Пока медленно льётся очередное проклятье

      Аккуратно, словно по нотам театрального выступления, лениво тянется жизнь. Словно алкогольный напиток перетекает из бутыли на стол. Словно нежный лепесток увядающей счастливой сирени опускается на пол.       Всё это жизнь. Бесконечная кутерьма шумящей во тьме речки, что так и поблескивает, отражая безоблачное небо в слабых волнах.       Но всё не так просто, ведь даже ветер без причин, без усилий, не меняет направление вод.Не баламутит тёмный омут, стремясь утопить в своей низине кого-то.       Как говорила одна старая восточная легенда — всё мы связаны, как нити в браслете. Чья то нить выцветает, чья то рвётся… Но связь не теряется. Они вновь поспешно сплетают узелки, теряя что-то из прошлого в тумане небылиц.       И так каждый день был словно связан. Не было одного, да нитка уже была. Та самая, нелепо алая, кровавая метка, теряющаяся на конце пальца в тяжести бытия.       Незаметная, лишь метафорическая. Но словно огонь следовало везде. Противоположное льду в глазах и этому холодному мерзлому мерцанию во тьме. Несовместимое с почти окаменевшей статуей былого величия, что скоро останется один на долгие триста лет.       И как бы время ни шло — связь была. Мерцали глаза, стоило внезапности свести обстоятельство.       Алое, совсем отличное от других, даже выдающихся товарищей. Снежинка, бриз да зелень леса. И лишь огонь забавно удивлялся всему, не теряя улыбки.       Даже перед лицом обмана стойко вытягивая руку, оголяя золотистый опасный металл, который даровал внеземные шансы на превосходство над другими. Буйный и дикий, взрывной и опасный. Словно из древней легенды.       Только вот наивность играла свою глупую пользу «злодею». Доверие всем, лишь бы капельку счастья в обмен. Дурость, молодость, очередная слабость. И вот который раз огонь мирно светится во льдах, стремясь ускользнуть дальше в опасные воды, что вот вот его погубят, задушат, затушат.       И таков ли Морок злодей, что вновь и вновь теряет шансы обойтись без ненавистных лишних слов и распросов? Может и нет, ведь вновь крепкой хваткой он сжимает глупую принцессу, охотно не отличивший цвет глаз. А может ей и не надо было?       Доверяя знакомому лицу простого незнакомца малышка ведь не ошибалась. Сильные руки берегли еë от клыков, ссадин и порезов, перебирая в очередных скоротечных тесных объятьях, вновь утягивая дальше от бед то солнце, что показало ему свет.       Морок, не Морок — не важно. Улыбка во всё тридцать два вновь озаряла веснушчатое личико, хотя всего лишь минуту назад эти зубы оставили алый след на руке врага. Смелая.       И с каждым разом возникала Алëнка словно рассвет — грела лучами, разгоняла туманы. Оставалась рядом.       Но каждое солнце однажды да закроют грязные серые облака. И небо утягивало в эту мокрую серость. Еë надежда в очередной раз бились о неизбежность. Как и его когда-то.       Поэтому Влад упрямо был рядом, протягивая чистый, когда то найденный платок в сердечный наивный узор. Ему стали противны слезы, хотя в прошлом это был пир, раз враг очередное солёное озеро ронял о холодный камень.       Но нет. Словно рыцарь он вновь платил ей добром за еë свет. Влад верил, что солнце светило ему. Она расцветала, стоило уже не совой войти рослому мужчине в двери их уютной коморки.       И словно не связывала их нить платы «глаз за глаз». Только алая тугая парралель, созданная из артерий прямиком от сердца. Забывалось.       Алëнка становилась сильней, горя тем самым ярким пламенем из его снов. И гордость вновь брала его за душу, стоило ей подхватить фразу великого тёмного князя. «Моя девочка» — как бы клешированно то не было хотелось бы изречь.       И ведь на балу принцесса ничуть не стесняясь из полного зала выбрала его. Извиняясь за отсутствие какой-то там награды. Разве еë добрая живая улыбка, родители рядом, его присутствие за светской посиделкой, словно ничего не бывало — не победа?       А сердце лепетало лишь от распахнутых глаз, что по-родному искали ответы в его хитиновом покрове, что открылся лишь рядом с ней же самой, как цветок по утрам.       Обрываясь на не нежных словах Владик знал, что лишь он может вести себя рядом так, как желает его нелëгкая душа. Вело его ли, магнитило ли. Неизвестно. Поэтому вместо слов решил аккуратно доказать всё движениями, словно сейчас те дни их первых приключений с глазу на глаз, когда адреналин не давал заглушить ни одного слова рядом.       Рука уже парнишки всё так же была велика для тонкой талии юной принцессы, наивно распахнувшей глаза. Лишь тихий вальс позволял им вновь окунуться друг в друга, расслабляясь, следуя за дыханием своего близкого человека. Они — как одно целое.       Лишь одно но. Алëнка его оттолкнула, когда, казалось бы, осталась одна и без выхода. Вот она — огромная страна для неë, родители, кого искала она сколько дней, выбившись из сил. И вот он — еë бывалый нежный рыцарь, чуть ли не верный пëс, надеявшись тянет к еë плечу руку. Обнадежить, может ближе стать, доказать самому себе, что он ей нужен. Но нет.       Он испугался. Лишь оставалось взглядываться в исчезнувший силуэт. А алая нить оставалась на месте, утягивая его куда-то туда же. Да он не слышал.       Отвергнут.       Но судьба — штука далеко не глупая, да и сама не полная дура. Колледж, помощь, свиток, учитель, физрук… И тягость, обидно лежащая камнем в груди.       Хитрое личико вновь встречает ту добрую глупую ухмылку. Но всего лишь? Нет. Руки тянуться прижать всё такого же слабого перед принцессой Морока к себе, да тот уже обжёгся один раз. Теперь его очередь жалить.       Но природу не обмануть. Даже когда на ребят напало чудище — ему была важна его упрямая подруга. Поэтому он был готов вновь рискнуть, прикрывая девушку своей мощной широкой спиной.       Судьбу не обманешь. Не убежишь, не скроешься. И вновь настигает эта идиотская связь. Ему предстоит быть рядом «по указу», на деле по собственной воле. Как бы долго рядом не стояли товарищи рыжей — принцесса оставалась одна. Поэтому ничуть не теряя тот следовал по пятам, но на расстоянии.       Трус. Обыкновенный трус.       И полный придурок, что случайно высказал в слух собственную причину для нервов. Она опять убегает, как тогда, на том несчастном балу. Но не оставляя после себя ничего.       Жизнь вновь сплетала их каждый раз, да казалось всё лишь по его воле — нашёл в городе, нашёл в лесу… Пытался избежать, пытаясь поладить с противной волшебницей бурь. Да не вязалось — на сцене он вновь наблюдал за огнëм, ловя еë голос, стоило вновь прикрыть глаза.       И ведь невыносимо, что снова они встречались в случайных местах. Только вот гасло то родимое пламя. Как бы та не старалась светить — усталые глаза, спрятанные за спиной руки, сжавшееся тельце… Выводило всё это на чистую воду. Нервы, тревога, страхи, которых внезапно прибавилось во много раз.       Кличка казалась такой противной. Умилительное прозвище? От того, кто вновь дал ниже пояса, да ещё и умудрился душить? Извольте! Избавьте!       И вновь они, казалось, поспорили, разрывая ту нить доверия. Но никак. Не мог долго враг злиться на своего самого близкого друга. И это «Рыжая» Звучало обыденно, лишь слегка обиженно. Не скрыть же, что она Владу дорога, как бы жизнь не ставила палки в колëса.       Бал то, неловкое еле разборчивее признание, очередная встреча, наивный оптимизм вновь старавшейся стать ближе ко льду девочки мага — алая нить прочно крепилась на венах.       Неизвестно, что там дальше, куда уведёт горизонт, когда луна в заходит, а солнце вновь гаснет, умирая… Но они неразлучны. На то и судьба.