?! Почему так хочется его обнять, хотя всё внутри скручивается от представлений последствий такого порыва? Пока Джисон мельтешил, Хо более-менее успокоился, но всё ещё рвано дышал. — Это всё началось со средней школы. Тринадцатое февраля, все пестрело сердечками и шоколадом. Ты подошёл ко мне и, — лицо Джисона перекосила эмоция новой волны страха и волнения, даже некого отвращения. Если он помнит это до сих пор, то будет очень и очень стыдно, — позвал куда-то. Тогда я думал, что ты хочешь что-то спросить, поэтому без подозрений взял телефон с собой. Но кто же знал, что именно тот момент ты решишь… — Минхо, хватит. Я ошибся, не стоило этого говорить тебе. — … сделать лучшим в моей жизни. Джисон удивлённо уставился на чужую макушку, как будто там скоро вырастут новые глаза или хотя бы ответы на его многочисленные и новоприбывшие вопросы. — Да, это был лучший день в моей жизни. Но в то же время и самый худший. Не успев ничего объяснить, Ли встал, отошёл где-то в середину комнаты, бесцеремонно снимая с себя майку. И это можно было бы назвать чем-то очень странным и безрассудным, если бы не одно «но». Всё тело Минхо, начиная торсом и заканчивая где-то, похоже, за спиной, было изуродовано. Шрамы, безусловно, украшают мужчину, но явно не в таком количестве. Маленькие, еле заметные, и большие, проходящие вдоль почти всего туловища. Их было слишком много. Джисон не мог на это долго смотреть, поэтому отвернулся. — Знаю, зрелище не из приятных. Ты, возможно, помнишь, что мой отец был какой-то важной шишкой в те годы. Спонсировал школу и всё такое. Отец всячески контролировал меня, даже сейчас я не могу знать наверняка, следит ли он за нами или нет. Он прослушивал мой телефон в то время и стал нежеланным слушателем только… нашего момента. Я не успел тебе ничего ответить, потому что испугался отца, а ты убежал в другую сторону и больше не появлялся. Ли опустил глаза на своё тело и слишком горько усмехнулся. — Он порол меня плетью четыре часа. Было так больно, что слёзы закончились спустя первые полчаса. Мама стояла в проёме и смотрела. Она всегда поддерживала отца. Джисон медленно вернул свой взгляд на Минхо, с застывшим ужасом смотря на него. — Он не разрешал обрабатывать раны, чтобы это послужило мне наглядным уроком. Во время того процесса я кричал о том, что не откажусь от своих чувств, из-за чего удары становились сильнее. Так, кстати, появился вот этот, — Хо улыбнулся и показал на почти чёрную полосу на груди, настолько глубокую бывшую рану. Однако улыбка быстро сошла с чужих губ. — Тогда он сказал, что будет бить меня, пока не выбьет всю «дурь». Первые три недели я держался. Но тебя не было в школе. Ты, наверное, как раз заболел тогда? Джисон несмело кивнул, прикусывая щёку изнутри. Да, февраль тогда был холодным, поэтому организм и не выдержал. Кто же знал, что обычная простуда приведёт к… такому. — Так и знал. Надеюсь, что всё обошлось легко. Хану впервые захотелось ударить его. Серьёзно. Все эти недели Минхо страдал, а сейчас он о Джисоне печётся?! Хан злостно сжал губы, но этот жест был проигнорирован. Минхо, постояв молча с минуту, вновь медленно опустился на колени. — Я не выдержал и пошёл на поводу у отца. Прослушка была везде, поэтому я не мог даже намекнуть тебе об этом. Его люди были повсюду, нельзя было даже смотреть в твою сторону, — Минхо замолк, и можно было увидеть новую солёную капельку на его домашних шортах. — Прости, что не потерпел подольше, не дождался тебя. Прости, что не успел ответить тебе взаимностью. Прости, что не придумал способа рассказать тебе обо всём. Прости. Если ты когда-нибудь сможешь, то прими эти извинения, но я не заставляю. Мои поступки были отвратительны. Джисон удивлённо обнаружил на своей щеке слезу, быстро её смахивая. Он встал, но Ли явно истолковал это по-другому. — Прежде чем ты уйдёшь, хочу отдать что-то, что принадлежит тебе. Минхо встал, немного шатаясь и подошёл к шкафу. Аккуратно, как самое хрупкое сокровище достал оттуда коробочку, после возвращаясь с ней к Хану. Убедившись, что тот смотрит, он осторожно открыл её, демонстрируя вещь внутри. — Минхо… Джисон прикрыл рот рукой, узнавая в содержимом свой браслет. Такая мелочь, которая значит для него всё. Минхо не выбросил его, учитывая, как, по крайней мере до этой истории, его ненавидел. Починил, сохранил, так бережно отнёсся… — Но зачем, Минхо? — вопрос был задан шёпотом, чтобы не прерывать этой громкой тишины. — Чтобы ты понял, что мои слова правдивы. Я никогда тебя не ненавидел, — медленно достав украшение из коробки, Минхо, будто спрашивая разрешения, дотронулся до чужого запястья пальцем. Хан молча протянул ему руку, внимательно наблюдая за тем, с каким трепетом Ли застёгивает его. Его руки дрожали из-за слёз и чувств, но он упорно справлялся с замком. Закончив, Минхо не спешил отпускать чужое запястье, держа её в своей, как руку умирающей матери, как что-то настолько дорогое, что хотелось сжать сильнее, при этом не дотронувшись, чтобы не повредить. — Я всегда любил тебя, Хан Джисон, — он сказал это шёпотом, таким тихим, что казался оглушительным. Несколько минут оба парня молчали. Лишь иногда всхлипывал Минхо, что было очень непривычно, ведь обычно плакал Джисон. А ещё было странно то, что Хан сжал чужую руку в ответ. Минхо мгновенно поднял блестящие, словно бусины, глаза на парня рядом, но увидел только мягкую улыбку и такие же полные слёз очи. — Честно говоря, я всё ещё боюсь тебя, Минхо. Но, если ты захочешь, то я могу дать тебе ещё один шанс. Если это всё правда, мы… можем попробовать. Минхо так счастливо улыбнулся, что сложно было определить точно: эти слёзы на глазах от горя или от радости. Видимо, не сдержав свой порыв, парень сгрёб Джисона в объятия. Они были такими нежными, чувственными. Даже если до этого момента Хан думал, что всё это может быть очередным розыгрышем, сейчас он знает наверняка. Такое невозможно сыграть. Никогда и никому. Слишком поздно обнаружив, что Минхо всё ещё без верха, Джисон обнял его в ответ. Как же это было больно. Сотни, пожалуй, шрамов было очень легко почувствовать на нежной коже. И никакие мышцы спины, натренированные часами в спортзале, не смогут скрыть этот ужас. Джисон прижался ближе, утыкаясь носом в чужой сгиб шеи. Тишина вновь настала, но была такой необходимой, что прервать её могло только одно тихое признание шёпотом: — Ведь мои чувства не изменились, хён. И сейчас, стоя в совместных объятиях, было так хорошо. Как во всех сериалах о любви. А ведь судьба их всё-таки свела.